одолжал Теппик, отчаянно строча. - И действительно,  какая-либо  помощь  в
передвижении потребуется ему не раньше половины десятого, так я  думаю...  И
это исходя из предположения, что весь жизненный отрезок  равен  одному  дню,
что, как я уже указывал, совершенно нелепо. Прости, но, хотя в целом загадка
отличная, от жизни она далека.
   - Да, но, - в голосе Сфинкса послышались раздраженные нотки, -  я  ничего
не могу поделать. Больше загадок у меня нет - всегда хватало этой.
   - Нужно только изменить ее чуть-чуть, вот и все.
   - Как изменить?
   - Сделать чуточку более реалистичной.
   - Хм-м...
   Сфинкс почесал лапой свою гриву.
   - Ну ладно, - произнес он нерешительно. - Допустим, я  спрошу  так:  ?Что
ходит на четырех ногах...?
   - Образно выражаясь, - перебил его Теппик.
   - ?...На  четырех  ногах,  образно  выражаясь,  -  согласился  Сфинкс,  -
примерно...?
   - Минут двадцать, мы ведь договорились?
   - Прекрасно. ?...Образно выражаясь, приблизительно минут двадцать  утром,
на двух ногах...?
   -  Думаю,  что,  говоря  ?утром?,  мы  несколько  сужаем   действительное
значение, - вмешался Теппик. - Скорее непосредственно после полуночи. Я хочу
сказать, что формально это уже утро, но на самом деле это еще глубокая ночь.
Тебе так не кажется?
   На лице Сфинкса мелькнуло выражение легкой паники.
   - А как тебе кажется? - выдавил он.
   - Давай посмотрим, что у нас уже получилось, ладно? Итак:  ?Что,  образно
выражаясь, ходит на четырех ногах сразу же после полуночи, на двух  ногах  -
большую часть дня...?
   - ...Без учета несчастных  случаев,  -  услужливо  добавил  Сфинкс,  горя
желанием внести свою лепту.
   - Ладно, ?...на двух ногах, без учета несчастных случаев, по крайней мере
до ужина, и на трех ногах...?
   - Я видел людей и с двумя костылями, - подсказал Сфинкс.
   - Хорошо. Скажем так: ?...после которого оно продолжает  ходить  на  двух
ногах  или  с  использованием  любых  искусственных   протезов   по   своему
усмотрению?.
   Сфинкс задумался.
   - Да-а... - прорычал он весомо. - Кажется, это охватывает все случаи?
   - Ну? - спросил Теппик.
   - Что ну?
   - И какой же ответ?
   Сфинкс устремил на него каменно-неподвижный взгляд и выпустил когти.
   - Э нет, - фыркнул он. - Тебе меня не провести. Думаешь, я совсем глупый?
Это ты должен сказать мне ответ.
   - О, какой коварный удар, - пожаловался небу Теппик.
   - Рассчитывал поймать меня? - осведомился Сфинкс.
   - Ничего подобного.
   - Думал меня запутать, приятель? - усмехнулся Сфинкс.
   - А почему бы и нет?
   - Ладно, я тебя прощаю. Так какой же все - таки ответ?
   Теппик почесал переносицу.
   - Ключа я так и не нашел, - признался он. - И все же рискну. Это Человек.
Сфинкс сверкнул на него глазами.
   - Ты уже бывал здесь? - спросил он тоном общественного обвинителя.
   - Нет.
   - Значит, подсказал кто-нибудь?
   - Кто мог  подсказать?  Разве  хоть  одному  человеку  удалось  разгадать
загадку?
   - Нет!
   - Вот видишь. Кто же тогда мог подсказать?  Сфинкс  принялся  раздраженно
царапать когтями камень.
   - Иди-ка ты свой дорогой, - проворчал он.
   - Спасибо, - поблагодарил Теппик.
