ках, запоминая все, что видел и слышал.
А видеть и  слышать за  время, проведенное в чужом караване,  довелось много
чего. Иногда собакоголовый казался самому себе живой губкой, впитывающей все
подряд. Поэтому неудивительно, что наступило  время, когда киноцефал покинул
старого тролля  с небольшим кошелем за пазухой и  знаниями в голове, которые
были  значительно  дороже  содержания того кошеля. Впрочем,  последний  тоже
стоил немало - на  нескольких парайезавров, партию товара и наемных  рабочих
хватило.   А   потом...   Потом   исчез    маленький   никому   не    нужный
мальчишка-собакоголовый и появился уважаемый дуршэ по имени Годтар-Уф-Нодол.
Правда, прежде ему  пришлось  рискнуть: все  караванные пути были изучены  и
забиты конкурирующими между собой предпринимателями,  так что не  оставалось
ничего другого,  как искать свой собственный путь. Он и нашел, да не  только
нашел, а еще и сделал его прибыльным. Кое-кто сомневался, стоит ли ездить на
такие дальние расстояния. Годтар-Уф-Нодол пожимал плечами и  честно отвечал:
не стоит. Вам не стоит, господа, ибо  вы не сможете извлечь из этого выгоду.
А я смогу.
     Не  верившие пытались  пройти, казалось бы, уже проторенной дорогой - и
неизменно  оставались  в  убытке.  Были  даже  такие,  кто  разорился  после
единственной подобной  попытки, а киноцефал  лишь пожимал плечами, мол, я же
предупреждал. И  как-то  само собой оказалось, что на  пути  между Бурином и
западными  землями   протянулся   только  один  мост   -  маршрут   каравана
Годтара-Уф-Нодола. Дуршэ это вполне устраивало.
     Его хорошо знали в городе, и, появляясь на местном базаре, киноцефал не
рисковал затеряться в  толпе точно таких  же запыленных,  загорелых  купцов,
крикливых  и молчаливых,  нервных и  уверенных в себе, бедных и богатых. Все
они  были  величинами  переменными:  сегодня есть  -  завтра  нет,  - он  же
оставался  той постоянной,  в  которой  никто  не сомневался. И поэтому свои
покупатели  всегда  находили  караван  с далекого  запада,  забирали  загодя
заказанный  товар, благодарили, а  иногда даже  приглашали на чашечку цаха -
чтобы посидеть и спокойно обсудить  условия следующей сделки. Известно ведь:
два года  - срок крайне малый,  не успеешь моргнуть, а  уж  пролетел.  Вот и
стараются  местные  торговцы  заранее  решить  возможные  проблемы,  уладить
недоразумения, обговорить детали, скрепить все это  рукопожатием и поспешить
в  лавку  -  распаковывать товар  да  выкладывать на  прилавок,  подсчитывая
грядущие  барыши. А тем  летом случилось нечто странное. Киноцефал  как  раз
отдал привезенный товар, договорился о будущих поставках и приказал паковать
закупленное здесь - не ехать же, в самом деле, порожняком! - когда из  толпы
выделился  и  поспешил к нему старец в сером плаще с натянутым на самый  нос
капюшоном.  Было  ясно,  что  сей  эльф  не  желает,  чтобы  его  узнали, а,
следовательно, его могли узнать. И Годтар-Уф-Нодол поневоле  заинтересовался
незнакомцем.
     - Здравствуй, - сказал тот. - Мы можем поговорить  с тобой где-нибудь в
более удобном месте?
     Киноцефал молча повел старика к ярмарочной гостинице "Приют почтенных".
Это заведение  предназначалось специально  для  приезжих торговцев, чтобы им
было  удобнее и  отдыхать и  работать.  Сам  Годтар-Уф-Нодол  по достоинству
оценил "Приют" и, приезжая в Бурин, останавливался только в нем.
     Они  миновали  узенькую  лестницу  и  каморку  распорядителя  под  ней,
оказавшись на  втором  этаже.  Здесь,  в  небольшой, но  уютной  комнатке, и
поселился дуршэ. Он ввел  сюда старика и опустился в кресло, предлагая гостю
самому выбрать  тот из предметов  мебели,  который  ему  больше  нравится, и
присесть. Эльф отрицательно покачал головой. Вместо этого он подошел к окну,
так  что  широкая  прохладная  тень  протянулась  от  старца прямо  к  ногам
Годтара-Уф-Нодола.
     -  Ты  ездишь  через  множество  безжизненных  мест,  где нет  и  следа
цивилизации, даже  в ее  зачаточном состоянии.  Теперь  задумайся  и  скажи,
способен  ли  ты вспомнить сейчас такой потайной  уголок,  где,  однажды там
спрятанная, небольшая вещь могла бы храниться долгие годы?
