- Звезды, - тихо  сказал  Ковальский,  поворачиваясь  на  шум  падающих
веток. - Они совершенно незнакомые.
   Греков посмотрел вверх. Пока он  ходил  за  хворостом,  небо  полностью
очистилось, но рисунок созвездий был чужой,  отличный  от  всего,  что  он
когда-либо видел. Греков опустился на землю. Внезапно он понял, что  очень
устал, что его кости гудят, ноют мышцы, что ему хочется просто заснуть.
   - Все равно это Земля, - убежденно  сказал  Ковальский.  -  Просто  нам
подсунули неправильное звездное небо.
   Греков молчал. Он устал и хотел спать. Ему не хотелось говорить.
   Ковальский размышлял вслух:
   - Ведь мы ничего не знаем. Что, если Туннель соединяет не только  миры,
но и эпохи? Что, если он перебрасывает нас в прошлое или  будущее  планет?
Вдруг это действительно Земля, но тысячи лет назад? Или наоборот  -  через
тысячи лет?..
   - Вы верите в Машину Времени? - лениво спросил Греков.  Он  уже  закрыл
глаза, и слова Ковальского доносились до него через полупроницаемую пелену
сна.
   - Машина Времени ничем не хуже Туннеля,  -  услышал  он  далекий  голос
Ковальского. - Что им стоило пробить  Туннель  во  времени,  не  только  в
пространстве? Ведь мы ничего не знаем. Не  исключено,  что  иначе  Туннель
просто не стал бы функционировать...
   Ковальский продолжал говорить, постепенно воодушевляясь, о  Туннеле,  о
его создателях, о принципе его действия, о Земле и о чем-то еще, но Греков
уже не слышал. Он спал.


   Греков поплевал на насадку и взмахнул удилищем.  По  тихой  поверхности
заводи побежали круги. Греков осторожно положил удилище на рогульку и стал
ждать.
   Снасть, которой  он  пользовался,  была  устроена  просто.  Из  крепкой
древесной колючки получился  отличный  крючок.  Леска  представляла  собой
длинную синтетическую нить из куртки комбинезона. Наживка на  крючке  была
мясом крупного краба, пойманного накануне. И понятно, из чего были сделаны
удилище и поплавок.
   Правда, Ковальский, когда Греков познакомил  его  со  своим  творением,
остался недоволен. Он похвалил крючок, но сказал, что выдергивать нитки из
одежды - извращение.  Он  утверждал,  что  гораздо  лучше  для  этой  цели
подходят длинные древесные волокна, из которых он, Ковальский, изготовляет
тетиву для луков. Он высказал предположение, что рыбы разбегутся,  понюхав
нить из комбинезона Грекова, и Грекову очень  повезет,  если  ему  удастся
зацепить  хотя  бы  одну  за   хвост.   Посмотрим,   как   оно   будет   в
действительности.
   Греков опустился на покрытый короткой травой берег заводи. Рядом с  ним
над водой склонялись деревья, похожие на ивы, - Ковальский  их  по-другому
не называл. Деревья роняли серебристые листья на воду залива.
   Поплавок неподвижно лежал  на  воде  возле  большой  коряги.  Потом  он
задрожал, и Греков взялся за удилище. Однако дрожание  прекратилось.  Вода
под поплавком была чистая, но дна не было видно.
   Идея сделать рыболовную снасть возникла у Грекова неделю  назад,  когда
на восходе солнца возле этой самой  коряги  беззвучной  серебристой  дугой
вывернулось метровое тело, мелькнуло красными плавниками и медленно, будто
нехотя, вернулось в воду. Это была рыба, похожая на  голавля,  -  голавль,
как сказал Ковальский, узнав о происшествии. Хотя правильнее сказать,  что
это было животное, напоминающее рыбу, похожую на голавля.
   После этого Греков не раз видел, как под прозрачной  поверхностью  воды
проходит стая "голавлей",  похожая  на  маленькую  подводную  флотилию.  В
центре  всегда  величаво  двигались   две   или   три   метровые   рыбины,
сопровождаемые эскортом помельче. Процессия двигалась медленно, не обращая
внимания на падающие в воду листья "ив" и затаившего дыхание человека.
   Терпение Грекова лопнуло  окончательно,  когда  Ковальский,  вернувшись
вчера из вылазки в глубину острова, притащил на  плечах  лань,  убитую  из
самодельного лука. Ковальский вообще был хорошо приспособлен  к  жизни  на
острове. Греков, еще недавно относившийся к  Ковальскому  как  к  новичку,
чувствовал себя уязвленным. И тогда он сделал удочку.
