ности тьмы?
   - Вот еще. - сказал Патриций, переворачивая страницу. -
это же только логическое заключение.
   - Но вы встаете с кровати каждое утро, сэр?
   - Гм-м? Да? Не пойму, что вы хотите сказать?
   - Я просто хотел бы узнать зачем, сэр.
   - Ах, немедленно уходите. Вы хороший человек.

   В темной и неудобной пещере, прорубленной из сердца
дворца, скачками пробирался Библиотекарь. Он вскарабкался
на печальные останки груды и посмотрел на распростертое
тело Обычного.
   Затем он спустился вниз и, очень аккуратно, вытащил из
закоченевших пальцев 'Вызывание Драконов'. Он сдул с книги
пыль. Он осторожно обмахнул ее, как-будто это был перепу-
ганный ребенок.
   Он повернулся, чтобы влезть на груду, и остановился. Он
опять наклонился и осторожно вытащил еще одну книгу из
блестящего хлама. Эта книга не была из его собрания, за
исключением того, что все книги происходили из его владе-
ний. Он осторожно перевернул несколько страниц.
   - Держите ее покрепче. - сказал Бодряк, стоявший позади
него. - Унесите куда-нибудь подальше и спрячьте там.
   Орангутанг кивнул капитану и с грохотом спустился с
груды. Он постучал Бодряка по колену, открыл 'Вызывание
Драконов', пролистал ее пожухшие от времени страницы, пока
не нашел нужную, и молча протянул книгу.
   Бодряк покосился на неразборчивые каракули.

   Пока драконы не похожи на единорогов, как я желаю. Они
обитают в некоем Царстве, определяемым Фантазией Желания,
а потому, всякий, кто вызывает их и указывает им путь в
этот мир, вызывает своего собственного Дракона, порождение
своих мыслей.
   И еще, я полагаю, что Чистый Сердцем может вызвать Дра-
кона Власти как Силу во имя Добра в этом мире, и в эту
ночь начнется Великая Работа. Все будет приготовлено. Я
изо всех сил работал, чтобы стать Драгоценным Сосудом...

   Царство фантазии, подумал Бодряк. Так вот куда они на-
правлялись. В царство нашего воображения. И когда мы их
вызываем, то придаем им облик, подобно тому как выжимают
тесто в формы для пирожных. Только вы не получите челове-
ка, подобного имбирному прянику, вы получите то, что вы
есть. Ваша собственная темнота, даст облик...
   Бодряк перечитал еще раз страницу, а затем посмотрел на
следующие.
   Там было не так уж и много. Большинство страниц пред-
ставляло обугленную массу.
   Бодряк вернул книгу обезьяне.
   - Каким человеком был де Малахит? - спросил он.
   Библиотекарь уделил этому внимание, сообразно поведению
человека, знающего наизусть 'Словарь Городских Биографий'.
Затем он пожал плечами.
   - Почти святой? - сказал Бодряк.
   Обезьяна покачала головой.
   - Тогда непростительно злой?
   Обезьяна пожала плечами и опять покачала головой.
   - Если бы я был на вашем месте. - сказал Бодряк. - Я
положил бы эту книгу где-нибудь в надежном месте. И вместе
с ней свод законов. Они обе чертовски опасны.
   - У-ук.
   Бодряк выпрямился. - А сейчас. - сказал он. - пойдемте
отсюда и промочим глотку.
   - У-ук.
   - Но только по маленькой.
   - У-ук.
   - И вы платите.
   - И-ик.
   Бодряк остановился и всмотрелся в большое, мягкое лицо.
   - Скажите мне. - сказал он. - Мне всегда хотелось
знать... может лучше быть обезьяной?
   Библиотекарь подумал над этим. - У-ук. - сказал он.
   - Ах. Правда? - сказал Бодряк.

