ревратился  в  крупный  черный  песок.  Он
взглянул вверх. - Встать, рядовой Ичло. Он смущенно  встал.  Теперь  он  был
больше чем просто солдатом, анонимной фигурой что  бы  преследовать  и  быть
убитым, и быть не более чем мелкой сошкой в жизнях других людей.  Теперь  он
был Дерви Ичло, тридцати восьми лет, по сути,  относительно  безупречный,  в
основном, и мертвый. Он неуверенно поднял руку к губам. Ты - судья? - сказал
он. - НЕ Я. Ичло взглянул на простирающийся  вдаль  песок.  Он  инстинктивно
знал, что делать. Он был куда менее рафинирован, нежели  генерал  Фрайят,  и
обращал больше внимания на песни, выученные в детстве. Кроме  того,  у  него
было преимущество. Он был даже менее религиозен, чем его генерал.  -  СУД  В
КОНЦЕ ПУСТЫНИ. Ичло попытался улыбнуться.  -  Мама  говорила  мне  об  этом,
сказал он. -Когда ты умираешь, ты должен пересечь пустыню. И ты увидишь  все
так, как должно быть,  говорила  она.  И  все  правильно  вспомнишь.  Смерть
усердно ничего не делала, дабы обозначить какие-либо свои чувства.  -  Можно
встретить друзей по пути, а? - сказал солдат. - ВОЗМОЖНО. Ичло отправился. В
общем, думал он, все могло быть и хуже.

***

   Урн лазал среди полок, как обезьяна, вытаскивая книги  из  их  отсеков  и
швыряя их вниз, на пол. - Я могу унести двадцать.  сказал  он,  -Но  которые
двадцать?
   - Всегда мечтал сделать  это,  бормотал  Дидактилос  радостно.  Оберегать
истину перед лицом тирании  и  все  в  таком  роде.  Ха!  Один  человек,  не
боящийся... - Что взять? Что взять? - кричал Урн. - Нам не нужны  "Механики"
Гвидо, сказал Дидактилос. - Эй,  хотел  бы  я  видеть  выражение  его  лица!
Дьявольски  хороший  бросо,  учитывая  обстоятельства.  Надеюсь,  кто-нибудь
опишет, что я...
   - Принципы приводного механизма! Теория расширения воды! кричал Урн, - Но
нам  не  нужны  Ибидовское  "Государство",   или   Гномоновская   "Эктопия",
действительно, это... - Что? Они принадлежат всему человечеству! - огрызался
Дидактилос. - Тогда пусть все человечество придет и поможет нам их унести. -
сказал Урн. - Но, поскольку нас только двое,  я  предпочел  бы  нести  нечто
полезное. - Полезное? Книги о механизмах?
   - Да! Они покажут людям, как жить лучше!
   - А эти  покажут  людям,  как  быть  людьми,  сказал  Дидактилос.  -  Это
напомнило мне. Дай мне другой фонарь. Я  чувствую  себя  совсем  слепым  без
него... Дверь библиотеки вздрогнула под громоподобным стуком. Это  был  стук
людей, не ожидающих, что им откроют. - Мы можем выбросить  некоторые  другие
в...
   Петли выскочили из стен. Дверь с глухим звуком грохнулась вниз. Солдаты с
вытащенными  мечами  вскарабкались  на  нее.  -   А,   джентльмены,   сказал
Дидактилос, -Умоляю, не нарушайте мои  окружности.  С  разбегу  капрал  тупо
взглянул на него, потом вниз на пол. - Какие окружности?
   - Эй, как насчет того, чтобы дать мне пару  компасов  и  вернуться  сюда,
скажем, через пол часа?
   - Оставь их, капрал, сказал Брута. Он перешагнул через дверь. - Я сказал,
оставьте их. - Но я получил приказ... - Ты глух? Если да, то Квизиция сможет
это излечить. - сказал Брута, сам удивляясь твердости своего голоса. - Ты не
принадлежишь к Квизиции, сказал капрал. - Нет, но я знаю  человека,  который
принадлежит, - сказал Брута. -Вы здесь чтобы искать  в  этом  дворце  книги.