   Поплавок  возле  коряги   опять   задрожал,   приподнялся,   и   Греков
насторожился. Однако поплавок снова будто заснул.
   Прошел уже месяц с тех  пор,  как  люди  оказались  на  острове.  После
памятного вечера, когда они впервые увидали чужое небо. Греков старательно
избегал споров о том, что представляет собой мир, в котором они очутились.
Однако это ему не всегда удавалось.
   Планета действительно была двойником Земли, но небо здесь  было  чужое.
Правда, Ковальский, развивая свои идеи о Туннеле во времени, объяснял  это
тем, что за тысячелетия звезды  сдвинулись  со  своих  мест  и  безнадежно
перемешались.  В  доказательство  он  тыкал  пальцем  в  небо  и  говорил:
"Смотрите, это Сириус", или: "Это Вега", или еще что-нибудь. Спорить с ним
было бессмысленно, но иногда Греков, лежа у костра на спине, ловил себя на
том,  что  ищет  в  незнакомом  небе  деформированные   очертания   земных
созвездий.
   Иногда в ясные ночи над ними повисал серп или диск  спутника.  Размером
спутник соответствовал Луне, на нем тоже  чередовались  темные  и  светлые
пятна, но расположение пятен было другое. Ковальский объяснял это тем, что
Луна за тысячи лет слегка повернулась и они видят  ее  в  другом  ракурсе.
Из-за отсутствия телескопа проверить это предположение было невозможно.
   После  споров,  когда  Греков  отвергал  очередную  гипотезу  товарища,
обиженный Ковальский уходил на обрыв и  подолгу  смотрел  в  море.  Греков
подозревал, что он ищет вдали парус или дымок проходящего судна. Но  ничто
не нарушало покой островитян.
   За месяц люди многому научились. Они построили себе шалаши  по  образцу
жилищ  аборигенов  Гаммы.  Они  научились  охранять   костер,   откапывать
съедобные  корни,  вылавливать  крупных  крабов  в  скалах   на   западной
оконечности   острова.   Они   приспособили   биологические    контейнеры,
прихваченные с Лигурии, для приготовления и хранения пищи. Наконец,  вчера
Ковальский сделал лук и испытал его  в  деле,  окончательно  истощив  этим
терпение Грекова.
   Поплавок рядом с корягой вновь задрожал.  Несколько  раз  он  качнулся,
потом приподнялся, будто кто-то надавил на него снизу. Он нырнул,  поплыл,
завертелся на месте. И исчез.
   Греков выждал секунду, подсек и потянул  удилище  на  себя.  Не  тут-то
было. Удилище согнулось дугой, будто крючок из древесной колючки зацепился
за корягу. Туго  натянутая  леска  резала  воду,  перемещаясь  параллельно
берегу. Греков с трудом сдерживал того, кто сидел на крючке. За  леску  он
не боялся. Он боялся за удилище.
   Рядом с тем  местом,  где  леска  уходила  в  воду,  возник  водоворот,
мелькнул серебристый бок, красный  плавник.  Греков  отступил  на  шаг  от
берега. Кончик удилища трепетал. И вдруг леска ослабла.
   Греков разочарованно смотрел на повисшую леску. Удилище  выдержало,  но
крепкая нить не могла  порваться.  Видимо,  рыба  просто  сошла,  выплюнув
крючок, сделанный из древесной колючки.
   Неожиданный сильный рывок выбил удилище из  рук  Грекова.  Леска  вновь
зазвенела, и удилище, вероятно, так бы и улетело на середину водоема, если
бы кто-то, выскочив из-за спины Грекова, не перехватил его прямо  в  воде.
Впрочем, ясно, кто это был.
   Греков снова был посрамлен. Теперь он уже в качестве зрителя  наблюдал,
как Ковальский, зачерпывая башмаками воду, медленно  пятится,  как  стонет
изогнутое удилище, как леска режет бурлящую воду. Он должен был следить за
борьбой со стороны.
   - Сейчас устанет, - глухо сказал Ковальский. Он  уже  вышел  на  берег,
продолжая пятиться. Греков с завистью и азартом следил, как бурлящий  круг
воды, в котором мелькают серебро боков и  алые  плавники,  приближается  к
берегу.  Удилище   было   прочное,   правильно   сделанное.   Леска   была
неразрываема.
   - Сюда бы подсак, - глухо сказал Ковальский, продолжая пятиться. -  Или
багор.
