Противник даже не взглянул на свое колено.  Его  дыхание  со  свистом
вырывалось сквозь  стиснутые  зубы,  а  блестящие  глаза,  не  переставая,
буравили Кевина тяжелым мрачным взглядом. Выдвинув левую ногу  вперед,  он
застегнул коленное сочленение. Яркая кровь вытекала из щели и стекала вниз
по наголеннику. Тут  Кевин  услышал  глухой  ропот,  доносившийся  сверху,
оттуда, где стояли отдаленные бандиты.
     - Не хочешь ли остановиться? - спросил он, переводя дыхание.
     Противник его, однако, чуть не визжал от бешенства при каждом вздохе.
И снова он напал, отставляя искалеченную ногу таким образом, чтобы на  нее
можно было опираться. Кевин уклонился.
     - Я не хотел бы убивать тебя, боец!
     Но противник продолжал наступать. Гротескная, прихрамывающая фигура в
доспехах размахивала огромным мечом и рвалась вперед.
     Кевин оставил свою позицию,  отступил  на  несколько  шагов  назад  и
крикнул, обращаясь к долговязому главарю разбойников:
     - Можете его остановить? Я бы не хотел  убивать  его,  если  меня  не
вынудят!
     - Похоже, тебе придется это сделать, - нахмурившись, отвечал главарь.
- Не думаю, что нам удастся его остановить, и  я  не  завидую  тебе,  юный
вояка. Ты ранил его, и нам придется с этим что-то делать. Мы...
     Стрела, пущенная сзади, отскочила от металлической пластины на  спине
Кевина.
     - Не убивайте его! - закричал главарь. - Он не нужен мне мертвым, ты,
глупое дерьмо!
     - Ты меня не задел! - воскликнул Кевин.
     Он повернулся так, чтобы встать спиной к тому  краю  дороги,  который
круто обрывался вниз по горному  склону.  Взбешенный  великан  в  доспехах
снова надвигался на него. Кевин направил свой  меч  прямо  в  перекошенное
лицо.
     - Ты будешь первым, отродье, незаконнорожденный ублюдок!
     И тут это случилось. Кевин услышал вопль ярости и страха, это  визжал
его конь. Перед глазами образовалось какое-то  мельтешение  лиц,  фигур  и
движений, закрывая ему обзор.  Кевин  слегка  сдвинулся,  чтобы  встретить
атаку громыхающих доспехов и наконец воплотить свое преимущество в быструю
и убедительную победу, когда изрядный булыжник врезался в его шлем.  Кевин
на секунду отключился и поэтому неверно  принял  на  щит  тяжелый  рубящий
удар. Щит повернулся на руке и врезался своим краем Кевину прямо  в  лицо.
Используя силу удара, Кевин бросился в  сторону,  неловко  перекатился  по
земле и снова вскочил на ноги. В этот момент что-то  попало  ему  в  ногу.
Затем перед  глазами  снова  промелькнули  искаженные  картины  того,  как
несколько человек окружили коня и борются с ним, как  взбешенное  животное
бьет во всех направлениях мощными копытами и  как  нападающие  катятся  по
земле. За спиной атакующего  Кевина  противника  тоже  показался  какой-то
человек,  который  при  помощи  длинной  палки  пытался  сзади  подставить
подножку огромному воину. Очевидно, даже главарь разбойников  не  в  силах
был приказать ему остановиться. Со всех сторон раздавались крики и шум.
     Кевин почувствовал справа от себя какое-то движение и не глядя махнул
туда мечом. Он во что-то попал, так как совсем рядом раздался крик боли. А
потом Кевин ощутил ослепляющий удар по голове. Словно в тумане, он  видел,
как его противник, зацепившийся-таки за подставленный шест, валится  прямо
на него, занеся огромный меч над головой для последнего  решающего  удара.
Закрываться щитом уже не было времени. Меч врезался в левое плечо, и Кевин
почувствовал укус острой стали, рассекшей стальной наплечник. Затем что-то
снова  ударило  его  сбоку.  Кевин  снова  ударил  не  глядя   и   услышал
металлический лязг. Повернувшись, Кевин увидел  бородатого  разбойника,  с
глупым видом уставившегося на обломанный у самой рукоятки  меч.  Еще  один
бандит,  скаля  зубы,  раскручивал  над  головой  пращу.  Кевин  попытался
увернуться, но человек опустил  руку,  и  его  голова  словно  взорвалась.