   - Буду признателен, если  ты  никому  не  расскажешь  о  том,  что  здесь
случилось,  -  холодно  произнес  Сфинкс.  -   Не   хочу   отравлять   людям
удовольствие.
   Встав на камень, Теппик запрыгнул на шею Верблюдка.
   - Насчет этого можешь не  беспокоиться,  -  ответил  Теппик,  пришпоривая
верблюда.
   Краем глаза он заметил, что губы Сфинкса безмолвно шевелятся, словно он с
трудом пытается поймать какую-то мысль.
   Не успел Верблюдок проковылять и двадцати  ярдов,  как  сзади  послышался
оглушительный разгневанный рев. Мигом позабыв про этикет, а именно  про  то,
что сначала должен последовать удар палкой, Верблюдок всеми четырьмя  ногами
оттолкнулся от земли.
   И на этот раз не промахнулся.

***

   Жрецы окончательно сбились с толку.
   И не потому, что боги не слушались их, а потому,  что  боги  их  попросту
игнорировали.
   Боги никогда не отличались послушанием. Требовалось немалое умение, чтобы
убедить  кого-нибудь  из  богов  Джелибейби  послушаться   вас,   и   жрецам
приходилось крутиться, как белка в колесе. Так, например, столкнув камень  с
вершины скалы, вы можете быстренько обратиться к богам с просьбой, чтобы  он
упал вниз, - и эта просьба будет непременно удовлетворена. Точно так  же  на
богов можно положиться во всем, что касается солнца и  звезд.  Удовлетворить
просьбу о том, чтобы пальма корнями уходила в землю, а кроной - в небо, боги
тоже с легкостью соглашаются. В целом, всякий жрец, который уделяет подобным
вещам достаточно внимания,  может  гарантировать  практически  стопроцентный
успех.
   Тем не менее одно дело, когда вас игнорируют далекие и незримые  боги,  и
совсем другое - когда же боги разгуливают у  всех  на  виду.  Волей  неволей
почувствуешь себя преглупо.
   Почему они не слушаются? - вопрошал верховный жрец Тега, Конеглавого Бога
Сельского Хозяйства.
   Слезы текли по его лицу. Последний раз видели, как Тег сидел в поле, рвал
колоски и тихонько хихикал.
   Прочие верховные жрецы чувствовали себя  ненамного  лучше.  Воздух  двора
стал синим от дыма ритуальных благовоний, а провизии скопилось столько,  что
можно было накормить несколько голодных островов, но боги  продолжали  вести
себя по-хозяйски, обращаясь с людьми как с букашками.
   Скопившиеся под стенами дворца толпы не собирались  расходиться.  Религия
правила Древним Царством почти семь тысяч лет. И каждый жрец  с  необычайной
отчетливостью представлял, что произойдет, если  людям  хотя  бы  на  минуту
придет в голову мысль, что правителя больше нет.
   - Итак, Диос, - сказал Куми, - мы обращаемся к тебе. Каково  твое  слово?
Диос сидел  на  ступенях  трона,  мрачно  уставясь  в  пол.  Боги  оказались
ослушниками. Он это знал. Он слышал об этом. Но  раньше  это  ровным  счетом
ничего не значило. Требовалось лишь свершать установленные обряды  и  давать
своевременные ответы. Важны были не боги, а обряды. Ну а  боги  выступали  в
роли громкоговорителя - иначе кого слушались бы люди?
   Пока он старался сосредоточиться, руки его невольно проделывали движения,
предписанные  Обрядом  Седьмого  Часа,  следуя  приказам  нервной   системы,
неукоснительным и неизменным, как грани кристалла.
   - Вы все испробовали? - спросил он.
   - Все, что ты нам советовал, о Диос, - ответил Куми.
   Он подождал, пока остальные жрецы обратят на них внимание, и  уже  громче
продолжил:
   - Будь царь здесь, он вступился бы за нас.