   Мощное серебристое тело билось на мелководье у самого берега,  поднимая
фонтаны брызг. Греков избавился от оцепенения. Он бросился на рыбу, подмял
ее под себя, ощущая ее скользкую упругую силу. Наконец он  нащупал  жабры,
приподнял бьющуюся тяжесть и посмотрел на Ковальского.
   Вернее, хотел посмотреть на  Ковальского.  В  двух  метрах  от  него  с
удилищем в руках  стоял  не  Ковальский.  Это  был  совершенно  незнакомый
человек, и только его одежда ничем не отличалась от комбинезонов Грекова и
его товарища.
   - Ловко устроились, - глухо  сказал  незнакомец,  устремив  на  Грекова
пронизывающий взгляд. - Природа, рыбалка... Как в отпуске.
   Греков смотрел на него, ничего  не  понимая.  Значит,  мы  все-таки  на
Земле, мелькнула спасительная мысль. Значит, Ковальский был  прав,  и  нас
наконец нашли. Но что означает тогда чужой рисунок созвездий?..
   - Устроились вы неплохо, - продолжал незнакомец. -  Вас  совершенно  не
одолевает тоска по дому, человеческому обществу.  Это  понятно.  Вы  нашли
райский уголок. Но где ваш напарник?
   - Ковальский дежурит у костра, - ответил Греков. Его мозг был,  видимо,
перегружен, и он внезапно почувствовал безразличие к происходящему.  Зачем
задавать бессмысленные вопросы? Рано или поздно все прояснится само собой.
   - Тогда пойдемте, - сказал незнакомец. - Забирайте свою добычу.
   Греков поднялся с колен, держа голавля под жабры. Рыба весила  много  -
полпуда, а то и больше. Она еще билась, и нести ее было неудобно.
   Они шли по чуть намеченной тропке, поднимаясь к месту  стоянки.  Греков
автоматически отмечал знакомые ориентиры, наблюдая,  как  незнакомец  идет
впереди, шагая широким шагом. Их соединяла тонкая  леска,  тянувшаяся  изо
рта рыбы, которую нес Греков, к удилищу на плече незнакомца. Там, где надо
было сворачивать. Греков давал короткие указания.
   - Налево, - сказал он в последний раз, и они вышли из кустов к костру и
шалашам. Пламя лизало куски мяса, насаженные на вертел. Ковальский молчал,
недоуменно переводя взгляд с незнакомца на Грекова и обратно.
   - Здесь хорошо, - повторил незнакомец. - К  сожалению,  нам  пора.  Нас
ждут. Только загасите огонь.
   Греков вынул из углубления в почве контейнер с  водой  и  вылил  ее  на
костер. Ковальский затоптал уцелевшие угли.
   - Захватите это с собой, - сказал незнакомец, указывая  на  лежащую  на
траве серебристую рыбу. Греков повиновался. Ковальский снял с вертела  два
больших куска недожаренного мяса  -  остатки  лани,  убитой  из  лука.  Он
вопросительно посмотрел на незнакомца. Тот кивнул.
   - Я вам помогу.
   Он принял из рук Ковальского один из кусков и зашагал вниз, к морю. Они
последовали за ним.
   - Я не видел сегодня ни одного корабля, - шепотом сказал Ковальский.  -
Я наблюдал за морем все утро, но ничего не заметил.
   Греков посмотрел на обтянутую курткой широкую спину незнакомца. На  миг
ему стало жутко: "Кто это такой? Откуда он взялся? Куда он нас ведет?.."
   Но потом на него опять нахлынуло безразличие. Какая разница,  думал  он
под ритмичный шорох травы и хруст камней под ногами. Какая разница, откуда
они прибыли. Они могли добраться до  острова  на  подводной  лодке.  Могли
пристать к противоположному,  невидимому  отсюда  берегу.  Зачем  задавать
бессмысленные  вопросы,  ломать  голову,  думать?  Рано  или  поздно   все
объяснится само.
   Они спустились к устью  ручья  и  шагали  теперь  по  галечному  пляжу,
направляясь в обход острова. Идти по гальке было  неудобно,  тяжелая  ноша
обрывала руку, в ботинках хлюпала вода. Солнце невыносимо жгло. Но  Греков
шел, глядя мимо спины незнакомца, на линию берега. Он искал силуэт корабля
или катера, на котором тот прибыл.
   Наконец незнакомец  остановился.  Берег  здесь  был  пустынный,  гальку
лизали слабые волны, и тучи мошкары висели над грудами бурых водорослей.
   Незнакомец повернулся к морю.  Оно  тоже  было  пустынное,  гладкое  до
самого  горизонта.  Незнакомец  задумчиво  глядел  на  бесконечное  водное
пространство. В его глазах стояло странное выражение. Будто  он  с  чем-то
прощался.
