волшебная библиотека, верно? Как я понимаю,
эти книги обладают неким разумом, не так ли? А потому я
подумал: бьюсь об заклад, если бы я попал сюда ночью, то
они неминуемо устроили скандал. Потому что они меня не
знают. Но если бы они меня знали, то вероятно так не по-
ступили. Кто бы ни взял эту книгу, он должен быть волшеб-
ником, разве не так? Или работать в Университете, на любой
должности.
   Библиотекарь бросил во все стороны взгляды, схватил
Бодряка за руку и потащил его за собой в укрытие из пары
книжных полок. Только здесь он кивнул головой.
   - Кто-то, кого они знают?
   Пожимание плечами, а затем кивок.
   - Так вот почему ты рассказал нам, не так ли?
   - У-ук.
   - И это не член Совета Университета?
   - У-ук.
   - И никаких мыслей, кто это мог быть?
   Библиотекарь пожал плечами, весьма выразительный жест
для тела, представляющего собой мешок, подвешенный между
двумя лопатками.
   - Это уже кое-что. Дайте мне знать, если еще что-нибудь
странное случится, ладно? Бодряк посмотрел на ряды полок.
 - Более странное чем обычно.
   - У-ук.
   - Благодарю вас. Так приятно встретить гражданина, счи-
тающего своей обязанностью помогать Дозору.
   Библиотекарь дал ему банан.
   Бодряк обрадовался, очутившись вновь на городских ули-
цах, пульсирующих в нетерпеливом ритме. Определенно он об-
наружил кое-какие вещи. Это были крохи искомого, опилки.
Ни одна из них в отдельности не имела смысла, но все вмес-
те они складывались в одну большую картину. Оставалось
только найти угол, или хотя бы краешек...
   Он был уверен, что это не был волшебник, что бы там ни
думал Библиотекарь. Несостоявшийся, малооплачиваемый вол-
шебник. Подобные вещи для хороших волшебников не характер-
ны.
   И разумеется была загадка с этой берлогой. Наиболее ра-
зумным решением было бы подождать и увидеть, вернется ли
дракон ночью, а затем проследить и узнать откуда. Это мог-
ло привести высоко. А существует ли способ обнаружения
драконов? Он бросил взгляд на детекторы драконов Вырви-
Мне-Глотку Ковырялки, состоявшие исключительно из куска
дерева на металлическом стержне. Когда стержень загорался,
то вы находили своего дракона. Как и большинство приборов
Вырви-Мне-Глотку Ковырялки, он был полностью эффективен
весьма особым способом, будучи в то же самое время совер-
шенно бесполезным.
   Должен был существовать более удачный способ отыскать
вещь, чем ожидать, пока ваши пальцы не обуглятся.

