ь.  Вот  когда  вечером
сделаем привал, тогда и станете спрашивать Ренкра обо всем, что пожелаете.
А пока - вперед!
   - Эй, эй! - воскликнул ему вдогонку Мнмэрд. - Как  это  так  -  "привал
вечером"?! А днем? Ты что-то перепутал.
   - Ничего я не перепутал, - отрезал Одмассэн. - Мы, между прочим, не  на
прогулку вышли, Жизнерадостный. У нас время строго ограничено - нам  нужно
за Теплынь вверх подняться, змей найти и еще обратно вернуться. Живыми,  а
никак не в желудках льдистых тварей!  Так  что  готовься  -  впереди  тебя
ожидает несколько интересных деньков. И весьма насыщенных.
   - А?.. - начал было Мнмэрд,  но  Свэд  положил  ему  руку  на  плечо  и
довольно заявил:
   - Ну теперь-то ты, шалопай, возьмешься за ум.
   - Насчет ума не знаю, но за голову я уже хватаюсь. Это ж надо -  привал
вечером! - пожаловался несчастный.
   Одмассэн многозначительно откашлялся, и они замолчали.


   Когда небо стало понемногу  сереть,  а  туман  из  праздничного  принял
угрюмое и таинственное обличье, Ренкр в который  уже  раз  за  сегодняшний
день подумал, мрачно глядя себе под ноги: "Да уж, пожалел, как же! Он что,
камней мне в мешок напихал?" Одмассэн словно услышал  его  слова  и  решил
опровергнуть это подозрение. Он объявил привал  и  приказал  распаковывать
мешки и ставить палатку. А сам отозвал Бэрка и ушел с ним за дичью.
   - Они что, каменные? - простонал  в  пространство  Ренкр,  подразумевая
двух охотников.
   - Может статься, ты прав, - пожал плечами  Мнмэрд,  извлекая  из  чехла
маленький топорик для рубки дров. - Пошли, Вопрошающий, или ты  не  хочешь
этой ночью греться у костра?
   Ренкр хотел. Правда, он сильно сомневался, что тем жалким  кустарником,
который им встретился на всем сегодняшнем пути, можно  поддерживать  огонь
хотя бы в течение часа, не говоря уже о том, что, как ему казалось,  он  и
просто стоять на ногах - и то не сможет. Однако встал. И пошел за  молодым
горянином. Они, как и Одмассэн с Бэр ком, стали подниматься  вверх.  Скоро
Мнмэрд остановился и принялся отчаянно колошматить топориком  по  каменной
стене, возвышавшейся справа от дороги. "Ну вот, один уже свихнулся",  -  с
некоторым злорадством подумал Ренкр. Оказалось, все не так просто.  Мнмэрд
уже отколол от скалы хороший кусок серого с золотистыми вкраплениями камня
и  отложил  в  сторону.  Такую  породу  долинщик  часто  видел  во   время
сегодняшнего восхождения, и, хотя она  сначала  заинтересовала  его  своим
необычным видом, потом Ренкр привык к ней, как  привыкают  ко  всему,  что
встречается слишком часто, и не обращал на нее  внимания.  Мнмэрд  отколол
топориком  еще  один  "скромный  кусочек"  размером  с  добрый  стулище  и
обернулся:
   - Ты чего? А! - До молодого горянина дошло, что Ренкр не знает,  в  чем
дело. - Это горюн-камень, - объяснил  Мнмэрд.  -  Он  хорошо  горит,  даже
лучше, чем дерево, но только жутко смердит. Впрочем, в  горах,  когда  под
рукой нет ничего другого, это отличное сырье для костра. Так  что  бери  и
тащи в лагерь.