   - Здесь хорошо, - медленно сказал он. - Отсюда не хочется  уходить,  но
нас ждут. Сюда мы еще вернемся.
   Он отвернулся от моря. Греков последовал его примеру, За  своей  спиной
он услышал удивленный возглас Ковальского.
   Перед ними в обрыве зияла дыра Туннеля.
   - Я забыл представиться,  -  сказал  незнакомец,  оборачиваясь.  -  Моя
фамилия Березин.


   После минутного замешательства, вызванного этим заявлением,  Ковальский
спросил:
   - Значит, вы тоже прибыли с Гаммы?
   - Разумеется, - подтвердил Березин. - Откуда же еще?
   - Мы думали, что оказались на Земле, - пояснил Греков.
   Березин окинул взглядом бескрайнее море.
   - На Земле? - удивленно переспросил он. - Честно говоря,  я  с  детства
там не был. Забыл уже, как она выглядит. Но  нужно  торопиться.  Я  обещал
скоро вернуться, и ребята будут волноваться.
   - Значит, вам  действительно  удалось  найти  выигрышную  стратегию?  -
спросил Ковальский.
   - Объяснения подождут, - сказал Березин. - Двинулись.
   Они повернулись к Туннелю и погрузились в  мерцающий  мрак.  Когда  они
вышли наружу, вокруг была темнота, на них  дохнуло  ледяным  холодом,  под
ногами заскрипел снег.
   - Это Лигурия, - сказал Березин. - Когда я шел за вами, здесь тоже была
ночь. Но скорее назад.
   На этот раз они вышли на знакомый изумрудный склон, над ними снова было
чистое небо  с  повисшим  над  горизонтом  солнцем.  Греков  и  Ковальский
переглянулись.
   - Здорово у вас получается, - сказал Ковальский.
   Березин ухмыльнулся.
   - Сам удивляюсь, - сказал он. - Но быстро в Туннель.
   Греков услышал неровное биение своего сердца. "Неужели это возможно?  -
пронеслась мысль. - Снова Гамма, станция, люди..."  Он  вместе  со  своими
товарищами шагнул в темный провал.
   Но снаружи в его лицо снова повеяло холодом.
   - Осечка, - услышал он рядом с собой глухой голос  Березина.  -  Теперь
обратно.
   Они  вышли  на  морской  берег  с  бурыми  грудами  водорослей.  Ноздри
затрепетали, жадно втягивая соленый воздух.
   - И это называется выигрышной стратегией? - сказал Ковальский.
   - В Туннель! - приказал Березин.
   Их оглушили взрывы,  ослепил  красноватый  свет.  Они  стояли  на  краю
пропасти,  по  дну  которой  струилась  багровая  лава.  Откуда-то   сбоку
послышался грохот,  и  несколько  раскаленных  глыб  медленно  взвилось  в
воздух. Земля затряслась от их падения. Жаркий ветер ожег лицо Грекова. Он
попятился.
   На этот раз Березин медлил. Прищурившись,  он  вглядывался  в  багровое
марево.
   - Молодость мира, - медленно сказал он. - Мы  еще  вернемся  сюда.  Нам
надо торопиться.
   Они снова вышли на морской берег.
   - В Туннель! - приказал Березин. Греков послушно повернулся.
   И опять они вышли в холодную тьму Лигурии.
   - В Туннель!
   Снова изумрудные поля Альвиона.
   - В Туннель!.. - Греков повиновался автоматически, ничего не испытывая.
   Снова  непроницаемая   чернота.   Все   менялось,   как   кадры   плохо
смонтированного кинофильма.
   Вновь галечный пляж и синее море.
   Арктический мрак Лигурии.
   Изумрудная трава Альвиона.
   - Может, с третьей попытки? - предположил Березин. - Надоело.
   Опять холодная темнота.
   И чужой простор Альвиона.
   Глаза Грекова, готовые к темноте Лигурии, невольно сощурились от яркого
света. Первое, что он увидел на Гамме, было здание станции, перенесенное к
самому выходу из Туннеля. Кругом вздымались отвесные стены,  вниз  уходили
крутые повороты ущелья. От здания станции к ним бежали люди.
   - Все, -  сказал  Березин.  Около  них  собиралась  толпа.  Все  что-то
кричали, поздравляли  с  благополучным  возвращением,  хлопали  по  плечу.
Ковальский стоял рядом с Грековым, растерянно  глядя  на  людей,  тоже  не
веря. Это походило на сон.