Оставьте его со мной. Он стар. Что может он сделать?
   Капрал в сомнении переводил взгляд с Бруты на своих пленников. - Отлично,
капрал. Я беру командование на себя. Все повернулись.  -  Вы  меня  слышали?
сказал Сержант Симони, проталкиваясь вперед. - Но дьякон приказал  нам...  -
Капрал?
   - Да, сержант?
   - Дьякон далеко. Я здесь. - Да, сержант. - Пошли!
   - Да, сержант. Сержант прислушивался,  пока  солдаты  маршировали  прочь.
Затем он воткнул свой меч в дверь и повернулся к Дидактилосу. Он сжал  левую
руку в кулак и положил  свою  правую  поверх,  вытянув  ладонь.  -  Черепаха
Движется, сказал он. - Все относительно, сказал философ опасливо. -  Я  имею
ввиду, я...друг, сказал он. - Почему мы должны тебе верить? - сказал Урн.  -
Потому, что у вас нет выбора, сказал  Сержант  Симони  резко.  -  Вы  можете
вывести нас отсюда? - сказал Брута. Симони взглянул на него.  Ты?  -  сказал
он, почему я должен выводить отсюда тебя? Ты - инквизитор! - он схватил меч.
Брута попятился. - Нет!
   - На корабле, когда капитан провозгласил тебе, ты ни чего  не  сказал,  -
сказал Симони. - Ты не один из нас. - Я не думаю, что я один из них, так же,
сказал Брута, -Я  свой  собственный.  Он  бросил  на  Дидактилоса  умоляющий
взгляд, что было совершенно зря, и вместо этого повернулся к Урну.  -  Я  не
знал об этих солдатах, сказал он. - Я знал только, что Ворбис задумал  убить
вас, и что он подожжет Библиотеку. Но я могу помочь. Я придумал это по  пути
сюда. - Не слушайте его, сказал Симони.  Он  пал  на  одно  колено  напротив
Дидактилоса, словно умоляя. -Сир, здесь... несколько наших.  .  .  тех,  кто
знает, что значит ваша книга..., смотрите, у меня есть копия...  Он  нащупал
что-то  за  своим  нагрудником.  -  Мы  скопировали  это,   сказал   Симони,
-Единственная копия! Все, что у нас есть! Но это распространяется.  Те,  кто
умеет читать, читают это остальным! Это производит такое впечатление!
   - Э...-сказал Дидактилос, -Что?
   Симони в возбуждении замахал руками. -Ибо мы знаем,  это,  я  был  в  тех
местах, это правда!  Великая  Черепаха  существует.  Черепаха  действительно
движется! Нам не нужны боги!
   - Урн? Еще никто не ободрал медь с  крыши?  -  сказал  Дидактилос.  -  Не
думаю. - Тогда, напомни мне, чтобы я не разговаривал с этим малым снаружи. -
Я не понимаю! - сказал Симони. -Я могу спасти вас. У вас есть друзья в самых
неожиданных местах. Пошли. Я только убью священника...  Он  взялся  за  меч.
Брута попятился. - Нет! Я тоже могу помочь! Вот, почему я  пришел.  Когда  я
увидел вас напротив Ворбиса, я понял, что могу сделать!
   - И что же  ты  можешь  сделать?  -  усмехнулся  Урн.  -  Я  могу  спасти
Библиотеку. - Что? Положить на спину и убежать? - издевался Симони.  -  Нет.
Не в этом смысле. Сколько здесь свитков?
   - Около семи сотен, сказал Дидактилос. - Сколько из них важны?
   - Все! - сказал Урн. - Может, пара сотен, - сказал Дидактилос,  мягко.  -
Дядя!
   - Все прочее просто изданный вздор и суета, сказал Дидактилос. -  Но  это
книги!
   - Возможно, я смогу взять больше, сказал  Брута  медленно.  -Отсюда  есть
выход наружу?