Ничего не видя, Кевин все же ощущал, как его рука с мечом рассекает воздух
вокруг,  расчищая  для  него  необходимое  пространство.  Наконец   сквозь
плывущий перед глазами туман он увидел что-то огромное, вопящее и неясное,
мчащееся прямо на него. Бандиты отскакивали с его пути.
     - Лошадка! - выдохнул Кевин и, пошатнувшись,  сделал  шаг  навстречу.
Это было его ошибкой. Массивное черное плечо коня ударило его, как твердая
и горячая стена, и Кевин начал падать... но он не упал.
     Как потом вспоминал  Кевин,  это  было  долгое-долгое  и  болезненное
скольжение вниз по почти отвесному склону,  по  булыжникам  и  кустам,  по
снегу и гравию, время от  времени  переходящее  в  свободный  полет  вниз;
доспехи лязгали и гнулись, Кевин переворачивался в воздухе  и  каждый  раз
приземлялся на какую-нибудь другую часть тела, так что на нем не  осталось
ни одного живого места, и это все продолжалось и продолжалось. Но боли  он
не чувствовал, даже потом.
     Во внезапно наступившей тишине  Кевин  открыл  глаза  и  увидел,  что
упирается лицом в мокрый гравий. Тогда он приподнял голову. Дорога была от
него не  далее  чем  в  двадцати  шагах,  но  почему-то  она  так  странно
наклонилась? Это любопытно... Кевину показалось, что он смотрит на  дорогу
сверху вниз, но как это могло получиться? Он попытался подняться  и  снова
стал падать вниз...
     На этот раз  первое,  что  он  увидел,  было  небо  и  крутой  откос,
заслонивший его почти наполовину. Кевин лежал на спине и изучал эту  гору.
На ее вершине стояли люди и смотрели на него. Они были  очень  высоко  над
ним,  и  ему  казалось  маловероятным,  что  он  пролетел,   проскользнул,
прокувыркался эти триста шагов, прежде чем упал на нижний поворот  дороги.
И что это ему взбрело в голову совершить такую глупость?
     -  Эй,  вояка,  слышишь  меня?  -  крик  прозвучал  очень   издалека,
искаженный эхом, так что понять его было нелегко. К  тому  же  Кевину  еще
сильно мешал шум в его собственной голове.
     Несколько мгновений Кевин продолжал лежать, дожидаясь, пока мозги  не
встанут на место. Осторожное  исследование  показало,  что,  кажется,  все
члены должны действовать. Кевин перекатился на  левый  бок.  Ошибка!  Боль
обожгла плечо, и рука согнулась. Кевин поспешно повернулся на другой  бок,
пролежал немного и осторожно встал на колени. Пошевелив пальцами  ног,  он
пришел к выводу, что ноги целы, и  он  счел  это  добрым  знаком.  Глубоко
вдохнув, Кевин поднялся на ноги. Щит все еще был надет на руку, и его  вес
оттягивал вниз больную руку довольно болезненно.  Кевин  отстегнул  щит  и
уронил его на дорогу. Его меч пропал.
     По дороге загремели копыта, и в поле зрения показался огромный  конь,
скачущий шумным и неуклюжим галопом. Несколько стрел прочертили  его  бока
ниже  кольчужной  попоны.  Завидев  Кевина,  конь  замедлил  свой  бег   и
остановился, щадя при этом левую заднюю ногу. Слегка тронув Кевина мордой,
конь чуть не опрокинул Кевина навзничь.
     - Эй, боец! - вновь донеслось сверху.
     Кевин запрокинул голову и закричал так громко, как только мог:
     - Неужели  вам,  навозные  червяки,  доставляет  удовольствие  ранить
животное?
     - Мне доставляет удовольствие делать то, что мне нравится, -  донесся
ответ. - Эй, там, захвати это письмо с собой. В сочетании  с  твоим  видом
оно будет весьма убедительно!
     Кевин увидел, что  долговязый  главарь  натягивает  тетиву  лука.  Он
сделал слабую попытку подобрать щит, но  стрела  ушла  далеко  в  сторону.
Ударившись о камень на дороге, она сломалась. К  ее  древку,  сразу  сзади
наконечника, была привязана какая-то записка.
     - Отнеси это своему лорду Дамону! Передай ему, что ты  являешь  собой
пример того, что случается с вооруженным человеком в Проходе!
     Кевин подобрал переломившееся древко, крепко ухватился за  уздечку  и
медленно побрел вниз. Хорошо хоть ноги его - или, по  крайней  мере,  одна
правая - могли идти.
     - Хромай домой, парень, и благодари нас за то, что мы позволили  тебе
это! - донеслось сверху.