   Куми перехватил взгляд жрицы Сардук. Он не  обсуждал  с  ней  сложившееся
положение - да и что, собственно, обсуждать? Но у него  было  ощущение,  что
она ему сочувствует. Она сильно недолюбливала Диоса,  однако  не  испытывала
перед ним такого благоговейного трепета, как все прочие.
   - Я уже говорил, царь мертв, - произнес Диос.
   - Да, мы слышали. Однако тело так и не найдено, о Диос. И все же мы верим
твоим словам, ибо их изрек великий Диос, и  нам  нет  дела  до  злокозненных
сплетен.
   Жрецы примолкли. Ах, теперь еще и злокозненные  сплетни.  А  ведь  совсем
недавно кто-то говорил всего лишь о  слухах.  Нет,  определенно  что-то  тут
нечисто.
   - В прошлом не раз случалось подобное, - раздался голос  жрицы.  -  Когда
царству грозила опасность или река не  разливалась  вовремя,  царь  выступал
посредником. Точнее говоря, его отправляли посредничать.
   То, как она просмаковала последнюю фразу, недвусмысленно  давало  понять,
что речь шла о путешествии в один конец.
   Куми замер от сладкого ужаса. О да. Золотые  были  денечки.  В  некоторых
странах,  правда  давным-давно,  экспериментировали  в  области  царственных
жертвоприношений.  Погулял,  посидел  па  троне  -  дай  теперь   и   другим
развлечься.
   - В критическую минуту, - говорила между  тем  жрица,  -  место  царя  на
жертвенном алтаре может  занять  какой-нибудь  высокородный  государственный
сановник.
   Диос поднял искаженное мучительной судорогой лицо.
   - Понимаю, - кивнул он. - Но кто тогда займет место верховного жреца?
   - Выбор за богами, - пожал плечами Куми.
   - Вряд ли, - поморщился Диос. - Сомневаюсь, что  у  них  хватит  мудрости
сделать выбор.
   - Оказавшись в Загробном Мире, покойник может сам обратиться к  богам,  -
вмешалась жрица.
   - Но боги все здесь, - возразил Диос, борясь с дрожью  в  коленях,  не  в
силах  отделаться  от  видения,  в  котором  жрецы   сопровождают   его   по
центральному коридору, чтобы свершить Поднебесный Обряд.
   Плоть его жаждала умиротворенного покоя там, за рекой.  Оказаться  там  и
больше никогда, никогда не возвращаться... Но сколько  раз  он  обещал  себе
это.
   - В отсутствие царя его обязанности исполняет верховный жрец, не так  ли,
Диос? - уточнил Куми.
   Да. Именно так и записано. А записанное однажды заново не перепишешь.  Он
сам вывел эти слова на папирусе. Очень-очень давно.
   Диос понурил голову. Это куда хуже, чем водопровод, хуже и быть не может.
И все же, все же... там, за рекой...
   - Что ж, хорошо, - кивнул он. - Но у меня есть одна, последняя просьба.
   - Да?  -  звучно  вопросил  Куми,  в  его  голосе  уже  зазвучали  новые,
верховножреческие нотки.
   - Я бы хотел быть похороненным... - начал  Диос,  но  ропот,  поднявшийся
среди жрецов, которым был виден другой берег реки, прервал его.
   Все взоры разом обратились к далекому, чернильно-черному берегу.
   Легионы царей Джелибейби двигались по нему походным маршем.
   Несмотря на ковыляющую походку, они двигались  довольно  быстро.  Взводы,
батальоны шли один за другим. Молот Джерна был уже не нужен.
   - Неплохая разминка, - заметил  царь,  глядя,  как  с  полдюжины  предков
срывают высохшими руками печать со входа. - Ну-ка, навались.
   Некоторые из наиболее  древних  приходили  в  совершенное  неистовство  и
бросались в атаку на пирамиды, раскидывая в стороны плиты. Царь не винил их.