   - Отсюда... возможно, сказал  Дидактилос.  -  Не  говори  ему!  -  сказал
Симони. - Тогда все ваши книги сгорят, сказал Брута. Он  указал  на  Симони.
-Он сказал, что у вас нет выбора. Так что вам нечего терять, верно?
   - Он свя...-начал Симони. - Все заткнитесь, сказал Дидактилос. Он смотрел
в сторону брутиного уха. - Отсюда может быть путь наружу, сказал он.  -  Что
ты собираешься делать?
   - Не верь ему! - сказал Урн. - Омнианцы вокруг, а ты говоришь,  что  есть
другой путь наружу!
   - Сквозь эту гору есть туннели повсюду, сказал Дидактилос. - Возможно, но
мы не говорим об этом людям!
   - Я склонен верить этой личности,  сказал  Дидактилос,  -У  него  честное
лицо. Философски выражаясь. - Почему мы должны ему доверять?
   - Любой, кто настолько  туп,  чтобы  надеяться  на  то,  что  в  подобных
обстоятельствах ожидает, что мы будем  ему  доверять,  должен  быть  достоин
доверия, сказал Дидактилос. -  Он  должен  быть  слишком  глуп,  чтобы  быть
предателем. - Я могу уйти прямо сейчас, сказал Брута, -И что тогда  будет  с
вашей Библиотекой?
   - Видите? - сказал Симони. - Просто,  когда  все  кажется  беспросветным,
вдруг у нас появляются неожиданные друзья повсюду, сказал Дидактилос, -Каков
твой план, юноша?
   - У меня нет никакого, сказал  Брута,  -Я  просто  делаю  вещи,  одну  за
другой. - И сколько займет делание вещей, одну за другой?
   - Около десяти минут, я думаю. Симони взглянул  на  Бруту.  -  А  теперь,
принесите книги, сказал Брута, -И мне необходимо немного света. - Но ты даже
читать не умеешь!  -  сказал  Урн.  -  Я  не  собираюсь  их  читать,  -Брута
невыразительно взглянул на  первый  свиток,  которым  случайно  оказался  De
Chelonian Mobile. - Ох. Мой бог, сказал он. - Что-нибудь не  так?  -  сказал
Дидактилос. - Кто-нибудь может сбегать за моей черепахой?

***

   Симони бежал по дворцу.  Никто  не  обращал  на  него  особого  внимания.
Большинство эфебских стражников было снаружи лабиринта, а  Ворбис  дал  ясно
понять любому, способному помыслить о том, чтобы  рискнуть  войти  вовнутрь,
что случится  с  жителями  дворца.  Группы  омнианских  солдат  осуществляли
дисциплинированный грабеж. Кроме того, он возвращался к  своим  комнатам.  В
комнате Бруты действительно  была  черепаха.  Она  сидела  на  столе,  между
развернутым свитком и объеденным  ломтиком  дыни,  и,  насколько  это  можно
сказать о черепахе, спала. Симони безо всяких церемоний схватил ее,  впихнул
в свой вещмешок и бросился обратно в Библиотеку. Он ненавидел себя,  за  то,
что так сделал. Этот тупой священник все разрушил! Но Дидактилос дал  слово,
а Дидактилос знал Истину. На всем протяжении пути было ощущение,  что  нечто
стремится привлечь его внимание.

***

   - Ты запоминаешь их просто взглянув? - сказал Урн. - Да. - Весь свиток?
   - Да. - Я тебе не  верю.  -  На  основании  первой  буквы  слова  Librum,
снаружи, есть трещинка. сказал Брута. -Ксено написал:  "Рефлекции",  старика
Аристократес  -   "Банальности",   а   Дидактилос   считает,   что   Ибидовы
"Рассуждения" дьявольски тупы. От трона Тирана  до  Библиотеки  шесть  сотен
шагов. В... - У него хорошая память, тебе придется с этим смириться,  сказал
Дидактилос. Покажи ему еще несколько свитков. - Откуда мы знаем, что  он  их
запоминает? настаивал Урн, разматывая свиток  с  геометрическими  теоремами.
