еще   не  покрылись  мхом,  кое-где  виднелись
незаконченные  постройки.  Поспешный  уход хозяев  привел все это в угрюмый,
чуть  страшноватый вид. Слепо таращились в  ночь  неприкрытые ставни, где-то
одиноко поскрипывала дверь.
     Муг-Хор попросил  Эльтдона  немного подождать,  а сам вошел внутрь. Там
зажегся  свет и  что-то  оглушительно  загремело,  кажется, переставляемые с
места на  место горшки. Из дверного проема выплыл  и медленно  пополз в небо
аппетитный дымок.  Хотя  перед  прощанием  с  кентаврами Эльтдон  поел,  ему
подумалось, что было бы неплохо отведать того  блюда, которое  породило  сей
дымок.
     Муг-Хор  вскоре  появился на пороге,  держа  в  руках  большой котелок,
обернутый  тряпицей,  чтобы не  жгло  пальцы.  Водрузив котелок  на  колоду,
стоявшую неподалеку от скамеечки, где сидел эльф, он и сам примостился рядом
с гостем-заложником и блеснул во тьме белозубой улыбкой:
     - Откушаешь?
     - Как не  откушать, - чистосердечно удивился Эльтдон и полез в дорожный
мешок за ложкой.
     Циклоп  довольно  крякнул, развернул  тряпицу  и  снял  круглую крышку,
выпустив в ночной воздух целый клуб изумительного запаха.
     - Сут-Гхи готовила, - гордо заметил он. - Моя жена.- Потом засмеялся: -
Забыл. Ложку забыл.
     Муг-Хор сходил  в дом за ложкой,  сотворив  еще одну порцию громыхания.
Вернувшись, он виновато пояснил:
     - Трудно без нее что-нибудь найти. Но не мог ее оставить - скоро, очень
скоро у нас будет сын.
     - А почему ты уверен, что это будет именно сын? - удивился эльф.
     Циклоп развел руками:
     - Не знаю. Уверен - и все.
     Он задумчиво почесал себя под левой лопаткой, потом вздохнул:
     - Давай-ка лучше есть.
     Обжигаясь, Эльтдон проглотил немножко той чудесной каши, которая была в
котелке.  Она  прямо таяла  во  рту,  оставляя  после себя приятный  сладкий
привкус. Как выяснилось  чуть позже, каша  эта, кроме прочего, еще и снимала
усталость.
     Когда показалось черное дно котелка, циклоп довольно крякнул, положил в
котелок ложку, подхватил его и унес в дом.
     Вернулся  Муг-Хор с  каким-то невообразимым  предметом, который бережно
прислонил к скамеечке.
     - Что с твоими ранами? Все так же болят?
     Эльтдон пожал плечами:
     - Видит Создатель, я за это на них не в обиде. Как им еще быть, если их
проклятый хозяин целый день  занимался физическими  упражнениями? Но спасибо
за заботу. Думаю, через пару суток уймутся.
     - Уверен, они уймутся гораздо раньше.
     Муг-Хор взял в руки странный предмет и нежно провел по нему пальцами. В
ночном воздухе родился и задрожал тонкий мелодичный звук.
     - Что это? - удивился эльф.
     - Арфа. Сегодня я буду играть для тебя. А завтра твои кентавры вернутся
в стойбище, и мы займемся чем положено: ты расскажешь про свой план.
     - Расскажу. И думаю, тебе он понравится.
     - Уверен, арфа понравится тебе не меньше, - сказал из темноты циклоп.
     Он замолчал и принялся играть.
     Легкие  пугливые звуки  поднялись в  звездное  небо  и  сплелись там  в
удивительном танце, даруя Муг-Хору и Эльтдону свое благословение. Постепенно
в музыке растворились покинутые дома  циклопов, деревья, трава, кузнечики  и
звезды,  растворилось  даже небо,  но все  это не исчезло, нет,  оно  только
воссоединилось  в  гармонии,   превратившись   в   нечто  совершенно  новое,
непредставимое.
     Ни на  миг не  задумываясь, Эльтдон раскрыл свою душу волшебным звукам,
спеша впустить в нее то единое нечто, что было  ими рождено. Он сам стал им.
Необычайная энергия  разлилась  в теле, колыхаясь  в  такт  волнам  мелодии,
истребляя все страхи и сомнения, даря ему причастность к окружающему миру.
     Тихонько, еще не  до  конца  понимая,  почему это делает, Эльтдон начал
петь, слова появлялись в нем естественно  и легко, словно так и  должно было
быть.
     Эльф засмеялся: так и должно было быть!
     Так и было.


