кеан,  и  телевизионная  камера
показывала его палубу. Но на палубе авианосца не было ни одного человека.
   Его экипаж в полном составе размещался в  самолетах,  выстроившихся  на
взлетной полосе. Оснащенные самонаводящимися торпедами,  они  были  готовы
взмыть в воздух по первому сигналу.
   Телекамера  показывала  это   много   часов   подряд.   Передача   была
однообразна, и никому бы не пришло в голову вторично просматривать  другие
участки пленки.
   Анголов знал, что произойдет, и ждал этого, тем не менее это  произошло
внезапно.
   Телекамера, равномерно вращаясь, уходила от взлетной полосы, когда  люк
крайнего самолета открылся и пилот спрыгнул на палубу.
   Он сделал то, что категорически  запрещалось  делать.  А  камера  снова
демонстрировала однообразную водяную пустыню.
   Когда она вернулась к взлетному полю, оно напоминало людную  площадь  -
пилоты  в  элегантных  противоперегрузочных  костюмах,  оставив  самолеты,
пробирались к левому борту авианосца.
   Кто-то дал знак, и пленка пошла замедленно. Но  когда  глаз  телекамеры
переместился на море, никому опять не удалось  что-нибудь  заметить.  Море
было пустынным, однообразным, зловещим.
   Камера вернулась  на  палубу.  Сейчас  она  показывала  весь  авианосец
целиком - и левый борт, у которого толпились пилоты,  и  взлетную  полосу,
заполненную машинами, и кусочек водной поверхности за правым бортом. Когда
запись просматривали в обычном темпе, никто не успел ничего  разглядеть  -
просто в воде у правого  борта  возникло  неуловимое  движение,  и  палуба
опустела.  Теперь  пленка  шла  медленно,  давая  возможность   разглядеть
подробности.
   Люди на экране стояли неподвижной толпой, глядя вдаль  с  левого  борта
авианосца. Но там ничего не было. На  экране  один  за  другим  вспыхивали
последовательные неподвижные кадры. Внезапно на одном  из  них  в  воде  у
борта авианосца, противоположного тому,  у  которого  толпились  застывшие
люди, появилось широкое темное пятно.  Его  контуры  были  смазаны,  плохо
различимы. На следующем кадре пятно приблизилось к борту вплотную, по  его
периметру возникло множество многометровых  извилистых  нитей.  Через  всю
палубу они тянулись к толпе. Концы нитей были загнуты наподобие рыболовных
крючков. Это изображение долго держалось на экране.
   А на следующем кадре водная поверхность и  палуба  авианосца  были  уже
одинаково пустынны.
   - Верните, пожалуйста, назад, - обратился один из биологов к оператору.
- Назад на один кадр. Вернее, на два. Верните к тому  месту,  где  впервые
появляется это существо. По-моему, это похоже на мутантную форму...
   Он произнес длинное латинское название. Другие заспорили. Анголов встал
и вышел из помещения.


   На следующее утро, когда он попал  на  территорию  аквариума,  рядом  с
бассейном, в котором жил Малыш, урчали моторами два громадных КамАЗа. Один
из  них  был  оснащен  мощным   подъемным   краном,   на   другом   лежала
тридцатиметровая цистерна  с  надписью  во  всю  длину:  "Живая  рыба".  В
бассейне плавали люди в масках. Рядом с бассейном стоял  зоопсихолог  Иван
Крышкин. С неба падала вода, поднятая хвостом кашалота.
   - Привет, - сказал Анголов. - Уже продаете? Я трудился в поте лица...
   Он не договорил.
   - Я тоже, - грустно сказал Крышкин. -  Он  так  чудесно  дрессировался,
даром что взрослый. Но правительства всех  стран  договорились  через  ООН
собрать кашалотов и касаток,  которые  есть  в  аквариумах,  океанариях  и
водных цирках, и выпустить в море. Киты  -  наши  друзья.  Правда,  мы  их
слегка уничтожили, но они помогут нам  сражаться  с  этими  чудовищами  из
глубин.
   Аквалангисты безуспешно пытались пропустить ремень под брюхо Малыша. Он
ловко увертывался, думая, что с ним играют.
   - Ведь это началось почему? - сказал Крышкин. - Я имею в виду  ситуацию
в океанах. Кажется, я уже говорил, что эти чудовища, которые терроризируют
весь мир, вовсе не прилетели из Туманности Андромеды, как пишут  сейчас  в
некоторых газетах. Они всегда жили в океанских глубинах, но наверх  их  не
пускали хищные китообразные. Человек истребил китов, и вот результат.
   - Правильно, - сказал Анголов. - Только рассказывал это я.
