о это было
уже давно, хотя на самом деле недавно. На  Земле  остались  еще  маленькие
страны, Арек, которые предпочли сохранить свое национальное  единство  вне
Федерации, а не внутри нее. Хотя они связаны с нами тесными узами,  и  нет
никаких ограничений  на  поездки  или  другие  виды  общения.  Это  скорее
техническое различие, поскольку и внутри Федерации  суверенитет  отдельных
наций поддерживается на государственном уровне.
     РАЙТ: Не вполне техническое. В то время, когда мы покидали  Землю,  в
Федерации существовали  некоторые  тенденции,  которые  могли  привести  к
чрезмерной централизации - даже с учетом ограничений на власть.  И  еще  в
Федерации слишком громко восторгаются благами  машинной  цивилизации.  Мне
кажется, это просто прекрасно, что некоторые страны на Земле  предпочитают
находиться чуть в стороне от общего  энтузиазма  по  поводу  материального
прогресса. Это идет на пользу и Федерации в том числе.
     СЛЕЙД: Возможно. Мне кажется,  я  понимаю,  что  вы  имеете  в  виду,
доктор. Я и сам всегда был сторонником небольших государств.  И  все-таки,
учитывая угрозу со стороны империи Дженга...
     ШТЕРН: А мне не кажется, что это такая уж угроза.
     САЛЛИ МАРИНО: Я, конечно, не знаю...
     ШТЕРН: Империя рано или поздно рухнет сама. Это  колосс  на  глиняных
ногах.
     СЛЕЙД: Но пока мы этого ждем, Федерация должна быть  сильной  -  и  в
военном отношении тоже.
     МЬЮКЕРДЖИ: Если мы действительно будем только ждать.
     ШТЕРН: Превентивная война - это абсурд, Джимми.
     МЬЮКЕРДЖИ: Да, но...
     ШТЕРН: Методы сторонников умеренного прогресса в  рамках  законности.
Федерация может себе позволить ждать. Именно эти методы позволили когда-то
давно создать Исламский Союз.
     ПОЛ: Мне кажется, доктор Штерн,  что  руководство  Турции  не  вполне
принадлежало к сторонникам постепенности.  После  1960  потребовалось  еще
тридцать лет, но, принимая во внимание объем проблемы,  это  было  быстро.
Только люди, обладающие огромной моральной смелостью и хорошим умом, могли
решиться  на  такие  действия.  Они  не  были  фанатиками,  они  не   были
приверженцами одной-единственной идеи. Им приходилось  искать  и  находить
разумные компромиссы;  приходилось  проводить  преобразования  по  частям;
проявлять твердость в одних вопросах и гибкость в других, а терпение -  во
всех. Но с того самого момента, как они взялись за эту задачу, они  ни  на
минуту  не  прекращали  усилий.  И  к  1990  году  они  получили  здоровое
государство, готовое к вступлению в  Федерацию  в  качестве  полноправного
члена.
     СЛЕЙД: Да, это было быстро. Я  полагаю,  вы  изложили  вашим  здешним
друзьям земную историю?
     ПОЛ: Мы пытались. Я не знаю, можем ли мы поставить себе  больше,  чем
четыре с плюсом. Предмет чересчур обширен, а все, чем мы располагаем - это
наша несовершенная память. Вдобавок, мы  заняты  сейчас  тем,  что  творим
историю здесь, на Люцифере. И эта  задача  для  нас  имеет  первостепенную
важность.
     РАЙТ: У нас даже книг нет! Капитан, когда вы водили нас  по  кораблю,
мне было очень трудно  удержаться  от  того,  чтобы  не  украсть  линзу  и
пригоршню этих микротекстов...
     СЛЕЙД: Друг мой! Почему же вы сразу не сказали? Все, что вы захотите.
Библиотека поступает в полное распоряжение  ваших  здешних  друзей.  Какой
смысл везти ее обратно на Землю, если они могут ей воспользоваться?
