сказал Фалькенберг. -  Были ли какие-нибудь 
неприятности?
	-  Банда хулиганов попыталась что-то заварить, когда мы 
проходили через город, полковник. -  По волчьи оскалился Кальвин. -  
Протянула недостаточно долго, чтобы установить какие-нибудь 
рекорды.
	-  Кто нибудь ранен?
	-  Ни одного такого, чтобы не смог уйти сам.
	-  Хорошо. Есть какие-нибудь проблемы в бараках перемещенных?
	-  Нет, сэр, -  отрапортовал Кальвин. -  Они их там не охраняют. 
Всякий, кто хочет убирается от благотворительности Бюрпери, им 
позволяют уходить. Без продуктовых карточек, конечно. Это были 
просто недобровольные колонисты, а не осужденные.
	Слушая доклад Кальвина, Фалькенберг изучал вошедшего с ним 
человека. Майор Джереми Сэвидж выглядел усталым и намного старше 
своих сорока пяти лет. Он был тоньше, чем помнил его Фалькенберг.
	-  Так плохо как я и слышал? -  спросил его Джон.
	-  Не сахар, -  ответил Сэвидж на отрывистом диалекте, усвоенном 
им пока он рос на Черчилле. -  Да этого и не ждали. Но вот мы и здесь, 
Джон Кристиан.
	-  Да. И слава богу. Вас никто не заметил? Люди вели себя как 
надо?
	-  Да, сэр. С нами обращались точно так же как и с другими 
недобровольными колонистами. Солдаты вели себя великолепно и 
неделя-другая тяжелых упражнений должна вернуть нас всех обратно в 
форму. Главстаршина говорит мне, что батальон прибыл в целости.
	-  Да. Они все еще в казармах Десантников. Это наше слабое звено. 
Джереми. Я хочу иметь их здесь, где мы контролируем, с кем они 
болтают и как можно скорее.
	-  Вам достались наилучшие. Я думаю, с ними будет полный 
порядок.
	Фалькенберг кивнул. -  Но держи глаза открытыми, Джерри. Будь 
осторожен с солдатами, пока не отчалит КД. Я нанял проверить для нас 
положение доктора Уитлока. Он еще не докладывал, но я считаю, что он 
на Хэдли.
	Сэвидж понял взмах руки Фалькенберга и сел на единственный 
стул в комнате. С кивком благодарности он взял у Фалькенберга стакан 
виски.
	-  Не скупился с наймом экспертов, а? Говорят, он наилучший из 
всех доступных... Ого, хорошее. На этих бюрперовских кораблях 
совершенно нечего пить.
	-  Когда Уитлок доложит, у нас будет полный сбор штаба, -  сказал 
Фалькенберг. -  А того -  держитесь плана. Брэдфорд предполагает 
прислать завтра батальон и вскоре после этого он начнет собирать 
добровольцев из своей партии. Имеется в виду, что мы будем обучать их. 
Разумеется, все они будут верны Брэдфорду. Не партии и уж, конечно, не 
нам.
	Сэвидж кивнул и протянул стакан Кальвину наполнить по новой.
	-  А теперь расскажите мне о тех хулиганах, с которыми вы 
подрались по пути сюда, главстаршина, -  предложил Фалькенберг.
	-  Уличная банда, полковник. Не плохи в индивидуальном бою, но 
никакой оганизации. Для, примерно, сотни наших не соперники.
	-  Уличная банда. -  Джон задумался, оттопырил нижнюю губу, 
потом усмехнулся. Сколько ребят из нашего батальона были такой же 
шпаной, главстаршина?
	-  Минимум половина, сэр. Включая меня.
	Фалькенберг кивнул.
	-  Я думаю, что было бы хорошо, чтобы Десантники встречались с 
некоторыми из этих ребят, главстаршина. Неформально, знаете ли.
	-  Сэр! -  квадратное лицо Кальвина засияло от удовольствия.
	-  Теперь, продолжал Фалькенберг. -  Нашей настоящей проблемой 
будут рекруты. Можете головы позакладывать, что некоторые из них 
попытаются завести дружбу с солдатами. Они захотят поразузнать у 
бойцов об их прошлом и об их компаниях. А солдаты будут выпивать, а 
выпивши -  болтать. Как ты с этим управишься, первый солдат?
	Кальвин, похоже задумался.
	-  Какое-то время будет несложно. Мы будем держать рекрутов в 
стороне от солдат, кроме инструкторов по строевой подготовке, а ИСПы 
с рекрутами не болтают. Когда же они пройдут основы, будет труднее, 
но черт возьми, полковник, бойцы любят приврать о своих компаниях. 