     Дуршэ помедлил с  ответом.  Ему начало казаться, что он зря  согласился
выслушать этого эльфа, но... В конце концов, киноцефал  может в любую минуту
выставить старика вон.
     - Да, я знаю несколько таких мест.
     - Сколько ты хочешь за то, чтобы отвезти и схоронить  там это? - Старик
резко  развернулся  и  извлек  из-под  полы  плаща  толстый  том  в  зеленом
переплете.
     - Прежде всего я  желаю услышать, почему, - Дуршэ внимательно следил за
реакцией старика и  заметил, как тот вздрогнул: - почему ты хочешь, чтобы  я
совершил это?
     - Тебе предлагают деньги - думаю, подобного аргумента достаточно, чтобы
не  задавать  лишних  вопросов,  -  отрезал   старик.  -  Кроме  того,  могу
гарантировать: никто не станет охотиться за  Книгой  или мешать тебе прятать
ее. Прежде всего потому, что об этом никто не знает.
     -  Твоего слова недостаточно,  -  лениво, как  он  надеялся,  промолвил
киноцефал. - Ведь я тебя не знаю.
     - Ты знаешь меня, - раздраженно сказал эльф, снимая капюшон.
     ... Некоторое время спустя,  когда караван уже готов был  отправиться в
путь, дуршэ вышел  из гостиницы, сжимая под мышкой увесистый  сверток.  Этот
сверток он  спрятал потом  в одном  из  своих личных тюков и  не доставал...
целую неделю. Дело  в  том,  что  среди  прочих  черт  киноцефалов  особенно
выделялось    любопытство.   Иногда    -   как,   например,   в   случае   с
Годтаром-Уф-Нодолом - любопытство губительное.


5

     - Хоу!
     -   Хоу!  Хоу!   Хоу!  -  закричали  впереди,   и   парайезавры  начали
останавливаться.
     Эльтдон, немного разбиравшийся в том, как командовать этими рептилиями,
тоже крикнул "Хоу!" и натянул поводья.
     Киноцефал  уже  спрыгнул на землю и спешил  к  голове  каравана,  чтобы
выяснить, в чем дело. Эльфу подумалось, что услышать конец истории с  Книгой
в ближайшее время ему не удастся. Он поправил съехавший на затылок капюшон и
мысленно выругался, когда  часть  собравшейся на  воротнике  воды  от  этого
движения перелилась  за  шиворот. Потом,  беспокоясь, не  промокла ли Книга,
Эльтдон  снова принялся копаться в  тюке  и  прервал свое занятие лишь когда
услышал чавкающие шаги. Из тумана  вынырнул  раздосадованный Годтар-Уф-Нодол
и, покачивая  головой, словно  не  веря тому,  что узнал, подошел к рептилии
Эльтдона.
     Встретившись  с  вопросительным  взглядом  эльфа,  дуршэ  хлопнул  себя
ладонями по бедрам:
     - Сбежал!
     Киноцефал уже намеревался было идти дальше, но Эльтдон остановил его:
     - Кто сбежал?
     - А? - рассеянно переспросил киноцефал. Потом, махнув рукой, пояснил: -
Проводник сбежал.
     И прежде чем эльф  успел  задать еще один вопрос, зашагал прочь, громко
оповещая всех о происшествии.
     Это известие смутило многих, ведь без  проводника они вряд ли доберутся
даже до  следующей  деревни. Или - доберутся? Ждали, что  же решит дуршэ,  а
тот, нахмурившись, молчал да  стискивал побелевшими пальцами чашку  с цахом.
На вопросы отвечал невпопад, но не потому, что был невнимателен,  - просто в
то время, как  все пытались сообразить, что делать дальше, он один размышлял
над тем, почему сбежал кикмор.
     Наконец седой тролль, тот  самый, который договаривался с  проводником,
подошел к Годтару-Уф-Нодолу и заметил, что скоро стемнеет. Что  решит дуршэ?
Тот раздраженно махнул рукой и приказал двигаться дальше. В команде новичков
почти не было, все  в основном - старые караванщики; одним словом, дорогу до
следующей  деревушки  как-нибудь  найдут.  Проблема в том,  что  Дольдальмор
Лиияват не отличались постоянством рельефа, так что там, где полткарна назад
была   надежная  тропинка,   теперь  могло  находиться   болото,   но...  не
возвращаться же назад, в конце-то концов!