     РАЙТ: Я... простите... Я просто не знаю, что сказать.
     СЛЕЙД: И, кстати сказать, доктор - пока я снова не забыл.  Уже  после
вашего  отлета,  году  примерно  в  2060,  было  усовершенствованно  новое
лекарство, которое дает возможность вполне сносно переносить ускорение.  Я
не знаю  подробностей,  но  Нора  может  рассказать  вам  точнее.  Что-то,
связанное с расслаблением мышц. Я так понимаю, что даже для людей, которые
уже старше оптимального возраста...
     РАЙТ: Минутку, прошу  прощения...  Я  не  могу  вернуться  на  Землю,
капитан Слейд. Ваше предложение  очень  великодушно,  но  я  не  могу  его
принять.
     СЛЕЙД: О, простите меня, я считал это само собой разумеющимся...
     РАЙТ: Мое место здесь. Здесь моя работа и мой народ.
     ТЕЙРОН: Я знала. Я знала!
     РАЙТ: Что, дорогая? Я не понимаю.
     ТЕЙРОН: Ох, мне нужно было промолчать. Ты должен был решить сам, док.
Но ты сам сказал, что не покинешь нас!
     РАЙТ: Нет, конечно. Конечно, я вас не оставлю. Мой дом здесь.
     СЛЕЙД: Но...
     СПИРМЕН: Бесполезно спорить с  эмигрантами.  На  новой  родине  трава
всегда зеленее.
     ПОЛ: Иначе и быть не может, капитан. По  крайней  мере,  для  доктора
Райта и для меня. И я уверен, что моя жена, когда вернется, скажет  то  же
самое.
     РАЙТ: В  некоторых  аспектах,  капитан,  расстояние  между  Землей  и
Люцифером больше, чем количестве световых лет между нашими солнцами.
     СЛЕЙД: Прошу меня извинить.  Я  просто  не  ожидал  такого  поворота,
только и всего. Я должен привыкнуть.
     СПИРМЕН: Меня можете считать нейтральным, капитан Слейд.  У  меня  на
Люцифере нет своего места. Еще одна  утопия.  Идеализм  вопреки  очевидным
фактам. Красивая выдумка, которая рано  или  поздно  потерпит  крах  из-за
отсутствия серьезного руководства.
     ПОЛ: Если только не найдется сильный лидер, который возьмет власть  и
сделает на этой основе империю?..
     РАЙТ: Пол, не надо.
     СПИРМЕН: Комментировать не стану.
     ШТЕРН: Позвольте не согласиться с вами, мистер Спирмен.  После  того,
как я увидела этот прекрасный остров; домашний скот и замечательных  белых
олифантов: плантации и дома;  самое  главное  -  великолепную  школу...  И
услышала безупречный английский, на  котором  наши  люциферианские  друзья
излагают свои, вполне зрелые, рассуждения... Теперь я считаю,  что  доктор
Райт и его друзья самые настоящие реалисты.  Конечно,  у  меня  предвзятое
мнение. Я сильно настроена  в  их  пользу,  потому  что...  ну,  во  время
двенадцати лет полета я не раз мечтала о том, чтобы самой совершить что-то
подобное. Поэтому я чувствую себя здесь так, словно вернулась домой.  Я  -
врач, мистер Спирмен. До того, как меня избрали для участия в  экспедиции,
я заведовала клиникой. Во время интернатуры я  работала  в  службе  скорой
помощи одной из главных больниц Мельбурна. Я видела более чем достаточно -
назовем их так: очевидных фактов. И вот здесь я увидела мир и спокойствие,
здоровых и хорошо развитых детей, ухоженные сады. Увидела, как дорожат эти
люди друг другом, какую огромную работу они проделали, разработав законы и
заложив фундамент будущего общества... Это все тоже  очевидные  факты,  не
так ли?
