к, и мы смотрели на него с сочувствием. Даже Николай,  которого  еще
лет пять могли взять в любое сколь угодно приличное заведение.
   - Нет, - сказал волшебник. - Я и так могу многое. Например, межзвездный
полет. Ведь у вас ничего не "получается. Почему вы не хотите, чтобы я  вам
помог?
   Он был настоящий волшебник. О том, что у нас ничего не  получается,  не
подозревало наше собственное начальство.  Все  считали,  что  мы  движемся
вперед под бой барабанов и рев фанфар, и пройдет год, два, от силы три - и
первый фотонный корабль полетит к  звездам.  Но  впереди  нас  подстерегал
тупик, и мы уже чувствовали его приближение, хотя вслух об этом  никто  не
заговаривал. Чтобы выйти из тупика, нужно туда попасть. В тупике нас ждали
новые идеи.
   - Не понимаю, о каком тупике вы думаете, -  продолжал  волшебник.  -  С
моей помощью можно проломить выход из любого тупика.
   Он заблуждался. Чтобы рыть туннель, нужно знать направление. Вслух  эту
мысль высказал Адам Сергеевич.
   - Молодой человек, - сказал  он.  -  Поймите,  ваши  способности  могут
пригодиться  нам   только   при   доставании   какого-нибудь   дефицитного
оборудования. Ведь мы вынуждены действовать в рамках законов природы.
   Волшебник рассмеялся.
   - Пока я жив, вам они не страшны.
   Адам Сергеевич нахмурился.
   - Это опасная точка зрения. Отрицать законы природы никому не дано.
   Он помолчал и добавил:
   - Никому, никогда.
   Он произнес эти слова странным тоном - будто всю жизнь  или  лучшую  ее
половину занимался конструированием вечного двигателя  или  чего-нибудь  в
этом роде. Об этом он никогда не упоминал. Видимо, это была тайна. Но  для
волшебника не существовало чужих тайн.
   - Я говорю о другом. Вы хотели  обойти  какого-то  там  Ньютона,  -  он
сделал ударение на букву "о", - а мне это не нужно. Я могу изменить  какой
угодно закон. Только подскажите какой.
   - А если мы ошибемся?
   -  Исправим,  -  самоуверенно  сказал  волшебник.  -  Мои   возможности
безграничны.
   - Мир - это клубок узлов, -  возразил  Адам  Сергеевич.  -  Нить  нужно
распутывать  постепенно,  не  торопясь.  Если  беспорядочно  дергать,  она
обязательно порвется во многих местах, и останется груда обрывков. Хаос, и
уже говорил.
   - Приведите пример, - сказал волшебник. -  Впрочем,  зачем  придумывать
искусственные проблемы? Вот  недавно  вы  запустили  макет  своей  ракеты.
Запуск вас не удовлетворил. Почему?
   - Потому что все встало  на  свои  места,  -  неохотно  признался  Адам
Сергеевич. - Фактически запуск макета подтвердил, что мы не сможем довести
фотонную тягу до нужного уровня.
   - И что вы намерены делать? - спросил волшебник. Никто ему не  ответил.
- У вас не хватает тяги, - продолжал он. - Вам нужно ее увеличить,  но  вы
не можете это сделать. Я предлагаю кардинальное  решение.  Для  увеличения
фотонной тяги я предлагаю повысить скорость света.
   - Чего вы этим достигнете? - спросил Славка Владимиров.
   - Увеличения тяги, - снисходительно улыбнулся волшебник. - Пусть  я  не
физик, но я понимаю, что тяга фотонного двигателя  определяется  давлением
света. А чтобы увеличить давление  света,  нужно  повысить  его  скорость.
По-моему, это понятно.
   - Кажется, вы ошибаетесь, - робко  сказал  Виталик.  -  Давление  света
обратно пропорционально его скорости. Так гласят формулы.
   Волшебник опять рассмеялся, но уже не печально, а снисходительно.
   -  Формулы?  На  зеркало  падает  поток  фотонов.  Скорость  фотонов  я
увеличиваю. И тяга от этого уменьшится?..
   - По-моему, да, - сказал Виталик. Неуверенно, как на экзамене.
   Славка Владимиров этого не вытерпел - он демонстративно  отвернулся  от
спорящих, плеснул себе в банку  из  канистры  пива  и  начал  отхлебывать,
разглядывая обрыв.
   Но волшебник этого не заметил.
   - Почему? - спросил он Виталика. - Почему же она уменьшится?..