   И наступил день следующий. Комната была забита, под са-
мую завязку, сановниками. Патриций сидел в своем громадном
кресле, окруженный членами Совета. Все присутствовавшие
блистали начищенными до блеска улыбками, склоняясь перед
хорошо проделанной работой.
   Леди Сибил Рэмкин присела по другую сторону, одетая в
несколько акров черного бархата. Фамильные драгоценности
Рэмкинов поблескивали на ее пальцах, шее и черных завитках
парика, одетого по случаю приема. Общий эффект был ошелом-
ляющий, подобно земному шару с небесами.
   Бодряк, печатая шаг, провел отряд на центр зала и оста-
новился со шлемом подмышкой, согласно предписаниям. Он был
потрясен, увидев, что даже Валет сделал попытку - подозри-
тельный блеск металла можно было видеть тут и там на его
нагруднике. Двоеточие имел непоколебимый вид важной персо-
ны. Доспехи Морковки блестели и переливались.
   Двоеточие отдал честь согласно уставу, в первый раз в
жизни.
   - Все присутствуют и все в порядке, сэр! - пролаял он.
   - Отлично, сержант. - холодно сказал Бодряк. Он повер-
нулся к Патрицию и вопрошающе поднял бровь.
   Лорд Ветинари коротко взмахнул рукой.
   - Станьте вольно, или как там это у вас делается, пар-
ни. - Уверен, что нам совсем не нужны здесь церемонии. Что
скажете, капитан?
   - Как вам угодно, сэр. - сказал Бодряк.
   - А сейчас, солдаты. - сказал Патриций, наклоняясь впе-
ред. - мы выслушали примечательные подробности ваших геро-
ических усилий по защите города...
   Бодряк позволил своим мыслям пуститься в странствие,
пока изливался поток позолоченных банальностей. Вскоре он
получил изрядную дозу веселья от разглядывания лиц членов
Совета. По их лицам пробегала целая гамма обуревавших их
чувств, по мере того как Патриций продолжал говорить.
Впрочем само дело было улажено и вопрос исчерпан. И забыт.
Разумеется проводить подобные церемонии было жизненно важ-
но. Просто еще одна глава в долгой и восхитительной исто-
рии и т.д. и т.п. Анк-Морпорк знал толк в новых главах, в
их начале.
   Его блуждающий взгляд остановился на леди Рэмкин. Она
подмигнула ему. Бодряк опять обратил свой взор вперед, и
тут его лицо одеревенело, как доска.
   - ... выразить нашу признательность. - закончил Патри-
ций, садясь на место.
   Бодряк почувствовал, что все взоры устремились на него.
   - Простите? - сказал он.
   - Я говорил, что мы пытались обдумать подходящую ком-
пенсацию, капитан Бодряк. Многочисленные государственно
мыслящие сограждане... - Патриций остановил свой взор на
членах Совета и леди Рэмкин. -  и, разумеется, я, собстве-
нной персоной, ощущаем, что должна быть воздана соответст-
вующая награда.
   Все еще непонимающе Бодряк продолжал смотреть на него.
   - Награда? - сказал он.
   - Это же обычно за столь героическое предприятие. -
сказал Патриций, немного раздраженно.
   Бодряк опять устремил взор вперед. - Не стоило об этом
думать, сэр. - сказал он. - Мужчины не должны об этом го-
ворить, ей-богу.
   Настала неуклюжая пауза. Краем глаза Бодряк заметил,
как Валет толкает в бок сержанта. В конце концов Двоеточие
выступил вперед из строя и опять отдал честь. - Разрешите
сказать, сэр. - пробормотал он.
   Патриций любезно кивнул.
   - Э-э. - сказал он. - Вопрос в том, что спасая жизнь
вашей чести, мы думали, понимаете, о спасении города и
его жителей, или точнее, я имею в виду... мы просто попы-
тались, ей богу, попасть в уязвимое место и все-такое...
просто мы были убеждены, что имеем на это право. Если вы
уловили мою мысль.

   Собравшиеся в зале дружно кивнули. Именно так и должно
было быть.
   - Продолжайте. - сказал Патриций.
   - А потому мы, как бы это сказать, пораскинули вместе
мозгами. -  сказал сержант. - Немного нагло, я понимаю...
   - Пожалуйста, продолжайте, сержант. - сказал Патриций.

