Мы посидим здесь, хорошо? -  предложил полковник. Он отвел 
Хамнера к столику в углу. Стюард принес и поставил два стакана виски.
	Помещение показалось Хамнеру курьезно голым. Несколько 
знамен, немножко картин и почти ничего другого. Как-то, подумал он, 
должно быть больше. Словно они ждали. Но это было нелепо.
	Большинство офицеров было чужаками, но Джордж узнал с 
полдесятка прогрессистов, званием не выше младшего лейтенанта. Он 
махнул рукой тем, кого знал и получил в ответ быстрые улыбки, 
казавшиеся почти виноватыми, прежде чем партийные добровольцы 
повернулись обратно к своим товарищам.
	-  Итак, сэр? -  поторопил его Фалькенберг.
	-  Кто именно эти люди? -  спросил Хамнер. -  Я знаю, что они не 
уроженцы Хэдли. Откуда они взялись?
	-  Офицеры Кодоминиума, ставшие бичами, -  быстро ответил 
Фалькенберг. -  Сокращение вооруженных сил. Многих хороших солдат 
шуганули в досрочную отставку. Некоторые из них прослышали, что я 
отправился сюда и решили покинуть свои резервные ряды. Они прибыли 
колониальным кораблем на случаи, что я найму их.
	-  И вы наняли.
	-  Естественно, что я ухватился за шанс получить опытных солдат 
за цену, которую мы можем себе позволить.
	-  Но зачем вся эта секретность? Почему я не слышал о них раньше?
	Фалькенберг пожал плечами.
	-  Мы, знаете ли, нарушили несколько постановлений Гранд 
Сената о наемниках. Лучше всего не болтать о таких вещах, пока КД 
определенно не уберется. После этого солдатам уже будет некуда 
деваться. Они будут верными Хэдли. Фалькенберг поднял стакан с 
виски. Вице-президент Брэдфорд все знал об этом.
	-  Да уж, точно знал. -  Хамнер поднял свой стакан. -  Ваше 
здоровье.
	-  Ваше здоровье.
	"И я хотел бы знать, о чем еще знает этот змееныш, -  подумал про 
себя Хамнер. -  Без его поддержки Фалькенберг в минуту вылетел бы 
отсюда... и что тогда?
	-  Полковник, вчера в мой кабинет ваш план организации. Вы 
сохранили всех Десантников в одном батальоне с этим ново-нанятыми 
офицерами. Кроме них у вас есть три батальона местных, но все стойкие 
члены партии -  в четвертом. Во втором и третьем -  местные рекруты, но 
под начальством ваших людей.
	-  Это достаточно хорошее описание, сэр, -  согласился 
Фалькенберг...
	"И ты знаешь мой вопрос", -  подумал Джордж. -  Почему, 
полковник? Подозрительный человек подумал бы, что вы собрали здесь 
собственную маленькую армию, со структурой, устроенной так, что вы 
можете взять полный контроль над ней, если когда либо возникнет 
разница во мнениях между вами и правительством.
	-  Подозрительный человек мог бы так сказать, -  опять согласился 
Фалькенберг. Он осушил свой стакан и подождал, пока Джордж сделает 
то же самое. Подошел стюард со свеженаполненными стаканами. -  Но 
человек практичный мог бы сказать нечто иное. Вы что, ждете, что я 
поставлю зеленых офицеров командовать этими ветеранами гауптвахт? 
Или ваших добросердечных прогрессистов командовать зелеными 
рекрутами?
	-  Но вы ведь сделали именно это...
	-  По приказу мистера Брэдфорда я сохранил четвертый батальон 
по возможности свободным от наемников. Это, между прочим, не 
помогает их обучению. Но у мистера Брэдфорда кажется та же жалоба, 
что и у вас.
	-  Я не жаловался.
	-  Я подумал, что жаловались, -  сказал Фалькенберг. -  Тем не 
менее, у вас есть свои партийные вооруженные силы, если вы пожелаете 
контролировать меня. Фактически, у вас есть весь контроль, который 
вам нужен. В ваших руках финансовые нити. Без снабжения этих ребят 
продовольствием и деньгами я и часа не смог бы удержать их.
	-  Солдаты всегда находили, что легче ограбить тех, кто им платит, 
чем сражаться за него, -  сказал Хамнер. -  Ваше здоровье.
	Он осушил свой стакан, затем подавил кашель. Напиток был 
крепкий и он не привык пить чистое виски. Он гадал, что произойдет, 
если он закажет что-нибудь другое: пиво или коктейль. Это как-то 
казалось неподходящим для данного собрания.
