- Разумеется, не здесь, - деланно усмехнулся я. - В Хэннале мне  раньше
бывать не доводилось.
   Горгуль тяжело вздохнул и насупился:
   - Ты же понимаешь, что я имею в виду. Не здесь - значит, не здесь. Не в
этом мире.
   Я привстал, внимательно изучая выражение его светло-малиновых глаз:
   - С чего ты взял?
   Транд хмыкнул и развернул ухо:
   - Я вижу тебя.  Вижу  твое  имя.  -  И  добавил  так,  словно  это  все
объясняло: - Не забывай, ты же имеешь дело с неправильным горгулем.
   Поскольку ответить на  подобный  аргумент  мне  было  нечем,  я  просто
пробормотал многозначительное "угу" и спросил:
   - А почему ты решил, что я обиделся?  Это  тоже  входит  в  возможности
неправильных горгулей?
   Он радостно (мол,  наконец-то  глупый  собеседник  уразумел)  кивнул  и
сообщил:
   - Теперь вижу, что я ошибся. Ты не обиделся. Ты мне не веришь.
   Я медленно покачал головой:
   - Не тебе. Твоей истории. Понимаешь, в чем разница?
   - Ага, - подтвердил Транд. - Не мне. Моей истории. Но кое-что могу тебе
объяснить. Ты удивился, почему Дом, построенный так давно,  пахнет  свежим
деревом. Все просто. Это в первый раз его построили давно. А  недавно  Дом
отстраивали заново. Сгорел.
   Я открыл рот, собираясь  задать  еще  несколько  вопросов,  но  горгуль
вскинул волосатую ладошку:
   - Нет, подожди. Времени у нас не  так  уж  много.  Давай  лучше  я  сам
расскажу тебе, что знаю... и что могу рассказать.
   Пришлось слушать. Я старался не перебивать, но  одна  мысль  не  давала
покоя: "Что он имел в виду, когда говорил про время?"


   "Давно не видел снов - а тут вдруг  приснился.  К  чему  бы  эт..."  Из
тумана,  заполнявшего  все  вокруг,  выплывали  лица  существ,  которых  я
когда-либо встречал, - выплывали  и,  проявившись,  опускались  в  тот  же
туман. Люди (из прошлой, давно позабытой  жизни),  эльфы,  гномы,  тролли,
кентавры... какие-то бессловесные твари. Многих из них  я  когда-то  убил.
Теперь они пришли за отмщением. Это повторялось почти  всякий  раз,  когда
мне что-либо снилось. Я почти привык к этому хороводу. Вот  только  лиц  в
нем всякий раз становится больше и больше. Карлики,  драконы,  горгульи...
На последнем из ликов - ушастой мордашке Транда - мое  внимание  привлекли
глаза, те самые светло-малиновые глаза. Я вгляделся в них и  вдруг  увидел
там себя. Но там я был другой, не такой, как сейчас. Одетый во все черное,
я разговаривал с каким-то  молодым  человеком.  Наша  беседа  проходила  в
каменном туннеле с низким сводом. Рядом с нами лежала голова огромной змеи
с остроконечными чешуйками, медленно меняющими цвет. Из тела змеи  вытекла
лужица крови голубого цвета, и  мы  отошли  подальше,  чтобы  случайно  не
ступить в нее.  Судя  по  жестам  и  лицам,  наш  разговор  приобрел  явно
враждебный характер и грозил закончиться дракой. Странно...
   В следующее мгновение (или вечность - время не ощущалось) я оказался  в
темной сырой камере, подозрительно смахивающей на тюрьму. "Та самая!.." На
секунду показалось: мне снится то, что уже было,  -  но  гвозди,  огромные
гвозди, вбитые в руки и в ноги, безжалостно свидетельствовали:  этого  еще
не было. Я ни на секунду не усомнился, что увиденное является картиной  из
моего будущего. И кажется, закричал... Крик был подобен выбросу энергии  и
вышвырнул меня прочь из этой части  иллюзий  -  так  кальмара  приводит  в
движение струя воды. Теперь я находился в огромном полутемном  зале.  Окон
здесь было предостаточно, но все - зашторены. Вокруг меня стояли  какие-то
люди, и, что самое удивительное, я точно знал: они на самом деле - люди.
   Из  наиболее  глубокой  тени,  как  из  старого  вязкого  омута,  стала
проявляться рослая фигура в плаще с низко надвинутым капюшоном.  В  правой
руке существо сжимало нечто продолговатое, напоминавшее копье - вот только
наконечник этого копья оказался удивительным образом похож на...  стальную
косу. Фигура медленно вышла из  тени  и  другой  рукой  откинула  капюшон.