10

     Асканий  проспал. Это казалось  невозможным,  но  это  случилось  - он,
охотник, проспал.  Химон  ушел  без него, оставив только  записку, в которой
просил охотника дожидаться его здесь, в пещере. Дерзкий мальчишка! И  бумагу
ведь где-то отыскал, не иначе как с собой в сумке нес!
     Кентавр  выскочил наружу и  осмотрелся  - никого.  И даже  ни  следочка
вокруг,  что,  впрочем,  не так  уж и удивительно -  все-таки они  в  горах.
"Псисом  - это  тебе не степь, старина.  Так  что, кажется,  придется  ждать
мальчишку и плевать в потолок, больше тебе, прости, делать нечего".
     Асканий пообещал себе, что  уж по возвращении Химону никоим образом  не
миновать  надранных ушей,  но  это мало  успокоило охотника. Ведь  наверняка
вляпается, неслух, в какое-нибудь  приключение (из тех, что поопаснее), а ты
его потом выручай.
     Кентавр  ошибался.  На  сей  раз  ученик  Фтила  обошелся  без  опасных
приключений.
     Химон, по его  собственному разумению, вообще обошелся без приключений.
Ну,  немного  побродил,  внимательно,  до  боли  в  глазах,  вглядываясь   в
окружавшую его мешанину камней, мха и лишайника, ну, отыскал какую-то старую
пещеру,  рядом  с которой росла ложная хладяница, ну, забрался в  эту  самую
пещеру.  Так то  ж  разве приключение? И  вообще, сейчас Химону  было не  до
приключений,  он  слишком  беспокоился  о  худенькой  осунувшейся  девчонке,
ожидавшей его в шатре Левса. Или она уже...?
     Мальчик отогнал  прочь  недобрые мысли и решил как следует  обследовать
найденную  пещеру.  Где  есть  ложная   хладяница,  там  может  оказаться  и
настоящая.
     Химон  огляделся.  Он стоял не просто  в пещере, а  скорее в  небольшом
зале, потолок и стены которого обрушились сразу в нескольких местах, так что
все пространство было пронзено  толстыми колоннами солнечного света. Пол был
усеивала  какая-то   мелкая  крошка  наподобие  древесной  трухи.  И  сделав
несколько шагов, Химон выяснил еще одну интересную особенность пещеры.
     Твердая  поверхность у  него  под копытами  внезапно дрогнула и  начала
медленно оседать. Мальчик даже не успел испугаться. Просто он рухнул вниз  -
как оказалось, в еще  один зал, находившийся под тем, первым. Удивляясь, как
это он умудрился не переломать себе ноги,  Химон решил исследовать  место, в
котором оказался.
     Выход на сей раз располагался не сзади, а  прямо перед мальчиком. Химон
удивленно  перевел  дыхание и огляделся, попутно стряхивая  с  волос остатки
коварной  крошки, усыпавшей  ненадежный  пол  в  верхнем зале. Теперь оттуда
ровнехонько на спину кентавра падала еще новая колонна света. А здесь...
     Да нет, зал как зал, только  почему-то Химону стало тоскливо. Проживший
не так уж  много ткарнов,  он  никогда  не  испытывал этого чувства  с такой
силой, просто не мог  себе  представить, что  возможно так страдать. Мальчик
отшатнулся, растерянно мотая головой, но вокруг не было ничего, что могло бы
вызвать подобные ощущения. Разве только этот удивительный рисунок на дальней
стене,  почти незаметный;  свет не достигал  того края зала,  и  изображение
выступало  из  тени  настороженно   и  несмело,  как   первый  цветок  после
заморозков.
     Химон шагнул туда,  внутренне  сжавшись в один дрожащий комочек страха.
Сейчас, сейчас из темноты  выскочит  циклоп и...  "Уф, кажется, никого здесь
нету. Трусишка! Здесь никого и не  могло  быть! Лучше  поторопись, у тебя не
так уж много времени".
     Мальчик  подошел  к  рисунку  и всмотрелся в  переплетение  тонких алых
линий.  На стене не  было изображено ничего конкретного, ничего, что было бы
связано с материальным миром,  но каким-то образом Химон понял, что  рисунок
необычайно своевременен здесь, правдив  и даже... важен, правда неясно,  для
кого именно. Может быть,  даже для  него. Пытаясь вникнуть в  хитросплетение
линий, уловить то, что хотел передать неизвестный художник, мальчик внезапно
почувствовал легкое головокружение, как будто падал с огромной  высоты. Нет,
не падал - летел!
