он, ощущая, как каждая
мышца стонет, умоляя о пощаде и отдыхе. - Вот и все.
     Потом  они вышли  на  поляну,  и Дрей понял,  что  ошибся.  Там  стояло
несколько мужчин, удивленно на него глазевших.
     -  Я бы хотел, чтобы  все они молчали,  -  произнес бессмертный и снова
впал в забытье...
     - ...Почему? - спросил его через день Ниргол.
     Они сидели в той самой комнате, где фермер впервые угощал Дрея цахом, и
разговаривали. Бессмертный  уже немного пришел в себя, и усталость как будто
оставила его на время в покое.
     -  Не  хочется, чтобы  появились  альвы,  утверждающие,  что  некоторые
легенды недалеки от истины. Особенно если они при этом  будут описывать, как
именно выглядит Странник, Ищущий Смерть.
     - Они будут молчать, - пообещал Ниргол. - Они все дали слово.
     - Надеюсь, их слова чего-нибудь стоят. Ты нашел Ночку?
     - Да, она, бедняжка, так мычала... - Фермер осекся,  понимая,  что  его
замечание бестактно.
     - Все в порядке. Я же сам вызвался. И потом, вы бы все равно ничего  не
сделали  с ними - просто потому, что это  было  невозможно.-  Он  представил
себе,  как соотечественники Ниргола  добирались  бы  до этой  скалы, и опять
покачал головой: - Так что все сделано правильно - именно так, как следовало
сделать. Если позволишь, я погощу у тебя еще пару дней, а потом отправлюсь в
дорогу.
     - Конечно. Живи сколько хочешь. Да... - Он замялся. - Тебя хотел видеть
Ренвен.
     - Твой брат знает, кто я?
     - Нет.
     - Хорошо, проводи меня к нему.
     Калека сидел, опершись спиной о подушки.
     - Как тебе удалось сделать это? - пробасил он, как только Дрей появился
в комнате.
     Бессмертный опустился на табурет:
     - Тебе настолько важно знать? В конце концов, каким бы образом я это ни
совершил, я это совершил. А детали... они подчас совершенно лишние.
     - Я должен знать, почему мне это не удалось, а тебе - удалось, - сказал
Ренвен, глядя прямо в глаза Дрею. - Понимаешь, я должен знать.
     - Понимаю...  Все просто - я  бессмертен.  Слышал о  Страннике,  Ищущем
Смерть? Ну вот... Так что не стоит казнить себя и обвинять в немощности, это
бессмысленно.
     - Да, конечно... Я не знал... Тебе, наверное, тяжело так жить.
     -  А вот жалеть  меня  не нужно,  - произнес  Дрей,  поднимаясь.  - Это
лишнее. Прощай.
     - Прощай. Я не хотел тебя обидеть.
     - Значит, и не обидел.
     Завтра Дрей задумается, а не обидел ли он Ренвена, но завтра  уже будет
поздно. Ночью калека умер.


7

     В конце  концов фермеры вернули ему  потраченные на клетку деньги, хотя
Дрей и отказывался их взять.  Попрощавшись с альвами, он вернулся в Валлего,
надеясь сесть на какой-нибудь корабль и отправиться на юг. Или на запад. Или
на восток - как получится.
     Получилось на запад;  бессмертный поднялся на корабль, дожидаясь,  пока
матросы  выведут судно  в  открытое море  -  а там  капитан прикажет поднять
паруса, и  корабль отправится  дальше,  чтобы... чтобы в  конце  концов Дрей
очутился в подземельях Гритон-Сдраула.


8

     Эта история  с бестиями напомнила ему рассказ Ренкра о льдистых змеях -
существах,  созданных  для того, чтобы убивать,  существах,  собирающихся  в
каком-то месте,  чтобы отдать  накопленную энергию. Существах  Темного бога.
Бестии  были первым блином, который, как известно,  всегда  выходит комом. С
льдистыми змеями, должно быть, не все  так просто. Сможет ли альв справиться
с ними? Да полно, добрался ли он вообще  до селения или  погиб где-нибудь по
дороге? Черный не знал, но намеревался узнать.
     Когда появились крысы, он решил, что пора начинать.