   Кто-то вскрикнул от боли. Это  голавль,  которого  еще  держал  Греков,
трепыхнулся в его руках и  задел  кого-то  сильным  хвостом.  Пострадавший
согнулся, держась за живот. И только теперь Греков окончательно понял, что
они вернулись домой.


   - Если признаться честно, то ничего, - сказал Греков.
   Он и Березин сидели вместе с другими  за  раскладным  столом  в  тесном
помещении станции. Стол был накрыт по-праздничному. Центральное  место  на
столе занимала рыба, пойманная на крючок из древесной колючки.
   - Я ничего не понял, - повторил Греков. - Раньше я  слышал  о  какой-то
стратегии, которую вы придумали. Но  я  помню,  как  мы  возвращались.  Мы
просто входили в Туннель, а он перебрасывал нас  куда  вздумается.  Но  мы
все-таки вернулись.
   Он замолчал.  Березин  тоже  молчал,  рассеянно  ковыряя  вилкой  кусок
жареной рыбы. За столом собрались сейчас все обитатели станции. Ковальский
сидел неподалеку от Грекова и оживленно беседовал со своими соседями.
   - Скорее всего это Земля будущего, - говорил  Ковальский.  -  Иначе  мы
наткнулись бы на динозавров. Или хотя бы на мамонтов.
   - А ведь это мысль, - сказал сосед справа. - Действительно,  в  будущем
не предвидится существенных изменений фауны.
   - Я только не понимаю, почему обязательно Земля, - сказал сосед  слева.
- Есть же похожие планеты.
   Видимо,  соседи  Ковальского  успели  разделиться  на   энтузиастов   и
скептиков. Греков повернулся к Березину.
   - Я выслушал от ваших товарищей несколько лекций о каких-то  марковских
процессах, - сказал он. - Но я плохо разбираюсь в математике и  так  и  не
понял, что же вы изобрели.
   - Я здесь ни при чем, - сказал наконец Березин. - Это создатели Туннеля
устроили его так, что из него всегда можно вернуться.
   - Но я читал доклады Комиссии, - запротестовал Греков. -  Там  написано
черным по белому, что Туннель с равной вероятностью  переправляет  вас  на
любую из двух соседних планет.
   Березин ответил не сразу, и до Грекова снова донесся голос Ковальского.
   - Скорее всего людей там вообще нет.
   - Это уже идеализм, - возразил скептик. - Вырождение, потеря  интереса,
гибель цивилизации... Мне это не нравится.
   - Ничего подобного я не утверждал, - сказал Ковальский. - Я считаю, что
людей нет на Земле. Они просто ушли, разбрелись по Вселенной.
   - Это мысль, - сказал сосед справа.
   - И при этом забыли родную планету? - не унимался скептик.
   - Нет, -  сказал  Ковальский.  -  Скорее  всего  они  превратили  ее  в
заповедник.
   Греков перестал прислушиваться. Он снова посмотрел на Березина.
   - Я не подвергаю сомнению доклады Комиссии, - сказал тот. - Но  из  них
часто делают  неправильные  выводы.  Создатели  Туннеля  были  мудры.  Они
устроили его так, что он позволяет добраться до любой планеты и вернуться.
Единственное, что требуется, - просто входить в Туннель до тех  пор,  пока
вы не достигнете цели. В конце концов вы ее  обязательно  достигнете.  Вам
совершенно правильно сообщили, что это однозначно следует из  классической
задачи одномерных блужданий.
   - Вы сами решили эту задачу?
   - Я здесь ни при чем. Решению сотни лет. С  ним  можно  ознакомиться  в
любом учебнике. Но если вы не любите математику, можно поставить маленький
эксперимент.
   Березин порылся в кармане и положил  на  стол  небольшой  металлический
предмет - диск с выдавленными на нем изображениями.
   - Вы видите перед собой так называемую монету, - сказал он. - Известный
с глубокой древности генератор случайных последовательностей.  Изображения
на сторонах диска разные. Вот это называется  "орел",  другое  -  "решка".
Если вы подбросите диск, он случайным образом ляжет вверх одной из сторон.
Диск сделан так, что вероятность выпадения каждой стороны равна  половине.
На  досуге  возьмите  лист  бумаги  и   разграфите   его   горизонтальными
параллельными прямыми. Отметьте  одну  из  них  -  это  будет  Гамма  -  и
начинайте бросать монету. Выпадание орла соответствует продвижению на один
шаг вверх от опорной линии - в направлении Альвион, Лигурия и  так  далее.
Выпадание решки