	-  Такого замечания я мог бы ожидать от Брэдфорда, -  сказал 
Фалькенберг.
	Хамнер кивнул. Брэдфорд всегда что-то подозревал. Иногда 
Джордж задумывался, а совершенно ли нормален Первый вице-
президент, но это было глупо. И все же, когда давление возрастало Эрни 
Брэдфорд умел действовать людям на нервы своими подозрениями и он 
скорей бы предпочел, чтобы ничего не делалось, чем бросить контроль 
над чем бы то ни было.
	-  Как я, по-вашему организую этот переворот? -  осведомился 
Фалькенберг. -  У меня есть кучка верных мне солдат. Остальные -  
наемники или ваши местные. Вы много заплатили за то, чтобы привезти 
сюда меня и мой штаб. Вы хотите, чтобы мы сражались с невозможным 
неравенством в силах и несуществующим снаряжением. Если вы также 
настаиваете на своей собственной организации вооруженных сил, то я не 
могу принять на себя ответственность.
	-  Я этого не говорил.
	Фалькенберг пожал плечами.
	-  Если Президент Будро так прикажет, а он прикажет по вашей 
рекомендации, я передам командование любому, кого он выберет.
	"А он назовет Брэдфорда, -  подумал Хамнер. -  Я уж скорей 
доверюсь Фалькенбергу. Что там ни сделает Фалькенберг, это будет 
сделано по крайней мере профессионально. С Эрни же нет никакой 
уверенности в том, что он не выкинет чего-нибудь и, что он сможет 
достичь чего-нибудь, если не выкинет.
	-  Что вы хотите получить, полковник Фалькенберг?
	Вопрос, казалось, удивил полковника.
	-  Деньги, конечно. Немного славы, наверное, хотя ныне этим 
словом не очень-то пользуются. Ответственный пост, соразмерный моим 
способностям. Я всегда был солдатом, ничего иного я не знаю.
	-  Я почему вы не остались в КД?
	-  Это есть в послужном списке, -  холодно ответил Фалькенберг. -  
Наверняка вы знаете.
	-  Но я не знаю, -  Хамнер был спокоен, но выпитого виски было 
достаточно, чтобы сделать его смелей, чем он намеревался, даже в этом 
лагере, окруженном солдатами Фалькенберга. -  Я совсем не знаю то, что 
мне рассказывали не имеет никакого смысла. У вас не было причин 
жаловаться на продвижение, а у Адмирала Лермонтова -  обвинять вас. 
Все выглядит так, словно вы сами себя уволили.
	Фалькенберг кивнул.
	-  Вы почти правы. Проницательно с вашей стороны. -  Губы 
солдата были туго сжаты, а серые глаза впились в Хамнера. -  Полагаю, 
вы заслужили право на ответ, Гранд Сенатор Бронсон поклялся 
уничтожить меня по причинам, которые вам незачем знать. Если бы 
меня не уволили по тривиальному обвинению в техническом 
подчинении, я столкнулся бы с серией сфабрикованных обвинений. 
Таким путем я, по-крайней мере, ушел с чистым послужным списком. С 
чистым послужным списком и и большей горечью и злостью.
	-  И это все?
	-  Это все.
	Это было праводоподобным. Так же, как и все другое, сказанное 
Фалькенбергом. И все же Хамнер был уверен, что Фалькенберг лжет. 
Нет, не прямо лжет, но и не говорит всего тоже. Хамнер чувствовал, что 
если бы он знал правильные вопросы, то он получил бы и правильные 
ответы, но вопросов не было.
	"И, -  подумал Хамнер, -  я должен либо довериться этому 
человеку, либо избавиться от него, а раздражать его, сохраняя его на 
службе -  самая глупейшая политика".
	Вернулись волынщики и тамада посмотрел на Фалькенберга.
	-  Еще что-нибудь? -  спросил Фалькенберг.
	-  Нет.
	-  Благодарю вас, -  полковник кивнул младшему офицеру. Тамада 
взмахом руки дал добро главному волынщику. Тот поднял свой жезл и 
затрещали барабаны. Заиграли волынщики сперва стоя на месте, а затем 
маршируя вокруг стола. Офицеры заорали и помещение наполнилось 
массовыми криками. Собрание пошло гулять снова.
	Джордж поискал глазами кого-нибудь из рекомендованных им и 
обнаружил, что все офицеры-прогрессисты в комнате были его 
собственные. Не было ни одного из брэдфордского крыла партии. Имело 
ли это значение?
	Он поднялся и встретился взглядом с лейтенантом-прогрессистом.