   - Не знаю, - признался Виталик.
   Волшебник смотрел на него с большим превосходством. Все молчали.  Потом
Николай встал.
   -  Ну  вас  всех,  знаете,  -  сказал  он.  -  Развели  тоску,  как  на
конференции. А еще волшебники.
   Он взял ружье, опустил маску на глаза и  пошел  в  воду.  И  поплыл  по
бескрайнему морю, оставляя пенистую дорожку от работающих ластов. И нырнул
и исчез, перейдя в другое измерение.
   - Кто ответит на мой вопрос? - сказал волшебник.
   Оставшиеся молчали.
   - Кто ответит?..
   Молчание.
   - Кто?..
   - Я, - сказал Адам Сергеевич.
   Все повернулись к нему, даже Славка  Владимиров  перестал  разглядывать
обрыв. Все мы любили слушать Адама Сергеевича. Рассказывать  о  физике  он
умел.
   - В детстве все о чем-то мечтают, - начал он. - Когда я учился в школе,
очень  модно  было  опровергать  третий  закон  Ньютона.  Действие   равно
противодействию  Отсюда  следует  закон   сохранения   импульса.   Ракеты,
поднимавшие спутники и космические зонды, благодаря  этому  закону  весили
тысячи тонн. А если бы третий закон был неверен, все было  бы  по-другому.
Поэтому многие и хотели его опровергнуть.
   Хотя я был еще школьником, я тоже над этим  задумался.  Способностей  у
меня было столько же, как сейчас. Знаний было меньше,  но  это,  по-моему,
только способствовало успеху. Грубо говоря, нужно было  построить  машину,
которая поднимала бы себя сама, ни от  чего  не  отталкиваясь.  Как  барон
Мюнхгаузен, вытащивший себя из болота за волосы.
   Прежде всего я понял, что работа такой машины  должна  основываться  на
запаздывании взаимодействий Если силы переменны, противодействие  отстает,
не успевает за действием, и это нужно было использовать.
   В своих мысленных экспериментах я начал  с  простого.  Представим  себе
электромагнит и железный брусок. Их разделяет  некоторое  расстояние.  Для
наглядности очень большое - например, световой год. В начальном  положении
магнит включен. На железный брусок  со  стороны  электромагнита  действует
некоторая сила, а на магнит,  в  полном  соответствии  с  третьим  законом
Ньютона, действует такая же по величине сила, направленная к железу.
   Что случится, если выключить электромагнит? На магнит никакие  силы  не
действуют -  он  ведь  выключен.  Но  брусок  продолжает  притягиваться  к
выключенному магниту. Он удален от магнита на световой год и еще целый год
будет притягиваться к выключенному магниту, "не зная" о  том,  что  магнит
выключен. Целый год на систему будет действовать нескомпенсированная сила,
и система получит ничтожный, но совершенно определенный импульс.
   В  принципе  проблема  была  решена.  Оставались  пустяки.  Я  зациклил
процесс.  Я  заменил  железный  брусок  вторым   электромагнитом,   вместо
включений и выключении ввел переключения с "притяжения" на  "отталкивание"
и, пользуясь запаздыванием взаимодействий, подобрал режим коммутаций,  при
котором силы, действующие на магниты, были  постоянно  направлены  в  одну
сторону.
   Получив в своих  мысленных  опытах  такой  результат,  я,  естественно,
задрал нос. Еще бы! В те годы  многие  бились  над  безопорным  движением,
конструировали механизмы  с  вращающимися  эксцентриками,  "машины  Дина",
"инерциоиды" и так далее,  а  я  решил  задачу  в  уме.  Правда,  взрослые
считали, что в моих рассуждениях есть ошибка, но найти ее никто не мог.  А
я не мог привести достаточно строгого доказательства.
   После школы я поступил на физфак университета,  окончил  его,  работал.
Теперь я знал уже и физику,  и  математику,  но  не  возвращался  к  своей
задаче. Я боялся, что выявится ошибка. Формулы могли это убить.  Иногда  я
посвящал в это разных людей.  Всем  это  нравилось,  как  какой-то  хитрый
парадокс, никто не мог найти ошибку в моих рассуждениях, но, как и прежде,
никто не сомневался, что она есть.
   Так  тянулось  довольно  долго.  Как-то  я  рассказал  об  этом  одному
человеку. Тот был первым, кто поверил в это по-настоящему.  Он  загорелся,
мы  математически  корректно  сформулировали  задачу,   заменили   магниты
электрическими   диполями,   а   прямоугольный   режим   переключении    -
синусоидальным и проделали все выкладки вместе.