     Все, что было до сих пор, - забудь.
     И сожги в ладонях календарь.
     Наконец-то я нашел свой путь.
     "Жаль."
     Я тебя тихонько обниму.
     Поцелуй замерзнет от огня.
     Жизнь опять сумела обмануть.
     "Меня".
     Ты не станешь плакать, но простить
     ты меня не сможешь никогда.
     Но пойми, мне надобно спешить.
     "Куда?"
     ...Я, конечно, не герой, но вот
     не могу свернуть. Уж ты прости.
     Знай, отныне я навеки твой!..
     "Иди..."



Глава восемнадцатая

     - Никто  ни в чем не  виноват,- вдруг сказала она тихим чужим голосом.-
Так вот живешь,  живешь, а потом понимаешь - никто ни в чем не виноват. Убил
бы ты меня - а виноват бы не был. И не убил бы - тоже не виноват.
     - Не понимаю, - Дан напрягся.
     - А никто не понимает, - сказала старуха.
     Андрей Лазарчук


1

     Они провели так уже,  кажется, несколько часов:  Ренкр сидел в кровати,
укрывшись одеялами и прислонившись к мягкой подушке, Одмассэн - на низеньком
стуле  с  неудобной  спинкой;  горянин постоянно  ворочался,  пытаясь  найти
положение поудобнее, то  вытягивая,  то  поджимая  ноги,  складывал  руки на
груди,  а  потом  не выдерживал и снова  принимался теребить  седую  бороду.
Рассказ  каждого занял много времени  и отнял много сил, во  рту пересохло и
глаза  слипались,  но  Ренкр терпеливо переносил все это,  потому что нельзя
было сейчас отдаваться на милость сна. Он рассеянно вертел в пальцах обломок
Камня жизни, пытаясь решить: что же дальше?
     Словно читая его мысли, Одмассэн кашлянул:
     - Ну и что ты намерен с этим делать?
     Горянин  указал на  талисман  кровавого цвета. Парень  пожал  плечами и
поправил черную  прядь  волос, соскользнувшую на лицо ("Постричься бы").  Он
был  в  растерянности  от того, что рассказал ему  Одинокий,  тщетно пытаясь
ухватить какую-то  нужную  мысль,  которая  все  время ускользала  от  него,
насмехаясь  над  беспомощностью собственного  хозяина.  Силясь  хоть  как-то
осмыслить то, что узнал, он переспросил:
     - Значит, Мнмэрд уже в Нижних пещерах, а Монн - в Хэннале?
     Одинокий покачал головой:
     - Мнмэрд на самом деле  в Нижних пещерах, а Монн  приболел, так что  он
все еще в селении.
     Ренкр надолго замолчал, глядя в пляшущее пламя камина. Потом произнес:
     - Я хотел бы сам отправиться в Хэннал. Все-таки...
     /рано или поздно я все равно туда попаду/.
     - Как знаешь, - пожал  плечами горянин. - Но нужно ли это  тебе?  Лично
тебе?
     -  Прежде  всего  именно  мне. То,  что  я узнал  во время  странствий,
заставило меня взглянуть на многое с другой точки зрения, и мне кажется...
     /приходит пора, когда все тайное станет явным. Страшный час./
     Он замолчал.
     Одмассэн терпеливо ждал.
     - Не знаю, - продолжал  Ренкр после паузы. - Все равно ведь  ко мне там
прислушаются в большей степени, чем к Монну.
     -  Ладно,  еще подумай  над  этим.  Так или иначе, а раньше,  чем через
неделю,  Кирра  тебя  никуда не отпустит. - Одинокий скептически хмыкнул.  -
Если через неделю отпустит. А что же все-таки с Камнем?
     - Пока не знаю. В самом  деле все так плохо со  змеями? - в который уже
раз  за сегодняшний разговор спросил парень. Он  никак не мог поверить,  что
Ворхнольд обманул их - это так не вязалось с обликом Всезнающего.
     - Даже Теплынь  никак на  них не повлиял,  - развел руками Одмассэн.  -
Сразу после потепления мы начали находить очень много выползков - сброшенных
змеиных  шкур.  Но это и все - больше  ничего  не изменилось. И вообще  змеи
стали сейчас какие-то другие, умнее сделались, что ли?
     - Значит, добираться  будем с боями, - констатировал Ренкр. - А что еще
нам остается?
     - Очнись, - устало произнес вэйлорн. -  Ты, кажется, невнимательно меня