     РАЙТ: Человек ни хорош, ни плох. Он и хорошо, и плох одновременно. Но
в его силах склонить чаши весов в одну из сторон.
     ШТЕРН: Вы совершенно правы, доктор. Даже слишком правы. Мне  кажется,
я поняла, почему вы хотите остаться здесь. Очень хорошо поняла.
     СЛЕЙД: Я не  стану  вас  уговаривать.  Я  просто  считал  само  собой
разумеющейся совсем другую точку зрения. Это было глупо  с  моей  стороны.
Позвольте мне быть только слушателем в вашем разговоре.
     ЭЛИС: И позвольте  мне  наполнить  вашу  чашу,  капитан.  Вы  от  нас
отстаете, капитан.
     МИНЙААН: Большой кувшин пуст. И когда это мы успели?
     МЬЮЗОН:  Портрет  толстой  леди,  спешащей  прочь  с  другим  большим
кувшином в руках.
     ПОЛ: Мы вам заранее чрезвычайно признательны, леди.
     МЬЮЗОН: По-моему, это ты допила последние капли.
     НИЗАНА: Нет, не я. Не может такого быть...
     ШТЕРН: Существуют ли существенные физиологические отличия?
     РАЙТ: Ничего особо  существенного.  Небольшая  разница  в  химическом
составе крови, в форме ступней и кистей рук. У наших  друзей  есть  задний
мозг в позвоночнике - возможно, именно этим объясняется их лучшая мышечная
координация. И, знаете, доктор, мне  часто  хотелось,  чтобы  человеческая
раса Земли, которую мы здесь называем  черинской,  имела  больше  места  в
черепе для возможного роста лобных долей мозга.
     ЭЛИС: Я очень высокого мнения о ваших лобных долях, доктор  Кристофер
Райт. Я имел случай заметить, что иногда большой  череп  занят  совершенно
никчемными мыслями.
     ШТЕРН: Как бы то ни было, вопрос интересный.
     ПОЛ: Давайте назовем это комбинацией мозгов  как  таковых  и  мыслей,
которыми они заняты.
     ПЭКРИАА: Почему вы не хотите подождать, пока Мьюзон вернется?
     САЛЛИ МАРИНО: Это, наверное, глупый вопрос... Разве вам  не  пришлось
тяжко трудиться? Ну, у вас же практически не было технических средств. Все
это... масляные светильники, например... Конечно, у вас  не  было  другого
выхода, кроме как  вернуться  к  примитивным  приспособлениям.  Вы  и  так
совершили чудеса, начав по сути с нуля. Вот что  я  пытаюсь  спросить:  не
отнимают ли усилия, направленные на выживание, столько сил и времени,  что
это... ну... совершенно изматывает вас?
     ПОЛ: У нас есть крыша над головой, одежда, вдоволь пищи...
     МИНЙААН: И выпивки.
     ПОЛ: То, что мы называем семьей, Салли,  есть  группа,  состоящая  из
людей всех трех рас.  В  ней  может  быть  семь-восемь,  или  даже  больше
взрослых. Кров и еда - базовые потребности  -  каждая  семья  обеспечивают
себе сама, распределяя трудовые обязанности внутри своих членов.  Если  же
семью постигнет какая-либо неприятность (чего до сих  пор  не  случалось),
остальные придут ей на  помощь  без  лишних  слов.  Ну  вот,  у  нас  есть
ткаческое производство в начальной стадии, производство сахара...
     МИНЙААН: Виноделие!
     ЭБАРА: Леди слегка наклюкалась.
     МИНЙААН: Леди не наклюкалась! У нее просто хорошее  настроение.  Хотя
Вестойя теперь - мертвый город, и маленькие иллуама будут вить гнезда там,
где прежде... Ох, Эбара, почтенный старец Эбара, как я тебя люблю...
     ЭБАРА: Только не здесь! Не на виду у всех  этих  воспитанных  леди  и
джентльменов...