   Мы действительно получили ненулевой эффект, но это была обычная формула
для импульса электромагнитного поля. Оказалось, что наши диполи генерируют
мощный поток излучения, направленный в сторону,  противоположную  движению
системы.  Выяснилось,   что   взаимодействие   двух   диполей   в   режиме
переключении, подобранном  мною  еще  в  школе,  ничем  не  отличается  от
взаимодействия излучателя с металлическим зеркалом,  рядом  с  которым  он
расположен.
   Вот и все. Изобретая безопорный двигатель, я пришел к фотонной  ракете.
Иногда так получается. Искал одно, нашел другое, и это определило судьбу.
   - В судьбах я разбираюсь лучше, чем в физических  проблемах,  -  сказал
волшебник, когда Адам Сергеевич замолчал. - Но почему вы  не  ответили  на
вопрос, который я задал?
   Славка Владимиров застонал от негодования. А Виталик сказал волшебнику:
   - Адам Сергеевич на все ответил. Вы спрашивали, почему  тяга  фотонного
двигателя обратно пропорциональна скорости света. Теперь  вы  это  знаете.
Действие фотонного двигателя,  как  только  что  выяснилось,  основано  на
запаздывании взаимодействий. Если скорость света бесконечна,  запаздывание
отсутствует, и тяга равна нулю. И предложение, с которым вы пришли, никуда
не годится. За каждой формулой стоит физический смысл. Чтобы видеть его  в
формулах, нужно учиться. Об этом вам уже говорили.
   Теперь все мы сидели молча, вдумываясь в только  что  услышанное.  Адам
Сергеевич часто приводил вот такие примеры из собственной жизни. В  каждом
конкретном случае было непросто понять, правду ли он рассказывает. Всю эту
историю он мог придумать - для  наглядности.  Но  во  время  рассказа  ему
всегда верили.
   Волшебник тоже молчал, но читать  чужие  мысли  мы  не  умели,  и  было
неясно, что он обо всем этом думает. Потом он заговорил:
   - Значит, увеличение скорости света ничего вам не даст?
   Славка Владимиров опять застонал.
   - Да, - сказал он. - Разве можно объяснить это понятнее? Это ничего  не
даст и даже приведет к противоположному результату.
   - И тяга не увеличится? - спросил волшебник.
   - Если вы ускорите свет, она уменьшится, - сказал Владимиров.  -  Чтобы
увеличить тягу, нужно сделать наоборот.
   - Наоборот? - переспросил волшебник.
   - Наоборот,  -  повторил  Владимиров.  -  На-о-бо-рот.  Если  увеличить
скорость света, фотонная тяга уменьшится. Если скорость  света  уменьшить,
тяга возрастет. Если уменьшить  скорость  света  на  порядок,  то  и  тяга
увеличится на порядок. Господи, да неужели это даже теперь непонятно?..
   Волшебник усмехнулся.
   - Нет, - сказал он. - Это вполне понятно.
   И побледнел.
   Никто не успел двинуться. Он продолжал бледнеть. Он стал как мел, потом
как папиросная бумага. Потом он стал прозрачным, как воздух. И исчез.
   Все мы смотрели на место, где он только что  сидел.  Потом  повернулись
друг к другу и поняли, что это не сон, потому  что  коллективных  снов  не
бывает.
   Импровизированные кружки были пусты. Кто-то потянулся  за  канистрой  и
налил всем по полной стеклянной банке. Ветер уносил пену и укладывал ее на
воду - вместо прибоя.
   - Он исчез, - сказал наконец Виталик. - И появился он точно так  же.  Я
думал, это мне привиделось. А теперь он исчез.
   Другие молчали.
   - Я знаю, куда он исчез, - сказал вдруг Славка Владимиров.  -  Я  знаю,
что он сейчас делает. Сейчас он уменьшает скорость света. На  порядок  или
на два - на сколько ему захочется.
   Все посмотрели по сторонам.
   - Нет, - сказал Владимиров. - Пока она еще прежняя.  Свет  приходит  от
Солнца. Допустим, он уменьшил ее вдвое. Тогда первая  порция  света  -  до
чуда - придет через восемь минут, как обычно. Следующая  -  после  чуда  -
только через 16 минут. И эти восемь минут на Земле будет темно.
   Минуту все размышляли.
   - Может, это и  к  лучшему?  -  робко  сказал  Виталик.  -  Может,  это
действительно выход? Я хочу сказать - вдруг это значит, что путь к звездам
открыт?..