Мы просто будем поощрять их немного подзагнуть. Истории будут 
такими диковинными, что в них никто не поверит.
	-  Правильно, мне незачем говорить вам обоим, что некоторое 
время мы будем кататься по очень тонкому льду.
	-  Сумеем, полковник. -  Кальвин говорил убежденно. Он долгое 
время был с Фалькенбергом и, хотя другой человек мог ошибаться, по 
опыту Кальвина, но Фалькенберг бы нашел выход из любой дыры, куда 
бы они не провалились. А если они не выбирутся... ну, над дверью 
каждого кубрика Флота КД был плакат: "Вы -  Десантники, для того, 
чтобы погибнуть, а Флот отправит вас туда, где вы это сможете сделать". 
Кальвин прошел под этим плакатом, когда записывался на Флот и с тех 
пор еще тысячи раз.
	-  Вот так, Джереми. -  Сказал Фалькенберг.
	-  Да, сэр. -  Четко ответил Сэвидж. Он встал и отдал честь. -  Будь 
я проклят, если не приятно почувствовать, что ты снова это делаешь, сэр.
	Годы спали с его лица.
	-  Рад вас снова видеть на борту, -  ответил Фалькенберг. Он встал 
и отдал честь в ответ. -  И спасибо, Джереми. За все...

	Батальон Десантников прибыл на следующий день. Их привели в 
лагерь офицеры регулярных войск КД, передавшие их Фалькенбергу. 
Возглавляющий их капитан хотел остаться и понаблюдать, но 
Фалькенберг нашел для него поручение и услал его, чтобы осталась 
только компания майора Сэвиджа. Час спустя в лагере не было никого, 
кроме людей Фалькенберга. Два часа спустя, солдаты занялись 
сооружением своего собственного базового лагеря.
	Фалькенберг наблюдал за ними с крыльца своего ранчо.
	-  Есть ли какие-нибудь проблемы, главстаршина? -  спросил он.
	Кальвин поскреб щетину на квадратной челюсти. На гарнизонной 
службе он брился дважды в день и в данный момент он подумывал не 
побриться ли ему вторично.
	-  Ничего такого, что не исцелит солдатский мат, полковник. С 
вашего разрешения, я приволоку несколько баррелей виски и дам им 
раздавить им прежде, чем придут рекруты.
	-  Разрешаю.
	-  Они будут мало на что годны до завтрашнего полудня. Но мы 
теперь на расписании, лишняя работа будет им на пользу.
	-  Сколько сбегут?
	Кальвин пожал плечами.
	-  Может быть нисколько, полковник. У нас хватит работы, чтобы 
занять их, а они плохо знают эту местность. Рекруты -  другое дело и, 
коль скоро они сюда прибудут, у нас может быть пара смывшихся.
	-  Да. Ну посмотрим, что можно будет сделать. Нам понадобится 
каждый боец. Ты слышал анализ ситуации от президента Будро.
	-  Да, сэр. Это сделает солдат счастливыми. Похоже, что предстоит 
хорошая драка.
	-  Я думаю, ты можешь спокойно обещать солдатам какие-нибудь 
тяжелые бои, главстаршина. Им также лучше понять, что если мы этого 
боя не выиграем, деваться будет некуда. На этом туре не будет никакой 
ракетной эвакуации.
	-  На половине наших заданий не было никакой ракетной 
эвакуации, полковник. Мне лучше повидаться с капитаном Фастом 
насчет бренди. Не присоединитесь к нам около полуночи, сэр? Солдаты 
хотели бы этого.
	-  Не подведу, главстаршина.

	Предсказание Кальвина не оправдалось. Солдаты были 
бесполезны весь следующий день. Рекруты прибыли день спустя.
	Лагерь кипел деятельностью. Десантники вновь усваивали уроки 
основной тренировки. Каждый манипул из пяти человек сам себе варил, 
сам себе стирал, сам себе строил укрытия из плетеной синтетики и 
веревок и выделял людей для работы на окопах и палисадах лагеря.
	Рекруты занимались тем же самым и под руководством 
фалькенберговских наемных офицеров и младкомов. Большинство из 
прибывших с Сэвинджем на бюрперовском корабле были офицерами, 
центурионами, сержантами и техниками в то время, как в батальоне 
Десантников было необычно большое число мониторов и капралов. 
Между этими двумя группами было достаточно лидеров для целого 
полка.
