о сказал:
   - Спасибо.
   Седой горянин, не оборачиваясь, хмыкнул:
   - Пожалуйста. Надеюсь, теперь ты уверился в том, что единственный  путь
для тебя - это путь домой?
   - Нет. - Ренкр отрицательно покачал головой. - Я на самом деле не  могу
вернуться, так что пойду дальше вверх. Если позволите - то вместе  с  вами
до тех пор, пока наши дороги не разойдутся.
   Вожак оторвал взгляд от полуосвежеванной туши:
   - Ты что, изгнанник?
   Не желая вдаваться в подробности, парень кивнул:
   - Да, можно и так сказать.
   - Тем хуже. - Горянин пожал плечами. - Коли хочешь - иди с нами,  но  у
первого же Перехода ты останешься один. Если, конечно, не считать льдистых
змей. Думаю, ты уже понял,  что  они  -  компания  неподходящая.  -  Вожак
обернулся к Мнмэрду и скомандовал: - Помоги снять с нее  шкуру.  Сходи  за
факелом, посвети. Кажется, несильно подпорчена,  из  нее  все-таки  выйдет
чеш.
   Молодой горянин охотно поспешил вверх по  тропе  и  вскоре  прибежал  с
факелом в руке. Встал рядом с седым, так, чтобы  тому  было  и  светло,  и
удобно.
   - А что такое чеш? - поинтересовался Ренкр.
   Вожак охотно объяснил, ни на миг не отрываясь от работы:
   - Здесь, в горах, жизнь сложнее, чем в долине. И для того,  чтобы  было
удобнее передвигаться по скользким тропам, мы шьем из шкур  льдистых  змей
специальную одежду - чеши. Если ты обратил внимание, все мы одеты в них.
   И  в  самом  деле;  одежда  горян:  куртки,  штаны,  некоторое  подобие
долинских таццов, - была сшита из кожи змеи,  покрытой  сверху  маленькими
острыми  чешуйками.  Скользить  в  такой  одежде  невозможно   -   чешуйки
непременно зацепились бы за лед и затормозили скольжение. Как и  на  живой
змее, чешуйки на  чеше  меняли  свой  цвет  в  зависимости  от  окружающих
оттенков.
   - Кстати, - добавил вожак, пряча нож и  сворачивая  с  помощью  Мнмэрда
кровоточащую и дурно пахнущую шкуру, - меня зовут Одмассэн.
   К тому времени  три  остальных  горянина  уже  ушли  куда-то  вверх  по
тропинке, оставив у туши только своего предводителя,  Мнмэрда  да  Ренкра,
так что знакомство с другими спасителями откладывалось на потом. Когда все
необходимое со шкурой змеи было проделано, Одмассэн  поднял  вымазанный  в
вязкой голубоватой жидкости рулон и предложил долинщику:
   - Что же, парень, если  хочешь,  пойдем  к  нашему  костру.  -  И  стал
подниматься вслед за ушедшими, абсолютно не интересуясь, пойдет  ли  Ренкр
за ним или же останется у туши. А может, абсолютно уверенный  в  том,  что
ему больше некуда деться?..
   Впрочем, поскольку это на самом деле было так, долинщик в последний раз
взглянул на место сражения и последовал за Одмассэном и Мнмэрдом.
   Оказалось, свой лагерь горяне разбили неподалеку. Видимо, именно это  и
спасло Ренкру жизнь - звуки сражения долетели сюда  и  привлекли  внимание
воинов. Весь привал состоял из широкобокой палатки да небольшого костерка,
разведенного в глубокой яме естественного происхождения. У огня уже сидели
два  горянина,  насаживавшие  на  вертел  добычу   -   недавно   пойманное
аппетитного  вида  насекомое.  Еще  один  готовил  стойки   для   вертела,
устанавливая их у костра. Одмассэн положил добычу  рядом  с  палаткой,  но
все-таки достаточно далеко, чтобы запах не досаждал людям. Потом он  вошел
внутрь и вскоре вернулся, направляясь к Ренкру с какой-то фляжкой в руках.