слушал.  Нас  теперь значительно меньше - это во-первых.  А во-вторых, после
того похода - тогда  ведь  многие  не вернулись. Их родные  как-то перенесли
это,  надеясь, что мы избавились от  змей,  но теперь...  Никто не  пойдет с
тобой, парень, никто даже не станет тебя слушать.  Вот Кирра, к примеру, - у
нее муж  погиб, не  вернулся из того похода.  Она и меня-то ненавидит  лютой
ненавистью, а когда узнает, что ты - это ты... - Одинокий сокрушенно покачал
головой. - Лучше молчи пока, прикидывайся, что потерял память.
     - Считаешь, это будет честно?
     - Я считаю, это будет правильно, - отрезал Одмассэн. - А я тем временем
подумаю, как нам дальше себя вести. Не унывай.
     Он с заметным  облегчением  поднялся с неудобного стула,  отнес  его на
место и подошел к кровати. Пожал парню руку: "Держись", попрощался и ушел.
     Ренкр некоторое время сидел, глядя на желто-черные шкуры у входа, потом
снова достал Камень и начал всматриваться в его кровавые грани: "Как  же мне
отнести тебя на вершину Горы?"
     Но этот  вопрос  отступил на второй план,  когда в пещеру  вошла Кирра.
Ренкр не хотел прикидываться беспамятным  и  поэтому просто молчал, наблюдая
за  ее движениями  -  женщина что-то  искала  на  широких  каменных  полках,
высеченных  прямо  в  стене.  Там  были   сложены  медицинские  препараты  и
инструменты, которыми пользовалась хозяйка  пещеры - как-никак целительница.
Вдовая словно почувствовала этот взгляд, обернулась:
     - В чем дело? Что-то не так?
     - Нет-нет, просто... - Ренкр запнулся. - Когда мне можно будет ходить?
     Она всплеснула руками:
     - Вот ты о чем! И не думай. По крайней мере,  ближайшие несколько дней.
Ты же только-только  выкарабкался. Хочешь, чтобы снова все началось сначала?
Или думаешь, что  ты великий герой древности и все твои раны - пустяки? Знаю
я вас, мужчин: никогда не желаете  признаваться в собственной слабости, даже
перед самим собой. Вечно тянете до  последнего,  а когда  становится слишком
поздно,  умираете  с  таким  видом,  будто  совершили Создатель  знает какой
подвиг! И не думай даже, что тебе это удастся.
     Ренкр смущенно  кивнул: "Ты, конечно, права, госпожа. К сожалению, я не
великий   герой  древности.  Им-то  все   эти  проклятые  подвиги   давались
значительно легче. Но -  как знать? - может, легенды  - тоже ложь и на самом
деле прежние герои так же мучились от ран и замерзали от одиночества".
     Кирра  ласково посмотрела  на  него ("как  мать  - она смотрела на меня
точно так же, когда я, провинившись, прибегал к ней") и сказала:
     - Лучше попробуй уснуть. Это  самое главное, что тебе сейчас требуется:
сон  и пища. Пройдет несколько  дней, и я со  спокойной  душой позволю  тебе
встать на ноги и ходить  где только вздумается. А пока -  отдыхай, набирайся
сил.
     Она вышла в другую пещеру, видимо так и не отыскав нужной вещи, а Ренкр
снова вспомнил, что устал и хочет спать. Он укрылся  одеялом, отвернувшись к
стенке, чтобы блики огня не проникали под веки, и мгновенно провалился
     /в колодец/
     в сон.
     Здесь  было  все  как всегда. Почти  все  как всегда, потому  что вдруг
справа из каменной кладки возникла и протянулась к нему тонкая хрупкая рука:
     - Держись! Я помогу тебе.
     Ренкр не  мог  поверить  своим  глазам.  Ему  предлагали  помощь  -  то
единственное,  что  было  сейчас так нужно, о чем он  не  мог  и мечтать. Но
принять  эту помощь он  не  смел,  он боялся даже  прикоснуться к этой руке,
чтобы она не рассыпалась в прах.
     - Нет, - прошептал он. - Нет...
     И почему-то вдруг стало на душе так тоскливо, так тошно, что захотелось
завыть диким зверем, а  потом остановиться  и разнести проклятый  колодец по
камешку. Но вот как раз остановиться-то было невозможно.
     Тьма.