Череп, под ним скрывался человеческий череп!  В  пустых  глазницах  горели
огоньки  разумной  мысли,  и  все  мы,  стоявшие  в  этом  зале,  невольно
отшатнулись от существа, имя которого каждый моментально познал - Смерть.
   Сообразив наконец,  что  это  мой  единственный  шанс,  я  уже  прыгнул
навстречу Госпоже, когда картина опять переменилась.  Теперь  вокруг  меня
был разлит густой туман, в котором  барахтались  Молодые  Герои,  а  голос
Панла провозглашал: "Скорее! Скорее! Скорее же, скорее!"
   Потом все стихло, осталось только чувство  необъяснимой  тревоги,  и  я
погрузился в темную пучину сна без сновидений. Но ненадолго.  Беспокойство
все нарастало во мне, и в конце концов я  проснулся.  Поднялся  с  измятой
кровати, поправил одеяла и вышел в коридор.
   Серое утро предвещало скорый дождь. В Доме было тихо,  даже,  по-моему,
слишком тихо. Я заглянул в  Комнату  Легенд,  но  Вальрона  там  не  было.
Коврики для сидения, смятые, лежали в беспорядке, как будто Дом покидали в
страшной спешке. Странно. Я вернулся  в  коридор  и  еще  раз  внимательно
осмотрел все вокруг. "И точно, торопились. Интересно, куда?"
   Из окна было видно, что на крыльце валяются деревянные мечи и копья.  Я
собрал их, чтобы не намокли, и отнес в оружейную. Честно говоря, явился  я
сюда не только из  добрых  намерений,  втайне  надеясь  застать  Транда  и
узнать, что же происходит,  но  горгуля  в  оружейной  не  было.  Выходит,
придется  разбираться  самому.  Я  не  сомневался,  что  происшедшее  (или
происходящее?) каким-то образом касается и меня. Вот только каким?
   Снаружи оказалось прохладно и немного ветрено. Тучи на быстро  сереющем
небе плавно передвигались, собираясь над Хэнналом. "Будет-таки  дождь",  -
отстранение подумал я и вернулся в Дом за плащом.  Потом,  уже  с  плащом,
накинутым на плечи, направился к  воротам  городка.  "Может  быть,  у  них
сегодня какой-нибудь всенародный праздник? Но если праздник, то почему так
тихо?" И верно, рядом со стенами Хэннала не было слышно ни звука  из  тех,
что обычны в любом поселении. Только громко,  невероятно  дерзко  на  фоне
общей  тишины  стрекотали  кузнечики.  Непохоже  на   праздник.   "Ну   уж
стражники-то, по крайней мере, должны знать..."
   В это время я как раз подошел к небольшим, изрядно потрепанным временем
створкам ворот и понял, что стражники-то, может, и  знают,  но  для  того,
чтобы что-нибудь спросить, придется их искать. Караулка пустовала,  только
задумчиво  поскрипывала  незапертая  дверь  да  тараканы,  завидев   меня,
шарахнулись прочь от надкусанной  кем-то  лепешки.  Карты  ("Все-таки  они
играли в карты") вздрогнули - сквозняк - и слетели под стол.
   Я ступил на пустынные улицы городка, и одновременно с этим первые капли
дождя упали на мостовую. В районах бедноты всегда полно народу:  толпятся,
галдят. Да что там - я ведь прекрасно помнил "экскурсию",  устроенную  мне
Апплтом. Но сейчас, кроме меня, на улицах не было ни души.  Окна  и  двери
заперты, шторы приспущены. "Видимо, жители  не  оказались  захвачены  этим
врасплох. Или такое случается не в первый раз". Таццы  почти  не  издавали
звуков - так,  легкое  постукивание,  но  даже  оно  в  окружающей  тишине
казалось слишком громким. Я  быстро  шагал  по  мостовой,  еще  толком  не
представляя себе, куда именно хочу попасть. Все время чудилось, что где-то
сзади, за спиной, из проулков, скалясь, выглядывают чьи-то лица и  горящие
глаза злобно щурятся, глядя мне вслед.
   Улица петляла, и за каждым поворотом я  подсознательно  ожидал  увидеть
горожан. Поэтому когда наконец увидел, не очень-то и удивился. Они стояли,
повернувшись ко мне спинами и завороженно  всматриваясь  во  что-то  перед
собой. Во что? Я подошел поближе.
   Это была Площадь Героев, и  там,  на  Площади,  что-то  происходило.  Я
ничего не мог  разглядеть:  все  загораживали  рослые  фигуры  долинщиков.