На ходу вожак развинтил ее и протянул парню:
   - Хлебни-ка этого.
   Ренкр автоматически взял в руки массивную, обшитую мягкой шкурой фляжку
и сделал глоток. Жидкость оказалась горькой и  сладкой  одновременно.  Она
лавиной обрушилась в организм, и Ренкр буквально почувствовал, как напиток
странствует по телу. Потом жидкость прибыла в  место  назначения,  желудок
содрогнулся от неожиданности и  попытался  отторгнуть  необычный  продукт.
Поздно. Жидкость уже проникла в  организм,  и  сонливость  мягким  влажным
покрывалом опустилась на долинщика. Он  стал  медленно  оседать  прямо  на
тропу и, чувствуя, как заботливые руки Одмассэна подхватывают  его,  успел
только удивленно подумать: "Неужели отравили?"
   Бездна ворвалась в него и воцарилась, хохоча на все голоса.

   Нет разницы в том, где живет человек:
   в зеленой долине иль в снежных горах.
   Он чувствует равно любовь, зло и страх,
   он слышит подобно дыхание рек.
   И он одинаково любит детей
   и неотличим, когда лечит родных,
   он равно хохочет от шуток смешных
   и равно скорбит от обид и потерь.
   И помнить, и помнить бы надобно всем,
   что так же похожа пролитая кровь,
   не важно - от ревности иль за любовь,
   того ль, кому - сто, иль того, кому - семь.
   И видевший слезы, он вам подтвердит,
   что нету различий меж ними совсем.
   ...И так же венчает могилу гранит,
   и так же труп - труп, и боль -
   болью звенит везде.
   Не забыть бы об этом нам всем!



3

                                        Никогда ни в каких случаях не надо
                                     отчаиваться. Надеяться и  действовать
                                     - вот наша обязанность в несчастии.
                                                           Борис Пастернак

   Было жарко. Очень жарко. Ренкр даже удивился: с чего бы это мать  вдруг
стала расходовать дрова?  До  зимы  еще  далеко;  денег  у  них,  конечно,
хватает, но все равно - такая расточительность ничем не оправданна.  Потом
он решил, что, наверное,  заснул  в  Комнате  Легенд,  -  и  испугался.  А
испугавшись, открыл глаза. Ренкр не был ни  дома,  ни  в  Комнате  Легенд,
хотя, Создатель, лучше бы оказаться там, чем... Чем где? Этого он не знал.
Ему вспомнилось  все,  что  произошло  с  ним,  каждая  мелочь  вплоть  до
горько-сладкого питья, так неосторожно им  попробованного.  "Что  же  было
дальше-то?!" А судя по низкому каменному потолку, нависшему  над  головой,
по толстой теплой шкуре, укрывавшей Ренкра с головы до пят, по  еще  одной
шкуре, занавешивавшей вход в пещеру, дальше точно  что-то  было.  В  любом
случае, лежа в кровати, многого не навыясняешь. Ренкр отвернул край  шкуры
в сторону и сел на каменном ложе, устланном мягкой (но не слишком) тканью.
   Пещера была небольшой: десять на десять шагов. В ней, кроме кровати  и,
разумеется,  самого  Ренкра,  находился   кривоватый   треногий   табурет,
сработанный из гладких деревянных досок. На  досках  едва  прорисовывались
какие-то полустершиеся узоры,  из  чего  Ренкр  заключил,  что  табурет  -
достаточно древнее изделие. Кроме этой,  не  слишком  шикарной  мебели  да
отчаянно чадящего очага, здесь не было  ничего,  заслуживающего  внимания.