     Он летел над какими-то низенькими холмами и не сразу сообразил, что эти
холмы - Псисом,  только  находится  Псисом далеко-далеко внизу. Или  не так,
скорее это сам Химон находится  далеко-далеко  вверху.  Но  он не боится, он
уверен, что ничего дурного с ним не случится, а то,  что происходит  сейчас,
вполне естественно.
     Химон  прощался  с  Псисомом.  Какая-то  необходимость   вынуждала  его
покинуть это  место  и вслед за  народом лететь подальше отсюда. Вот  отчего
возникала та самая тоска, которую он почувствовал вначале!
     Мальчик  не знал, сколько  времени провел  вот так,  паря  над горами и
прощаясь с  ними. Просто внезапно он очнулся, лежа на холодеющем полу  зала.
Отвернувшись от манящего рисунка
     /и чувствуя стыд, будто предал кого-то/,
     Химон поспешил к выходу.
     Хладяница  росла прямо здесь, среди  россыпи  бурых  камней. Облегченно
вздохнув,  он  собрал  почти  половину  растений  с  тонкими  стебельками  и
полупрозрачными перистыми листьями, но потом  остановился. Темнело,  а кроме
того, Химон вспомнил уроки Фтила: никогда не забирать  все растения, иначе в
следующий раз можно не найти ни одного.
     Закрыв   поплотнее   сумку,   мальчик  начал   искать  путь  к  пещере,
представляя, как рассвирепел за день Асканий.


11

     Эльтдон проснулся, когда солнце уже зависло в своей  наивысшей точке на
небе  и намеревалось потихоньку, пока он  не  видит,  скатиться за горизонт.
Скатиться  не  успело,  а потому раздраженно  пырнуло лучом  прямо  в  глаза
Эльтдону, получи, мол, зануда.
     Эльф  поморщился  и  потянулся ладонью  к  векам, чтобы прикрыть их  от
яркого света. Подсознательно он напрягся, ожидая уже привычной боли, - но ее
не было. То  есть совсем не было  никакой боли! Эльтдон удивленно  привстал,
сверяя  свои ощущения  с  действительностью. Да  нет,  все  как положено, не
похоже, чтобы  он провалялся здесь несколько дней, за  которые раны могли бы
зажить.
     Вот  высокий  потолок  циклопьего дома, широченная кровать,  в которой,
наверное,  поместятся эльфов  пять как минимум  (только где  ж найти в  этих
диких краях  столько  эльфов?),  и даже  арфа  вчерашняя,  вон она лежит, на
полочке, бережно завернутая в пушистую  шкуру. Да что там арфа -  и  котелок
давешний из-под каши, от одного воспоминания о которой слюнки начинают течь,
-  и  тот  стоит на столе,  посреди беспорядка, учиненного  вчера Муг-Хором,
когда тот в  темноте  искал готовку  жены. Через раскрытые ставни окна виден
дворик  со скамеечкой и циклопом,  на ней сидящим. Тот, словно почувствовав,
что гость проснулся, повернул к нему безбородое лицо под растрепанной копной
каштановых волос и приветственно кивнул.
     - Как спалось?
     Эльтдон  недоверчиво кашлянул,  потом соскочил с кровати,  удивляясь  и
радуясь новым ощущениям.
     - Это невозможно, - пробормотал  он.  - Ты не представляешь, Муг-Хор, я
совершенно не чувствую ран. Их будто нет совсем.
     Циклоп безразлично пожал плечами, хотя чувствовалось, что на самом деле
он доволен:
     - Я же говорил, Эльтдон, что арфа тебе понравится. Разве я был не прав?
     - Так  это ты...  - До  эльфа начало доходить. Он  вспомнил  наконец те
чудесные  ощущения, которые  довелось пережить вчера, когда Муг-Хор играл на
своем  удивительном  инструменте.  Создатель,  сколь  много  дивного  в этом
странном мире!
     - Полагаю, ты не голоден, - молвил циклоп. - Если так, пойдем к валуну.
Скоро там будут твои знакомые.
     Эльтдон  рассеянно  кивнул  и вышел  наружу, все  еще щурясь  от яркого
солнца:
     - С чего ты взял?
     Муг-Хор поморщился:
     - Запах.
     - Ах да, конечно. - Он ощупал  свой живот, все еще не до конца принимая
случившееся. Потом,  не удержавшись, задрал рубаху,  но увидел на коже  лишь
рубцы, выглядевшие так, будто раны зажили давным-давно.
     Циклоп поднялся:
     - Пора.
     - Пора, - согласился эльф.
     Когда  до  валуна оставалось еще  порядочное  расстояние, из-за широкой
спины камня появился кентавр и направился к ним.