Ближайший из них, схваченный мною за плечо, только  недовольным  движением
стряхнул руку, даже не соизволив обернуться. Ладно.
   Я  ввинтился  в  толпу,  игнорируя  недовольные  вскрики,   взгляды   и
прокатившийся по всей Площади шепот. Сначала это скопление пахнувших потом
и страхом тел сопротивлялось, но потом неожиданно пропустило меня  -  и  я
оказался у  самого  края  пустого  пространства.  Достаточно  было  одного
взгляда, чтобы понять, в чем дело. Теперь, когда  я  знал,  ответ  казался
таким простым. Разумеется, настал Срок.  И  по  этой  причине  на  гладких
булыжниках  мостовой,  отполированных  до  зеркального  блеска  неумолимым
временем, стоял дракон.
   Его золотистая чешуя блестела под капельками дождя.  Длинные  вытянутые
челюсти  изогнулись  в  подобии  хищной  ухмылки,   на   шее   покачивался
островерхий роговой воротник лилового цвета.  Огромные  выпуклые  глаза  с
темно-синими горизонтальными зрачками  внимательно  изучали  противника  -
молодого долинщика в кольчуге, с массивным шлемом на голове. В правой руке
выбранный держал длинный широкий меч, а левую, раненую, прижимал к  груди.
Сам дракон, конечно же, не носил  оружия  (если,  разумеется,  не  считать
таковым  острые  когти,  каждый  размером  с  кинжал,   и   сплющенный   в
вертикальной плоскости хвост).
   Долинщик оглянулся по сторонам, умоляющим  взглядом  обводя  толпу,  но
никто не шелохнулся. Похоже, здесь давно уже привыкли  к  таким  взглядам.
Тогда выбранный опустил глаза на  раненую  руку  и  вздрогнул,  как  будто
только  сейчас  окончательно  убедился:  происходящее   -   не   очередная
тренировка. Паренек дико всхлипнул, посмотрел на дракона и успел взмахнуть
мечом, заметив правую переднюю лапу противника, которую  тот  стремительно
выбросил вперед.
   Дракон  тем  временем  опустил  эту  конечность  и  мягким   неуловимым
движением ударил  второй.  Кольчуга  долинщика  на  левом  боку  треснула,
хлынула кровь. Паренек неловко пошатнулся, выронил меч и наклонился, чтобы
поднять. Сильный удар отшвырнул клинок в  сторону,  прямо  к  моим  ногам.
Следующим движением дракон снес выбранному голову. Кровь,  которая  забила
фонтаном из шеи убитого,  тотчас  остановилась,  стоило  твари  прошептать
какие-то слова. Судя по всему, заклинание.
   Но для меня это уже не имело значения. Я знал драконов другими -  и  на
тех, других, никогда бы не посмел поднять оружия.  Видимо,  что-то  сильно
переменилось в мире за время моего плена. Впрочем, сейчас я  не  собирался
выяснять, что же именно.
   Я медленно наклонился и поднял меч. Рукоять, обмотанная истертой кожей,
привычно легла в ладонь, я резким движением  стряхнул  кровь  с  клинка  и
шагнул  вперед.  Тварь  тем  временем  подхватила  тело  долинщика  и  уже
укладывала его на шипастую спину. Я шагнул навстречу дракону... и внезапно
почувствовал тупой удар в плечо. Потом еще один.
   Кинжалы. Они бросали в меня кинжалы!
   Я медленно обернулся, чувствуя нарастающую в груди ярость. Ведь то, что
я собирался сделать, я хотел сделать для них!
   Толпа  подалась  в  мою  сторону,  как  некий  одноклеточный  организм;
многочисленные руки-щупальца подхватили меня и втянули  внутрь.  Холодящие
лезвия ножей вонзались  в  тело,  и  я  с  горьким  отчаяньем  понял,  что
проиграл.

   Как я устал быть героем, о Боже!
   Как я устал обучаться убийству!
   Как я устал!.. И никто не поможет -
   не запретит сердцу яростно биться.
   Я не желаю ни славы, ни чести
   стать навсегда парой строчек на камне.
   Я лишь хочу оказаться на месте,
   чтобы гордиться своими руками,
   чтобы гордиться трудом своим мирным,
   чтобы вовек мне не видеть драконов,
   чтобы, встречаясь с глазами иными,
   не ожидать боли, смерти и горя,
   чтобы... Но если, о Боже, но если
   невыполнимо хотение это, -
   если нельзя оказаться на месте,
   если не все доживут до рассвета, -
   я отдаю тебе жизнь и душу...
   Слышишь - о Боже! - тебе отдаю я,
   чтоб это злое проклятье разрушить.