     МЬЮКЕРДЖИ: Прекрасный образ жизни! Ага, вот и Мьюзон. Послушайте,  мы
точно выпили за здоровье каждого? По-моему, кого-то пропустили.
     НИЗАНА: А по-моему, нет. Мы выпили за всех. Давайте теперь выпьем  за
наших олифантов.
     РАЙТ: И за семерых маленьких детенышей олифантов...
     ПОЛ: Возьмем, например, то же ткачество. Низана не участвует в работе
по дому, потому что ее рабочее место - ткацкий станок. Каждый дом посылает
кого-то из своих работать на заозерных плантациях сахара  и  растения,  из
волокон которого делается ткань. Система работает, Салли. По крайней мере,
в нашей маленькой общине, где все знают и уважают всех, где все  законы  и
обычаи направлены на устранение различий  еще  до  того,  как  они  станут
существенными. И до сих пор  работа  никогда  не  казалась  нам  чрезмерно
тяжкой.  Большую  ее  часть  мы  выполняем  с  удовольствием.  Скучную   и
неприятную работу мы выполняем все по очереди, потому что знаем,  что  она
должна быть сделана,  и  не  хотим  никого  нагружать  ею  больше  других.
Опять-таки, до сих пор мы никогда еще не  испытывали  стремления  обладать
теми сложными и замечательными  вещами,  которыми  располагали  на  Земле.
Такие стремления еще придут. Община будет расти. Даже самые лучшие  законы
иногда не срабатывают. Будут и ошибки, и споры, и несправедливость. Но  мы
предупреждены, ибо располагаем воспоминаниями о Земле. Док, я тут  пытаюсь
рассуждать о вещах, которые вы объясните лучше...
     РАЙТ: Нет-нет. Продолжай.
     ПОЛ: Ладно... Мы планируем в перспективе сто  таких  семей  здесь,  в
Дженсен-Сити. Население около тысячи взрослых человек,  не  больше.  Когда
это количество будет достигнуто, для чего должно пройти еще немало лет, мы
спланируем и построим еще один город. Наверное, здесь же,  на  острове.  В
этот момент у нас добавятся новые сложности и проблемы.  Возможно,  мы  не
будем нуждаться в денежной системе, пока городов не станет  несколько.  Но
когда это произойдет, мы проследим, чтобы денежная система не складывалась
стихийно, а разработаем ее, опираясь на все прошлые знания.
     СЛЕЙД: А когда будет уже пятнадцать или двадцать таких общин?
     ПОЛ: Им потребуется общее правительство. Мы полагаем, что  это  будет
федеральная  система  правления.  Миниатюрная  Федерация.   Республика   с
полнофункциональными  выборными   процедурами,   надежно   проверенная   и
защищенная от возможного злоупотребления властью. Потому что,  сколько  мы
ни изучали историю, мы не нашли другого типа правления,  которое  способно
одинаково  справедливо  относиться  к  большинствам  и   меньшинствам,   и
предоставлять человеку столько свободы, на сколько вообще может  надеяться
общественное животное. Что вам сказать,  капитан!  Мы  иногда  заглядываем
вперед куда дальше - в то время, когда будут  сотни  или  тысячи  городов.
Время, когда наши праправнуки, дети всех трех рас, могут захотеть провести
эксперименты с большими городами и  сложной  промышленностью.  Такие  вещи
повлекут за собой совершенно особые серьезные трудности.  Но  у  нас  есть
основания надеяться, что у праправнуков хватит терпения и смелости  решить
проблемы по мере их возникновения. Бродаа, расскажи нашим гостям о школе.