 - Не стоит останавливаться. Нам всем хорошо известна важ-
ность вопроса.
   - Хорошо, сэр. Да, сэр. Во-первых, это жалованье.
   - Жалованье? - сказал лорд Ветинари. Он посмотрел Бод-
ряка, который отвел взгляд, вглядываясь в пустоту.
   Сержант приободрился. Его лицо выражало непреклонную
решимость человека, собирающегося довести дело до конца.
   - Да, сэр. - сказал он. - Тридцать долларов в месяц.
Это неправильно. Мы думаем, что... - он облизал губы и
бросил взгляд через плечо на двух своих товарищей, которые
подбадривали его жестами. - мы думаем, что для начала мож-
но положить, э-э, тридцать пять долларов? В месяц? - Он
посмотрел на каменное выражение лица Патриция. - С над-
бавками за звание? Мы думаем пять долларов.
   Он еще раз облизал губы, нервничая из-за выражения лица
Патриция. - Мы не хотели бы соглашаться на сумму, меньше
четырех. - сказал он. - Категорически. Простите, Ваше Вы-
сочество, но так оно и есть.
   Патриций еще раз посмотрел на ничего не выражающее лицо
Бодряка, а затем опять поглядел на отряд.
   - Категорически? - сказал он.
   Валет прошептал что-то на ухо Двоеточию, а затем отсту-
пил на шаг назад. Вспотевший сержант сжал свой шлем так,
как если бы тот оставался единственной реальной вещью в
мире.
   - Это совсем другое дело, Ваше Преподобие. - сказал он.
   - Вот как. - понимающе улыбнулся Патриций.
   - И вот еще чайник. Он был не очень хороший, но Эррол
слопал его. Он стоит около двух долларов. - Он судорожно
глотнул. - Мы могли бы обзавестись новым чайником, если не
возражаете, ваше высочество.
   Патриций наклонился вперед, ухватившись за поручни сво-
его кресла.
   - Я хочу прояснить суть вопроса. - холодно сказал он.
 - Мы можем считать, что вы просите о изрядной добавке к
жалованью и домашней утвари?
   Морковка прошептал в другое ухо Двоеточия.
   Двоеточие повернул оба выпученных, налитых кровью глаза
к сидящим сановникам. Ободок шлема судорожно вращался меж-
ду пальцами, как мельничное колесо.
   - Ну. - начал он. - иногда, мы подумали, понимаете, во
время обеденного перерыва, или когда тихо, например воз-
можно в конце дежурства, и мы хотим немного расслабиться,
понимаете, отдышаться... - Его голос замер на полуслове.
   - Да?
   Двоеточие сделал глубокий вдох.
   - Я полагаю, что доска для дартца не подлежит обсужде-
нию...?
   Громовая тишина, последовавшая за этими словами, была
прервана недовольным фырканьем.
   У Бодряка из трясущейся руки выпал шлем. Нагрудник за-

трясся, как-будто годами сдерживаемый смех вырвался нару-
жу, извергаясь как лава из вулкана. Он повернулся лицом к
сидящим советникам и смеялся без остановки до тех пор, по-
ка не полились слезы.
   Смеялся над тем, как они встали, сконфуженные и с чув-
встом оскорбленного достоинства.
   Смеялся над подчеркнуто неподвижным выражением лица Па-
триция.
   Смеялся над миром и спасением душ.
   Смеялся и смеялся, смеялся без остановки до тех пор,
пока не полились слезы.
   Валет вытянулся как журавль, чтобы достать до уха Дво-
еточия.
   - Я говорил вам. - прошипел он. - Я говорил вам, что
они никогда не смирятся с этим. Я знал, что доска для дар-
тца оттолкнет нам удачу. Вы их всех расстроили.

   Дорогая Мамочка и Папа [писал Морковка] Вы ни за что не
поверите, но я, пробыв в Дозоре лишь несколько недель, уже
стал Констеблем. Капитан Бодряк сказал, что Патриций лично
сказал ему, что я должен стать констеблем, а также он на-
деется, что у меня будет долгая и успешная карьера в Дозо-
ре, и он будет следить за мной с особым интересом. Мое жа-
лованье увеличилось на десять долларов и еще у нас есть
специальная премия в двадцать долларов, которую капитан
Бодряк платит из своего собственного кармана, как сказал
сержант Двоеточие. Вы найдете деньги, приложенные к пись-
му. Я собрал немного, потому что навещал Тростинку, а мис-
сис Пальма сказала, что все девушки будут следить за моей
карьерой с Огромным интересом, и я могу прийти на обед по-
сле ночного дежурства. Сержант Двоеточие мне рассказывал,
как начинать ухаживание, которое очень интересное и совсем
не такое сложное, как кажется. Я арестовал дракона, но он
сбежал. Надеюсь, что с мистером Лаковым все в порядке.
   Я такой счастливый, как никто другой в целом мире.
   Ваш сын, Морковка.