   Заходящее солнце раскинулось над горизонтом, как яйцо-
пашот.
   Крыши Анк-Морпорка, раскинувшись на многие мили, пред-
ставляли прекрасное местечко для горгон даже в обычные
времена, но сейчас они были запружены сотнями лиц, которые
вряд ли где увидишь кроме гравюр, иллюстрирующих вред от
употребления джина не покупающими гравюры классами. Эти
лица принадлежали людям, держащим внушающее ужас оружие,
явно нефабричное, веками передаваемое из поколения в поко-
ление, часто с применением силы.
   С своего насеста на крыше Дома Дозора Бодряк мог ви-
деть, как на крыше Невиданного Университета выстроились
волшебники, а на улицах выжидали банды соперничающих иска-
телей груд золота, с лопатками наготове. Если дракон дей-
ствительно спал где-то в городе, то завтра ему только и
оставалось что спать на полу.
   Откуда-то снизу донесся крик Вырви-Мне-Глотку Ковырял-
ки, или одного из его коллег, продающего горячие сосиски.
Бодряк испытал неожиданный прилив гражданской гордости. В
происходившем было что-то правильное, граждане города,
столкнувшись лицом к лицу с надвигающейся катастрофой, ду-
мали о продаже сосисок участникам событий.
   Город ждал. Первые звезды взошли на небосводе.
   Двоеточие, Валет и Морковка были также на крыше. Двое-
точие был в обиде на Бодряка за то, что тот запретил ис-
пользовать лук и стрелы.
   Это оружие было не в чести в городе, с тех пор как вы-
пущенная исподтишка стрела из длинного лука могла пронзить
насквозь ни о чем не подозревающего очевидца на расстоянии
сотни ярдов, дальше чем мог вообразить невинный очевидец.
   - Верно. - сказал Морковка. - Акт об Оружии со Снаря-
дом (Гражданская Безопасность), 1634.
   - Не занимайтесь цитированием всей этой чепухи. - при-
крикнул Двоеточие. - У нас нет вообще никаких законов! Все
это старый хлам! От него остался только пустой звук. И в
этом вся его польза.
   - Закон или не закон. - сказал Бодряк. - Я сказал,
оставьте его.
   - Но капитан, я буду чувствовать без него неловко. -
запротестовал Двоеточие. - Так или иначе. - сварливо доба-
вил он.  - большинство людей здесь пришли с оружием.
   В этом была доля истины. Соседние крыши ощетинились как
ежи. Если несчастное создание вернется, то оно будет ду-
мать, что он летит сквозь сплошной деревянный забор с щеля-
ми в нем. Его можно было только пожалеть.
   - Я сказал, оставьте его. - сказал Бодряк. - Я не хочу,
чтобы мои стражники перестреляли мирных граждан. Так что
оставьте его.
   - Истинная правда. - сказал Морковка. - Мы здесь, чтобы
служить и защищать, не так ли, капитан?
   Бодряк искоса поглядел на него. - Э-э. - сказал он. -
Да-а. Верно.
   На крыше своего дома на холме, леди Рэмкин примостила
совсем неподходящий для этого раскладной стульчик, разло-
жила перед собой телескоп, флягу с кофе и сандвичи, и усе-
лась ждать. На колене у нее лежал блокнот.
   Пролетело полчаса. Град стрел приветствовал проплывав-
шую тучу, многочисленных несчастных летучих мышей и восхо-
дящую луну.
   - Черт побери эту игру в солдатики. - в конце-концов
сказал Валет. - Его так спугнут.
   Сержант Двоеточие опустил копье. - Похоже на то. - при-
знал он.
   - Здесь становится жарковато. - сказал Морковка. Он
вежливо толкнул Бодряка, который привалился к дымоходу,
угрюмо уставившись в небо.

   - Может имеет смысл спуститься вниз, сэр? - сказал он.
 - Здесь слишком много людей.
   - Гм-м? - сказал Бодряк, не повернув головы.
   - Собирается идти дождь. - сказал Морковка.
   Бодряк ничего не сказал. Несколько минут он рассматри-
вал Башню Искусств, находившейся в центре Невиданного Уни-
верситета и бывшей предположительно самым старым зданием в
городе. Время, погода и посредственный ремонт придали ей
сучковатый вид, как у дерева, повидавшего множество штор-
мов.
   Он попытался вспомнить ее облик. Как в случае со многи-
ми вещами, которые слишком знакомы, на самом деле он давно
уже не смотрел на нее. Но сейчас он пытался убедить себя в
том, что лес из маленьких башенок и зубчатых стен на вер-
шине выглядит точно так же, как его видели вчера.
   Эта задача представила ему определенную трудность.
   Не отрывая от нее глаз, он схватил сержанта Двоеточие
за плечо и мягко направил его в нужном направлении.
   Он сказал. - Вы ничего не замечаете странного на верши-
не башни?
   Двоеточие вгляделся, а затем нервно засмеялся. - Да,
похоже, что на крыше сидит дракон, верно?
   - Да. Я тоже так подумал.
   - Только, только если вы всмотритесь хорошенько, то
увидите, что он состоит из теней, плетей плюща и тому по-
добного. Думаю, что если прикрыть наполовину один глаз, то
можно разглядеть двух старых женщин и тачку.
   Бодряк проделал это. - Не-ет. - сказал он. - Он по-
прежнему выглядит как дракон. Огромный. Немного сгорбился

и смотрит вниз. Погляди, ты можешь разглядеть его сложен-
ные крылья.
   - Простите, сэр. Это просто разбитая башенка дает такой
эффект.
   Они наблюдали еще миг.
   Затем Бодряк сказал. - Скажите мне, сержант - я спраши-