   - Все равно, - сказал Крышкин. - Оказывается, в зоопарках мира осталось
еще  довольно  много  касаток  и  кашалотов.  Правительства   всех   стран
договорились выпустить хищных китов в море.  Они  расплодятся  и  вытеснят
этих тварей назад в  глубины.  Счастье,  что  часть  китов  сохранилась  в
аквариумах. Теперь мы выпустим их в океан, и всем снова станет хорошо.
   - Да всем и сейчас неплохо, - сказал Анголов. - В конце концов,  многие
люди в глаза не видели океана. Прибрежная зона  занимает  ничтожную  часть
обитаемых территорий. И потом - сколько же это придется ждать?
   - Ничего не поделаешь, -  сказал  Крышкин.  -  Но  если  бы  киты  были
истреблены полностью, возможно, не хватило бы вечности.
   Одному из аквалангистов наконец удалось подвести под  Малыша  ремень  и
завязать на его голове что-то вроде петли. Аквалангист вылез из воды и, не
снимая акваланга, побежал вокруг  бассейна,  высота  подняв  руки  в  знак
победы.
   Сзади подошел директор аквариума, остановился рядом с Анголовым и молча
смотрел на ныряльщиков, бойко опутывающих Малыша веревочными доспехами.
   - Вы чем-то расстроены? - спросил Анголов. -  Разве  вы  не  слышали  о
замечательном договоре, который мы подписали?..
   Директор посмотрел на  цистерну  с  надписью  "Живая  рыба",  потом  на
аквалангиста, совершавшего круг почета с  поднятыми  вверх  руками.  Потом
сказал:
   - Поздно. Они вошли в реки.



   Михаил Пухов.
   Над бездной

   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "Картинная галерея".
   OCR & spellcheck by HarryFan, 13 September 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   Злотов стоял на подножке дроммера и, прищурившись, наблюдал, как к нему
длинными прыжками приближается Сандлер. Его  силуэт  вырастал  на  глазах,
черный в лучах заходящего Солнца.
   - Есть работа? - спросил Злотов, когда Сандлер вскочил на подножку. Тот
кивнул, они влезли в кабину. Дроммер взмыл в небо. Облачный диск Луны таял
внизу, сливаясь с голубым шаром Земли.
   - Корабль в Орионе, - сказал Сандлер. - XX век. Или начало XXI.
   Аппарат задрожал, оказавшись в фокусе марсианской  гиперантенны.  Потом
вибрация прекратилась, и дроммер перемахнул  10^13-километровую  бездну  -
легко, как радиолуч, только гораздо быстрее. Солнце превратилось в  звезду
средней величины.
   - Надо же, какое старье, - сказал Злотов.
   Сандлер ввел в память машины уравнение корабля, который они  встречали.
Дроммер сделал новый скачок - теперь уже автономный - и вышел  с  заданной
скоростью в нужную точку пространства.
   - Какой-то он необычный, - сказал Злотов. И пошутил: - Вроде как  и  не
наш.
   Прожекторы дроммера  освещали  старинный  звездолет,  возвращавшийся  к
Земле из дальнего рейса. Его нос и корма терялись во мраке. Цилиндрический
корпус размеренно вращался, имитируя гравитацию.  Дроммер  скользил  вдоль
прозрачных палуб, как каноэ.
   - Просто он очень древний. -  Сандлер  остановил  машину.  -  Попробуем
здесь.
   Дроммер  совершил  еще  один,  последний,  скачок  и  очутился   внутри
звездолета, в просторном пустом коридоре. Центробежная сила мягко  уложила
его на прозрачный пол. Сандлер  спрыгнул  из  кабины  на  упругий  настил.
Злотов последовал его примеру.
   - Здорово, - сказал он, глядя на звезды у себя  под  ногами.  -  Ходишь
прямо по небу. Но почему так пусто?
   - Видимо, у них ночь, - сказал Сандлер, подумав. - Ночь,  и  все  спят.
Смотрят сны о том, как через год приземлятся.
   - А мы им - сюрприз, - усмехнулся Злотов. - Обожаю  сюрпризы.  Но  хоть
вахтенный у них есть?
   - Наверняка. Где-нибудь впереди, в посту управления.
   Они быстро шли по стеклянному полу. Стояла тишина,  и  лишь  эхо  шагов
шелестело в концах коридора. Потом Злотов чуть слышно рассмеялся.  Сандлер
недоуменно посмотрел на него.
   - Всю жизнь мечтал о таком варианте, - вполголоса объяснил Злотов.