   Бодряк постучал в дверь.
   Как он заметил, была приложены усилия, чтобы привести в
порядок особняк Рэмкинов. Разросшийся кустарник был безжа-
лостно вырублен. Старый рабочий, стоявший на верху лестни-
цы, прибивал к стенам штукатурку, а другой, с лопатой, был
занят определением, где же кончается лужайка и начинаются
клумбы с цветами.
   Бодряк сунул подмышку шлем, пригладил волосы и посту-
чал. Он предполагал попросить сержанта Двоеточие сопровож-
дать его, но быстро отбросил эту мысль. Он не мог выносить
насмешек. Чего он, в конце концов, должен бояться? Он смо-
трел на когти смерти три раза, четыре, если включить сюда
приказание лорду Ветинари заткнуться.
   К его удивлению дверь наконец была открыта дворецким,
таким старым, что он должно быть был воскрешен стуком в
дверь.
   - Д-да? - сказал он.
   - Капитан Бодряк, Городской Дозор. - сказал Бодряк.
   Дворецкий оглядел его с ног до головы.
   - Ах, да. - сказал он. - Ее честь говорила. Я полагаю,
что ее честь находится со своими драконами. - Если вы же-
лаете подождать, то я провожу...
   - Я знаю дорогу. - сказал Бодряк и отправился по зарос-
шей тропинке.
   Загоны были разрушены. Разбитые деревянные ящики лежали
под навесом из промасленной тряпки. Из глубины навеса его
приветствовали несколько печальных болотных драконов.
   Среди ящиков целеустремленно копошилась пара женщин.
Скорее всего леди. Они были слишком неопрятны, чтобы быть
простыми женщинами. Никакие обычные женщины не могли меч-
тать, чтобы выглядеть столь неряшливыми; вам нужно было
обладать в полной мере самоуверенностью, которая происхо-
дит от знания того, кто был ваш пра-пра-пра-пра-дедушка,
перед тем как вы могли надеть подобную одежду. Но это бы-
ла, как заметил Бодряк, без сомнения хорошая одежда, или
была когда-то, одежда купленная их родителями, но столь
дорогая и столь прекрасного качества, что ей не было сносу
и ее передавали из рук в руки, как фарфор, столовое сере-
бро и подагру.
   Драконоводы, подумал Бодряк. Так можно их назвать, и в
них было нечто. Это нечто проявлялось в том, как они носи-
ли шелковые шарфы, старинные твидовые куртки и дедушкины
сапоги для верховой езды. И, разумеется, запах.
   Маленькая жилистая женщина, с лицом как старая кожа на
седле, перехватила его взгляд.
   - Ах. - сказала она. - Вы наверное будете тем самым
доблестным офицером. - Она заправила выбившуюся белую
прядь волос под шарф, покрывавший голову, и протянула ко-
ричневую, с вздувшимися венами руку. - Бренда Родли. Это
Роза Девант-Молей. Как вам известно, она управляет Сияющим
Убежищем. - Вторая женщина, имевшая телосложение человека,
который мог одной рукой поднять четверку лошадей, а другой
подковать их, дружески ему улыбнулась.
   - Сэмюэль Бодряк. - тихо сказал Бодряк.
   - Мой отец тоже был Сэм. - сказала Бренда. - Вы всегда
можете доверять Сэму, говорил он. - Она сунула дракона об-
ратно в ящик. - Мы просто помогаем Сибил. Старые друзья.
Разумеется, коллекция вся сгорела. И они разбежались по
всему городу, маленькие дьяволята. Присягаюсь, что они все
вернутся домой, когда проголодаются. Что за родословная,
а?
   - Простите?
   - Сибил убеждена, что он был выдающимся в своем роде,
но я говорю, что мы сможем вывести породу за три или четы-
ре поколения. Знаете, я прославилась успехами в разведении
драконов. - сказала она. - Знаете, это будет нечто выдаю-
щееся. Совершенно новый вид дракона.
   Бодряк подумал о сверхзвуковых турбулентных следах,
прочертивших небо.
   - Э-э. - сказал он. - Да.
   - Простите, но нам нужно продолжить работу.
   - Э-э, нет ли поблизости леди Рэмкин? - сказал Бодряк.
 - Я получил записку, что мне необходимо немедленно явить-
ся сюда.
   - Она где-то внутри. - сказала мисс Родли. - Сказала,
что ей нужно увидеть кое-что важное. Ах, будьте осторожны
с этим драконом, Роза, вы глупое создание!
   - Более важное, чем драконы? - сказал Бодряк.
   - Да. Не могу понять, что с ней такое. - Бренда Родли
порылась в кармане своего огромного жилета. - Рада была
познакомиться с вами, капитан. Всегда приятно познакомить-
ся с новыми членами мира Фантазии. Заходите в любой мо-
мент, когда будете проходить мимо, я буду только рада по-
казать вам все вокруг. - Она извлекла на свет грязную ви-
зитную карточку и втиснула ее ему в руку. - Нужно идти, мы
слышали, что кое-кто из них пытается свить гнезда на башне
Университета. Нельзя этого допустить. Мы должны спустить