     Эльтдон  покачивался  на  спине  парайезавра  рядом  с   погруженным  в
размышления киноцефалом и пытался понять, насколько серьезна проблема встала
перед караваном. Не задержит ли это  его  в пути? И не помешает ли узнать ту
историю, которая прервалась так некстати?
     Один  лишь Годтар-Уф-Нодол  размышлял о  том,  почему сбежал  кикмор. И
вправду, почему?..
     Из-за непредвиденной и продолжительной задержки к ночи караван так и не
добрался до следующей  деревушки.  Как ни старались погонщики, а  все  равно
пришлось  останавливать парайезавров, слезать  в чавкающую жижу и  спешить к
дуршэ за дальнейшими указаниями.  А тот  лишь махнул  рукой, мол,  все  сами
знаете  -  и  остался сидеть  этакой  живой  скульптурой.  Только  рептилии,
довольные  остановкой  и обстановкой - болото  всегда оставалось  их любимым
укрывищем,  -  с  сопением опускались в грязь,  утробно  перерыкиваясь между
собой.
     Лишь  когда  весь  лагерь  успокоился  и  у  небольших  слабых  костров
завязались разговоры,  Годтар-Уф-Нодол  обратил внимание  на окружающее.  Он
зябко  повел  плечами  и  попросил цаху.  Получив чашку с горячим  напитком,
киноцефал вылакал немного своим длинным языком  и снова  задумчиво уставился
перед собой. Эльтдон решил, что окончания истории ему сегодня не услышать, и
спустился  вниз,  к  одному  из костров, чтобы хоть немного  подсушиться.  В
неспешных  разговорах,  с долгими  паузами,  которые заполняло потрескивание
поленьев, промелькнул вечер. Эльф попрощался с новыми знакомыми и отправился
спать  все  туда же,  на спину парайезавра. Небольшие  сиденья,  укрепленные
здесь с  помощью веревок  и лент, раскладывались в некое  подобие  кроватей.
Жалкое, между прочим, подобие.
     Годтар-Уф-Нодол  уже  лежал, укрывшись шкурами, но блеснувшие в темноте
глаза подтвердили подозрение эльфа: дуршэ не спал.
     - Что ты думаешь обо все этом?
     -  Очень  не  нравится,  - честно признался Эльтдон. -  У кикмора  были
какие-нибудь причины, чтобы сбежать?
     - Нет, - ответил  дуршэ. - Вернее, были, конечно, но  я о них ничего не
знаю.
     - Но из-за чего-то он же спорил с тем троллем.
     Киноцефал засмеялся:
     - Из-за оплаты он спорил.  - Потом,  помолчав,  добавил: - Вот это-то и
тревожит меня  больше всего.  Кикмор  не  взял того, что мы  ему  должны. Он
просто исчез.  Соскочил с переднего  парайезавра и убежал в  чащу.  И  кричи
"Хоу!" сколько угодно - болотник, он и есть болотник. Вот так.
     В  наступившей  тишине  было слышно,  как  какой-то  гном ругает своего
напарника, случайно пролившего цах на его  ночные шкуры,  -  мол, чем теперь
укрываться?!  Другой голос оправдывался, что он не нарочно, но гном не желал
ничего  слушать.  Он все продолжал ворчать, пока его  наконец раздраженно не
попросили заткнуться.
     Годтар-Уф-Нодол только прицокнул во тьме:
     - Раньше такого не было. Видно, не один я беспокоюсь. Команда взвинчена
до предела. Нехорошо  это, неправильно. - Помолчав еще немного, он произнес:
- Не  знаю, у  меня такое  чувство, будто что-то  должно произойти. Стараюсь
успокоиться, убедить себя,  что все это чушь, но не спится. Хочешь дослушать
конец той истории? А то я все равно не усну...

     всплеск памяти

     Прошла ровно неделя после  странной встречи дуршэ  с  владельцем Книги.
Больше терпеть  Годтар-Уф-Нодол не  мог.  Он  ни  секунды  не  сомневался  в
правдивости слов старика в плаще, просто... Ну никому ведь не станет хуже от
того,  что он  заглянет в этот растреклятый сверток! А кое-кому даже  станет
лучше. В  конце концов он, дуршэ, достаточно мудр, чтобы  не сделать  ничего
плохого.
     Книга  холодила руки,  шершавая поверхность  обложки словно  специально
терлась о ладони, как будто желала, чтобы ее погладили. И открыли. И прочли.
     Вначале текст не поведал Годтару-Уф-Нодолу  ничего нового. Главы о Заре
мира, о Создателе,  о существах, им  сотворенных,  - все это киноцефал и так
знал. Вот только...  что-то было не так  в этих  строках, словно чего-то  не
хватало здесь. Но чего?