   Ренкр уже устал  удивляться  -  взял  да  потащил.  И  пока  тащил,  по
достоинству оценил точность Мнмэрдовых слов - камень был тяжелым,  его  на
самом деле приходилось  чуть  ли  не  волочить  по  земле.  В  лагере  уже
поставили палатку (для этого Азлу  пришлось  вбивать  в  щели  меж  камней
металлические крюки) и набрали хурры. Бэрк резал грибы на мелкие кусочки и
раскладывал порциями. Появление Ренкра было встречено довольным  ворчанием
Свэда:
   - Ну-ка, ну-ка, тащи его сюда, паренек. Та-ак, а теперь  клади  на  это
место. Отлично! Бэрк, выдай Вопрошающему кусочек хурры в виде поощрения, и
пускай отправляется дальше.
   Бородатый горянин протянул Ренкру увесистый и не слишком аппетитный  на
вид шмат желто-коричневого гриба. Честно говоря, живой и целой хурра  была
более привлекательной, чем сейчас. Но не отказываться же!  Ренкр  отряхнул
ладони,  испачканные  в  крохком  горюн-камне,  и  двумя  пальцами  принял
угощение. В отличие от своего внешнего вида, гриб не утратил  вкуса  из-за
того, что побывал под ножом Бэрка. Сладковатый кусок будто  по  волшебству
исчез во  рту,  и  Ренкру  только  оставалось  сожалеть,  что  "поощрение"
оказалось таким маленьким. Он взял кусочек для Мнмэрда и пошел к горянину.
Возле того уже лежала груда нарубленных обломков, а сам Мнмэрд восседал на
огромном камне и зачехлял топорик.
   - На вот, угощайся. - Ренкр протянул ему хурру.
   Мнмэрд  благодарственно  кивнул,  угостился  и  ухватился  за   обломок
горюн-камня:
   - Давай-ка перетащим все это в лагерь, да поскорее, а то уже темнеет.
   Они управились вовремя. Груду "топлива" сложили в специально отведенном
месте, охотники  вернулись  с  тушей  горного  диадекта,  и  Азл  принялся
готовить мясо. Бэрк тем временем управился с хуррой и пошел  искать  воду,
прихватив с собой Мнмэрда, а Одмассэн, Свэд и Ренкр сели у костра  и  тихо
переговаривались. Вернее, переговаривались Свэд и Одмассэн, а Ренкр просто
сидел, устало глядя в витое пламя костра и вдыхая  его  неприятный  запах.
Единственное, чего сейчас юноше действительно хотелось, - закрыть,  нет  -
уронить веки, отгораживаясь от окружающего, и заснуть. Желательно  ткарнов
на десять. Но судьба в лице Азла не  позволила  этому  произойти.  Горянин
заскучал, поджаривая над огнем кусочки диадектового  мяса,  насаженные  на
вертел, и решил пообщаться с молодым долинщиком.
   - Послушай, Вопрошающий, - обратился к нему Азл, -  расскажи,  как  вам
живется в долине. А то ведь у нас слухи ходят разные, но, глядя на тебя, я
что-то начинаю в них сомневаться.
   Ренкр поднял голову и посмотрел в раскосые  глаза  седеющего  горянина.
"Рассказать ему, что ли?" И спросил:
   - Что же ты хочешь от меня услышать?
   Азл неопределенно помахал в воздухе левой рукой, правой медленно вращая
вертел с насаженными кусками диадекта:
   - А правда, что у вас нет льдистых змей?
   Так ребенок спрашивает о том, что на самом деле считает сказкой, но  во
что очень хочет верить.
   - Правда, - ответил Ренкр. - Змей у нас нету. У нас есть драконы.
   И его словно прорвало. Ренкр начал рассказывать, и постепенно, пока  он
говорил, куда-то исчезли усталость и сонливость. Упершись тяжелым взглядом
в огонь, как  опираются  спиной  о  стену,  он  рассказывал,  рассказывал,
рассказывал... Он и не заметил, как подсели к ним с Азлом Свэд и Одмассэн,
как откуда-то из темноты вышли Бэрк  и  Мнмэрд  и  тоже  присоединились  к
слушающим. Он говорил долго, очень долго, выплескивая свою  горечь,  боль,
обиду и отчаяние. Казалось, это могло продолжаться вечно, но к неприятному
запаху костра внезапно примешался еще один, не менее противный, и Одмассэн
вдруг заорал:
   - Мясо! Мясо ж подгорает!