     БРОДАА: Я не очень-то  умею  расписывать  в  подробностях,  Пол...  В
общем, капитан, мы исходим из  абсолютной  уверенности  в  том,  что  дети
должны получить все знания,  которые  мы  можем  дать.  Они  должны  уметь
читать, писать, изъясняться - ясно, точно,  честно.  Мы  не  позволяем  им
бросить метод недоученным, задание - недоделанным. Если есть  вопрос,  они
должны  найти  ответ.  Если  удовлетворительного  ответа  на   вопрос   не
существует,  дети  должны  научиться  проверить  все  неудовлетворительные
ответы и ждать решения. Я сама не вполне владею  языком  -  я  уже  старая
женщина - и я продолжаю учиться в школе. Учиться у  Пола,  машаны  Дороти,
доктора Райта - ради себя самой  и  ради  детей,  которых  я  учу  в  свою
очередь. Дети должны выучивать основные методы и факты сразу,  как  только
начинают думать. Мы никогда не боимся дать ребенку слишком  много  знаний,
или научить его чему-нибудь слишком рано. Мы их уважаем. Ах,  машана,  как
хорошо, что ты вернулась!
     ДОРОТИ: Нужна моя помощь? О чем вообще идет речь?
     ЭЛИС: Об образовании.
     ПОЛ: Как там...
     СПИРМЕН: Как там Энн?
     ДОРОТИ: Она заснула, Эд. Волноваться не о чем.
     ПЭКРИАА: Она выздоровеет.
     МИДЖОК: Образовательная система на Люцифере. Кажется, самая  приятная
роль досталась мне и Пэкриаа. Мы показываем детям, как вести себя в лесу и
на открытой местности. Рассказываем о растениях и других живых  существах.
Учим охотиться - без жестокости, но умело и точно. Учим, как провести ночь
в лесу, и остаться счастливым и невредимым. Учим, когда нужно  бояться,  а
когда нужно не  бояться.  Сэмис  же  учит  их  ухаживать  за  прирученными
животными и работать на плантациях...
     РАЙТ: Я тоже добавлю немного, хотя Бродаа сделала бы это лучше...
     МЬЮКЕРДЖИ: Иди-иди сюда, крошка кинкажу...
     ДОРОТИ: О, да ты ему понравился! Этот кинк обычно не идет на руки  ни
к кому, кроме Мьюзон. Его супруга  скоро  должна  окотиться,  так  что  он
сейчас не в себе.
     МЬЮКЕРДЖИ: Окотиться... котята... кинкатята...
     ДОРОТИ: Просто котята. По семеро в  выводке.  Мм...  Пардон,  у  меня
почему-то заплетается язык.
     ЭЛЕН: Мамочка, если бы ты сейчас посмотрела на семерых котят,  ты  бы
увидела четырнадцать!
     ДОРОТИ: Ничего себе комментарий!  И  это  со  стороны  леди,  которой
позволили сидеть со всеми допоздна.  Комментарий,  впрочем,  справедливый.
Спать хочешь, малыш?
     ЭЛЕН: Ни капельки.
     ДОРОТИ: Вижу, что хочешь. Ты уже дремлешь, как котенок, у которого  в
животике полно молока. Еще полчасика посидишь, и спать, ага?
     ЭЛЕН: Мм.
     РАЙТ:  Мы  следим  за  тем,   капитан,   чтобы   не   пичкать   детей
двусмысленными  и  пустыми  словами.  Когда  вы  поговорите  с  ними,   то
убедитесь, что они не станут  болтать  о  свободе,  демократии,  истине  и
справедливости. Дети усваивают вполне конкретное содержание этих  слов,  и
мы  стараемся  научить  их  обращаться  с  такими  словами  осторожно.  Мы
повторяем:  определите  точное  значение   слова,   которое   используете.
Демократия - какими средствами? в каких пределах? к  чему  она  стремится?