     Дуршэ отмахнулся от этого ощущения,  и так бы оно все и продолжалось...
Создатель ведает  до  каких  пор,  если бы  Сафельд, тот самый седой тролль,
случайно не  заметил, что киноцефал читает какую-то книгу. И,  проходя мимо,
не обронил всего одну фразу, просто так, безо всякой задней мысли:
     - Ого, а книгу-то тебе подсунули порченую. Страниц не хватает.
     Только   тогда  Годтар-Уф-Нодол  заметил  то,  на  что  должен  был  бы
давным-давно  обратить  внимание:  некоторые  страницы кто-то  вырвал.  Кто?
Когда?  Вернуться бы да  спросить у  старика в плаще, но...  Он не мог этого
сделать.  Поэтому  просто  продолжал  каждый  вечер  перед  сном  читать  по
несколько листов. Это уже вошло в привычку.
     Однажды караван оказался  в некоей деревушке, и,  поскольку у тамошнего
старосты как  раз родилась двойня - случай  небывалый, - пришлось  кутить до
поздней ночи, так что было  уже  далеко  за  полночь, когда  Годтар-Уф-Нодол
отправился спать,  изрядно утомленный как дорогой,  так  и празднеством.  Но
заснуть, как это ни удивительно, не мог. Покрутившись какое-то время с  боку
на бок, он  в конце концов  встал и принялся искать в тюке Книгу. Сафельд, и
на сей раз проходивший мимо, засмеялся:
     - Старина,  ты что  - замерз? У тебя еще есть силы искать лишние шкуры?
Ночь,  конечно,  холодная,  но я, например,  боюсь, что даже  до  сиденья не
доберусь, а если и  доберусь, то уж точно не стану его раскладывать, упаду и
засну  - пускай  морозит  меня сколько угодно.  А ты,  гляди  ж, чего-то еще
ищешь!
     И вот тогда, стоя на коленях перед разворошенным тюком, Годтар-Уф-Нодол
понял,  что  от  Книги необходимо  избавиться. Дуршэ не  имел представления,
почему она творит с ним такое, - просто знал, что пора, самое время отыскать
болотце  поглубже да помрачнее и швырнуть  туда этот  том в зеленой коже. И,
поклявшись, что именно так и  поступит, не стал читать в ту  ночь ни строки.
Наоборот, заснул, а проснувшись  утром, обнаружил, что у него слишком  много
неотложных дел и с болотцем придется погодить. И погодил сначала день, потом
еще один, потом еще неделю- все никак не подворачивалось удобного случая.
     А  потом он  оказался  в деревушке  кикморов,  и, беседуя  о  чем-то  с
Асканием,   заметил,  как,  невесть  почему  из   тюка,   вроде  бы  надежно
завязанного,  выскальзывает  и  падает  прямо  в  руки  кентавру  все та  же
проклятая  Книга! А  Асканий вцепился в  нее  и  так упрашивал  продать, что
Годтар-Уф-Нодол не смог отказать.
     Создатель, да ведь  в  дальнем  стойбище томина будет похоронена лучше,
чем в болотце!
     Неужели он на  самом деле в это верил? Наверное, нет. Просто...  так уж
получилось. А теперь Книга вернулась к нему снова.


6

     Сафельд громко кашлянул, стараясь привлечь к  себе внимание дуршэ.  Тот
прервал рассказ  и посмотрел  вниз. Там,  еле заметные  в ночном  полумраке,
стояли тролль и  невесть откуда взявшийся дождевик. Последний  - долговязое,
нескладное  на  первый взгляд  существо -  терпеливо  ожидал,  пока  на него
обратят внимание. Когда наконец  это произошло,  дождевик блеснул  огромными
глазами и... промолчал, предоставляя троллю говорить вместо него.
     -  В   чем  дело,   Сафельд?  -  В  голосе   Годтара-Уф-Нодола  звучало
раздражение. На самом же деле дуршэ пытался скрыть за ним тревогу.
     - Этот  дождевик  утверждает,  что станет  нашим проводником.  - Тролль
замялся, потом добавил: - Только сумма, которую он требует за свои услуги...
она несколько высоковата.
     - Скажи ему, что уже завтра у нас отбоя не будет от желающих занять эту
должность за половину той платы, которую он требует.
     Сафельд кашлянул.
     - Что-то не так? - раздраженно поинтересовался дуршэ.
     -  Думаю,  даже  половину той  цены,  которую он назвал, мы  не  станем
платить самому лучшему из проводников.
     - Тогда  просто  скажи ему, чтобы  убирался  отсюда и  не  морочил  нам
голову, - заключил Годтар-Уф-Нодол.