Правда, на табурете... Долинщик присмотрелся и ахнул.  Там  лежали  ножны,
его ножны, а из них бодро выглядывала рукоять меча.  Хорошенькое  "ничего,
заслуживающего внимания"!  Он  одним  движением  оказался  около  древнего
табурета и до боли, до побелевших костяшек сжал обтянутую  кожей  рукоять.
Создатель, как же это приятно: почувствовать в  ладони  уверенную  тяжесть
клинка! Ренкр внимательно  осмотрел  находку.  Меч  находился  в  отличном
состоянии,  насколько  это  было  возможно  для  старого,  побывавшего   в
переделках оружия. Но в любом случае о нем позаботились  -  хвала  Творцу.
Парень стал вешать ножны на пояс,  мельком  отметив,  что  одежда  на  нем
выглядит уж очень изношенной. Сколько же времени прошло  после  дегустации
того проклятого напитка?!
   Снаружи послышался звук  шагов.  Создавалось  впечатление,  что  там  -
коридор или уж, по крайней мере,  большая  полая  пещера.  Поскольку  шаги
приближались, Ренкр отошел к кровати и положил руку на меч, ожидая чего  и
кого угодно. Шкуры взвились, отстраненные  хозяйской  рукой,  и  в  пещеру
вошел Одмассэн. Могло показаться, что  он  очень  болен:  лицо  осунулось,
глубокие морщины врезались в  кожу,  глаза  смотрели  устало  и  горестно.
Горянин скользнул взглядом по Ренкру и некоторое время, казалось, даже  не
понимал, что видит, думал - он один в пещере. Потом взор  Одмассэна  обрел
осмысленность; седой вожак  остановился  и  посмотрел  на  долинщика.  Тот
продолжал стоять у кровати в напряженной позе,  ожидая  подвоха.  Одмассэн
тяжело вздохнул, подошел к юноше и сел рядом на кровать. Глядя прямо перед
собой, горянин заговорил, и по мере того, как продолжалась эта речь, Ренкр
все яснее понимал, что слышит свой собственный приговор.
   - Ты небось думаешь  сейчас  о  нас  всякие  гадости.  И  это,  парень,
правильно. - Одмассэн зло дернул себя за седеющую бороду и продолжал: - Но
пойми и меня, на самом деле это было единственным выходом из ситуации.  Ты
бы не выжил в горах и дня, а согласиться, чтобы ты шел с нами... Дело даже
не в запретах Совета, хотя, конечно, он возбраняет подобное.  Вся  беда  в
том, что запасов пищи едва хватило бы и нам пятерым,  чтобы  добраться  до
селения. Так что  мне  пришлось  дать  тебе  выпить  чекра.  Он  действует
моментально:  полностью  отключает  все  сознательные  центры   управления
человеческим организмом. В общем, выпив чекра, ты впал  в  бессознательное
состояние, но, благодаря этому, перестал испытывать потребность в пище.  А
потом мы просто взяли да отнесли тебя в селение. Несколько ближайших  дней
ты будешь испытывать неестественный голод, но скоро он пройдет. - Одмассэн
смущенно кашлянул и продолжал: - Но тебе кое о чем следует  знать,  прежде
чем выйдешь из этой пещеры.  Во-первых,  отныне  ты  не  сможешь  покинуть
селение. Спросишь меня: "Почему?" Все очень просто.  Совет  запрещает  это
делать попадающим к нам чужакам, чтобы те не  сообщили  о  тайнах  селения
долинщикам. Ну и... сам понимаешь. И потом, в ближайшие несколько дней  ты
не сможешь уйти от нас и по более обыденным причинам -  неуемный  голод  и
абсолютное незнание законов горной жизни расправятся  с  тобой  быстрее  и
безжалостнее любой льдистой змеи. Второе, о чем тебе  следует  помнить,  -
осторожность. В селении достаточно заброшенных коридоров, опасных колодцев
и прочих мест, которых тебе надлежит избегать. Старайся  не  удаляться  от
этой пещеры, хотя бы на первых порах. Заблудишься - не  паникуй,  зови  на
помощь, а сам с места не двигайся. Но лучше - не суйся, куда не знаешь. Не
для того мы... - Одмассэн осекся. Вздохнул, подергал бороду, подытожил:  -
Пока что - все. Чуть позже к тебе зайдет Мнмэрд и  поможет  разобраться  в
остальном, а потом обязательно загляни ко мне - я узнаю  и  расскажу,  где
будешь работать. В общем, осваивайся потихоньку.