	Рекруты учились спать в своих военных плащ-палатках и жить в 
полевых условиях без всякого обмундирования, кроме боевой формы и 
обуви из синтекожи. Они делали себе все сами и не зависели ни от кого за 
пределами полка. После двух недель их обучили самим себе изготовлять 
доспехи из немурлона. Завершив это, они жили в них и любой, 
пренебрегавший своим долгом, обнаруживал, что его доспехи отяжелены 
свинцом. Марширующие в наказание манипулы, отделения и целые 
секции рекрутов и ветеранов стали в лагере обычным зрелищем после 
наступления темноты.
	У вертолетов было мало времени панибратствовать с ветеранами-
Десантниками. Сэвидж, Кальвин и другие офицеры безжалостно 
прогоняли их через строевую подготовку, полевые испытания, боевые 
упражнения и ремонтные работы. Формирование рекрутов с каждым 
днем становилось все меньше и меньше, так как людей доводили до 
покидания службы, но откуда-то был постоянный приток новых бойцов.
	Эти все были помоложе и приходили мелкими группками прямо в 
лагерь. Они появлялись перед полковой канцелярией на побудку и их 
часто сопровождали кадровые Десантники. В их формированиях 
наблюдалось такое же истощение, как и среди партийных волентеров, но 
службу покидало намного меньше и они жаждали боевой тренировки.
	Через шесть недель лагерь посетил вице-президент Брэдфорд. 
Прибыв, он обнаружил весь лагерь на построении, рекруты -  по одну 
сторону плаца, ветераны -  по другую.
	Главстаршина Кальвин читал солдатам:
	-  Сегодня на Земле тридцатое апреля, -  гремел голос Кальвина, он 
не нуждался в рупоре. -  Это день Камерона. Тридцатое апреля тысяча 
восемьсот шестьдесят третьего года капитан Жан Данжу из 
Иностранного Легиона с двумя офицерами и шестьюдесятью двумя 
легионерами столкнулся с двумя тысячами мексиканцев у асьенды 
Камерона. Бой продолжался весь день. У легионеров не было не пищи ни 
воды. У них не хватало боеприпасов. Капитан Данжу был убит. Его 
место занял лейтенант Биллэн. Он тоже был убит. В пять пополудни все, 
кто остались, это были лейтенант Модэ и четверо бойцов. У них было по 
патрону на каждого. По команде они выстрелили свой последний заряд и 
бросились на врага в штыки. Выживших не было...
	Солдаты молчали. Кальвин посмотрел на рекрутов. Они стояли, 
застыв по стойке смирно под жарким солнцем. Наконец Капитан 
Кальвин проговорил:
	-  Я не жду, чтобы кто-нибудь из вас когда-нибудь достиг такого... 
Но может быть, один из вас когда-нибудь узнает однажды, что же это 
такое Камерон.
	Сегодня вечером каждый получит добавочную порцию вина. 
Боевые ветераны также по пол-литра бренди. А теперь слушай приказ.
	Фалькенберг провел Бредфорда в дом. Он теперь был 
приспособлен под офицерскую кают-компанию и они уселись в одном 
углу гостиной. Стюард принес напитки.
	-  И для чего же это все было? -  Требовательно спросил Брэдфорд. 
-  Это же не иностранный Легион! Предполагается, что вы обучаете 
полицейские силы планеты.
	-  Полицейские силы, у которых на руках дьявольская драка, -  
напомнил ему Фалькенберг. -  Верно, в этой воинской части у нас нет 
никакой преемственности с Легионом, но вы должны помнить, что наши 
основные кадры -  Десантники КД, или были ими. Если бы мы 
пропустили день Камерона, у нас был бы мятеж.
	-  Я полагаю, вы знаете, что делаете, -  фыркнул Брэдфорд. Его 
лицо почти потеряло носимую им вечную улыбку, но были еще ее следы. 
-  Полковник, у меня жалобы от людей, поставленных нами офицерами. 
Мои люди из Прогрессивной партии отделены от других солдат и им это 
не нравится. Мне тоже.
	Фалькенберг пожал плечами. -  Вы выбрали их произвести еще до 
обучения, мистер Брэдфорд. Это делает их офицерами из вежливости, но 
они ничего не знают. Они выглядели бы нелепо, если бы я смешал их с 
ветеранами, или даже с рекрутами, пока они не усвоят основ военного 
дела.
	-  Вы к тому же избавились от многих из них.
	-  По той же причине, сэр. Вы дали нам трудное задание. Нас 
превосходят в численности и нет никаких шансов на внешнюю 
поддержку. Через несколько недель мы столкнемся с сорока тысячами 
молодчиков из партии Свободы и я не стану отвечать за последствия, 
если мы скуем войска некомпетентными офицерами.