   Чары  повествования  развеялись,  все  дружно  посмотрели  на  Азла   и
сгорающие куски диадекта. Заслушавшись, Азл забыл, что  вертел  необходимо
вращать, и мясо чуть было не оказалось бесповоротно  испорченным.  Наконец
ошибку устранили, и кто-то, кажется Свэд, протянул задумчиво:
   - Н-да-а, дела...
   И путешественники сели  ужинать.  Уже  не  было  пяти  горян  и  одного
долинщика, было только  шесть  человек,  идущих  навстречу  Неизвестности,
чтобы сразиться с нею - и победить... Костер  плевался  во  тьму  огненной
слюной, шипел, вонял, а к утру и вовсе потух, обиженный тем, что  на  него
не обращают внимания. Никто не стал заботиться о поддержании огня -  здесь
еще было достаточно тепло и безопасно, и устраивать ночных  дежурств  тоже
не стали. Утром, отдохнувшие и позавтракавшие, люди отправились дальше.


   Несколько следующих дней остались в памяти Ренкра туманной  серо-черной
полосой. Одмассэн не сбавлял  взятого  в  начале  пути  ускоренного  темпа
передвижения, и к вечеру парни просто валились с  ног,  да  и  их  старшие
спутники  выглядели  не  слишком  бодро.  Дорога  все  карабкалась  вверх,
отчаянно цепляясь за шершавый величественный бок каменного великана.  Если
раньше она была и широкой, и более или менее ровной,  то  теперь  ее  тело
стало похоже на узкую искореженную полоску, кое-как прилепленную к Горе  и
грозящую вот-вот рухнуть  вниз.  Тот  край  тропки,  который  обрывался  в
туманную бездну, стал все больше склоняться в сторону пропасти, и тут  уже
приходилось уповать на крепость чешуек на костюмах из шкур  льдистых  змей
да передвигаться с  особой  осторожностью.  Все  реже  и  реже  появлялись
какие-либо съедобные растения;  иногда  путники  оставались  на  ночь  без
костра из-за того, что поблизости не  оказывалось  горюн-камня;  все  чаще
приходилось ложиться спать полуголодными, - но никто не жаловался.  Горяне
изначально знали, на что шли, а Ренкр, хотя и не подозревал, что все будет
настолько плохо, и думать не думал о том, чтобы повернуть назад.  Это  был
его шанс, его идея, - и он не собирался от них отказываться. В те дни люди
перестали  быть  просто  спутниками,  а  превратились  в  членов   некоего
братства, спаянных общей целью,  общими  переживаниями  и  лишениями.  Они
делились одним куском подмерзшей хурры,  сообща  пытались  отыскать  жилку
горюн-камня, поддерживали падающего товарища - и  стремились  все  выше  и
выше, туда, куда уползли льдистые змеи.
   ...Утро, день, вечер, ночь, утро, день, вечер, ночь, утро...
   ...А потом они вошли в полосу снегов...