   С этими словами Одмассэн поднялся с кровати и вышел вон.  Ренкр  стоял,
молча глядя ему вслед и думая о  том,  что,  возможно,  идея  вернуться  в
Хэннал была не такой уж и плохой. Но теперь уже  слишком  поздно.  Вернее,
так утверждает горянин, что, возможно, совсем не одно и то же. По  крайней
мере насчет голода Одмассэн не соврал. Желудок Ренкра, казалось, извивался
да  приплясывал  от  неконтролируемого  желания   что-нибудь   переварить.
Поскольку в пещере ничего съедобного не было, парень решил выйти наружу  и
попытать счастья там. Правда, как только он приблизился к шкурам, те снова
приподнялись - явился Мнмэрд. Хотя визитер и казался ткарна на два  старше
долинщика,  по  росту  он  значительно  уступал  долговязому  гостю   (или
пленнику?) горян. Желтые волосы Мнмэрда  были  коротко  острижены,  одежда
молодого воина выглядела ухоженной, но не слишком  аккуратной.  Он  пришел
без оружия, если не считать таковым широкий охотничий нож на поясе. Увидев
Ренкра, Мнмэрд улыбнулся и заговорил быстро, с неотчетливым акцентом:
   - Привет. А я как раз иду, а навстречу Одмассэн - ну, он мне и говорит,
мол, ты уже проснулся, так что давай, говорит, ступай  к  нему,  расскажи,
как тут у нас да что, своди накорми, познакомь с обстановкой. Ну как, есть
хочется? Пойдем, покажу  нашу  трапезную.  Заодно  выясним,  насколько  ты
голоден.
   Аж пританцовывая от нетерпения и  вместе  с  тем  не  желая  выказывать
этого, Ренкр последовал за молодым горянином.  Покинув  пещеру,  парни  на
самом деле оказались в широком  каменном  коридоре  с  низким  потолком  и
чадящими факелами на стенах. Впрочем, факелы висели не  везде,  а  лишь  у
некоторых входов в  пещеры,  закрытых  шкурами  разных  зверей.  Рядом  со
шкурами виднелись подцепленные на сухожилиях каких-то  животных  небольшие
камешки или косточки, с помощью которых, видимо, гости  сообщали  о  своем
желании посетить обитателей той или иной пещеры.  Также  на  всем  видимом
протяжении в стенах коридора  чернели  прямоугольными  проходами  какие-то
ответвления:  одни  -  такой  же  высоты,  как  основной,  другие  -   еле
достигавшие человеку до пояса.
   - Это -  Центральный  коридор,  -  туманно  объяснил  Мнмэрд  и  указал
направление: - Нам туда.
   "Ага,  -  подумал  Ренкр.  -  Хорошо.  Центральный   так   Центральный.
Обязательно пройдусь на досуге, наслажусь пейзажиком.  А  сейчас  бы  -  в
трапезную.  Осмотр  местных  достопримечательностей  отложим   на   потом,
дружище. Давай, веди".
   Разумеется, вслух он ничего не сказал, только вежливо кивнул Мнмэрду  и
пошел за  ним  дальше.  Впрочем,  даже  разбушевавшийся  аппетит  не  смог
помешать Ренкру обратить внимание на одну очень странную деталь. За все то
время, пока они с Мнмэрд ом шли по коридору, им лишь пару раз  встретились
обитатели селения. Да и выглядел сам коридор так,  словно  его  давно  как
следует не убирали - только приглядывали, чтобы запустение  не  воцарилось
окончательно, но не более того. Создавалось впечатление, что поселок горян
находится в той печальной стадии, после которой неизбежно наступает полное
вымирание всех жителей. Что-то - то ли болезнь, то  ли  другая  напасть  -
губило людей, и Ренкр с содроганием подумал о том, что же это такое  может
быть.