Как ужасно умереть и, зная, что ты мертв, быть отрезанным от мира,  запертым
в кромешной тьме!
   "Они никогда не запихнут меня в эту штуковину ?, - поклялся он себе.
   И вот, как приливная волна, они докатились  до  следующей  пирамиды.  Это
было маленькое, приземистое, полузанесенное песком сооружение, и  плиты,  из
которых оно было сложено, вряд ли  можно  было  назвать  шедевром  каменного
искусства; скорее они представляли собой грубо обтесанные валуны. Совершенно
очевидно,  что  пирамида  была  построена  задолго  до  того,  как   царство
помешалось на пирамидах. И все же это была не просто груда камней.
   Над дверью виднелись  глубоко  вырезанные,  угловатые  иероглифы  царства
Ур: ?МЕНЯ ПОСТРОИЛ КУФТ. НОМЕР ОДИН?.
   Предки обступили пирамиду.
   - О боги, - произнес царь. - Пожалуй, так мы зайдем слишком далеко...
   - Номер один, - прошептал Диль. - Первая пирамида во всем царстве. До нее
здесь были одни гиппопотамы и крокодилы. Из глубины этой пирамиды  семьдесят
столетий глядят на нас. Она древнее, чем все древности мира...
   - Да, да, все так, - согласился Теппицимон.  -  Но  не  надо  слишком  уж
увлекаться. Он был обычным человеком, как любой из нас.
   - ?И тогда Куфт, погонщик верблюдов, взглянул на долину...? - начал Диль.
   - Черезъ семь тысячъ летъ опять, небось, возжелаетъ взглянуть,  -  заявил
Ашкурментеп со стариковской прямотой.
   - Но даже в таком случае, - возразил царь, - не кажется ли вам,  что  это
слишком...
   - Все мертвые равны, - изрек Ашкурментеп. - Эй ты, юноша. Кликни-ка его.
   - Кто, я? - спросил Джерн. - Но он же был Пер...
   - Все улажено, - успокоил Теппицимон. - Действуй. Публика уже нервничает.
Он, полагаю, тоже.
   Зажмурившись, Джерн размахнулся. Но не успел молот обрушиться на  дверную
печать, как  Диль  метнулся  вперед,  и  Джерн  с  превеликим  трудом,  едва
удержавшись на ногах, сумел избежать того, чтобы молот  не  размозжил  череп
его учителя.
   - Дверь не заперта! - воскликнул Диль. - Глядите - печать болтается!
   Теппицимон проковылял к двери и дернул. Дверь легко  распахнулась.  Тогда
царь внимательно оглядел каменный приступок. Он  едва  виднелся,  занесенный
песком, но все же было заметно, что кто-то постоянно и  аккуратно  расчищает
ведущую к пирамиде дорожку. И сам камень был стерт чьими-то ступнями.
   Исходя из самой природы вещей, для пирамиды это было нечто  ненормальное.
Вся суть заключалась в том, что, раз попав внутрь, вы уже  не  можете  выйти
наружу.
   Разглядывая   стертый   приступок,   мумии   поскрипывали,    обмениваясь
удивленными восклицаниями. Одна из самых древних, буквально  разваливающихся
на куски, издала победный звук,  каким  жук-точильщик  приветствует  падение
подточенного им дерева.
   - Что он там проскрипел? - спросил Теппицимон.
   - Онъ сказалъ, зашибись, молъ, - перевел Ашкурментеп.
   Покойный царь кивнул:
   - Хочу взглянуть. Вы, живые, пойдете со мной.
   Диль как-то сразу спал с лица.
   - Ну давай, давай, приятель. - Теппицимон толкнул дверь. - Смотри,  я  же
не боюсь. Волю в кулак! Всем немного не по себе.
   - Надо чем-то посветить, - запротестовал Диль.
   Стоявшие в первых рядах мумии резко попятились, увидев, как Джерн несмело
достает из кармана огниво.