   - Представь себя на месте  этого  вахтенного.  Ты  много  часов  подряд
сидишь в рубке, один перед пультом. Тут незаметно появляюсь я, дергаю тебя
за плечо и протягиваю  бланк:  "Распишитесь  вот  здесь,  пожалуйста".  Ты
падаешь в обморок.
   - Ну и что? - сказал Сандлер.
   - Смешно, - объяснил Злотов. Он вздохнул. - Но так никогда  не  бывает.
Обязательно  кто-нибудь  еще  раньше  начнет  сдирать   с   твоей   головы
воображаемый парик, так что тебе не  до  смеха.  А  потом,  когда  ты  все
объяснишь, они долго и нудно рассказывают о  себе.  "Мы  летали  сто  лет,
достигли системы Сириуса, сидели там целых три дня, а теперь возвращаемся,
неся свой вклад в копилку человеческих знаний..."
   - Будет тебе, - тихо сказал Сандлер. - Нехорошо над этим смеяться.
   - Чувства юмора у тебя нет, - обиделся Злотов. - И я  не  виноват,  что
они так задаются.  Мне,  может,  больше  тебя  хочется,  чтобы  кто-нибудь
вернулся и сказал: "Я облетел всю Галактику,  побывал  в  системах  тысячи
звезд, повидал чужие цивилизации..." К сожалению, так не бывает.
   Оставшийся отрезок пути они прошли быстро и  молча.  Дверь  рубки  была
прикрыта, но не заперта. Злотов умоляюще посмотрел на Сандлера.
   - Ладно, - сказал тот, поколебавшись. - Иди. Совершай акт вандализма.
   Они осторожно проникли внутрь. Рубка оказалась просторнее,  чем  ожидал
Злотов. У дальней ее стены  спиной  к  ним  во  вращающемся  кресле  сидел
человек. Его лысый череп рельефно вырисовывался на фоне приборных панелей.
   Злотов бесшумно подкрался к  человеку  за  пультом,  ощущая  осуждающий
взгляд Сандлера на своем затылке. Но искушение  было  слишком  велико.  Он
положил ладонь на плечо вахтенного.  Секунду  тот  оставался  неподвижным,
потом стряхнул руку Злотова и повернулся на вращающемся кресле. Все в  его
лице, начиная с чересчур светлой кожи, указывало, что  он  -  пришелец  из
прошлого. Его ясные голубые глаза вопросительно смотрели на Злотова.
   -  Вы  вахтенный  штурман?  -  спокойно  спросил  Злотов,  доставая  из
нагрудного кармана заранее заполненный бланк.  -  Распишитесь  вот  здесь,
пожалуйста.
   Вахтенный молча взял листок бумаги. Он быстро пробежал  текст  глазами,
расписался под ним и вернул бланк Злотову. И отвернулся к пульту.
   Через минуту он оглянулся через плечо.
   - Я должен еще где-нибудь расписаться?
   - Н-нет, - сказал Злотов.
   - Тогда, с вашего разрешения, я удаляюсь, - сказал вахтенный.  -  Конец
дежурства, пора и баиньки. Скоро придет мой сменщик.
   Он встал, оказавшись неожиданно высоким, и направился к выходу.  Злотов
опустился в освободившееся кресло. К пульту подошел Сандлер,  пошарил  под
панелью, вытащил складную  скамейку  и  сел.  Некоторое  время  они  молча
глядели друг на друга.
   - Вот так всегда, - сказал  наконец  Злотов.  -  Он  что,  какой-нибудь
телепат?
   Из коридора послышались быстрые шаги.  Вошедший,  мужчина  лет  сорока,
тоже слишком светлолицый, направился прямо  к  ним,  протягивая  руку  для
приветствия.
   - Доброе утро. Александр Кунцев, второй пилот.
   Они обменялись рукопожатиями.
   - Но как вам нравится  Скляр?  -  поинтересовался  Кунцев.  -  Это  наш
командир. Я встретил его у каюты. Там народ, говорит, прибыл.  Встречающие
с Земли. Мальчишки, говорит. И пошел спать. Вот я и прибежал.
   - Ваш командир телепат? - спросил Сандлер.
   - Вряд ли. Но интуиция у него поставлена хорошо. Мы вернемся через  три
века, заявил он  еще  на  старте.  Прогресс  неумолим.  Возвращение  будет
происходить совсем не так, как  вы  себе  представляете.  Нас  обязательно
перехватят еще на дальних подступах  и  аккуратно  посадят  где-нибудь  на
Луне.
   - Так и сказал - на Луне?..
   - Точно так, -  подтвердил  Кунцев.  -  Только  Луна  к  этому  времени
изменится. Там появятся моря, атмосфера. На Луне построят  курорт,  заявил
он. Мы еще поотдыхаем на этом курорте.