	-  Ладно. Я этого ожидал. Но дело не только в офицерах, 
полковник. Волонтеров-прогрессистов тоже выгоняют. Ваши 
тренировки слишком тяжелы. Это верные люди, а верность тут важна!
	-  Согласен, -  мягко улыбнулся Фалькенберг. -  Но я предпочел бы 
иметь один батальон хороших солдат, на которых я смогу положиться, 
чем полк солдат, которые могут сломаться под огнем. После того как я 
получу голый минимум первоклассных солдат, я подумаю о взятии 
других для несения гарнизонной службы. Прямо сейчас нам нужны 
солдаты, которые смогут драться.
	-  А разве у вас их еще нет? Эти Десантники кажутся вполне 
дисциплинированными.
	-  В строю разумеется. Но неужели вы действительно думаете, что 
КД отпустило бы надежных солдат?
	-  Может быть и нет, -  уступил Брэдфорд. -  О,кей. Вы -  эксперт. 
Но где, черт побери, вы берете других рекрутов? Тюремные птахи, 
ребята, состоящие на учете в полиции. Вы сохраняете их, позволяя в то 
же время моим прогрессистам убегать!
	-  Да, сэр! -  Фалькенберг дал знак еще по кругу спиртного. -  
Мистер вице-президент...
	-  С каких это пор вы стали таким формальным? -  спросил 
Брэдфорд. Улыбка его вернулась.
	-  Извините, я подумал, вы прибыли сюда проконтролировать 
меня.
	-  Нет, конечно же нет. Но я, знаете, должен отвечать перед 
президентом Будро. И Хамнером. Я сумел добиться, чтобы вашу 
деятельность перепоручили моему министерству, но это не значит, что я 
могу сказать Кабинету не соваться.
	-  Правильно, -  согласился Фалькенберг. -  Ну, насчет рекрутов. 
Мы берем то, что можем получить. Тренировка зеленых солдат требует 
времени и если уличные бойцы держатся крепче, чем ваши партийные 
силачи, я ничего не могу поделать. Вы можете сказать Кабинету, что 
когда у нас будут кадры, на которые мы сможем положиться, мы будем 
обращаться с волонтерами полегче. Мы даже сможем сформировать 
своего рода неполнодневную милицию. А прямо сейчас есть нужда в 
людях достаточно крепких для того, чтобы выиграть предстоящий бой. 
И я не знаю никакого лучшего способа сделать это.
	После этого Фалькенберга вызывали во дворец каждую неделю с 
докладами. Обычно он встречался только с Брэдфордом и Хамнером. 
Президент Будро ясно дал понять, что он считал военную силу злом, 
необходимость которого не установлена и только благодаря настояниям 
Брэдфорда полк продолжали снабжать.
	На одном совещании Фалькенберг встретился с шефом 
рефьюджской полиции Хорганом.
	-  У Хоргана есть жалобы, полковник, -  сообщил Будро.
	-  Да, сэр? -  спросил Фалькенберг.
	-  Все дело в этих чертовых Десантниках, -  сказал Хорган. Он 
потер подбородок. -  Они устраивают в городе дьявольский тарарам по 
ночам. Мы ни разу не словили ни одного из них, потому что мистер 
Брэдфорд хочет, чтобы мы спускали это дело на тормозах, но это 
становится тяжело.
	-  Что они делают? -  спросил Фалькенберг.
	-  Называйте все, что хотите. Они захватывают пару таверен и 
никого туда не пускают без своего разрешения, хотя бы. И они каждую 
ночь затевают драки с уличными бандами. Все это мы могли бы 
пережить, но они заходят и в другие части города. Их множество. Они 
пьют всю ночь в кабаках, а потом говорят, что им нечем платить. Если 
владелец не отстает, они громят все его заведение.
	-  И исчезают прежде, чем туда добираются ваши патрули, -  
закончил за него Фалькенберг. -  Это старая традиция. Они называют ее 
"Система Д" -  дерябнул и деру. На планирование этих операций у них 
уходит больше времени и усилий, чем я могу добиться от них в бою. В 
любом случае, я постараюсь положить конец "Системе Д".
	-  Это помогло бы. И еще одно. Ваши ребята заходят в самые 
опасные части города и затевают драки с кем попало, кого только могут 
найти и с кем связаться.
	-  И как они действуют? -  заинтересовался Фалькенберг.
	Хорган усмехнулся, затем поправился под строгим взглядом 
Будро.
	-  Очень хорошо. Как я понял, они ни разу не были биты. Но все 
это вызывает кошмарный эффект среди граждан, полковник! И еще один 
фокус всех сводит с ума! Они во все часы ночи маршируют по улицам 
отрядами в пятьдесят человек, играя на волынках! Волынки в ночные 
часы, полковник, могут быть страшной вещью.