     Первым ощущением, возвратившимся к Кевину, оказалось хорошо  знакомое
чувство гнева, жаркой волной прилившее к шее и лицу.
     - Мы с тобой еще встретимся, сучий сын! - крикнул Кевин.
     Это был жалкий ответ, но лучшее из того, что он мог сделать сейчас.



                                    4

     На западной стороне Северного Прохода, там, где прорезанная глубокими
колеями дорога устремлялась вниз, через пышные горные луга, направляясь на
широкие равнины  Палана,  ранние  птицы  распевали  свои  утренние  песни,
слетевшись к тому месту, где возле небольшого ручья всегда останавливались
на привал путешественники и торговые караваны. Светлокрылые  горные  сойки
трещали  и  ссорились  между  разбитых  и  обгорелых  остовов  фургонов  и
трудились над глазами и ноздрями мертвых упряжных животных. Вороны дрались
над несколькими распростертыми человеческими телами, а прочие  стервятники
с мрачным достоинством расхаживали по траве.
     На краю луга появились три волка. Когда один из них  прыгнул  вперед,
вцепился зубами в небольшое тело и потащил его  прочь,  раздалось  громкое
хлопанье крыльев и негодующее карканье. Два  других  волка  тоже  схватили
тело и принялись тянуть его в противоположную сторону,  но  первый  злобно
зарычал на конкурентов и те отстали; разгоняя птиц, они принялись  рыскать
в поисках собственной добычи. Птицы недовольно кричали и подлетали  вверх,
но тут же опускались на другие трупы, благо в них недостатка не было.
     Птицы в это утро были очень заняты...


     Шериф  стоял  над  Кевином,  уперев  руки  в   бока   и   разглядывая
распростертое на тюфяке тело.
     - Вольный рейнджер! - пробормотал он про себя, затем позвал громко: -
Мазер!
     Из соседней комнаты, торопясь, выбежала согбенная фигура.
     - Да, шериф?
     - Он еще не очнулся.
     - Слишком мало времени прошло, Люкус.  Дай  ему  время.  Ему  здорово
досталось.
     Шериф наклонился поближе и несколько раз всхрапнул,  словно  прочищая
нос. Душистые ветви ясменника были разбросаны по полу, но  в  комнате  все
равно чувствовался тяжелый больничный запах.
     - У тебя есть комната, в которой бы не было этой вони? Если его  рана
начнет гнить, я этого не почую, Мазер.  К  тому  же,  если  даже  он  пока
здоров, то наверняка заболеет к тому времени, когда придет пора выбираться
отсюда!
     - У нас есть небольшая комнатка наверху, но...
     - Вот и положи его там.
     - Но деньги, Люкус! Это же...
     - Мазер, - шериф опустил массивную руку на плечо  собеседника,  -  ты
очень хороший лекарь. Я бы сказал, лучший во всем Вейле, но  у  тебя  один
недостаток. Ты очень любишь спорить. А теперь положи парня в  свою  лучшую
комнату и не заставляй меня повторять все с самого начала.
     Мазер нервно потер сухие ладони:
     - Если это нужно Страже, тогда платить будет Совет.
     - Это нужно мне!
     Мазер кивнул. Некоторое время он  молчал,  словно  собираясь  сказать
что-то еще, но вместо  этого  нахмурился,  по  всей  вероятности,  отгоняя
пришедшую в голову мысль. Повернувшись, он вышел из комнаты. Было  слышно,
как он зовет кого-то в коридоре:
     - Роб! Новенького перенести наверх!
     Шериф снова повернулся к кровати.
     - Рейнджер?! - Он наклонился ниже: - Кевин!
     Глаза открылись, и  мутный  взгляд  зелено-синих  глаз  уставился  на
дощатый потолок. Затем глаза шевельнулись,  в  них  появилось  осмысленное
выражение. Хмурый взгляд остановился на шерифе.
     - Где конь? - голос прозвучал хрипло и сухо.
     - О нем позаботились.
     Зубы Кевина скрипнули, и он стал медленно подниматься на локтях.
     - А мои доспехи?
     - Все цело, кроме меча. Видимо, он потерялся.
     Кевин испустил долгий протяжный вздох и снова упал на подушки.
     - Что произошло наверху, Кевин? Или ты нашел вход  в  ад?  -  спросил
шериф. - Сколько человек понадобилось, чтобы так тебя отделать, и  сколько
мертвых тел ты оставил после себя?
     Кевин молчал, снова уставившись в потолок. Затем спросил:
     - Где это я?
     - У лекаря. Ты в городе.