   - Значит, вы теперь ничему не удивляетесь?
   -  Почему  не  удивляемся?  -  сказал  Кунцев.  -  Удивляемся,   но   в
определенных границах. Лично я Скляру верю. Если он  что-нибудь  сказал  -
значит, так тому и быть. Но я вас отвлекаю, а вы, видимо, торопитесь.  Вам
помочь?
   - Спасибо, - сказал Сандлер. - Сами справимся. Там  всей  работы-то  на
полчаса.
   - А мне можно посмотреть, как вы будете это делать?
   - Почему же нельзя? - сказал Сандлер.  Они  медленно  пошли  к  выходу.
Неожиданно для себя Злотов попросил:
   - А вы пока расскажите, как там дела, на Альдебаране.
   - Почему на Альдебаране?
   - Ну я имею в виду ту звезду, на которую вы летали.
   Они вышли в коридор со стеклянным полом.
   - Программа была свободной, - сказал Кунцев. - Маршрут  пролегал  через
сотни солнц. Мы облетели целую звездную систему.
   Злотов вздрогнул.
   - Конечно, не  Галактику,  а  только  Нейтронное  Кладбище,  -  уточнил
Кунцев.
   - Кладбище? - удивился Сандлер.
   Кунцев усмехнулся.
   - Название зловещее,  но  этот  район  действительно  таков.  Там  было
когда-то шаровое скопление. Потом оно взорвалось.
   - Взорвалось? - переспросил Сандлер. -  Я  понимаю,  когда  звезда,  но
чтобы целое скопление...
   - Все связано в один узел, - сказал Кунцев. - Это происходило миллиарды
лет назад. Сначала  просто  Сверхновая.  Уровень  радиации  резко  возрос.
Стабильность соседей нарушилась. Началась цепная реакция. Очень скоро  все
светила  скопления  стали  Сверхновыми,  оставив  после   себя   множество
пульсаров, или нейтронных звезд.
   - Как интересно. Но почему я об этом нигде не читал?
   - Не знаю, - сказал Кунцев. - Когда мы улетали, об  этом  слышал  любой
школьник. И понятно. Как-никак первая межзвездная экспедиция.
   - Первая?
   - Самая что ни на есть.
   - Не понимаю, - сказал Злотов.  -  Вы  говорите  -  первая  межзвездная
экспедиция. И перед вами сразу поставили такую сложную задачу  -  облететь
сотни звезд? Даже теперь не бывает таких полетов.
   - Естественно, - сказал Кунцев. - Мы летели так, потому  что  иначе  не
смогли бы. Например, какая-нибудь Альфа Центавра была для нас недостижимой
мечтой. Ведь мы выполняли карамболь.
   Он посмотрел на их недоумевающие лица.
   -  Да,  прогресс  неумолим.  Все  забыли.  Видимо,  перешли  на   новые
двигатели, и карамболь перестал быть актуальным.  В  наше  время  об  этом
знали все. Если вам интересно, я могу прочесть целую лекцию.
   - Конечно, интересно, - сказал Сандлер. - Рассказывайте.
   - Вы когда-нибудь видели бильярд? Вот и прекрасно. Карамболем  называют
сложный удар, при котором биток, прежде  чем  коснуться  мишени,  задевает
промежуточный шар. Или несколько промежуточных шаров. А мы пользуемся этим
термином для полетов с гравитационным разгоном и поворотом. Иногда говорят
"пертурбационный маневр", но "карамболь", по-моему,  лучше.  Первые  такие
рейсы выполнялись еще в XX веке, когда облет Венеры или Юпитера по пути  к
другим планетам позволял набрать лишнюю скорость и сберечь топливо.  Потом
этот маневр временно умер, чтобы возродиться при первых полетах к звездам.
Правда, задачи карамболя изменились. Раньше он применялся в  основном  для
увеличения скорости, теперь - для изменения ее направления.
   Они внимательно слушали. Кунцев продолжал в бодром лекторском темпе.
   -  Представьте  себе  звездолет,  летящий  вдали  от  Земли.  Если  ему
встретится звезда, он обогнет ее по гиперболе, и  его  курс  изменится  на
некоторый угол. Можно  составить  маршрут  так,  чтобы  корабль,  совершив
несколько  последовательных  поворотов,  вернулся  в  точку   старта.   По
сравнению с классической схемой, когда корабль тормозит у  звезды-цели,  а
потом вновь разгоняется, при замкнутом карамболе экономится уйма энергии и
вещества. Обратите внимание, какие у нас здесь просторные помещения.