   С вечера все было  как  обычно:  сообща  вбили  крючья  для  палатки  в
промерзшую и покрывшуюся тонким коварным ледком скалу,  развели  небольшой
костерок, поджарили пойманного  страйца  -  маленькое,  размером  с  руку,
толстое насекомое, -  вскипятили  остатки  воды  и  растопили  вырубленные
пласты грязного  льда.  Улеглись  спать.  А  поутру,  разбуженные  громким
"Подъем!" Одмассэна, выбрались  из  палатки  и  увидели,  что  все  вокруг
покрыто  тонкой  тканью  свежевыпавшего   снежка.   Гора   выглядела   так
празднично, что у Ренкра невольно поднялось настроение, но  вот  остальные
путники сильно помрачнели. Вначале он удивился: с чего бы это?  Но  потом,
когда, поскользнувшись, чуть  было  не  свалился  в  пропасть,  казавшуюся
бездонной из-за постоянно висевшей над нею  плотной  дымки  тумана,  юноша
понял, что снег не только придал праздничный вид окружающему, но  и  скрыл
под собою обледеневшие участки тропинки. Ну что же, они стали  вести  себя
еще осторожнее и даже обвязались канатом. Это не спасало от  неприятностей
- пару раз, не удержавшись, чуть было не упал в  пропасть  Ренкр,  однажды
еле-еле успели вытащить Мнмэрда, -  но,  по  крайней  мере,  избавляло  от
смертельных  ошибок.  Теперь,  связанные  воедино,  они  все  внимательнее
смотрели по сторонам в надежде, что цель их путешествия близка.
   На двадцать шестой день восхождения Мнмэрд вдруг коротко охнул,  и  его
левая нога с хрустом провалилась в снег. Здесь  он  уже  лежал  плотным  и
толстым слоем, ослепительно белый и необычайно  коварный,  скрывавший  под
собою... что на сей раз? Одмассэн и Бэрк мгновенно подхватили Мнмэрда  под
руки и выдернули из ямы. К счастью, их опасения, что нога  парня  сломана,
не подтвердились. Хрустела вовсе не кость, а смерзшаяся корка снега. А под
ней, под коркой, чернела шахта отвесно спускавшегося вниз  колодца.  Ренкр
при виде этого отверстия вспомнил другое, на безымянной  площадке,  словно
острая игла торчащей где-то в боку Горы. Вспомнил и содрогнулся.  Одмассэн
тем  временем  рукоятью  секиры  уже  расширял  отверстие   хода,   сбивая
основательно намерзший снег. Снизу на  них  пахнуло  влажной  застоявшейся
вонью, и путники, склонившиеся над колодцем, отпрянули.
   - Н-да, - подытожил увиденное Свэд, резко дергая свой правый ус, - если
на что-нибудь эта дыра и похожа,  то  как  раз  на  вход  в  место  спячки
льдистых змей. Предлагаю поставить палатку и устроить небольшой  привал  с
совещанием.
   Так они и сделали. Примерно  через  полчаса,  справившись  со  шкурами,
рвущимися  в  разные  стороны  под  порывами  разбуянившегося  ветра,  все
устроились на мягких подстилках и развели  снаружи  небольшой  костер.  Он
хоть немного, но все же согревал озябшие тела.
   - Ну что, - прервал  затянувшееся  молчание  Одмассэн,  -  думаю,  всем
понятно, что нужно спускаться в колодец.
   И правда, идти дальше по становящейся  все  более  опасной  тропке,  не
проверив этого отверстия, было бы глупо, особенно если учесть,  что  скоро
Теплынь  должен  закончиться,  а  они  и  так  задержались   дольше,   чем
планировали. Одмассэн выдрал из своей бороды шесть волосинок, три  из  них
укоротил, потом сунул и короткие, и длинные в  кулак  и  предложил  тянуть
жребий. Троим предстояло спуститься вниз, а троим - остаться наверху.
   Первым тянул Мнмэрд. Он скривился,  когда  получил  длинную  волосинку,
приговаривавшую его сидеть на месте. Бэрк довольно продемонстрировал  всем
короткую. Свэд вытянул такую же, радостно дернул себя за  ус  и  молодецки
хлопнул Бэрка по плечу:
   - Идем вместе!