   "И ты, дружище, среди них, не забывай".
   Да уж, тут забудешь!


   Все произошло неожиданно. Откуда-то из  бокового  прохода,  освещенного
факелами значительно тусклее, чем Центральный коридор, внезапно  появилась
стройная темноглазая  девушка  с  прекрасной  фигурой,  длинными  светлыми
волосами, свободно струившимися по плечам, и невероятно красивыми  руками.
Она была одета довольно непритязательно, но из своего малого опыта общения
с  горянами  Ренкр  уже  успел  понять:  их  одежда  именно  такова,   без
вычурности, - разве только чеши чудноваты, да  и  те  изготавливаются  для
удобства и защиты. В следующее же мгновение долинщик пожалел о том, что  у
него нет такого чеша. Потому что прекрасная  незнакомка,  заметив  Ренкра,
посмотрела сквозь него, будто его  и  не  было  вовсе,  и  зло  прошипела,
обращаясь к Мнмэрду:
   - Это тот?
   Молодой горянин рассеянно кивнул и лишь секундой позже  сообразил,  что
натворил. Он всем корпусом развернулся и стал между девушкой и Ренкром.
   - Прекрати! - скомандовал ей Мнмэрд. - Горе лишило тебя последних  крох
разума. Неужели ты никак не можешь понять, что он ни в  чем  не  виноват?!
Создатель, Гэккен, ты все время  ищешь  виновного  в  смерти  Бефельда,  а
виновных-то нет.  Или,  если  тебе  угодно,  виновны  все,  включая  тебя,
поскольку ты не остановила его.
   Девушка яростно блеснула глазами и жестом прервала Мнмэрда:
   - Довольно! Я сама способна решить, насколько виновен он и насколько  -
я. Он-то сам хоть знает, что произошло?
   Ренкр вопросительно посмотрел на своего спутника, и Гэккен торжествующе
провозгласила:
   - Я так и знала! Конечно, вы же добренькие,  вы  ж  даже  не  решаетесь
рассказать ему об этом.  Одинокий  предпочитает  скорбеть  в  уединении  и
строить из себя страдающего отца, но при  этом  и  пальцем  не  шевельнет,
чтобы  вышвырнуть  чужака  вон.  А  ты,  ты-то,  "друг"  Бефельда!  Водишь
долинщика по Центральному и  рассказываешь  о  нас.  Потом,  наверное,  вы
собираетесь отпустить  этого  убийцу  на  все  четыре  стороны,  а  спустя
несколько месяцев будете удивляться вместе с остальными: почему  долинщики
ни с того ни с сего вдруг напали на селение и откуда они узнали  про  наши
Переходы?! Довольно, я сейчас же иду к Монну.
   Молодой горянин пожал плечами и насмешливо произнес:
   - Иди, Гэккен. Хоть к Монну, хоть к троллю, хоть к самому Темному богу.
Только оставь нас в покое - и отправляйся куда  пожелаешь.  Надеюсь,  Монн
напомнит тебе о хороших манерах и выставит за дверь. Надеюсь, ты  все-таки
воспримешь его советы всерьез  -  в  противном  случае  рискуешь  навсегда
остаться старой девой. Никто не захочет  брать  в  жены  такую  сварливую,
несдержанную девчонку.
   Девушка  сузила  глаза  и  окинула  Мнмэрда  жгучим   пренебрежительным
взглядом:
   -  "Девчонку"!  Смотри,  какой  старик   выискался!   Можно   подумать,
кому-нибудь в этом селении нужен болтливый охотник, который  целыми  днями
пропадает неизвестно где! Ха!