     - Я уйду, - неожиданно произнес дождевик. - И когда вы убедитесь, что в
деревне никто не согласится быть вашим проводником, я снова приду.
     Он  развернулся  и  исчез  во  тьме,  совершенно  бесшумно. Эта  деталь
поразила Эльтдона больше всего, потому что астролог помнил, насколько вязкая
вокруг  почва. Сафельд же только  развел руками и удалился, шлепая  по грязи
высокими кожаными сапогами.
     Киноцефал   перевернулся  на   другой   бок,  по  всей   видимости   не
расположенный продолжать повествование.  Единственное, что услышал эльф в ту
ночь  от  своего соседа  -  да и то  он  не  был  уверен,  что  это  ему  не
послышалось,  -  было слово "Почему?". Признаться, Эльтдон  и сам был бы рад
услышать ответ на сей вопрос.
     Уже  утром  обстановка немного  прояснилась. Или  наоборот - это ведь с
какой стороны поглядеть.
     В деревне, куда прибыл караван, их встретили вежливо, но не более того.
А  когда  речь  зашла  о  проводниках,  старейшины  прямо  сказали  "нет". И
объяснять  ничего  не стали. Просто отказали и удалились - мол, вы, конечно,
гости дорогие, но  хозяева  здесь мы,  а  следовательно,  поступаем так, как
считаем нужным.
     Годтар-Уф-Нодол сдаваться  не желал. Сафельд, посланный  с  тем,  чтобы
тайно подговорить кого-нибудь из деревенских  на роль провожатого,  вернулся
нескоро. Но -один. Никто не желал вести караван через Дольдальмор Лиияват.
     Киноцефал выругался и приказал отправляться  в  путь.  В конце  концов,
дуршэ   едет  этой  дорогой   не  впервые,  так  что  добраться   до   более
цивилизованных мест караван уж как-нибудь сможет. А уж там тракты, прямые да
ровные, расстелются перед ними - ступай не хочу.
     Когда  передние  парайезавры  в третий раз недовольно  зарычали,  опять
оказавшись перед глубоким оврагом (и откуда взялся? полткарна назад  таких и
в  помине не  было!), дождевик появился снова. Он  подождал,  пока погонщики
развернут рептилий, и только тогда подошел к дуршэ.
     - Тебе все еще нужен проводник?
     Сафельд,  оказавшийся поблизости, страдальчески закатил  глаза.  Сумма,
названная вчера дождевиком, не укладывалась в сознании тролля. Такие цены...
столько не  стоил  даже  самый  лучший  парайезавр  в Бурине в удачнейший из
ярмарочных  дней. Годтар-Уф-Нодол уже  спрашивал  у тролля о  плате, так что
теперь просто покачал головой:
     - Это слишком дорого для нас.
     -Ты  уверен, киноцефал?  -  улыбнулся  дождевик.- Может  статься, через
несколько часов ты переменишь свое решение.
     Дуршэ  тяжело  вздохнул  и   спустился  на  землю,  встав  прямо  перед
насмешником. Внимательно оглядел дождевика с ног до головы:
     -  Объясни  мне, что  происходит, и  тогда я, может быть,  найму  тебя.
Должна же существовать какая-то причина всему, что здесь творится.
     - Должна,  -  подтвердил дождевик.  -  И существует. Но не годится  так
вести дела. Угости меня цахом, сядь рядом - тогда и поговорим нормально, как
положено.
     -  У нас  нету времени,  -  холодно сообщил Годтар-Уф-Нодол. -  Желаешь
говорить - говори, нет - ступай откуда пришел!
     Дождевик промолчал. Только склонил набок косматую голову, прислушиваясь
к капающему, крикливому лесу, окружавшему караван со  всех сторон. Киноцефал
терпеливо ждал.
     -  Хорошо,  я скажу, - согласился наконец  дождевик. - Ты  когда-нибудь
слышал о лламхигин-и-дуррах?
     Дуршэ скривился:
     -  Не  только  слышал,  но  и  видел  - мерзкие  твари.  Как-то раз  (в
позапрошлом  году) парочка залетела сюда с южных болот. У нас в то время был
проводник из ракушников, он нас и сберег.
     - На сей раз даже ракушник вам не поможет, - заметил дождевик. - Месяца
два назад лламхигин-и-дурры мигрировали сюда. Поэтому никто и не желает идти
к вам в проводники. Не  я один  -  многие видели деревни после того, как над
ними пролетели лламхигин-и-дурры. Весьма...  поучительное  зрелище, если так
можно выразиться.
     - Понимаю, - поджал губы Годтар-Уф-Нодол.