-Он не умеет читать! И даже, если бы он умел читать, он не умеет писать!
   - Нам  придется  научить  его.  Брута  взглянул  на  свиток,  заполненный
картами. Он  закрыл  глаза.  Мгновение,  неровная  кромка  маячила  напротив
внутренней поверхности его глазных яблок, потом они осели в его  мозгу.  Они
по-прежнему были где-то там, он смог бы вытащить их назад  в  любой  момент.
Урн развернул следующий свиток. Рисунки животных. Этот - рисунки растений  и
множество надписей. Этотодни лишь записи. Этот -  треугольники  и  предметы.
Они  оседали  в  его  памяти.  Через  некоторое  время,  он  перестал   даже
беспокоиться о том,  развернут  ли  свиток.  Он  просто  смотрел.  Ему  было
интересно, как  много  он  сможет  запомнить.  Но  это  было  глупо.  Просто
запоминать все, что  видишь.  Поверхность  стола,  или  свиток,  заполненный
письменами. В этом было столько же информации, как  в  полировке  и  окраске
дерева в  "Рефлекциях"Ксено.  Даже  так  он  ощущал  явную  тяжесть  мыслей,
ощущение, что если он резко повернет голову, память хлынет у него  из  ушей.
Урн поднял случайный свиток и частично развернул. -  Опиши,  на  что  похожа
Неясная Пузума. - потребовал он. - Не знаю, сказал Брута. Он закрыл глаза. -
Слишком много для Г-на Памяти, сказал Урн. - Он не умеет читать, парень. Это
не правильно, сказал философ.  -  Хорошо.  В  смысле,  четвертый  рисунок  в
третьем свитке, сказал Урн. - Четырехногое животное смотрящее влево,  сказал
Брута. - широкая голова, похожая на  кошачью,  и  широкие  плечи,  с  телом,
суживающимся в направлении задней части. Тело состоит из  черных  и  светлых
квадратов. Уши очень маленькие и лежат плашмя на голове. У нее  шесть  усов.
Хвост обрубком. Только задние лапы имеют когти,  на  каждой  по  три  когтя.
Четвертая нога примерно такой же длины, как голова, и  поднята  относительно
тела. Полоска толстой шерсти... - Это было пятьдесят свитков  назад,  сказал
Урн, -Он видел весь свиток пару секунд. Они взглянули на Бруту. Брута  снова
прикрыл глаза. - Ты знаешь все? - сказал Урн. - Не знаю. - У тебя  в  голове
половина Библиотеки!
   - Я... немного...

***

   Библиотека  в  Эфебе  превратилась  в  печь.  Пламя  стало  синим,  когда
растаявшая  медная  крыша  закапала  на  полки.  Все  библиотеки,   повсюду,
соединены ходами книжных червей в пространстве,  возникающими  в  результате
сильных пространственно-временных искажений, имеющихся вокруг любой  большой
книжной коллекции. Очень мало  кто  из  библиотекарей  постиг  этот  секрет;
имеются  гибкие  правила,  как  извлечь  из  этого  факта  пользу.  Ибо  это
равнозначно путешествию во времени, а путешествия  во  времени  сопряжены  с
большими проблемами. Но, если Библиотека горит, и в  истории  записано,  что
она должна сгореть... Был тихий хлопок, совершенно  неслышный  среди  треска
книжных полок, и фигура выпала из ниоткуда на маленький  участок  негорящего
пола в центре библиотеки. Она выглядела обезьяноподобной, но двигалась очень
целеустремленно. Длинный обезьяньи руки сбивали пламя, вытаскивали свитки  с
их полок и укладывали в мешок. Когда мешок наполнялся, она сиганула  обратно
в центр комнаты... и  пропала,  со  следующим  хлопком.  Это  совершенно  не
связано с этой историей. Так же не связан  с  ней  и  тот  факт,  что  через
некоторое время свитки, которым было положено  сгинуть  в  Великом  Эфебском
Библиотечном Пожаре появились  в  отменно  хорошем  состоянии  в  Библиотеке
Невидимого Университета в Анк-Морпорке. Но это просто приятно знать.