     -  Асканий!  -  Эльтдон дружески обнял смущенного  кентавра.  - Ну как,
затея удалась?
     - Все путем, - подтвердил охотник,  косясь на  Муг-Хора.  Тот продолжал
невозмутимо стоять рядом, только раздраженно подрагивал широкими ноздрями. -
Химон нашел-таки хладяницу,  сейчас  он  мчится к  стойбищу.  Я  вот остался
сказать тебе, что все в порядке,  а теперь придется поспешить. Думаю, догоню
мальчишку к вечеру. Как ты?
     - Не поверишь, но Муг-Хор вылечил меня!  - Эльф развел руками. - Мог ли
ты когда-нибудь себе такое представить?
     - Нет, - честно признался  кентавр.  - Но я, стало быть,  о другом.  Ты
говорил про план. И...
     -  Все будет как нужно,  - покачал  головой Эльтдон.  -  Не переживай и
отправляйся вслед за Химоном. Очень скоро вернусь и я.
     Асканий собрался было возразить, и эльф нахмурился:
     - Как  я уже говорил,  в мои намерения не входит рисковать своей жизнью
или ставить под угрозу ваши. Просто пока говорить об этом рано. Ступай.
     Асканий раздосадованно фыркнул, холодно попрощался и умчался прочь.
     Муг-Хор громко вздохнул и повернулся к эльфу:
     - Почему ты так упорно не хочешь с ним говорить об этом?
     - Всему  свое  время, - отрезал тот.  -  Вначале я должен  поговорить с
тобой.
     - Начнем?
     - Начнем.


12

     "В этом и  заключалась  моя  самая большая  ошибка",  -  раздосадованно
подумал Эльтдон, шагая в одиночку по темнеющей степи. Но сейчас было слишком
поздно  что-либо менять. Дорожный мешок продолжал изводить  астролога  своим
позвякиваньем,  и  эльф  уже  подумывал  о  том,  чтобы  выбросить  все  эти
лекарства, которые, по  сути, были ему  уже не нужны. Останавливало лишь то,
что они могли понадобиться кому-нибудь другому, ведь неизвестно, может, Фтил
не пожалел,  отдал  ему какие-то  редкостные  вещества и разбрасываться  ими
отнюдь не стоит. Но вот уже второй день эльф брел по степи, и не  было этому
ни конца ни края. "Нет, следовало сказать Асканию, чтобы тот дождался меня".
     Степь  жила своей  размеренной жизнью, не обращая внимания на одинокого
странника. Признаться, странник тоже не особенно оглядывался по сторонам; он
ковырялся  в  своей  памяти, не  из удовольствия (помилуйте,  какое  уж  тут
удовольствие?!), а просто потому, что больше заняться было нечем.
     Все-таки, что бы Эльтдон ни говорил, он оказался на континенте, который
оставил  в  его  сердце  не  самые  лучшие  воспоминания.  Хотя  астролог  и
утверждал, что ушел от  своей предопределенности,  сам он не очень-то  в это
верил. Именно потому,  что  астролог. Ведь та  закутанная  в тряпки по самый
бородавчатый подбородок ведунья, которая открыла ему в Лайнедайноле будущее,
- она ведь  была не  единственной. Были  еще  звезды.  Эльтдон, никогда до и
никогда после  того случая  не заглядывавший в собственную судьбу, тогда  не
удержался и заглянул - и все совпало в точности, так, словно ведунья была не
более чем  голосом звезд. От судьбы же,  как известно, бежать можно  сколько
угодно,  а  вот от звезд  - не  убежишь.  Они  всегда  над  тобой,  хладные,
безразличные, уверенные в том, что вещуют. Вещуют же они в последние времена
чаще всего  беду,  большое и  страшное  испытание,  настолько  пугающее, что
Эльтдон  давно  уже не осмеливался поднимать голову к ночному небу, чтобы не
увидеть там приговор Нису.
     Как бы  там  ни было, он  на  Срединном. Правда, в северо-западной  его
части,  то есть  как  раз в  местах,  наиболее  удаленных  от юго-восточного
Бурина. Может, все и обойдется.
     Перед  сном  он собрал немного хвороста,  подогрел оставшуюся в бурдюке
воду и доел  последние  припасы.  Мешок  сразу  полегчал,  и звяканье  стало
заметно громче.
     Эльтдон постелил под голову куртку и лег спать.
     "Циклопы, наверное,  уже вернулись  в поселение. Готов  поспорить,  что
Муг-Хорова жена надерет ему уши за  тот беспорядок, который он устроил, пока
принимал в  доме  такого необычного гостя. А Хриис,  должно  быть,  здорова.