	-  Пускай Фаркхар проводит меня, полковник, -  испросил Хамнер.
	-  Как пожелаете.
	Шум преследовал его, пока он выходил из здания и шел по 
лагерной улице. С плаца и лагеря за ним доносились новые звуки. 
Костры ярко горели в ночи.
	-  Ладно, Джейми, что здесь происходит? -  требовательно спросил 
Хамнер.
	-  Происходит, сэр? Насколько я знаю, ничего. Если вы имеете в 
виду собрание, то мы праздновали окончание солдатами тренировки. 
Завтра они начнут отрабатывать усложненную программу.
	-  Может я имел в виду и собрание, -  произнес Хамнер. -  Ты, 
кажется, весьма дружен с другими офицерами?
	-  Да, сэр. -  Хамнер заметил энтузиазм в голосе Джейми Фаркхара. 
Мальчик был достаточно молод, чтобы заразиться представлении об 
избранности военных. И Джордж испытывал к нему жалость. -  Они 
хорошие люди.
	-  Да, и я полагаю, что так. А где другие? Люди мистера 
Брэдфорда?
	-  У них возникли левые проблемы, задержавшие их допоздна вне 
лагеря, -  ответил Фаркхар. -  Мистер Брэдфорд приехал к обеду и 
попросил, чтобы их отправили куда-то на митинг. Он проводит с ними 
много времени.
	-  Не сомневаюсь, -  сказал Хамнер. -  Слушай, ты был среди 
Десантников, Джейми. Откуда эти солдаты, каких частей КД?
	-  Я по-настоящему не знаю, сэр. Полковник Фалькенберг запретил 
нам их расспрашивать. Он говорит, что солдаты начинают здесь с 
чистым послужным списком.
	Хамнер заметил, что тон использованный Фаркхаром, когда тот 
упомянул Фалькенберга больше, чем уважение. Благоговейный ужас, 
наверное.
	-  Кто-нибудь из них служил раньше с полковником?
	-  Я думаю, что да, сэр. Они его не любят, клянут полковника 
совершенно открыто. Но они боятся этого его здоровенного 
главстаршину. Кальвин предлагал помахаться с любыми двумя 
солдатами в лагере и и правила выбирают они сами. Некоторые из 
новичков попробовали это, но из Десантников никто не стал. Ни один.
	-  И ты говоришь, что полковник не популярен среди солдат?
	Фаркхар на минутку задумался.
	-  Я бы не сказал, что он п о п у л я р е н, нет сэр.
	"И все же, -  подумал Хамнер, -  Борис говорил, что он был 
популярен среди солдат". Виски гудело в голове у Джорджа. -  А кто 
популярен?
	-  Майор Сэвидж, сэр. Солдаты его любят. И капитан Фаст. Его 
Десантники особенно уважают. Он командует строевой подготовкой.
	-  Ладно. Слушай, может ли эта часть драться? Есть у нас шанс, 
после того, как КД уйдет?
	Они стояли и наблюдали лагерную жизнь в свете костров. Солдаты 
крепко пили, орали, пели песни и гонялись друг за другом по лагерю. 
Перед одной из палаток шел кулачный бой и ни один офицер не 
двинулся, чтобы прекратить его.
	-  Вы такое позволяете? -  потребовал ответа Хамнер.
	-  Мы стараемся не вмешиваться слишком много, -  ответил 
Фаркхар. -  Полковник говорит, что половина офицерского образования 
-  это усвоение того, чего не надо видеть. В любом случае, сержанты 
прервали драку, видите?
	-  Но вы позволяете солдатам пить.
	-  Сэр, нет таких правил против выпивки. Только против 
непригодности для выполнения своего долга. А эти солдаты крепкие. 
Они выполняют приказы и они могут драться. Я думаю, мы будем 
действовать действительно хорошо.
	Гордость. Они вложили кое-какую гордость в Джейми Фаркхара и 
может быть в некоторых из этих тюремных птах.
	-  Ладно, Джейми. Возвращайся на свое собрание. Я найду своего 
шофера.
	Отъезжая, Джордж Хамнер чувствовал больше уверенности в 
будущем Хэдли, но он был по-прежнему убежден, что здесь что-то не 
так, но не имел ни малейшего понятия, что же именно.


		Глава девятая

	Стадион был построен с расчетной вместимостью в сто тысяч 
человек. Сейчас там было набито как минимум столько, и такое же число 
людей кишело на прилегающих к нему рыночных площадях и улицах. 
Весь гарнизон Кодоминиума был в карауле для поддержания порядка, но 
в этом не было нужды.