   Молви, когда - тотчас молча уйду я.
   Только не думай - нет, я не жалею
   даже секунды об этом решенье:
   так или этак, а кровь заалеет.
   Пусть же моя заалеет. Вот шея!



1

                                    Героем можно стать в силу  случая  или
                                 собственного  упрямства,  а   не   только
                                 благодаря мужественному складу характера.
                                                               Жерар Клейн

   Ренкр сделал слишком быстрое  ответное  движение  и  понял,  что  опять
купился на тот же самый трюк. Тезар  мягким  поворотом  приостановил  свой
деревянный меч, которым, казалось, собирался мгновение  назад  ударить  по
плечу Ренкра - и вместо этого поразил его  в  бок.  Не  больно,  но  очень
обидно. Панл, сидевший в тени, на  ступеньках  крыльца  Дома,  громогласно
хмыкнул и похвалил:
   - Молодец, Тезар! А тебе,  юноша,  не  мешало  бы  научиться  извлекать
побольше опыта из собственных ошибок, - добавил он, обращаясь к Ренкру.
   Тот согласно кивнул, стараясь  не  отвлекаться  от  серии  молниеносных
выпадов партнера. Почти все удалось  отбить,  и  только  последний,  снова
ложный,  он  пропустил.  Почти.  Деревянный  клинок  Тезара  уже   был   в
непосредственной близости от Ренкрова  плеча,  когда  тот  быстро  присел,
уходя немного вбок, и сделал колющее движение в сторону партнера.
   - Неплохо, - проворчал  дед.  -  Но  все-таки  ты  снова  поверил.  Для
молодого человека восемнадцати ткарнов от роду это  удручающий  результат.
Как я уже говорил, во время поединка нужно смотреть только на противника и
его оружие. А ты глазеешь по сторонам, как новорожденный младенец. Поэтому
Тезару удается тебя обмануть. Лард! - внезапно закричал  он,  обращаясь  к
пареньку в соседней связке. - Ты-то что творишь? Как ты держишь меч?!  Это
же оружие, а не... О Создатель, смотри! Показываю в последний раз...  -  С
этими словами дед пружинисто поднялся  со  ступенек,  подошел  к  Ларду  и
принялся ему что-то втолковывать.
   Дверь Дома скрипнула, на  крыльцо  вышел  мастер  Вальрон.  Он,  следуя
ежедневному ритуалу, оперся о гладкие, потемневшие  от  времени  перила  и
начал наблюдать Молодых Героев. В глазах мастера стоял  мутноватый  туман,
длинные седые волосы бороды легонько трепыхались под порывами  ветерка.  В
такие  моменты  старец  напоминал  древнюю  мудрую  ящерицу,   выбравшуюся
погреться под живительными лучами утреннего солнышка. Казалось,  он  почти
не; дышит, медленно впитывая в себя сверкающую энергию проснувшегося мира.
   Меч Тезара все-таки добрался  до  Ренкра,  и  тот  охнул  -  больше  от
неожиданности, чем от силы удара. Панл неодобрительно зыркнул в их сторону
и скомандовал:
   - На сегодня достаточно. Кажется, если  я  еще  раз  увижу,  как  Ренкр
ротозейничает,  меня  самого  хватит  удар!  И,  Лард,  когда  ты  наконец
научишься тому, что я тебе объяснял? Нельзя  держать  меч  за  самый  край
рукояти,  это  не  углот,  который  может  тебя  укусить.   А-ах!   -   Он
раздосадованно махнул рукой: мол, о чем с вами, шалопаями, говорить.
   Вальрон,  наблюдавший  за  этой  картиной  из-под  полуприкрытых   век,
скрипуче рассмеялся:
   -  Хватит,  Панл.  С  них  и  впрямь  на  сегодня  достаточно.   Пускай
отправляются по делам,  а  вечером  я  им  расскажу  легенду.  Может,  она
заставит их относиться к обучению серьезнее.
   - Не знаю, - пробурчал наставник. - Мне кажется, что на самом деле  они
никогда не будут относиться к этому серьезно.
   Мастер лениво пожал плечами:
   - В чем-то ты прав. Каждый думает, что дракон может выбрать кого угодно
- соседа по улице, друга детства, даже собственного брата, - но только  не
его самого. И в этом кроется  главная  ошибка.  Потому  что  дракон  может
выбрать любого. В том числе и  любого  из  вас,  мальчики,  -  сказал  он,
повернув голову в сторону парней. - Любого.
   Вальрон отвернулся, посмотрел на горы, явственно проступавшие  на  фоне
ярко-голубого неба. И произнес, абсолютно неожиданно и  на  первый  взгляд
вне всякой связи с предыдущим:
   - К вечеру пойдет дождь.