   В этих словах был момент истины. Все снова  повеселели.  Повеселев,  мы
занялись  пивом  и  смотрели  в  бескрайнее  море.  Там  в  разных  местах
поднимались струйки воды -  это  дышал  Николай.  Потом  он  направился  к
берегу, оставляя за собой пенистую дорожку, забурлил телом на  мелководье,
встал во весь рост, задрал маску на лоб и пошел к нам, шлепая треугольными
ластами.
   - А световой барьер? - сказал вдруг Адам Сергеевич.
   Это был приговор.  Скорость  света  -  естественный  предел,  превысить
который нельзя. Если волшебник уменьшит ее всего на  порядок,  тяга  наших
ракет возрастет, но скорость, которой  они  смогут  достигнуть,  останется
незначительной. Ибо даже  свет  будет  путешествовать  века  до  ближайших
звезд. И никто  не  подпрыгивал  от  радости,  глядя  на  крупных  крабов,
волочившихся за Николаем на длинной веревке.
   Мы сидели на  бережке,  на  камушках,  потягивали  пиво  из  стеклянных
консервных банок и ждали наступления ночи.



   Михаил Пухов.
   Цветы Земли

   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "Картинная галерея".
   OCR & spellcheck by HarryFan, 13 September 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   В конце прохладного коридора, рядом с  лестницей,  ведущей  на  верхние
этажи, висела табличка  "Директор  института".  Чернов  толкнул  дверь.  В
большом окне в просвете между деревьями золотились на  фоне  неба  далекие
купола какого-то храма. За столом у окна сидел молодой  человек  в  темных
очках. Он неприветливо смотрел на Чернова.
   - Чем буду полезен?
   - Мне нужен директор.
   - Чем буду полезен? - повторил человек.
   Чернов с опозданием понял, что в комнате всего одна дверь -  та,  через
которую он вошел.
   - Вы директор этого института?..
   - Директора нет. Отпуска, никого нет. Лето, жара, вы понимаете.  Я  его
заместитель. Моя фамилия Буняк, - представился он, не подавая руки. -  Чем
буду полезен?
   Чернов молчал.
   - Садитесь, - сказал Буняк.
   Чернов опустился в кресло для посетителей. Никакого дружелюбия  в  лице
Буняка он не видел.
   - Работать? - спросил Буняк.
   Чернов молча  смотрел  на  него.  Такой  молодой,  а  уже  заместитель.
Карьерист, вероятно. Впрочем, теперь все выглядят молодыми и карьеристами.
   Буняк ждал.
   - Нет, - сказал наконец Чернов. - Я космонавт.
   - Я... Не нужно. Я и так все знаю.
   Буняк щелкнул тумблером и теперь смотрел на невидимый Чернову экран.
   -  Чернов  Анатолий   Васильевич,   русский,   год   рождения   1996-й,
профессиональный космонавт, покинул Землю  в  2020  году,  вернулся  месяц
назад.  Вас,  вероятно,  предупреждали.  Теперь  каждый  носит   с   собой
биографию.
   - Но я думал, это просто номер. Комбинация цифр, и ничего больше.
   - Верно, - усмехнулся Буняк. - Такие приборы, как у  меня,  установлены
всюду. Он зарегистрировал ваш  номер  и  передал  его  в  Информарий,  где
хранятся данные обо всех гражданах Земли. Но ведь вы пришли не  для  того,
чтобы я вам это объяснил.
   - Да, - сказал Чернов.
   Буняк ждал.
   - Я вернулся из трудного перелета, - сказал Чернов. -  Для  Земли  рейс
продолжался 200 лет. Те, кто нас провожал, мертвы.
   - Ясно, - сказал Буняк.
   - После возвращения меня поместили в специальный центр. Мне читали  там
лекции о технических достижениях человечества.
   - Ясно, - сказал Буняк. - По-моему, так всегда делают.
   - Из лекций я  узнал,  что  современной  науке  доступны  многие  вещи,
которые нам и не снились.
   - Неудивительно, - кивнул Буняк. - Целых два века.
   - Я узнал, что даже в области медицины достигнут значительный прогресс.
Рак побежден. Неизлечимых болезней нет. Наука вплотную подошла  к  решению
проблемы бессмертия.
   Буняк кивнул.
   - Еще я узнал, что найден способ оживления мертвых.
   Буняк молчал, пряча глаза под темными стеклами.