   Азл вздохнул и отбросил в  снег  длинный  седой  волос  Одмассэна.  Тот
протянул сжатый кулак Ренкру. Оба волоска торчали на одном  уровне,  ничем
не отличаясь один от другого. Парень  потянул  правый  -  и  тот  оказался
коротким. Одмассэн раздосадованно скривился и пожал плечами:
   - Видать, не судьба. Старшим у вас будет Бэрк. Собирайтесь.  Одного  не
могу понять, - продолжал он, обращаясь к Ренкру. - Ведь если льдистые змеи
и должны спать, то там, внизу, рядом с селением, а  не  здесь,  в  холоде.
Тогда бы их разбудили первые заморозки, как твоих углотов. А так -  ерунда
какая-то получается.
   Ренкр пожал плечами:
   - Не знаю. Но вполне может статься,  что  они  неспособны  там  жить  в
Теплынь вообще, даже впадая в спячку. Вот и уходят сюда. А  не  бодрствуют
на такой высоте только потому, что здесь им нечем кормиться.
   - Но как же тогда они узнают, что пора возвращаться? - вмешался Азл.
   - А как ты узнаешь утром, что пора просыпаться? - парировал Ренкр.
   Азл хохотнул:
   - Ну, меня-то жена будит...
   Идею Ренкра они тем не менее одобрили. Вот только...
   - А раньше, до того,  как  змеи  впервые  спустились  с  гор,  чем  они
питались? - спросил Мнмэрд.
   На это Ренкр промолчал, а вот Одмассэн сурово  взглянул  на  Мнмэрда  и
угрюмо проговорил:
   - А может, раньше их и вовсе не было?
   И  пока  молодой  горянин  приходил  в  себя  от   столь   неожиданного
предположения, Одинокий вытолкал всех  из  палатки  и  увлек  за  собой  к
колодцу.
   Первым спустили Бэрка. Его обвязали крепким  канатом  из  шкур  редкого
теперь горного хавра (точно таким же они обвязывались на последнем отрезке
пути) и медленно опускали. Бэрк крепко держал в руках  зажженный  факел  и
меч, ожидая чего угодно. Но внизу оказался лишь коридор, уходивший невесть
куда. За Бэрком последовал Ренкр, потом - Свэд.  Затем  вниз  спустили  их
вещи и поперек колодца укрепили толстый и мощный держак из  продолговатого
каменного обломка, к которому привязали канат - в случае, если кто-то  или
что-то вынудит их отступать из коридора  на  поверхность,  разведчикам  не
придется дожидаться, пока им сверху сбросят веревку.
   Отсалютовав  на  прощание  остающимся,  троица  направилась  вглубь  по
коридору, а Мнмэрд, Азл и Одмассэн вернулись в палатку. Мнмэрд хотел  было
спросить,  что  имел   в   виду   Одинокий,   высказывая   свое   странное
предположение, но взглянул на седовласого горянина и - смолчал.


   Внутри оказалось не так уж и страшно. Гладкостенный  невысокий  коридор
уходил куда-то вдаль, пол был покрыт мелкими царапинами. Как будто кто-то,
одевшись в чеш, ползал здесь - и делал  это  в  течение  нескольких  сотен
ткарнов. Бэрк молча указал своим спутникам на царапины, переложил факел  в
левую руку и пошел вперед - во тьму, нехотя расступавшуюся перед  дрожащим
пламенем. Свэд  с  Ренкром  переглянулись  и  последовали  за  мрачноватым
горянином.
   До вечера они прошли довольно много. Юноша  только  теперь  понял,  как
ошибался, когда решил, что в подземелье не так  уж  и  страшно.  Коридоры,
раздваиваясь, опускались ниже и ниже, а  потом  снова  сливались  в  один,
большой, и  все  то  время,  пока  путники  шли,  их  сопровождал  далекий
неисчезающий звук. Он был похож на чье-то мерное дыхание, точнее,  дыхание
огромного количества спящих существ. Ренкр старался не  задумываться,  что
произойдет, если неизвестные создания  проснутся  раньше,  чем  он  и  его
спутники успеют выбраться отсюда.