их вниз до наступления темноты.
   Бодряк рассматривал карточку, пока женщины собирались в
поход, захватив сети и веревки.
   На карточке было написано: 'Бренда, леди Родли, Родовое
Поместье, замок Квирм, Квирм.' Кто бы мог подумать, пришло
ему в голову, что это ходячее ожившее стойло было вдовст-
вующей герцогиней Квирм, которая обладала столь обширными
земельным владениями, что их было невозможно охватить гла-
зом с самой высокой горы в ясный день. Валет не одобрил бы
подобного. Казалось это был особый вид нищеты, который
могли себе позволить только очень, очень богатые...
   Именно так вы можете обладать властью на земле, подумал
он. Вас никогда не заботят любые притязания и мысли кого
бы то ни было, но и вы никогда до конца ни в чем не увере-
ны.
   Он вернулся в дом. Дверь была распахнута. Она вела в
большой, но темный и душный зал. На стенах в полумраке ви-
сели головы убитых животных. Казалось Рэмкины представляли
животному миру большую угрозу, чем ледниковый период.
   Бодряк бесцельно брел по галерее цвета махагони.
   Это была столовая, где стоял стол, сидя за дальним кон-
цом которого люди находились в другой временной зоне. Один
конец стола был заставлен серебряными подсвечниками.
   Стол был накрыт на двоих. Набор ножей и вилок распола-
гался по обеим сторонам каждой тарелки. Старинные бокалы
поблескивали в свете свечей.
   Ужасное предчувствие охватило Бодряка в тот же миг, как
запах 'Очарования', самых дорогих духов доступных в Анк-
Морпорке, долетел до него.
   - Ах, капитан. Как прекрасно, что вы пришли.
   Бодряк медленно, без видимых усилий, повернулся.
   Леди Рэмкин стояла позади, во всем блеске великолепия.
   Бодряк был несомненно потрясен голубым платьем, перели-
вающимся в свете свечей, огромной копной каштановых волос,
и слегка озабоченным лицом, которое подтверждало, что це-
лый батальон художников и декораторов только что разобрал
свои подмостки и удалился прочь, а легкое потрескивание
гласило, что под ним все затянуто в корсет и подвергается
давлению, которое обычно можно найти только в глубинах
больших звезд.
   - Я, э-э. - сказал он. - Если вы, э-э. Как вы сказали,
э-э. Я пришел, э-э. Платье весьма вам идет, э-э. Чрезвы-
чайно, э-э. Очень, э-э.
   Она приосанилась перед ним как блестящее осадное ору-
дие.
   В каком-то полусне он позволил проводить себя к креслу.
Он вынужден был есть, ибо слуги, являлись невесть откуда,
с блюдами, напичканными разнообразными блюдами, а затем
позже появлялись, чтобы забрать тарелки. Дворецкий время
от времени воскресал, чтобы наполнять бокал за бокалом
странными винами. От свечей исходило тепло, достаточное
чтобы на нем готовить. И все время леди Рэмкин вела бесе-
ду, весьма оживленно и немного натянуто, - о размерах до-
ма, об обязанностях, возлагаемых недвижимостью, о мнении,
что настало время Занять Более Серьезное Положение в Обще-
стве, в то время как заходящее солнце окрасило комнату в
багровые тона, и в голове у Бодряка все закрутилось и за-
вертелось.
   Общество, пытался он понять, не знало, что может его
поразить. Драконы не упоминались ни разу, хотя спустя ка-
кое-то время некто-то положил свою морду на колени Бодряку
и пустил слюни.
   Бодряк обнаружил, что не в состоянии поддерживать бесе-
ду. Он почувствовал себя обойденным с флангов и осажден-
ным. Он произнес реплику, надеясь достичь положения, из
которого можно было спастись почетным бегством.
   - Куда, как вы думаете, они подевались? - сказал он.
   - Куда что? - сказала леди Рэмкин, на миг остановив-
шись.
   - Драконы. Эррол и его же... - девушка.
   - Куда-нибудь в уединенное и скалистое местечко, как я
могу вообразить. - сказала леди Рэмкин. - Излюбленное мес-
то для драконов.
   - Но он... она волшебное животное. - сказала Бодряк. -
Что произойдет, когда волшебство улетучится?
   Леди Рэмкин наградила его сияющей улыбкой.
   - Большинство людей хотели бы это знать. - сказала она.
   Она перегнулась через стол и коснулась его руки.
   - Ваши солдаты думают, что вы нуждаетесь в уходе. -
кротко  сказала она