Интересно,  что с Черным и Ренкром? Они, небось, на меня надеются, а я здесь
занимаюсь совсем  другими делами. Не забыть  бы спросить  у Фтила про Книгу.
Может, все и обойдется".
     Но, даже засыпая, он знал, что ничего не обойдется.  Звезды не лгут, им
это ни к чему.


13

     С  Книгой  пришлось  пока  повременить.  Утром  Эльтдона  разыскал-таки
Асканий  и,  неестественно молчаливый,  препроводил  в  стойбище.  Наверное,
астролог  все  же  подсознательно  ожидал  какой-то  благодарности,  поэтому
настороженные взгляды кентавров  ударили в  сердце  посильнее острых  стрел.
Народ  Левса  враждебно косился  на  эльфа,  женщины  невзначай  вставали  и
отходили подальше, мужчины хмурились и клали руки на оружие.
     - Что происходит? - растерянно спросил Эльтдон. - Хриис?..
     Асканий смущенно покачал головой:
     - С ней-то  как  раз  все  в порядке.  Поправилась  она,  Фтил  над нею
колдовал-колдовал  и  вот - вытянул-таки.  А тут...  Это они  из-за  твоих с
циклопами договоров, они ведь  ничего  не знают, да и  я толком не объяснил,
сам же не больше других ведаю.  Уж извини,  я пробовал успокоить, так  разве
мне это по силам? Им надобно точно знать, что да как, ты ведь у нас, прости,
чужак. То есть для меня ты  никакой не чужак, но кто я такой, чтобы они меня
слушали? И Фтил, как на беду, сейчас занят, целыми днями с Хриис, не отходит
от нее, и Химон там же. Вот такие пироги...
     - Разберемся, - махнул рукой Эльтдон. Махнул, наверное, даже увереннее,
чем сам в это верил.
     Правильно  сказал Асканий,  чужак  - он чужак и есть. Но  план хороший,
циклопы согласны, так что дело за малым - уговорить кентавров.
     "Если  они откажутся, будет очень смешно, - мрачно подумал астролог.  -
Тогда придется вызывать сюда Муг-Хора с его арфой, не иначе".
     На  сей раз Асканий не  повел эльфа  в  алый  шатер лекаря -  они сразу
направились к большому ярко-белому куполу, который, как догадывался Эльтдон,
принадлежал  Левсу. Точно - за широким клапаном обнаружились сразу и Фтил, и
Химон, и кентавр-альбинос со товарищи. И  если лекарь с  учеником приветливо
кивнули  Эльтдону  да  отошли  в дальний  край,  занявшись  какими-то своими
делами, то остальные не двинулись с места, настороженно глядя на эльфа.
     Асканий,  остановившийся  за  спиной Эльтдона,  недовольно  засопел, но
смолчал. Оно  и  понятно: друг  другом, а  народ  народом. Да  и по  мелочам
цепляться  тоже  не  стоит,  подождем,  когда  дойдет  дело  до  чего-нибудь
серьезного. "Например, когда меня начнут убивать", - мрачно подумал Эльтдон,
в душе понимая, что не прав, и злясь на себя за это понимание.
     - Кирий, - обратился белый кентавр к одному из стоявших рядом. - Я могу
на некоторое время занять твой шатер?
     Тот недоуменно пожал плечами:
     - Конечно...
     Левс проигнорировал невысказанный вопрос и повернулся к Эльтдону:
     - Пойдем, нам нужно поговорить.
     - Но Левс, он же... - Это попытался вмешаться кто-то из соратников.
     - Что "он же"? -  раздраженно  переспросил альбинос. - "Он же вернулся,
хотя вполне мог  остаться у  циклопов"? "Он же спас  твою дочь, хотя  меньше
других  был  в этом заинтересован"? "Он  же рисковал  своим здоровьем, когда
отправился к  Псисому  через  день после ранения"? Что  именно  ты хотел мне
сказать? Да,  народ  этого  не  понимает,  но вы-то  должны были догадаться:
этот... эльф - не враг нам.
     - Пойдем, - обратился он к Эльтдону. - И прости их, если сможешь.
     Эльтдон  вышел наружу вслед за Левсом, и  они  направились к цветастому
шатру, видимо, принадлежавшему Кирию. Кентавр-альбинос рывком откинул  полог
и, придерживая его, пропустил эльфа вперед:
     - Заходи.
     Эльтдон   остановился  у   небольшой  этажерки  -   похоже,  неизменной
принадлежности каждого кентаврийского жилища, - дожидаясь, что  скажет Левс.
А Левс молча опустился на передние колени и склонил голову.
     - Мою  благодарност