2

     -  Он спит, -  тоном, не терпящим возражений, заявила Кирра. -  И  я не
знаю, с какой стати ты заявился сюда с этим чудовищем.
     - Скарр не чудовище, - спокойно произнес Одмассэн. - Скарр  - тролль, и
тебе сие прекрасно известно.
     Ренкр приподнялся на локте, зевнул и посмотрел на сцену,  разыгравшуюся
в пещере.  У самого  входа,  уперев  в бока сжатые  кулаки,  замерла Вдовая,
пронзая взглядом непрошеных гостей.  Ее длинные  седые волосы были аккуратно
собраны в  пучок, темные глаза смотрели возмущенно  и  уверенно, тонкие губы
сжались  в  одну  прямую  черту.  Напротив женщины  застыл  нерушимым камнем
Одмассэн, чуть позади смущенно топтался молодой тролль.
     - Что здесь происходит?
     Все  обернулись и уставились на больного, как  на чудо природы. Ренкр с
запоздалым сожалением  понял, что тон, пожалуй, он выбрал чересчур властный.
Ну  да  ладно,  если уж Одмассэн привел сюда  тролля, то  всякие притворства
наверняка закончились.
     Одинокий, кажется, думал иначе.  За спиной  Кирры он подал Ренкру знак,
чтобы тот молчал, а потом обратился к Вдовой:
     -  Нам нужно поговорить с  ним.  И не кричи так,  словно  мы пришли его
убивать!
     - Что же ты  придумал на сей раз? - Кирра все-таки оттеснила горянина к
выходу  и  возмущенно  зашептала:  -  Мальчик только  пришел  в себя,  а  ты
приводишь к нему тролля. Зачем? Что происходит?
     - Скажи, женщина,  неужели ты считаешь, что  я способен причинить парню
зло? - так же тихо спросил ее Одмассэн.
     Он заметно нервничал из-за этого разговора, как  обычно в таких случаях
терзая свою инеистую бороду.
     - Да, - ответила Вдовая, вскидывая голову. -  Если ты  сочтешь, что так
будет лучше для  селения... или по каким-нибудь другим причинам, которые, на
твой взгляд, окажутся достаточно убедительными.
     - Посмотри мне в глаза, - велел ей горянин.
     Их взгляды пересеклись и замерли в немом противостоянии.
     - Я не причиню ему вреда, - тихо произнес Одинокий. - Веришь?
     - На сей раз - да, - сдалась Кирра.
     -    Я,    разумеется,    должна    уйти,    -    добавила     она    с
полунасмешкой-полугоречью.
     - Прости, - развел он руками, - но это необходимо.
     - Ложь, - отрезала Вдовая. Одмассэн дернулся, словно неожиданно получил
пощечину.
     - Но я уйду, - добавила седая женщина. - Даю тебе час, потом я  вернусь
и  повыгоняю вас, что бы вы ни говорили мне  о необходимости и прочей  чуши.
Мальчику нужен отдых.
     Одинокий  проводил ее взглядом  и облегченно вздохнул, когда шаги Кирры
затихли в глухом коридоре.
     - Знакомьтесь,  -  сказал  горянин,  присаживаясь  на  краешек  кровати
больного. - Ренкр, это Скарр, сын Хлэмма.
     - Что-то стало известно о Мнмэрде? - обрадовался парень.
     Из всего разговора Одмассэна и Кирры он не расслышал  ни слова, но лица
и   жесты  говорили  сами  за  себя.  Только  теперь  долинщик  внимательнее