	Празднование было бурным, но никаких неприятностей сегодня не 
будет. Партия Свободы была не меньше Десантников озабочена тем, 
чтобы избежать инцидентов в этот день, величайший для Хэдли со 
времен открытия.
	Кодоминиум передавал власть местному управлению и убирался 
восвояси. Ничто не должно было испортить это.
	Хамнер и Фалькенберг следили с верхнего яруса стадиона. Ряд за 
рядом пластсистальные скамьи спускались каскадами, словно гигантская 
лестница, с их галерки до центрального поля внизу. Все места были 
заняты, так что стадион пестрел разными цветами.
	Прямо напротив них стояли в президентской ложе президент 
Будро и Губернатор Флаэрти. Вокруг высоких чинов стояли по стойке 
"смирно" президентские гвардейцы в синих мундирах и Десантники 
Кодоминиума в ало-золотых.
	Президентскую ложу разделяли вице-президент Брэдфорд, лидеры 
оппозиционной партии Свободы, деятели Прогрессивной, чиновники 
уходящего в отставку правительства Кодоминиума и все другие, кто смог 
выклянчить приглашение.
	Джордж знал, что некоторые из них гадали, куда он делся.
	Брэдфорд точно заметит отсутствие Хамнера. Он может даже, 
подумал Хамнер, подумать, что второй вице-президент поднимает 
оппозицию или бунт. В последнее время Брэдфорд обвинял Хамнера во 
всевозможной нелояльности к Прогрессивной партии, и недолго 
потребуется ждать, прежде чем он потребует, чтобы Будро дал ему 
отставку. К дьяволу этого коротышку!
	Джордж терпеть не мог толп, и мысль о необходимости стоять там 
и слушать все эти речи, быть вежливым с партийными функционерами, 
которых он ненавидел, была уже сама по себе нестерпимой. Когда но 
предложил посмотреть с другого наблюдательного пункта, Фалькенберг 
быстро согласился. Солдат, кажется, тоже не слишком уважал 
формальные церемонии. "Гражданские церемонии, -  поправил себя 
Хамнер. -  Военные парады Фалькенберг, вроде бы, любил".
	Ритуал был почти окончен. Оркестры Десантников КД 
промаршировали через поле, речи были произнесены, подарки 
доставлены и приняты. Сто тысяч человек прокричали "Ура!", и это был 
звук, внушающих ужас. Голая сила была пугающей. Хамнер взглянул на 
часы. Когда он это сделал, оркестр Десантников загрохотал в барабаны. 
Массовый барабанный бой прекращался смолканием одного барабана за 
другим, пока не остался один-единственный, который все продолжал и 
продолжал выбивать раскатистую дробь, пока, наконец, не замолк. Весь 
стадион ждал.
	Раздалась одна труба, не больше. Ясный звук, заунывный, но 
победный, последняя честь знамени Кодоминиума над дворцом. Ноты 
повисли в воздухе Хэдли, словно нечто осязаемое, и ало-голубое знамя 
медленно, ровно спустилось с флагштока, и поднялось пылающее 
золотисто-зеленое знамя Хэдли.
	По всему городу люди в мундирах отдавали честь этим флагам. 
Одному поднимавшемуся, другому сползающему. Голубые мундиры 
Хэдли отдавали честь с улыбками, красно-мундирные Десантники с 
безразличием. В этом году знамя Кодоминиума поднималось и падало 
на протяжении двухсот световых лет и на семидесяти планетах, какая 
разница от одной мелкой планеты?
	Хамнер бросил взгляд на Джона Фалькенберга. Полковник не 
смотрел на поднимающееся знамя Хэдли. Его застывшая честь была 
отдана флагу КД, и когда замерла последняя нота финального трубного 
салюта, Хамнеру показалось, что он заметил, как Фалькенберг вытер 
глаза.
	Жест этот был столь поразительным, что Джордж поглядел снова, 
но видеть было больше нечего, и он решил, что ошибся.
	-  Вот так, значит, -  отрывисто сказал Фалькенберг. Голос у него 
был напряженным. -  Я полагаю, нам следует присоединиться к 
остальным. Нельзя заставлять Его Шефство ждать.
	Хамнер кивнул. Президентская ложа была прямо связана с 
дворцом, и все чины прибудут на прием быстро, в то время, как им 
предстоит пересечь переполненный стадион. Люди уже устремлялись 
вниз, чтобы присоединиться к торжествующим толпам на траве в центре 
чаши.