   - Я узнал,  что  этим  занимаются  здесь,  в  Институте  реанимации,  -
продолжал Чернов. - Говорят, вы  можете  восстановить  живое  существо  по
самым ничтожным останкам.
   - Даже по окаменевшей кости, - сказал Буняк. - Каждая клетка  организма
содержит информацию об организме в  целом.  Процесс  реанимации  по  нашей
методике распадается на два этапа.  Самое  трудное  -  реанимация  клетки.
Вторая стадия - окончательное восстановление организма. Этот этап  требует
много времени и энергии, но принципиально несложен.  Первых  мамонтов,  из
тех, что живут сейчас в Антарктиде, мы воссоздали именно так.
   Буняк умолк. Некоторое время Чернов  тоже  молчал.  Разговор  уходил  в
сторону. Чернов сказал:
   - Мамонты. Не понимаю. Неужели нет более достойных объектов?..
   - Что вы имеете в виду?
   - Людей, - объяснил Чернов. - Из  лекций  я  понял,  что  вы  оживляете
только вымерших чудищ. Это потрясло меня гораздо сильнее,  чем  сам  факт.
Или я ошибаюсь?..
   Буняк молчал.
   - Я вернулся всего месяц назад, - сказал Чернов. - Мне у вас многое  не
нравится. Вероятно, это естественно. Но когда вы  воскрешаете  мамонтов...
Скажите, что я неправильно понял, и я уйду.
   Буняк снял темные очки. Глаза у него были усталые, вовсе не молодые.
   - Нет, вы  все  поняли  правильно.  Но  для  второго  этапа  необходима
энергия. Колоссальное количество энергии.
   - Больше, чем для мамонтов?..
   -  С  мамонтами  было  просто,  -  сказал  Буняк.  -   Нам   предложили
реанимировать несколько  особей,  безразлично  каких.  Самца  и  несколько
самок. Люди - это другое дело. Поймите, что существуют моральные проблемы,
не имеющие с биологией ничего общего.
   Чернов молчал, глядя на далекие купола в окне за спиной собеседника.
   - С годами в клетках организма накапливаются необратимые  изменения,  -
продолжал Буняк. - Для человека возрастной порог,  за  которым  реанимация
невозможна, составляет около тридцати лет. Если смерть наступила позже, мы
бессильны. Но  даже  с  учетом  этого  остаются  миллиарды  кандидатур.  И
возникает проблема выбора.
   Чернов молчал.
   - Массовая реанимация немыслима  из-за  энергетических  ограничений,  -
продолжал  Буняк.  -  Другие   варианты   отпадают.   Этические   проблемы
значительно сложнее научных. Не думайте,  что  вы  первый.  Мы  бессильны.
Поставьте себя на мое место, и вы это поймете.
   - Нет, - сказал Чернов. - Вы знаете обо мне не  все.  Ведь  я  вернулся
один.
   Буняк ждал.
   - Нас было двое, - продолжал Чернов. - Полет в один  конец  занял  пять
лет. Планета, возле которой мы оказались, была окутана ядовитой, по  нашим
понятиям, атмосферой. Но на ее поверхности  теплилась  примитивная  жизнь.
Это все, что нам удалось установить сверху.
   Буняк внимательно слушал.
   -  Как  и  другие  звездолеты  первого  поколения,   наш   корабль   не
предназначался для посадки. На борту имелся десантный  бот  -  одноместная
ракета с  ограниченными  ресурсами.  Как  и  предусматривалось  программой
полета, мой товарищ занял место в кабине бота, и мы расстались. Как вскоре
выяснилось - навсегда.
   Что-то в лице Буняка изменилось.
   - Вероятно, вы догадались, что бот потерпел аварию. Но человек  уцелел.
Он проводил запланированные исследования и передавал  мне  их  результаты.
Когда поток информации пошел на убыль и когда окончательно выяснилось, что
бот отремонтировать невозможно, мы попрощались, и я стартовал к Земле.
   - А он...
   - Да, - кивнул Чернов. - Помочь ему я все равно не  мог.  И  нам  обоим
казалось, что это очень важно - доставить на Землю информацию  о  биосфере
планеты. Да, это было самое важное.
   Буняк ничего не сказал.
   - Мы служили  Земле,  -  продолжал  Чернов.  -  Мне  было  нелегко,  но
поступить иначе я не  мог.  Сейчас,  находясь  среди  людей,  которых  эта
информация вряд ли интересует, я смотрю на все по-другому.  Но  тогда  нам
казалось, что это единственное решение.