ваю из духа чистого любопытства - как вы думаете, что вы-
зывает эффект пары огромных распущенных крыльев?
   Двоеточие глотнул воздуху.
   - Думаю, что его вызывает пара огромных крыльев, сэр.
 - сказал он.
   - Присмотритесь, сержант.
   Дракон пал. Это не был стремительный полет. Он просто
оторвался от вершины башни и наполовину упал, наполовину
полетел прямо вниз, исчезнув из поля зрения за зданиями
Университета.
   Бодряк поймал себя на мысли, что он прислушивается,
ожидая удара.
   А затем дракон опять возник в поле зрения, двигаясь как
стрела, двигаясь как выстреленная звезда, двигаясь как не-
что, падающее со скоростью тридцать два фута в секунду в
безостановочном полете. Он скользнул над крышами на высоте
человеческого роста, наводя еще больший ужас своим звуком.
Звук был такой, как если бы небеса медленно и аккуратно
разорвали пополам.
   Дозорные бросились навзничь. Бодряк поймал мимолетный
взгляд огромного, немного смахивающего на лошадь чудовища,
пока оно не ускользнуло прочь.
   - Чертовы задницы. - сказал Валет, откуда-то из-под во-
достока.
   Бодряк изо всех сил ухватился за дымоход и выпрямился.
 - Вы в форме, капрал Валет. - сказал он дрожащим вовсю
голосом.
   - Простите, капитан. Чертовы задницы, сэр.
   - Где сержант Двоеточие?
   - Подо мной, сэр. Держится за дренажную трубу, сэр.
   - Ах, незадача. Помогите ему подняться, Морковка.
   - Боже. - сказал Морковка. - Посмотрите, что творится.
   Вы могли описать положение дракона по рою стрел, выпу-
щенных в городе, и по крикам и стонам всех тех, кого пора-
зили отлетевшие рикошетом и промазавшие стрелы.
   - Он даже еще не взмахнул крыльями! - кричал Морковка,
пытаясь встать на крышку дымохода. - Вы только посмотрите
на его полет!
   Он не должен быть таким большим, говорил сам себе Бод-
ряк, наблюдая как огромный силуэт закрывает собой реку. Он
был длиной с улицу!
   Над доками вздымались языки пламени, и на миг чудовище
очутилось в свете луны. Затем оно взмахнуло крыльями, со
звуком, подобно тому как породистое стадо шлепается со
скалы.
   Он превратился в туго сжатый круг, рывками несколько
раз сотряс воздух, набирая скорость, и удалился прочь.
   Когда он пролетал на Домом Дозора, то выплюнул столб
белого огня. Черепица на крыше не расплавилась, но плитки
вспыхнули огненно-красными капельками. Дымоход взорвался
и кирпичи дождем полетели на улицу.
   Громадные крылья колотили по воздуху, в то время как
чудовище парило над горящим зданием, пламя взлетало языка-
ми над обломками. Затем, когда от всего оставалась только
груда расплавленных камней и щебенки, с потеками и пузыря-
ми, дракон поднялся ввысь, презрительно хлопнув крыльями,
и взмыл все выше и выше, дальше и дальше, улетая прочь из
города.

   Леди Рэмкин опустила телескоп и медленно покачала голо-
вой.
   - Это неправильно. - прошептала она. - Это вообще не-
правильно. Он не мог такого сделать, вообще ничего такого.
   Она опять подняла телескоп и замерла, пытаясь разгля-

деть, что же горит. Внизу, в своих клетках. завыли малень-
кие дракончики.

        x x x

   Традиционно, после пробуждения от блаженного беспамят-
ства без происшествий, вы спрашиваете: 'Где я?' Возможно
так отзывается расовое сознание или еще что-то.
   Бодряк сказал это.
   Традиция позволяет сделать выбор между лейтмотивом и
вторыми голосами. Ключевым моментом в процессе выбора яв-
ляется ревизия увиденного, то есть чтобы тело обладало
всеми битами, позволяющими вспомнить вчерашний день.
   Бодряк провел проверку.
   Затем является бит танталовых мук. И когда снежный ком
сознания начинает катиться, необходимо найти, что же про-
снулось внутри тела, лежащего в сточной канаве с чем-то
множественным, существительное теряет всякий смысл после
прилагательного 'множественный', впрочем ничего хорошего
не следует после множественного, или это будет ящик с хру-