     - Я... я не помню.
     - Тебя подобрал Кентс с постоялого  двора  перед  Первым  мостом.  Он
чувствовал, что тебе худо придется, и поэтому пошел за тобой по дороге. Он
сказал, что когда он тебя обнаружил, ты  едва  переставлял  ноги.  По  его
словам, было непонятно, то ли ты сдерживаешь лошадь, то ли она тебя тащит.
Короче, вы один другого стоили. Кентс дал тебе питье, которое сделало тебя
нечувствительным, как каменный столб. Он ведь эльф, этот Кентс. Он  слегка
тебя подлатал и привез ко мне. Ему приходилось о тебе слышать - у  эльфов,
видишь ли, есть свои способы узнавать новости, - и поэтому он  справедливо
подумал, что это больше касается меня, чем его.
     - Мой конь тоже был ранен.
     - Кентс хорошо потрудился над твоим  конем,  Кевин.  Лечить  животных
эльфам удается даже лучше, чем людей, однако не все так  хорошо.  Одна  из
стрел сильно поранила его заднюю ногу, и Кентс  не  смог  вылечить  ее  до
конца. Стрела задела сухожилие, и к тому же она была отравлена.
     Кевин снова попытался подняться и снова упал на спину.
     - Грязные псы! - пробормотал он.
     Шериф погрозил ему пальцем:
     - Ты должен лежать. Кентс вылечил твое  плечо,  так  что  поблагодари
богов, которых ты знаешь, за то что он оказался  поблизости.  Эльфы  умеют
делать подобные вещи, как тебе известно. У тебя останется  только  шрам  и
приятные воспоминания. Все-таки что же с тобой приключилось?
     - Как долго я спал?
     - Ты отправился в путь пять дней  назад,  если  это  тебе  что-нибудь
говорит.
     - Могучий Маррин! Пять дней! - Кевин внезапно снова нахмурился.
     - При мне было послание...
     - Мы его получили. Кентс сказал, что  ты  сжимал  его  так,  что  ему
показалось - кулак у тебя вырезан не иначе, как из дуба. В нем была всякая
наглая болтовня по поводу дани за проезд на запад. Дурацкие пьяные бредни,
угрозы всех сортов, что, дескать, случится много страшного, если  дань  не
будет им выплачена заранее, и все такое, -  шериф  мгновение  помолчал.  -
Сколько их было?
     - Я видел около тридцати.
     Брови шерифа немедленно взлетели вверх.
     - Я надеюсь, ты положил их всех?
     - Нет, это они меня уложили.
     - Как же ты выбрался из этой передряги?
     - Конь столкнул меня с дороги вниз. - Кевин потер глаза. -  Я  думаю,
что именно так и было.
     -  Проклятое  животное!  Оно,  оказывается,  умнее  тебя!   -   шериф
насмешливо хрюкнул.
     Кевин сморщился и потер затылок:
     - Меня ударили сзади.
     - Ах вот оно что? Они играли не  по  правилам?  То  есть,  ты  хочешь
сказать, что эти гнусные мерзавцы не потрудились выстроиться в ряд,  чтобы
ты укладывал не больше чем по одному за раз? С их  стороны  это  не  очень
порядочно!
     Глаза Кевина блеснули:
     - Послушайте, шериф, я хочу сказать вам одну вещь.  Ваш  распроклятый
так называемый берсеркер теперь не сможет ни сидеть,  ни  стоять  на  двух
ногах. Его левая нога теперь будет некоторое время  его  беспокоить,  а  в
заднице у него появилась еще одна дырка!
     - Ты и представить себе  не  можешь,  с  каким  облегчением  вздохнут
жители Вейла, узнав об этом, - перебил шериф.
     - Ступайте в преисподнюю, шериф.
     - Ругаться на шерифа нехорошо.
     Кевин отвернулся. Ухмылка шерифа выглядела больше обеспокоенной,  чем
сердитой.
     - Как ты думаешь, это действительно был берсеркер?
     Кевин с раздражением хмыкнул в ответ:
     - Объясните же мне разницу между берсеркером и здоровым  рассерженным
мужчиной, у которого вдобавок мозгов не больше чем у красной белки!
     - Чем они были вооружены, эти бандиты?
     - Снежками! -  отрезал  Кевин.  -  Чем  они,  по-вашему,  могут  быть
вооружены?
     - Понятно.  Я  снова  приду  поговорить  с  тобой,  когда  ты  будешь
чувствовать себя лучше.
     - Это маловероятно. Где здесь найти приличного оружейника?
     - У Переправы, в Кроссривер. Его зовут Артур.