   - Но ведь надо еще что-то пожечь, - не сдавался Диль.
   Мумии, взволнованно ропща, отступили еще на шаг.
   - Внутри есть факелы, - севшим  голосом  напомнил  Теппицимон.  -  Только
держи их подальше от меня.
   Это была маленькая  пирамида,  без  лабиринта  и  без  ловушек.  Каменный
коридор вел вверх. Дрожа, каждый момент ожидая появления  безумных  чудовищ,
бальзамировщики последовали за царем в маленькую  квадратную  комнатку,  где
пахло песком. Потолок был черным от копоти.
   В комнате не было никакого саркофага, никакого футляра для мумии, никаких
безымянных или имеющих прозвища чудищ.  В  центре  лежала  высокая  каменная
плита, а на ней подушка и одеяло.
   И то и другое выглядели вполне новыми. Обескураживающее зрелище.
   Джерн огляделся.
   - А ничего... - протянул он. - Уютненько.
   - О нет, - простонал Диль.
   - Эй, хозяин-царь, взгляни-ка сюда! - воскликнул Джерн, подходя  к  одной
из стен. - Похоже, кто-то тут что-то царапал. Видите черточки?
   - И на этой стене тоже, - указал царь. - И  на  полу.  Кто-то  вел  счет.
Видишь, каждые десять палочек  перечеркнуты?  Кто-то  что-то  считал.  Долго
считал.
   - А что считал? - спросил Джерн, выглядывая из-за царского плеча.
   - Странно, очень странно, - пробормотал царь,  наклоняясь.  -  Тут  внизу
какие-то надписи.
   - Сможете их прочесть?  -  поинтересовался  Джерн,  выказывая  совершенно
неуместный, с точки зрения Диля, энтузиазм.
   - Нет. Какой-то очень древний диалект. Не разберу ни единого иероглифа, -
признался Теппицимон. - Вряд ли сегодня найдется кто-нибудь, кто сможет  это
прочесть.
   - Стыдно, - укорил Джерн.
   - Согласен, - вздохнул царь. Все трое застыли в мрачном молчании.
   - Может, попросить кого-нибудь из мертвяков? - предложил Джерн.
   - M-м, Джерн... - промямлил Диль, потихоньку пятясь.
   Царь хлопнул подмастерье по спине, так что тот пошатнулся.
   - Чертовски умная вещь! - воскликнул он. - Сейчас приведем кого-нибудь из
дальних предков. Но... - Вид у царя стал разочарованным. - Нет, не  годится.
Никто же их не поймет...
   - Ничего  страшного,  царь,  -  ответил  Джерн,  наслаждаясь  непривычной
свободой мысли, - разумное существо всегда поймет другого, надо только найти
общий язык.
   - Джерн! - окликнул Диль, вытаращив глаза.
   - Светлая голова. Молодчина! - произнес царь.
   - Джерн!
   Подмастерье и царь удивленно посмотрели на Диля.
   - Учитель, с вами все в порядке? - осведомился Джерн. - Вы прямо побелели
весь.
   - Ф... - только и смог произнести охваченный ужасом Диль.
   - Ф - что, учитель?
   - Ф... посмотри на ф...
   -  Ему  надо  прилечь,  -  озаботился  царь.  -   Знаю   я   эти   тонкие
аристократические натуры. Комок нервов.
   Диль перевел дыхание.
   - Чертов факел, Джерн - заорал он.  Взгляды  всех  троих  устремились  на
факел. Беззвучно, превращая алую головню в солому, факел  горел  в  обратную
сторону.

***

   И  вновь  Древнее  Царство  раскинулось  перед  Теппиком   -   совершенно
нереальное зрелище.
   Теппик посмотрел на  верблюда,  который,  погрузив  морду  в  придорожный
источник, издавал звук соломинки, втягивающей последнюю каплю со дна стакана
с молочным коктейлем <Ну, вы знаете, соломинки,  которая  отчаянно  пытается
втянуть в себя самое вкусное>.