	Фалькенберг подумал, что увидел крохотную искорку в левом 
глазу Хоргана и шеф полиции сдерживал кривую улыбку.
	-  И я хотел спросить вас, полковник, -  вмешался второй вице-
президент Хамнер. -  Это ведь едва ли шотландская часть, почему же у 
них вообще есть волынки?
	-  Волынки стандартны во всех частях Кодоминиума, -  пожал 
плечами Фалькенберг. -  С тех пор как русские части КД начали 
принимать казацкие обычаи, полки западного блока нашли себе свои. В 
конце концов, десантные войска были сформированы из множества 
старых воинских частей. Иностранный легион, сайландеры. И многие 
люди любят волынку. Я, признаться, сам люблю.
	-  Разумеется, но не посреди ночи в моем городе, -  сказал Хорган.
	Джон открыто улыбнулся шефу полиции.
	-  Я постараюсь держать волынщиков по ночам в лагере. Я могу 
себе представить, что они плохи для морального состояния граждан. Но 
что касается удержания в лагере Десантников, то как мне это сделать? 
Они нужны нам все, до одного, а они -  добровольцы. Они могут сесть на 
транспортный корабль КД и отчалить, тогда уедут остальные. И мы 
ничерта не можем с этим поделать.
	-  До спуска флага Кодоминиума осталось меньше месяца, -  с 
удовлетворением сказал Брэдфорд. Он взглянул на знамя КД на 
флагштоке снаружи. Орел с красным щитом и черным серпом и молотом 
на груди; вокруг него красные и синие звезды. Брэдфорд удовлетворенно 
кивнул. Висеть ему не долго.
	Этот флаг мало что значил для народа Хэдли. На Земле его было 
достаточно, чтобы вызвать беспорядки в националистических городах 
как в США, так и в Советском Союзе, в то время как в других странах он 
был символом альянса, не дававшего другим государствам подняться 
выше второразрядного статуса. Для Земли альянс Кодоминиума 
предоставлял мир за высокую цену, для многих -  за слишком высокую.
	Для Фалькенберга он представлял почти тридцатилетнюю службу, 
кончившуюся военным трибуналом.

	 Осталось еще две недели. Затем губернатор Кодоминиума отбудет 
восвояси и Хэдли официально станет независимой.
	Вице-президент Брэдфорд навестил лагерь поговорить с 
рекрутами.
	Он рассказал им о ценности верности правительству и о наградах, 
которые они все получат, как только Прогрессивная партия официально 
придет к власти. Лучшая оплата, больше свободы и возможность 
продвижения в увеличившейся армии, премиальные и легкая служба. Его 
речь была полна обещаний и Брэдфорд ею очень гордился.
	Когда он кончил, Фалькенберг отвел вице-президента в отдельную 
комнату офицерской кают-компании и захлопнул дверь.
	-  Черт вас побери, н и к о г д а не делайте предложений моим 
солдатам без моего разрешения. -  Лицо Джона Фалькенберга было 
белым от гнева.
	-  Я буду делать со своей армией, что мне угодно, полковник, -  
надменно ответил Брэдфорд. Улыбочка на его лице была совершенно 
лишена тепла. -  Не рявкайте на меня, полковник Фалькенберг. Без моего 
влияния Будро вмиг бы вас уволил.
	Затем его настроение изменилось и Брэдфорд достал из кармана 
фляжку бренди.
	-  Вот, полковник, давайте выпьем, -  его улыбка была заменена 
чем- то более искренним, -  мы должны работать вместе, Джон. Слишком 
много надо сделать. Сожалею, в будущем я буду советоваться с вами, но 
разве вы не думаете, что солдатам следовало бы узнать меня. Я же скоро 
буду президентом. -  Он посмотрел на Фалькенберга, ища поддержки.
	-  Да, сэр. -  Джон взял фляжку и поднял в тосте. -  За нового 
президента Хэдли. Мне не следовало бы на вас рявкать, но не делайте 
предложений солдатам, не показавшим себя в бою. Если вы дадите 
людям причину думать, что они хороши, когда они плохи, то у вас 
никогда не будет армии, стоящей того, что ей платят.
	-  Но ведь они хорошо действовали на тренировке. Вы сами 
говорили.
	-  Разумеется, но не говорите этого им. Гоняйте их до тех пор, пока 
им будет нечего больше выдавать и дайте им понять, что это лишь еле-
еле удовлетворительно. Тогд