     - А где конь?
     - В казармах. И твои доспехи там же.  Ты  что,  собрался  на  перевал
прямо сейчас? Или завтра утром тоже еще не поздно?
     - Сколько я должен этому лекарю?
     - Спроси у него. - Шериф шагнул к двери, но  внезапно  остановился  и
повернулся к Кевину, упершись в  него  прямым  напряженным  пальцем:  -  А
теперь послушай меня, могучий рейнджер! Готовится что-то нехорошее, и я не
желаю, чтобы еще и ты вмешался в это, когда поскачешь  обратно  в  горы  с
мечтой о мести и репьями в заднице! Понятно? Способен ты уяснить это своей
дубовой башкой?!
     Некоторое время они смотрели друг на друга, затем шериф закричал так,
что в соседних комнатах забеспокоились другие пациенты:
     - Если мне только покажется, что ты  направился  к  Проходу,  если  я
только увижу, как ты уставился в том направлении, я прикажу запереть  тебя
так крепко, что ты и дышать будешь через щелочку! Не будь тупым болваном и
не нарывайся на неприятности только потому, что тебе слегка вытрясли  серу
из ушей. В следующий раз они вышибут тебе мозги! А теперь ложись и держись
подальше от всего этого!
     Шериф было повернулся, чтобы уйти, но снова остановился на полдороги:
     - Я тебе скажу кое-что еще! В то время,  пока  ты  потрясал  мечом  у
Скалы-Замка, в Северном Проходе  вырезали  целый  караван!  Как  это  тебе
понравится?!
     Шериф выскочил из комнаты  и  врезался  в  Мазера,  который  чуть  не
подпрыгивал, от возмущения заламывая руки.
     - Люкус! Шериф! Умоляю, здесь же больные!
     - Так оно и есть, прах вас побери!  Дай  этому  придурку  что-нибудь,
чтобы он стал спокойным, как тележное колесо, Мазер. И  если  в  ближайшие
десять дней я вдруг встречу его в городе,  он  попадет  к  тебе  с  новыми
увечьями!


     Кевин погрузился в омут горьких и неприятных воспоминаний.  Некоторые
из них были размытыми,  а  некоторые  -  ясными  и  острыми,  как  ледяные
сосульки. Снова и снова перед его мысленным взором бушевала схватка, снова
вспоминался каждый сделанный шаг, каждый застывший образ.  Кевин  снова  и
снова  наносил  и  пропускал  удары,   тщательно   припоминая   мельчайшие
подробности стычки, и снова прокручивал воспоминания в памяти целиком туда
и целиком - в обратном направлении.
     Порой в его голове звучали комментарии Раскера и Сэнтона, словно  они
просматривали его воспоминания вместе с ним...
     - У тебя, Кевин, - говорил Раскер, - есть  один  недостаток,  который
однажды тебя просто убьет. Ты не можешь воспринимать  вещи  так,  как  они
есть. Ты воспринимаешь все, что видишь и что делаешь,  так,  как  настроен
твой мозг. Но пока ты не увидишь истины, ты не сможешь стать ее частью.
     Кевин заворочался на койке, хмурясь, даже сейчас ощущая разливающийся
на спине жар.
     - Что до твоего поведения, парень, то ты ходишь по узкому лезвию,  по
самой границе между уверенностью и дерзостью. С одной стороны, ты  знаешь,
что ты можешь, а с другой стороны, ты воображаешь, что сделаешь это лучше,
чем кто бы то ни было! Истина же состоит в том, чтобы разглядеть  разницу.
И тебе лучше понять эту разницу до того, как  ты  превратишься  в  шакала,
который рыщет в поисках пищи по дорогам...
     И тут же последовал наглядный урок - Раскер внезапно и сильно  ударил
его по голове шестом. Кевин, слегка оглушенный, отступил назад,  и  Раскер
кивнул.
     - Возвращайся в круг и скажи мне точно, что сейчас произошло.
     Кевин вернулся в круг, принял стойку и сказал:
     - Вы меня ударили.
     - Отличное начало. И как это у меня получилось?
     - Вы были сердиты и... - Кевин  вынужден  был  уклониться  от  нового
удара.
     - Неверно!
     Кевин быстро взвесил ситуацию, постаравшись проанализировать ее:
     - Вы держали шест в правой руке, но не за конец,  а  на  две  третьих
высоты. Когда вы  взмахнули  рукой,  то  заставили  обратный  конец  шеста
развернуться и попасть мне в голову.
     - Ну и?..
     Кевин пожал плечами, и