   Верблюдок выглядел  вполне  реально.  Пожалуй,  вряд  ли  найдется  более
весомый и зримый символ реальности, чем верблюд. Но все окружающее  казалось
непрочным, шатким, словно не могло решить вопрос, быть ему или не быть.
   Все - за исключением  Великой  Пирамиды.  Она  тяжело  припала  к  земле,
непреложная, как булавка, которой энтомолог пришпиливает бабочку к картонке.
Лишь у нее одной  был  исключительно  весомый,  осязаемый  вид,  словно  она
впитала в себя всю весомость и осязаемость окружающего.
   Можно ли убить пирамиду? И что произойдет, если тебе это удастся?  ?А  не
встанет ли все разом на  свои  места?  -  подумал  Теппик.  -  Может,  тогда
вернется Древнее Царство с его замкнутым круговоротом времени??
   Пару минут он наблюдал за  богами,  размышляя,  какого  черта  они  здесь
делают и насколько это его  сейчас  не  волнует.  Боги  выглядели  не  более
реальными, чем земля, по которой они бродили,  занимаясь  какими-то  своими,
непостижимыми для человека делами. Теппик почувствовал, что уже не  в  силах
удивляться. Появись перед ним семь тучных коров, он вряд ли удостоил  бы  их
взгляда.
   Снова забравшись на Верблюдка, он медленно тронулся по ведшей  под  уклон
дороге. Поля по обе  стороны  были  вытоптаны  и  опустошены.  Солнце  почти
скрылось за горизонтом; ночные и вечерние боги одерживали  верх  над  богами
дневными, но это была долгая борьба. Когда же человек  невольно  задумывался
над всем, что ожидает теперь светило - прожорливая богиня,  долгий  путь  на
кораблях по подземному царству, - то казалось,  что  шансов  увидеть  солнце
снова крайне мало.
   По дороге к конюшням им тоже никто не встретился. Верблюдок расслабленным
шагом проследовал в свое стойло и нежно ухватил губами охапку сена. В данную
минуту его занимала любопытная проблема бивариантных дистрибуций.
   Теппик похлопал его по боку, подняв новое облако пыли, и стал подниматься
по широким ступеням, которые вели во дворец.  Ни  стражников,  ни  слуг.  Ни
души.
   Крадучись, как вор, он добрался наконец до  мастерской  Диля.  Мастерская
была пуста и выглядела так, словно здесь совсем недавно орудовал грабитель с
весьма прихотливым вкусом. В тронном зале пахло  кухней;  сами  же  ?повара?
разбежались.
   В углу валялась слегка помятая золотая  маска  царей  Джелибейби.  Теппик
поднял ее и, подозрительно оглядев, царапнул поверхность  ножом.  Под  слоем
золота тускло сверкнуло что-то серебристо-серое.
   Так он и знал. Чистого золота просто не хватило  бы.  Не  случайно  маска
всегда казалась свинцово тяжелой. Теппик задумался: а  вообще  была  ли  она
золотой, кто из предков додумался до такого и сколько пирамид было построено
на сэкономленное золото? Маска явно что-то символизировала.  А  может,  была
просто символом, и только.
   Под троном сидела одна из священных кошек. Теппик протянул руку погладить
ее, но кошка прижала уши и зашипела. Хоть это не изменилось.
   И по-прежнему никого. Выйдя на балкон, Теппик подошел к ограде.
   Тут-то он  и  увидел  народ  -  застывшую  в  безмолвии  огромную  толпу,
освещаемую меркнущим, тускло-свинцовым светом, устремившую взгляды за  реку.
От берега отплывала целая флотилия лодок и паромов.
   "Надо было строить мосты, - подумал Теппик. - Но все говорили, что  мосты
перегородят течение, будут только мешать?.
   Легко перемахнув через балюстраду, Теппик спрыгнул