присмотрелся к своему  необычному гостю. Тролль чувствовал себя скованно, но
сейчас, кажется, немного  успокоился. Они пожали друг другу руки, коричневая
ладонь  Скарра выглядела непривычно, но пожатие  было  крепким и  дружеским.
Потом тролль принес себе стул и присел рядом с кроватью Ренкра.
     Тем временем Одинокий печально кивнул, отвечая на вопрос парня:
     - Да. Он мертв.
     По просьбе горянина тролль рассказал о том, что произошло.
     - Бумаги? - переспросил Ренкр. - Там были бумаги Ворнхольда?
     - Были, -  подтвердил  Скарр.  - И кажется,  на одном  из  запечатанных
свитков я видел твое имя.
     -  Я должен  прочесть  эти свитки. - Долинщик  приподнялся и  сел, даже
начал оглядываться в поисках одежды, но потом сообразил, что это-то  как раз
ничем не поможет, все равно ведь  ходить он почти не в  состоянии, и уж  тем
более ему не добраться до пещеры Ворнхольда.
     - К чему такая спешка, парень? -  одернул парня Одинокий. - Ты разве не
слышал: через час по наши души придет Кирра?  Не хотелось бы ее  разгневить,
она и так готова разорвать меня на мелкие кусочки и собственноручно скормить
льдистым змеям. Не будем давать ей лишний повод, а?
     - Ты  не понимаешь, - вздохнул Ренкр. - Ворнхольд знал,  что произойдет
после его смерти. Почему-то  он не смог открыть  нам  всю правду тогда,  при
жизни, вот  и оставил  свиток  как  завещание. Мудрец догадывался,  что  нам
потребуется его помощь. Необходимо раздобыть свиток...
     Он чуть было не сказал "любой ценой", но остановился, испугавшись , как
бы  произнесенные слова  не  стали  правдой.  Слишком уж  много невозможного
превратилось в возможное за последние несколько ткарнов.
     - Необходимо - значит раздобуду, - уверенно произнес  Скарр. - Но лучше
было  бы, если  б кто-нибудь  из  вас пошел вместе  со мной.  Иначе  я  могу
упустить что-то важное, а мы никогда об этом и не узнаем.
     -  Исключено,  -  смущенно   покачал  головой  Одмассэн,  поднимаясь  с
постели.- Если ты согласишься на это, тебе придется отправиться туда одному.
Принесешь  тот  свиток с  именем  Ренкра,  а также  что сам сочтешь наиболее
важным. Потом, если удастся, мы отправимся за остальным.
     - Тогда я пойду. - Скарр тоже  встал. - Хотелось бы до вечера попасть в
город.
     - Я провожу тебя до выхода, - кивнул горянин.  - И  скажу стражникам на
входах чтобы они беспрепятственно  впустили тебя, когда  вернешься. Отдыхай,
Ренкр. Я еще загляну к тебе.
     Они ушли,  и  он почувствовал,  как усталость  снова накатывает ужасной
давящей волной.  Парню  вдруг  расхотелось  узнавать, что в том  свитке,  на
котором Ворнхольд написал его имя. Лучше бы  вообще никогда не вспоминать  о
том, кто он и что происходило с ним в течение двух последних  ткарнов, лучше
уж доживать свой век  безумцем, чем  снова окунуться в  кошмары  реальности.
