отив. Пепел суур унес с собой".
  Так закончилась жизнь Риги Проклятого.
  Следующее известие о носителе феномена...

  Я оторвался от книги и покрутил колесико настройки. Лампа стала светить
чуть ярче; я продолжал чтение, пролистав несколько следующих страниц.

  Как уже сказано в предыдущих разделах, способности Пресветлых условно
можно разделить на полезные и вредные; прежде всего - полезные либо
вредные для их носителя. И если те, кто оказывался обладателем последних,
во многом повторяли судьбу Риги Проклятого, остальные проживали свою жизнь
более-менее спокойно. Но все равно, так или иначе, сталкивались с суурами.
Бродячие мудрецы, несомненно, сыграли свою роль в истории феномена
Пресветлых, а сыграв ее, ушли со сцены (см. Приложение 5).
  Что же касается...

  Нет, света лампы явно уже не хватало на то, чтобы читать нормально. Или
это все оттого, что вокруг темно?
  Я потер глаза и понял, что устал. Денек выдался очень насыщенным, совсем
даже не похожим на прочие выходные дни. Читать дальше было бессмысленно -
все равно я не пойму ни слова, а прочтение одной и той же фразы десять раз
подряд мало что даст, кроме ощущения собственной непроходимой тупости.
Нет, не спорю, полезное ощущение - но полезное лишь иногда и в малых
порциях.
  Место, на котором я остановился, пришлось заложить тоненькой матерчатой
закладкой. Я отодвинул книгу и задумался. Не хотелось оставлять "Феномен"
здесь, потому что, судя по всему, вернусь я сюда не скоро. Ну что же, не
будет большого греха, если возьму книгу с собой в комнату. Буду
проглядывать вечерами, перед сном.
  Я так и поступил.
  Запер библиотеку, занес книгу к себе и спустился в Большой зал. К моему
удивлению, в такое позднее время там все еще сидели люди. А именно: Данкэн
и чета Валхирров. Я пристроился рядом, пожелал коллегам приятного аппетита
и приступил к ужину.
  Но с такой любопытной компанией особенно много не наужинаешь. Господин
Валхирр, порядком осунувшийся за последние "надцать" часов, даже, кажется,
похудевший, смотрел прямо перед собой и ел мало. Лицо его не переставало
отражать эмоции жены, а иногда - Данкэна или мои собственные. Кажется,
господин Валхирр уже догадался о том, что с ним происходит нечто ужасное и
крайне неприятное, но никак не мог от этого избавиться. Данкэн же, по
своему обыкновению, уничтожал блюда одно за одним и проявлял ко всему
окружающему полное безразличие. Несомненно, безразличие показное.
  Короче говоря, все понимали неестественность ситуации, но сохраняли
хорошую мину при плохой игре.
  А что же госпожа Валхирр?
  Я посмотрел на нее и перехватил взгляд этой женщины, затравленный,
испуганный; лишь на одно короткое мгновение она позволила этим чувствам
завладеть собой и проявиться. Потом все пропало. Но я все-таки был уверен,
что не ошибся и видел то, что видел.
  Другие ничего не заметили. По крайней мере, Данкэн все так же предавался
чревоугодничеству, а господин Валхирр с услужливостью зеркала отражал при
этом все эмоции журналиста. Видимо, делал он это потому, что на данный
момент именно они были наиболее сильными. Если бы я дочитал "Феномен", я
бы знал точно, а так приходилось только догадываться.
  Госпожа Валхирр ела не торопясь, часто поднимала голову и смотрела на
мужа, но старалась делать это как можно бесстрастнее. Данкэн вообще не
отрывал взгляда от тарелки. Господин Валхирр ел мало - у него сейчас
имелись другие заботы.
  Вдруг одна из ламп-факелов, висевших в зале, со стеклянным треском
взорвалась, осколки брызнули во все стороны.
  Господин Валхирр вскочил со своего места и закричал. Он отшвырнул в
сторону стул (замечу, довольно массивный стул) и выбежал.
  Данкэн тоже поднялся и вопросительно посмотрел на супругу Валхирра.
  - Прошу вас, успокойте его, - умоляющим тоном произнесла она, глядя на
журналиста. - У меня уже нет на это никаких сил.
  Данкэн отрывисто кивнул и вышел вслед за Валхирром.
  Я смущенно молчал, опустив глаза.
  Госпожа Валхирр закрыла лицо руками:
  - Вы тоже заметили, правда? Он изменился, страшно изменился. Вы не
знаете, что с ним?
  - Нет, - соврал я.
  Она закивала:
  - Да-да, конечно. Простите за глупый вопрос - откуда вам знать. Наверное,
нужно спросить у господина повествователя.
  - Не нужно, - сказал я, злясь на себя за то, что делаю. - Не нужно.
Думаю, к завтрашнему утру это пройдет. Или даже к сегодняшнему вечеру.
  - Уже вечер, - сказала она.
  - И все-таки советую вам повременить. Тем более мне кажется, что
господина Мугида вам сейчас не найти.
  - Да, - прошептала эта немолодая, чуть полноватая женщина. - Да, но... Я
боюсь за Каэля. Мы прожили с ним вместе много лет, и он всегда был
заботливым мужем, но сегодня... Это ведь не забота обо мне, это какая-то
страшная форма сочувствия - со-чувствия, когда все, буквально все находит
отражение... в нем. Я боюсь.
  - Не бойтесь. Уверен, все обойдется.- Ложь, конечно, но именно такие
слова успокаивают лучше, чем любые аргументы и доводы.
  Она кивнула:
  - Спасибо вам. Я пойду к себе - если придет Каэль, скажите ему это.
  - Скажу, - пообещал я. - Спокойной ночи.
  - Спокойной ночи.
  Госпожа Валхирр ушла, я остался один.
  Вскоре вернулся Данкэн. Он открыл было рот, намереваясь заговорить, но
вспомнил что-то и промолчал. Только бросил отрывисто:
  - Все в порядке, он уже пришел в себя. Кажется, окончательно.
  Я кивком поблагодарил за информацию и продолжал есть.
  Журналист вскоре закончил ужинать, церемонно попрощался со мной и, держа
спину прямой, как гладильная доска, вышел. Вскоре отправился на покой и я.
  Читать сегодня больше не мог. Я подошел к окну и снял с него заглушку -
комната мгновенно наполнилась завыванием. Ветер внизу, в ущелье, пел
древний погребальный гимн, и мне очень хотелось надеяться, что этот гимн -
не по нам. Некоторое время я слушал его, потом поставил заглушку на место
и отправился спать.
  Закончилась первая неделя моего пребывания в "Последней башне".

  /...................................../