   - Бефельд тоже был охотником, пропадавшим "неизвестно где", и ты...
   Внезапно Гэккен развернулась и убежала в коридор,  из  которого  вышла.
Вроде бы Ренкр услышал глухие рыдания, хотя, наверное, показалось.  Но  не
это волновало сейчас его больше всего. О чем, интересно, говорила Гэккен с
Мнмэрдом? "Убийца"? Что  она  имела  в  виду?  Мнмэрд,  похоже,  не  горел
желанием обсуждать этот вопрос.  Но,  наткнувшись  на  решительный  взгляд
Ренкра, произнес со вздохом:
   - Прости. Разумеется, я должен был  рассказать  тебе  раньше,  но...  В
общем, у Одинокого погиб сын, и произошло это в тот самый момент, когда мы
уже подошли к селению.  Кое-кто  волен  считать,  что,  если  бы  не  твое
бездвижное тело, Бефельд остался бы жив.
   - Минуточку, - остановил его долинщик. - Прости, что перебиваю, но  кто
такой Одинокий?
   - Одинокий?  -  удивленно  переспросил  Мнмэрд.  -  Это  ж  второе  имя
Одмассэна.
   - Понятно, - кашлянул Ренкр.
   На самом деле ему было мало что понятно. Конечно, теперь  ясно,  почему
седой  горянин  выглядел  так...  нехорошо  и  вел  себя  странно...   Но,
Создатель, что же произошло, когда они подошли к селению?!
   Мнмэрд предложил отправиться-таки в трапезную, а по дороге он расскажет
всю историю.


   всплеск памяти

   Нести долинщика оказалось нелегко - пришлось соорудить  носилки;  благо
хоть вещей у  чужака,  кроме  меча,  не  было.  И  все  равно  продвижение
охотничьего отряда сильно замедлилось. До Перехода добрались только к утру
следующего дня, а потом, когда оказались поблизости от  селения,  и  вовсе
ползли сонными улитками. А ведь каждая лишняя минута, проведенная в горах,
увеличивала вероятность того,  что  наткнутся-таки  на  льдистых  змей.  И
наткнулись. Самое обидное: ведь были рядом  с  входами,  совсем  чуть-чуть
оставалось  пройти,  Мнмэрд  даже  запахи  готовки  различал,  -   а   тут
повыползали, клятые! Само  собой,  отряд  Одинокого  к  подобным  встречам
привык, все пятеро - охотники бывалые (ну, Мнмэрд, может, чуть менее,  чем
остальные, но все равно); долинщика усыпленного в центр положили,  сами  -
кругом стали. Залп из арбалетов,  а  потом  -  клинки  наголо  и  "кто  не
спрятался, я не виноват". И чего, по сути, переживать:  змеи  табунами  не
ползают, а двух-трех уж так-сяк забить удастся...
   Оказалось, ползают. Табунами - не табунами, а штук семь их там было.  А
семь змей против пяти горян - расклад неприятный,  смертельно  неприятный.
Могли бы уйти - попытались бы, но в центре круга лежал усыпленный паренек,
и, значит, нужно было драться. Вот  и  дрались,  там  площадочка  как  раз
удобная попалась, а все равно, что с площадочкой, что без - шансов  выжить
почти не было.
   Повезло,  просто  повезло.  У  входов  услышали  шум  сражения,   часть
стражников побежала за подмогой, а часть - проверить, что ж происходит.  И
с теми, кто проверять пошел, был Бефельд, сын Одмассэна. Кто виноват,  что
парню не подфартило? Ранила его змея, да так, что и лекарь  не  помог  бы.
Вот такие пироги: ходил охотничий отряд за дичью, а вернулся  и  без  дичи
(никого не нашли, а припасы уже заканчивались), и с потерями. Что без дичи
- полбеды, с кем не случаетс