Свобода - от чего и  ради  чего?  Ибо  какой  будет  толк,  если  я  начну
разглагольствовать о свободе  в  семантическом  вакууме?  Я  имею  свободу
слова, но не имею свободы убить или ранить.  Я  должен  быть  свободен  от
рабской подчиненности капризам других. Но я не могу быть  свободен  от  уз
множества обязанностей, ответственностей, верности друзьям, которых люблю,
и принципам, которые считаю правильными. Слова без определенного  значения
- это просто шум. А шум никогда не служил пропуском  в  Рай.  О,  это  все
очевидно, как детские кубики - но я помню, как на Земле люди  забывали  об
этом двадцать четыре часа в сутки; да и здесь, на Люцифере,  мы  частенько
это забываем, и я в том числе. Но мы прилагаем все усилия, чтобы не забыть
об этом, когда учим детей... И еще одно я хочу сказать,  прежде  чем  вино
вернет меня в детство. Как только их умы взрослеют достаточно, капитан...
     АРЕК: Куда делся Спирмен?
     РАЙТ: А, он... он, по-моему, просто вышел.  Полежать  отдохнуть,  или
что-нибудь еще. Так вот, как только их  умы  взрослеют  достаточно,  чтобы
рассуждать независимо и заниматься исследованиями,  мы  настаиваем,  чтобы
дети начинали самостоятельную борьбу с основной дилеммой человека...
     ЭЛИС: Я надеялся, что ты заговоришь об этом, брат мой.
     РАЙТ: ...которая заключается в том, что любой человек  есть  индивид,
чье драгоценное "я" заслуживает высочайшего уважения - но в то же время он
должен жить в гармонии с другими индивидами,  право  которых  на  жизнь  и
благополучие не меньше, чем у него  самого.  Можно  подходить  к  изучению
общество с любой позиции: в центре всего лежит именно  эта  проблема.  Так
будет и через тысячу поколений, поскольку каждый  новорожденный  младенец,
вырастая, сталкивается с  ней  впервые  и  вновь.  Мы  думаем,  что  самый
перспективный путь решения этой вечной задачи проходит  через  проверенные
временем ценности - самопознание, милосердие, честность, воздержанность  и
терпение. Все это - слова, которые требуют неоднократного  определения.  С
этих позиций мы и преподаем их детям, и  следим,  как  дети  постигают  их
глубины и высоты. Проблемы, которые человек должен решить еще  в  детстве,
отнюдь  не  просты,  но  по  мере  взросления  ему  встретятся  еще  более
сложные... Мы учим детей пониманию того, что пустые слова им  в  жизни  не
помогут. Если кто-то хочет  стать  честным,  он  должен  съесть  честность
вместе завтраком, пропотеть ею на  солнце;  смеяться,  играть  и  страдать
вместе с честностью, и с ней же лечь спать - пока она не станет ему  столь
же близка, как кислород в крови. Да, мы метим высоко. Безжалостно  высоко,
вы хотите сказать? Нет, мы так не считаем.  Совершенство  -  это  холодное
место на вершине горы, и еще никому не удавалось туда взобраться. В  нашей
жизни есть и хлопоты, и споры, и радость. Иногда сорняки  прорастают  и  в
завтрашний день, и послезавтрашний. Но мы спокойно ждем нового дня.
     ДОРОТИ: Если уж зашла речь о совершенстве, доброте, и  тому  подобных
вещах. Я знаю, что это Пол положил  скрипичные  струны  рядом  с  кроватью
Нэнни. Но кто из вас дал их Полу?
     СЛЕЙД: Ну, он мне сказал, что...
     ДОРОТИ: Ничего, если я перегнусь  через  эту  вот  мою  дочь,  и  вас
поцелую?
     СЛЕЙД: Нас еще на Земле предупредили, что  мы  должны  будем  уважать
местные обычаи...
     МИДЖОК: Мне кажется, ему не повредит, если он еще немного выпьет.
     ПЭКРИАА: Он наклюкался.
     ЭЛИС: Я бы так не сказал. Говорю официально, как губернатор. Я должен
сообщить,  что  местная  винная  промышленность   заслуживает   всяческого
ободрения, которое она может получить - и получает, с тех са