   - Простите, что перебиваю, - сказал Сандлер. - Мне непонятно, как может
звезда завернуть корабль, если у него достаточно высокая скорость?
   - Вопрос правильный, - сказал Кунцев.  -  Приемлемые  поля  реализуются
только вблизи пульсаров и "черных дыр". Стандартный поворотный пункт - это
нейтронная  звезда,  пульсар.  Пульсар  легко  найти  по   радиоизлучению,
особенно в Нейтронном Кладбище. Там их видимо-невидимо. А  вот  обнаружить
"черную дыру" почти невозможно. Например, в  нашем  полете  это  случилось
всего один раз.
   - Значит, полет был беспосадочным?
   - Какие там посадки, - сказал Кунцев. - Облет звезды длится  мгновение.
Обычно через несколько дней мы просматривали отснятые фильмы. Как правило,
все они похожи. Но бывают и неожиданности.
   - Вот и наш дроммер, - сказал Сандлер. - Нравится?
   Злотов вскочил на подножку и отворил дверь кабины.
   - Занятная штука, - сказал Кунцев. - А как она действует?
   - Полезайте сюда, - сказал Злотов. - Кабина рассчитана на двоих, но  вы
тоже поместитесь. Устраивайтесь.
   Он усадил  Кунцева  в  кресло,  а  сам  примостился  рядом,  на  кожухе
двигателя. Сандлер занял свое место.
   - Я нажимаю вот эту  кнопку,  -  сказал  он.  -  Теперь  все  готово  к
перебросу. Если я нажму еще и  эту,  то  мы  вместе  с  вашим  звездолетом
окажемся на Луне.
   - А как это действует?
   Сандлер смутился.
   - Не знаю. Нажимаешь кнопку - и все.
   - Да, прогресс неумолим, - сказал Кунцев. -  Нам  бы  такую  штуку.  Мы
установили бы массу контактов.
   - С кем?
   - Ну, мы открыли кучу цивилизаций, - сказал Кунцев.  -  Нажимайте  свою
кнопку.
   - Нет уж, - обиделся Сандлер. - Сначала расскажите про цивилизации.
   - Разве вам это интересно? - удивился Кунцев.  -  Но  как  хотите.  Это
произошло  на  просмотре  после  "черной  дыры",  о  которой  я  упоминал.
Вероятно, вы  знаете,  что  это  такое?  Или  терминология  за  это  время
изменилась?
   - Знаю, - сказал Сандлер. - Это массивная  звезда,  которая  неудержимо
сжимается. Теперь чаще говорят "коллапсар".
   - Верно, - сказал Кунцев. - И вы, вероятно, знаете, что падать туда  не
рекомендуется. Ведь если вы начали туда падать, то через  несколько  часов
от вас ничего не останется. Правда, коллапс изменяет  течение  времени,  и
для оставшихся за его пределами вы будете падать вечно. Это  очень  важное
обстоятельство, но, когда свет в зале погас, я  о  нем  не  думал.  Как  и
другие, я не ждал от просмотра никаких неожиданностей.
   На экране была темнота, она держалась долго, и многие уже  решили,  что
оборвалась лента, когда на фоне непроглядного мрака перед нами засветилась
амебообразная клякса. Вскоре она расплылась во  весь  экран.  Шум  в  зале
затих. Ведь это были подлинные кадры, еще не тронутые монтажом.
   - Простите, - сказал Сандлер, - не совсем понимаю. Ведь это же  "черная
дыра", свет из нее не выходит. Откуда же взялось свечение?
   - Электроны, - объяснил Кунцев. - Падая на коллапсар, они разгоняются и
излучают. Правда, в  рентгене,  но  мы  и  смотрели  сквозь  рентгеновские
фильтры. Границы кляксы ушли за пределы экрана, и перед нами  простиралась
теперь светящаяся волнистая поверхность. Так было долго. И  вдруг  в  углу
экрана по ходу движения появился некий предмет.
   "Стоп", - закричал кто-то, изображение застыло  перед  нами,  четкое  и
подробное, и по рядам прошелестел вздох, потому что мы увидели космический
корабль. Правда, он не  имел  привычной  для  наших  глаз  цилиндрической,
конической или сигарообразной формы. С  другой  стороны,  в  нем  не  было
ничего  от  сфер,  дисков  и  прочих  созданий   изысканного   воображения
участников бюраканских симпозиумов. Если искать  геометрическую  аналогию,
так это был просто параллелепипед.  А  из  всех  транспортных  средств  он
больше всего напоминал железнодорожный или трамвайный вагон.
   Представьте себе эту остановленную на экране картину. Глубокая чернота,
опоясанная светящейся пленкой. Мы летим над нею на