***

   Брута проснулся с запахом моря в ноздрях. По крайней мере, это  было  то,
что люди считают запахом моря, т. е. вонь старой рыбы и гниющий  водорослей.
Он был в подобии ангара. Тот свет, которому  было  удавалось  пройти  сквозь
незастекленное окно, был красным и мерцающим. Один конец ангара открывался в
воду. Багряный свет озарял несколько  фигур,  сгрудившихся  вокруг  чего-то.
Брута осторожно  осмотрел  содержимое  своей  памяти.  Все  было  на  месте,
библиотечные  свитки  аккуратно  рассортированы.   Слова   были   столь   же
бессмысленны для него, как и любые другие написанные слова, но картинки были
интересны. Более интересны, чем большинство вещей в его памяти. Он осторожно
сел. - Так ты, наконец встал, сказал голос Ома в  его  голове.  -  Чувствуем
себя слегка переполненными, да? Грудой полок? Словно повсюду  внутри  головы
большими буквами написано "SILENCIOS!"? Что ты натворил, и зачем?
   - Я... не знаю. Это казалось следующей вещью, которую надо  сделать.  Где
ты?
   - Твой дружок солдат держит меня в  своем  ранце.  Кстати,  спасибо,  что
столь старательно позаботился обо мне . Брута попытался встать на ноги.  Мир
на мгновение завертелся вокруг, прибавив  третью  астрономическую  теорию  к
двум временно занимающим умы местных мыслителей. Он выглянул в окно. Красный
свет исходил от пожаров повсюду в Эфеб; огромный красный нимб возвышался над
Библиотекой. - Идет партизанская война, сказал Ом. - Бьются  даже  рабы.  Не
могу понять, почему. Ты думаешь, они  ухватились  за  возможность  отомстить
своим господам, а?
   - Я предполагаю, что у раба в Эфебе есть шанс стать свободным,  -  сказал
Брута. С другой стороны ангара послышался свист  и  металлический,  жужжащий
звук. Брута слышал, как Урн сказал: "Вот! Я же  говорил.  Просто  заткнулась
труба. Добавь еще немного горючего." Брута  неверными  шагами  направился  к
группе. Они толкались вокруг корабли. Корабль как корабль, нормальной формы,
острый конец впереди, тупой сзади. Но  тут  не  было  мачт.  А  был  большой
медного цвета шар, висящий на деревянной раме позади. Под ним была  железная
корзина, в которой кто-то уже развел неплохой огонь. Шар  крутился  в  своей
раме, в облаке пара. - Я видел это, сказал он. -В De Chelonian  Mobile.  Там
была картинка. - О, это ходячая Библиотека, сказал Дидактилос. -  Верно,  ты
прав. Иллюстрирует принцип реакции.  Я  никогда  не  просил  Урна  построить
большой. Вот что получается, когда начинаешь думать с руками. Я  проплыл  на
нем вокруг маяка однажды ночью на прошлой неделе, сказал Урн. - Без проблем.