Ведь нельзя же всерьез надеяться на то, что он сможет победить Темного бога!
Или - можно?..
     Зашелестели желто-черные шкуры.
     - Привет, - робко произнес большеглазый мальчишка, застывший у входа. -
Меня зовут Хилгод.
     /Хилгод, Хилгод, Хилгод...  запомни  это  имя. Там  в  селении  у  меня
остались жена, дочь и сын. Скажи  им,  что я погиб  в честном бою, скажи что
угодно, только не говори,  что смерть оказалась такой нелепой! Ты  обещаешь?
Обещаешь?!/
     - Да, - прошептал Ренкр. - Обещаю.
     -  Что? - Мальчик испуганно  уставился на  него  громадными глазищами и
смешно наклонил светловолосую голову. - Прости, я не расслышал.
     - Спасибо тебе, Хилгод. Это ведь ты нашел меня в снегу.
     Мальчик смутился:
     - Вообще-то я. Но я не нарочно. То есть я рад был, но...
     Он  окончательно  запутался   и  хлюпнул  веснушчатым  носом,  кажется,
намереваясь разреветься.
     - Скажи, Хилгод, ты бы не мог позвать свою  маму? Мне  нужно выйти,  но
она не разрешала мне вставать с постели, а накликать ее гнев - бррр!
     -  Я мигом! -  Мальчонка улыбнулся  и уже  развернулся, чтобы бежать на
поиски Вдовой, но в этот самый момент она откинула шкуры и вошла в пещеру.
     - Уже убрались? - Вопрос, видимо, касался Одмассэна и Скарра.
     - Да, -  ответил Ренкр. - Госпожа, я бы очень хотел немного прогуляться
- до трапезной. И еще...
     -  В трапезной тебе делать нечего, -  ответила Кирра.  - А что касается
"еще" - сходи. Хилгод тебя проводит. Сейчас принесу одежду.
     И вот - он стоит на ногах и  делает  осторожный шаг  в сторону шкур. На
сей раз  ноги выдержали  и  только  иногда  пытались  дрогнуть,  но  вовремя
подставленное плечо Хилгода спасало положение.
     В коридоре  было  пустынно.  Он выглядел так, словно здесь  не жили уже
давным-давно: несколько тусклых факелов, грязь на полу  и копоть на  стенах,
многие пещеры чернеют открытыми входами. До сих пор Ренкр мало верил в слова
Одмассэна о  том, что селение  вымирает,  но  теперь ощутил  это собственной
кожей  -  сам воздух был  холоден и бездвижен,  он успел  остыть от голосов,
дыхания и смеха. "Тлен огромной гробницы, вот что это такое".
     На обратном  пути они  встретили  Хиинит. Девушка  смутилась, но быстро
взяла себя в руки, так что когда  ноги все-таки отказали  и Хилгод просто не
мог  выдержать Ренкрова  веса,  она  сумела  вовремя подставить  плечо.  Так
долинщик  и  добрел  до  кровати  -  поддерживаемый  с  обеих  сторон своими
добровольными  помощниками. Рухнул в постель и понял, что  выжат до предела.
Да,  говорить о  каких-либо  путешествиях  рано,  слишком  рано.  Кирра  уже
принесла ему  ужин,  и  -  откуда только  взялись  силы?  -  он  с аппетитом
набросился на еду, чувствуя, что никогда не наестся вволю.
     - Ешь, - улыбнулась Вдовая. - Когда больной кушает, он поправляется.
     - Спасибо, - выдохнул Ренкр через некоторое время. - А можно еще?