	-  Давайте отправимся этой дорогой, -  предложил Хамнер. Он 
провел Фалькенберга на самый верх стадиона в маленькую нишу, где он 
воспользовался ключом, чтобы открыть не очень-то заметную дверь. -  
Система туннелей доставит нас прямо во дворец через стадион и под 
ним, -  объяснил он Фалькенбергу. -  Не то, чтобы секрет, но мы не 
хотим, чтобы люди об этом знали, иначе они потребуют, чтобы мы 
открыли туннели для публики. Система создана в основном для 
ремонтных бригад.
	Он запер за ними дверь и выразительно махнул рукой в сторону 
широкого внутреннего коридора.
	-  Это здание было в самом деле весьма хорошо спроектировано.
	Тон неохотного восхищения не был для него естественным. Коль 
вещь была хорошо сделана, то она хороша и все тут ... но в последнее 
время он обнаружил, что говорит так о проектах Кодоминиума. Он 
негодовал на администрацию КД и тех людей, что бросали работу по 
управлению после создания многочисленных проблем, которые никто не 
мог разрешить.
	Они спустились вниз по лестнице, прошли через какие-то 
переходы, а затем еще через один набор запертых дверей. Сквозь них они 
вышли во внутренний двор дворца. Празднование было уже в разгаре, и 
ночь, вероятно, будет долгая.
	Хамнер гадал про себя, что же их теперь ждет. Утром уйдет 
последняя шлюпка КД, и Кодоминиума не будет ... Завтра Хэдли 
остается один на один со своими проблемами.
	 -  Смир-рна! -  прорезала гул голосов четкая команда Кальвина.
	-  Сидите, пожалуйста, господа, -  Фалькенберг занял свое место во 
главе длинного стола в командном помещении того, что что было 
центральным штабом Десантников Кодоминиума.
	За исключением мундиров и знамен было мало перемен по 
сравнению с тем, что уже называли "старыми временами".
	Офицеры сидели на обычных местах для заседания штаба полка. 
На одной стене висели карты, а на другой господствовал выводной экран 
компьютера. Стюарды в белых куртках принесли кофе и незаметно 
удалились за двери, охраняемые вооруженными часовыми.
	Фалькенберг смотрел на знакомую сцену и знал, что полицейские 
силы занимали казармы Десантников всего три дня, Десантники же были 
здесь двадцать лет.
	На месте, зарезервированном для полкового офицера разведки, 
сидел, развалясь, штатский. Его френч был пестрого цвета, он был одет 
по нынешней земной моде: яркий галстук и мешковатые рукава. Вместо 
ремня был длинный кушак, скрывавший его карманный калькулятор. 
Высшие классы Хэдли только-только начинали носить такие наряды.
	-  Мы все знаем, почему мы здесь, -  обратился Фалькенберг к 
собравшимся офицерам. -  Те из вас, кто служил со мной раньше, знают, 
что я не часто провожу штабные совещания. Они, однако, общеприняты 
среди наемных частей. Главстаршина Кальвин будет представлять 
рядовой состав полка.
	Послышались приглушенные смешки. Кальвин воевал вместе с 
Фалькенбергом восемнадцать стандартных лет. Предположительно у 
них бывали различия во мнениях, но их никто никогда не замечал. 
Мысль, будто ПГС будет противостоять полковнику от имени солдат, 
была забавной. С другой стороны, никакой полковник не мог позволить 
игнорировать взгляды своего сержантского кубрика.
	Жесткие черты лица Фалькенберга слегка расслабились, словно он 
оценил собственную шутку. Его глаза прошли по лицам 
присутствующих. Все в комнате прежде были десантниками, и все, за 
редким исключением, служили с ним и раньше. Офицеры-прогрессисты 
были где-то на задании. И чтобы этого достичь, не вызывая подозрений, 
потребовалось осторожное планирование начальника строевой 
подготовки.
	Фалькенберг повернулся к штатскому.
	-  Доктор Уитлок, вы пробыли на Хэдли шестьдесят семь дней. Это 
не очень долгий срок для изучения планеты, но это примерно все то 
время, что у нас есть. Вы пришли к каким-нибудь выводам?
	-  Да, -  Уитлок говорил, сильно растягивая гласные и, по мнению 
большинства, не из-за природного акцента. -  Немногим отличается от 
оценки флота, полковник. Не могу понять, зачем вы пошли на лишние 
расходы, связанные с доставкой меня сюда? Ваша разведка знает свое 
дело примерно так же хорошо, как и я свое.
	Уитлок откинулся на спинку кресла и выглядел очень 
расслабленным и беззаботным посреди военной формальности других. В 
его манере держаться не было никакого презрения. У военных был один 
набор