стящими простынями, либо предсказующая рука, либо занятая
личность в белом, открывающая занавес сияющего нового дня?
Закончится ли это все, ведь нет ничего худшего, чем слабый
чай, питательная кашка-размазня, короткие укрепляющие про-
гулки в саду и возможно короткое платоническое любовное
приключение с ангелом-посланником, или все это минутное
помрачение и какой-то надвигающийся ублюдок врывается в
текущие дела, держась за рукоятку кирки? И будет ли, со-
знание желает знать, виноград?
   В этом месте весьма полезен внешний стимул. 'Все будет
хорошо' звучит великолепно, а вот 'Все получили свои номе-
ра?' без сомнения плохой лозунг; хотя оба гораздо лучше,
чем 'Вы двое, держите руки за спиной'.
   На самом деле кто-то может сказать. - Вы же были совсем
рядом со смертью, капитан.
   Болезненные ощущения, воспользовавшиеся бессознательным
состоянием Бодряка, проснувшегося для метафорической быс-
тро выкуренной сигареты, нахлынули вновь.
   Бодряк сказал. - Тьфу. - Затем открыл глаза.
   Это был потолок. Его наличие исключило один неприятный
вариант из существующего выбора и было весьма приятно. Ис-
каженное зрение Бодряка признало также капрала Валета, ко-
торый был значительно меньше обычного. Капрал Валет ничего
не доказывал; вы могли умереть и увидеть нечто подобное
капралу Валету.
   Анк-Морпорк не изобиловал больницами. Все Гильдии со-
держали свои собственные санатории, а также было несколько
общественных, руководимых самыми странными религиозными
организациями, вроде Балансирующих Обезьян, но скорая и
неотложная медицинская помощь не существовала, и люди были
вынуждены умирать неэффективно, без помощи врачей. По об-
щему мнению существование лечения не одобрялось медлитель-
ностью и так или иначе шло против пути Природы.
   - Я уже сказал: 'Где я?' - слабо сказал Бодряк.
   - Да.
   - Я получил ответ?
   - Не знаю, где находится это местечко, капитан. Оно
принадлежит шикарной бабе. Она приказала принести вас пря-
мо сюда.
   Хотя мозги Бодряка были полны вязкой розовой патоки,
тем не менее он ухватил два ключа к загадке и сложил их
вместе. Комбинация 'богатая' и 'прямо сюда' что-то да зна-
чила. И еще этот странный химический запах в комнате, ко-
торый пересиливал привычные дневные ароматы Валета.
   - Вы не о леди Рэмкин говорите, а? - с подозрением ска-
зал он.
   - Вы должно быть правы. Огромная здоровущая курочка.
Чокнутая на драконах. - Лицо Валета, как у грызуна, рас-
плылось в самой ужасной ухмылке, которую доводилось видеть
Бодряку. - Вы в ее постели. - сказал он.
   Бодряк осмотрелся, почуяв первые такты увертюры слабой
паники. Потому что сейчас, когда он был в состоянии напо-
ловину навести фокус, он смог заметить холостяцкий беспо-
рядок в комнате. Витал слабый запах талька.
   - Это будуар. - сказал Валет, втянув воздух с видом

знатока.
   - Остановись, остановись на минутку. - Там был дракон.
Он был прямо над нами...
   Воспоминания всплыли и нанесли ему злобный удар как
зомби.
   - С вами в порядке, капитан?
   ... торчащие когти, шириной в человеческую руку; грохот
и удары крыльев, больших чем паруса; вонь химикатов, один
бог знает, из чего они состоят...
   Дракон был так близко, что он мог разглядеть чешуйки на
ногах и красный блеск в глазах. Глаза были больше чем у
рептилий. Это были глаза, в которых вы могли утонуть.
   И дыхание, такое горячее, что это даже был и не огонь,
а что-то почти твердое, не испепеляющее вещи, а разбиваю-
щее их на кусочки...
   С другой стороны, он был здесь и жив. Левый бок болел
так, как если бы его ударили железным прутом, но без сом-
нения он был вполне жив...
   - Что случилось? - сказал он.
   - Это все юный Морковка. - сказал Валет. - Он схватил
вас и сержанта и спрыгнул с крыши до того, как дракон вце-
пился в нас.

   - У меня болит бок. Он должно быть вцепился в меня. -
сказал Бодряк.
   - Нет, полагаю, что это произошло, когда вы упали на
крышу. - сказал Валет. - А затем вы скатились и ударились
об водяную бочку.
   - А как Двоеточие? Он ранен?
   - Не ранен. Не совсем ранен. Он приземлился более мяг-
ко. Он такой тяжелый, что пробил крышу насквозь. Рассказы-
вает об остром душе из...
   - И что случилось потом?
   - Ну, мы устроили вас поудобнее, а затем все отправи-
лись в разные стороны и начали звать сержанта. До тех пор
пока они его не нашли, разумеется, а затем они просто сто-
яли и орали. И ту прибежала женщина и начала причитать. -
сказал Валет.
   - Ты имеешь в виду леди Рэмкин? - холодно сказал Бод-
ряк. Его ребра по-настоящему заболели.
   - Да-а, завидная партия. - сказал Валет, не шелохнув-
шись. - Конечно она не потерпела ничьих других приказаний
ни на миг! 'Ах, бедняжка, вы должны отнести немедленно его
прямо в мой дом.' Мы так и сделали. Прекрасное место. Все
в городе бегают, как курицы, у которых отрубили головы.
   - Много разрушений наделал дракон?
    - После того как вы отключились, волшебники врезали
ему огненными шарами. Это вообще ни на что не похоже. Но
это сделало дракона только злее и сильнее.