- Анк-Морпорк куда дальше, сказал Симони. - Да, это впятеро дальше,  чем  от
Эфебы до Омнии, торжественно  сказал  Брута.  -Там  был  свиток  с  картами,
добавил он. Пар обжигающим облаком  подымался  от  жужжащего  шара.  Теперь,
когда он подошел ближе, Брута видел, что полдюжины очень коротких весел было
соединено вместе на манер звезды позади медной сферы, и свисали  за  тыльной
стороной корабли. Деревянные зубчатые колеса и бесконечные  ремни  заполняли
пространство в промежутке. Когда сфера крутилась, лопасти били по воздуху. -
Как это работает?  -  сказал  он.  -  Очень  просто,  сказал  Урн.  -  Огонь
разогревает... - У нас нет времени на это, - сказал  Симони.  -  разогревает
воду, и она злится, сказал ученик философа. - Потому она вырывается из сферы
через эти четыре маленькие соплышка, что бы убежать от  огня.  Струйки  пара
толкают сферу по кругу, а лопасти и  Легибусов  винтовой  механизм  передают
движение на весла, которые поворачиваясь толкают корабль по  воде.  -  Очень
философски, - сказал Дидактилос. Брута  чувствовал,  что  должен  встать  на
защиту омнианских достижений. -  Великие  двери  Цитадели  весят  тонны,  но
открываются от одной лишь силы веры, сказа он. - Один толчок и они двигаются
открываясь. - Очень хотел бы  увидеть  это,  сказал  Урн.  Брута  чувствовал
слабый укол грешной гордости, что в Омнии по-прежнему  есть  нечто,  чем  он
может гордиться. - Скорее всего, хороший баланс и немного гидравлики. -  Ох.
Симони  задумчиво  потыкал  механизм  мечем.  -   Вы   подумали   обо   всех
возможностях? - сказал он. Руки  Урна  начали  размахивать  в  воздухе.  -Ты
имеешь ввиду военные корабли бороздящие темно-красное море без...-начал  он.
- На земле, я подумал, сказал Симони. - Возможно... на некоторых картах... -
Ох, незачем обозначать на картах  корабли.  Глаза  Симони  затуманились  той
мглой, которая возникает у человека, заглянувшего в  будущее  и  уводившего,
что оно скрыто железной броней. - Гм...-сказал он. - Это очень хорошо, но не
философски, сказал Дидактилос. - Где священник?
   - Я тут, но я не...
   - Как ты себя чувствуешь? Ты угас, как светильник по возвращении сюда.  -
Мне... сейчас лучше. - Минуту прямо, через  минуту  на  тяге.  -  Мне  много
лучше. - Многое случилось, верно?
   - Пожалуй. - Хорошо помнишь свитки?
   - Да... по-моему. Кто поджег Библиотеку?
   Урн поднял голову от механизмов. - Он, - сказал он.  Брута  уставился  за
Дидактилоса. - Ты поджог свою собственную Библиотеку?
   - Я единственный был способен это сделать, сказал философ. - Кроме  всего
прочего, это спасло ее от Ворбиса. - Что?
   - Представляешь, если бы он прочитал свитки? Он и так достаточно плох. Но
он был бы много хуже со всеми этими знаниями в голове. - Он бы не читал  их.
- сказал Брута. - Ох, читал бы. Я знаю таких  людей,  сказал  Дидактилос.  -
Святая  набожность  на  людях  и  очищенный  виноград   и   самопрощение   в
одиночестве. - Не Ворбис, сказал Брута с абсолютной уверенностью. - Он бы не
стал их читать. - Ну, ладно, в любом случае, сказал  Дидактилос.  -  Раз  уж
надо было это сделать, я это сделал. Урн отвернулся от дуги корабли, где  он
скармливал дерево в жаровню под сферой. - Не могли бы вы  все  подняться  на
борт? сказал он. Брута окончил свой путь на грубой скамье посредине корабля,
или как там это называется. Воздух пах горячей водой. - Хорошо, сказал  Урн.
Он потянул рычаг. Крутящиеся лопасти коснулись воды. Был  толчок,  а  потом,
оставляя позади облако пара, корабль двинулся вперед. - Какое  имя  у  этого
судна? - спросил Дидактилос. Урн выглядел удивленным. - Имя? - сказал он.  -
Это корабль. Вещь сама  по  себе.  Ей  не  нужно  имя.  -  С  именами  более
философски, сказал Дидактилос со налетом угрюмости. и ты должен был  разбить
над ней амфору с вином. - Это было бы пустой тратой.  Корабль  пропыхтел  из
своего навеса в темную гавань. По одну сторону, пылала эфебская галера. Весь
город состоял из лоскутков пла