   Долго решали, стоит ли укладываться спать или же лучше продолжать  идти
вперед. Свэд настаивал  на  последнем,  утверждая,  что  лучше  оставаться
начеку. Бэрк возражал: неизвестно, как  долго  придется  бродить  по  этим
лабиринтам, а делать сие невыспавшимися и усталыми намного опаснее, нежели
поспать поочередно. Ренкр согласился с Бэрком, так что низенький  горянин,
оставшись в меньшинстве, недовольно проворчал и решил стоять на  страже  в
первую смену, мол, все равно не уснет. Впрочем, когда Свэд разбудил парня,
чья очередь сторожить была следующей, горянин забрался в спальный мешок  и
очень даже быстро и сладко заснул. Ренкр же поставил в специальный  держак
факел, сел рядом, уложил на колени обнаженный клинок и стал  всматриваться
во тьму.  В  дышащую  тьму...  Он  пропустил  то  время,  когда  следовало
разбудить Бэрка, и  мрачный  горянин  строго  отчитал  парня,  после  чего
отправил его ловить последние предрассветные часы сна...


   Проснувшись, они позавтракали и двинулись дальше. Потолок  в  коридорах
постепенно начал повышаться, и Ренкр с удовольствием отметил эту  приятную
деталь. Правда, воздух стал более  плотным,  пронизанный  тяжелым  змеиным
запахом; с каждым шагом запах усиливался, хотя, казалось, куда  ж  еще-то!
Теперь исследователи двигались значительно  медленнее,  тщательно  помечая
каждую развилку и  внимательно  осматриваясь  при  очередном  повороте,  -
поэтому пещера не стала для них неожиданностью, насколько она вообще могла
не быть неожиданностью.
   Сначала Ренкр ничего не понял. Была его очередь - он выглянул за  угол,
чтобы проверить, нет ли опасности, и взгляд его уперся в туманную пустоту.
Коридор здесь заканчивался, дальше была пещера,  настолько  огромная,  что
дальний ее край терялся в дымке. Тоннель выходил не к полу  этой  огромной
пустоты, а зиял рваной дырой в одном из ее боков, так  что  долинщик,  дав
знак товарищам следовать за собой, подошел к самому обрыву и  остановился,
глядя вниз, в удивительное разноцветное  месиво,  устилавшее  дно  пещеры.
Оно,   казалось,   состояло   из   невообразимого    количества    длинных
канатоподобных тел, сплетенных в диком необузданном порыве;  и  каждое  из
этих тел меняло свой  цвет  -  независимо  от  других  и  в  то  же  время
подчиняясь некой высшей гармонии, понятному только ей ритму.
   Змеи. Льдистые змеи.
   Но самым удивительным было не то, в каком количестве они лежали  здесь,
безвольные и беспомощные, и не то,  что  в  стенах  котлована  везде,  где
только было видно, зияли отверстия (к скольким еще селениям  ведущие?),  а
то, что сверху, с низкого куполообразного потолка  пещеры  на  змей  лился
черный поток света, искрившийся изнутри  всеми  оттенками  тьмы.  Это  был
темный свет, и Ренкр подумал, что как раз он-то и является самым  страшным
из всего увиденного - свет тьмы, возможность невозможного. Он дарил  змеям
энергию, мощными жгутами пульсировавшую между потолком и  дном  пещеры,  и
эта энергия заставляла их сейчас проснуться.
   И перед тем, как последующие события захлестнули его в  своем  безумном
водовороте, Ренкр почувствовал кое-что еще: чужое недовольство,  изумление
и неуемную злобу. Они промелькнули грязными тенями на краю его сознания, -
а потом началось.
   Ближайшая к ним змея медленно приподняла голову, посмотрела  вверх,  на
дерзких, посмевших явиться в святая святых, и прыгнула. Еще не вышедшее из
оцепенения пресмыкающееся не долетело до отверстия, у края которого стояли
путники, и тяжело шлепнулось вн