   - И...?
   - Все то же. Он сжег еще много чего, а затем весь в ды-
му улетел.
   - И никто не видел, куда он улетел?
   - Если и видели , то никто не сказал. - Валет сел и
бросил косой взгляд. - Наверно противно жить в такой ком-
нате. У нее же мешки денег, как сказал сержант, а у нее
нет никакой причины жить в обычных комнатах. Зачем же хо-
теть избавиться от бедности, если богатые позволяют себе
жить в обычных комнатах? Все должно быть из мрамора. - Он
засопел. - Впрочем она сказала, чтобы я сходил за ней, ко-
гда ты проснешься. Сейчас она кормит драконов. Препротив-
ные маленькие твари. Удивительно, как ей разрешают держать
их.
   - О чем ты говоришь?
   - Вы сами знаете. Смолить кистью, и все тому подобное.
   Когда Валет завершил разгром, Бодряк еще раз оглядел
комнату. В ней отсутствовали позолота и мрамор, что по
мнению Валета было обязательным для людей высокого обще-
ственного положения. Вся мебель была старая, а также кар-
тины, хотя без сомнения и ценные, выглядевшие как и всякие
другие картины, которые люди вешают в спальнях, то есть не
вызывающие никакого интереса. Там еще было несколько люби-
тельских акварелей с драконами. В общем и целом комната
имела вид нежилой, и даже полинявшей за эти годы, впрочем
как и одежда, лежавшая на полу.
   Это была без сомнения комната женщины, ведущей свою
собственную жизнь весело и без глупых увлечений уборкой и
прочей романтической дребеденью, которой посвящают свою
жизнь другие люди, женщины, безмерно благодарной, что бог
не обидел ее здоровьем.
   Подобная одежда по-видимому была выбрана по соображени-
ям ее износостойкости, возможно еще предыдущим поколением
из-за ее вида, а не в качестве легкой артиллерии в войне
полов. На трюмо было нагромождение бутылок и пробирок, но
значительное количество пометок наводило на мысль, что
надписи на них скорее гласили; 'Натирать на ночь', а не
'Только смазывать за ушами'. Вообразите, что обитательница
этой комнаты прожила в ней всю свою жизнь и отец называл
ее 'моя маленькая девочка', пока ей не исполнилось сорок.
   За дверью висел голубой халат. Бодряк знал, даже не за-
глядывая, что на кармашке вышит кролик.
   Короче говоря, это была комната женщины, которая нико-
гда не предполагала, что внутри этой комнаты побывает и
увидит внутреннее убранство мужчина.
   Столик, стоявший в изголовье кровати, был завален кучей
бумаг. Испытывая неловкость и чувство вины, но верша пре-
ступление, Бодряк заглянул в них.
   Основной темой были драконы. Там были письма от Выста-
вочного Комитета Пещерного Клуба и Лиги Дружественных Ог-
неметов. Там были памфлеты и воззвания из Сияющего Убежища
для Больных Драконов - 'Пламя Бедняжки ВИННИ совсем Угасло
после Пяти Лет Жестокого Использования в качестве Обдирщи-

ка Краски, но сейчас... ' Там были просьбы о пожертвовани-
ях, протоколы, и дела, способные вызвать приступ великоду-
шия у всего мира, или по крайней мере той его части, кото-
рая обладала крыльями и огненным дыханием.
   Если вы мысленно обитали в такой комнате, удивительно
печальной и полной странного всепроникающего сострадания,
то могли прийти к мысли, что может самым лучшим было бы
стереть всю человеческую расу и начать вновь с амеб.
   Рядом с ворохом бумаг лежала книга. Бодряк развернул и
взглянул на корешок. Книга называлась: 'Болезни Драконов'

Сибил Дейрдра Олгиванна Рэмкин.
   С удивлением он перелистнул несколько негнущихся стра-
ниц. Они открыли ему другой мир, мир совершенно ошеломи-