   - Думаешь? - спросил Панл, и Ренкру  показалось,  что  дед  усмотрел  в
сказанном мастером некий тайный смысл, понятный только им двоим.
   - К вечеру, - подтвердил мастер. - К вечеру или ночью.
   Панл отрывисто кивнул, не оглядываясь на парней, поднялся по  скрипучим
ступенькам крыльца и вошел в Дом.
   Кто-то положил руку на плечо Ренкра - тот обернулся.
   - Не обиделся? - спросил Тезар. Он убрал руку и закинул деревянный  меч
на плечо.
   Ренкр отмахнулся:
   - Ну, это ведь просто тренировка. И  мы  оба  достаточно  хорошо  знаем
характер "наставника".
   Тезар весело подмигнул: мол, не расстраивайся.
   "К вечеру пойдет дождь, - подумал Ренкр рассеянно. - Дождь".


   всплеск памяти

   С самого утра накрапывал  дождик,  а  они  стояли  во  дворе,  у  Дома.
Двенадцатиткарные мальчишки, которым вышел срок  становиться  Героями.  Их
выстроили в шеренгу, и наставник Панл бродил вдоль нее, хлюпая  таццами  и
что-то рассказывая.
   Дед тогда казался Ренкру большим и очень страшным. Впрочем,  "страшный"
было не совсем подходящее слово. В  те  ткарны  дед  скорее  представлялся
внуку этаким огромным грозным чудовищем, возвышающимся  над  вами  подобно
человекообразному дракону и готовым унести вас за малейшую провинность.  В
Доме имелось для этого  достаточно  странных  мест,  и  поэтому  мальчики,
которые  попадали  сюда,  испуганно  ловили  каждое  слово  наставника   и
старались выполнять все как можно более точно.
   Ренкр к тому времени успел отвыкнуть от деда.  Панл  и  раньше-то,  при
жизни отца, не часто к ним заходил. Теперь же,  спустя  два  ткарна  после
трагического поединка Апплта с драконом, - и подавно.  С  тех  пор  матери
пришлось продать старый дом и переселиться в другой - "попроще",  как  она
его называла. Здесь дед вообще появился только дважды, каждый раз - в день
смерти отца, когда его поминали. Панл  всегда,  сколько  его  знал  Ренкр,
недолюбливал  Лану.  А  к  внуку  относился...  странно.  Смотрел   долгим
взглядом, как будто оценивал.
   В общем, стоя под этим мерзким дождиком, слушая, как месят грязь дедовы
таццы, мальчик чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Да и  не
один Ренкр.  А  наставник,  само  собой,  никого  из  ребят  не  собирался
успокаивать.
   Ренкр растерянно оглянулся на остальных мальчишек. Один  из  них,  тот,
что стоял справа, - худощавый, с длинными рыжими  волосами,  -  спросил  у
Панла о чем-то. А когда  наставник  в  ответ  прогремел  нечто  не  совсем
понятное, но, несомненно, ужасное, рыжий готов был разрыдаться. Подбородок
худощавого задрожал, он заморгал глазами, сдерживаясь из последних сил.
   Пару раз (давно, еще при жизни отца) Ренкр  присутствовал  на  занятиях
Юных Героев. Паренек отметил, что нерадивых или "маменькиных  сынков"  дед
не любит. Панл запоминал таких - и неудачники, с которыми  это  произошло,
часто потом жалели о некстати сказанном слове или несдержанном порыве.
   Нужно было спасать худощавого - и Ренкр  сделал  то  единственное,  что
могло предотвратить катастрофу: дождался момента, когда дед  повернулся  к
ним спиной, и показал этой спине язык. Рыжий, который только что собирался
расплакаться, прыснул в кулак  и  постарался  сдержать  внезапный  приступ
смеха.
   На какой-то неуловимый момент Ренкру  показалось,  что  дед  не  слышал
этого неожиданного и дерзкого звука за своей спиной. Но потом  Панл  начал
оборачиваться, и все надежды  рухнули  -  так  нелепый  игрушечный  домик,
построенный из щепок, пуговиц и соломы, распадается от малейшего дуновения
ветерка.
   ...Дед уже почти обернулся, но в  этот  момент  дверь  Дома  скрипнула,
отворилась, и на крыльцо вышел мастер Вальрон.
   Уже тогда он был невероятно стар; тогда, как  и  раньше,  как  и  шесть
ткарнов спустя, - как, наверное, и всегда. Ренкр порой пытался представить
себе мастера ребенком, обыкновенным мальчишкой, кото