свои  восемнадцать  лет  или
отправиться поглазеть, во что ты превратишься, когда тебе стукнет семьдесят.
Настоящее перемещение в ширину...
   Бессмысленная улыбка появилась на лице Птагонала, и  он  медленно  рухнул
лицом прямо в свой обед, часть которого, правда,  успела  слинять  <Птагонал
ошибался. Природа не терпит пространственных аномалий и тщательно прячет  их
от людей, чтобы те не слишком расстраивались. Вообще, природа много чего  не
терпит,  например:  пустоты,  кораблей  под  названием  ?Мария  Челеста?   и
электродрелей>.
   Теппик заметил, что философская  шумиха  вокруг  несколько  поутихла.  Он
поискал глазами Ибида.
   - Никакого проку, - покачал головой  Ибид.  -  Тиран  и  слушать  нас  не
станет. Народ тоже. И тем не менее, - он бросил взгляд в сторону Антифона, -
часть из нас остается при своем мнении.
   -  Этих  чертовых  цортцев  надо  проучить,  -  рявкнул  Антифон.  -  Две
сверхдержавы не могут существовать на одном континенте. И главное,  все  это
дрянное дело затеялось  только  из-за  того,  что  мы  похитили  их  царицу.
Конечно, я понимаю: молодость, возвышенные чувства, кипение крови, любовь...
   Кополимер проснулся.
   - Ты ошибаешься, - мягко заметил он. - Великая  война  случилась  потому,
что это они похитили нашу царицу. Одним взглядом она  могла  свалить  тысячу
верблюдов, как же ее звали - то ли на ?А?, то ли на ?Тэ??..
   - Похитили нашу царицу? - воскликнул Антифон. - Гады!
   - Я в этом совершенно уверен, - подтвердил Кополимер.
   Теппику прискучил их  спор,  и  он  повернулся  к  Эндосу-слушателю.  Тот
по-прежнему ел, пережевывая пищу с видом человека, который  более  всего  не
свете обеспокоен своим пищеварением.
   - Эндос?
   Слушатель аккуратно положил нож и вилку рядом с тарелкой.
   - Да?
   - Они что, действительно сумасшедшие? - устало спросил Теппик.
   - Чрезвычайно любопытно, - ответил Эндос. - Ну же, продолжай.
   Он смущенно достал из глубин тоги клочок пергамента  и  тихонько  положил
его перед Теппиком.
   - Что это?
   - Счет,  -  пояснил  Эндос.  -  За  пять  минут  Внимательного  Слушания.
Большинство этих господ расплачиваются  со  мной  в  конце  месяца,  но  ты,
насколько мне известно, завтра отбываешь.
   Теппику ничего не  оставалось,  кроме  как  отступить.  Поднявшись  из-за
стола, он вышел в холодный сад,  окружавший  крепость  Эфеба.  Беломраморные
статуи  древних  эфебцев,  занятых  тем  или  иным  героическим  деянием   и
совершенно нагих, выступали из зелени, и повсюду виднелись  статуи  эфебских
богов. Отличить одних от других было весьма непросто. Теппик знал, что  Диос
сурово порицал эфебцев за то, что их боги слишком похожи на людей. Если бога
не отличить от простого прохожего, любил повторять он, то как же люди узнают
его?
   Теппику была близка такая точка зрения.  Согласно  преданию,  боги  Эфеба
действительно были похожи на людей; свою божественность они проявляли,  лишь
когда  требовалось  совершить  нечто  такое,  на  что  простые  смертные  не
осмеливались. Любимой  проделкой  эфебских  богов,  вспоминал  Теппик,  было
превращаться  в   разных   животных,   чтобы   в   таком   виде   добиваться
снисходительности высокопоставленных эфебских  дам.  Молва  утверждала,  что
один из богов, преследуя свою суженую, даже превратился в золотой дождь. Все
это наталкивало на интересные размышления о том, что же творится по ночам  в
хитроумном Эфебе.
   Когда Теппик вернулся, Птраси сидела  на  траве  под  тополем  и  кормила
черепашку. Теппик подозрительно пригляделся -  уж  не  бог  ли  это,  тайком
добивающийся своего. Но черепашка никак не походила на бога. Если же  это  и
был бог, то преисполненный самых благих намерений.
   Черепашка неторопливо жевала салатный лист.
   - Милая, маленькая черепашка, - просюсюкала Птраси и только тут  заметила
Теппика. - А это пты, - произнесла она довольно холодно.
   -  Ты  немного  потеряла,  что  не  побывала  там,  -   ответил   Теппик,
присаживаясь на траву. - Шайка маньяков. Когда я уходил, они били тарелки.
   - Птрадиционное завершение эфебских птрапез, - кивнула Птраси.
   - А почему не начало? - удивился Теппик, подумав.
   - Потом они, наверное,  будут  плясать  под  звуки  борзуки,  -  добавила
Птраси. - По-моему, это птакая порода собак.
   Теппик положил голову на руки.
   - Надо признаться, ты уже неплохо говоришь по-эфебски, - сказал он.
   - Спасибо.
   - Правда, с легким акцентом.
   - Языки - это часть программы, -  заявила  Птраси.  -  Кроме  птого,  моя
бабушка говорила, что легкий птакцент - это очаровательно.
   - Нас учили одному и тому же, - пожал плечами Теппик. - Убийца, где бы он
ни был, всегда должен казаться немного чужим. В этом я  преуспел,  -  горько
добавил он.
   Птраси стала массировать ему шею.
   - Я ходила на птристань,  -  сказала  она.  -  Там  птакие  штуки,  вроде
огромных плотов, ну знаешь, караваны моря...
   - Корабли, - догадался Теппик.
   - Они плавают повсюду. Мы могли бы отправиться на них куда  угодно.  Если
захотим, весь мир раскроет перед нами свои сокровища.
   Теппик рассказал ей о теории Птагонала. Птраси ничуть не удивилась.
   - Это нечто вроде застоявшегося пруда, - заметила она. -  Все  птолько  и
знают, что ходить кругами вокруг старой лужи. Птак и живешь в  уже  прожитом
времени. Все равно что моешься в птой же воде,  где  до  птебя  уже  птысяча
людей перемылась.
   - Я хочу вернуться.
   Пальцы, умело разминавшие затекшие мышцы, прервали свою работу.
   - Мы могли бы поехать  куда  угодно,  -  повторила  Птраси.  -  Стать,  к
примеру,  пторговцами  и  продать  верблюда.  Пты  мог   бы   показать   мне
Анк-Морпорк. Звучит завлекательно.
   Теппик попытался представить, какое впечатление произведет Анк-Морпорк на
девушку. Потом - какое впечатление она  произведет  на  этот  город.  Птраси
определенно  расцвела.  В  Древнем  Царстве  у  нее   вряд   ли   появлялись
самостоятельные мысли - разве что какую виноградину почистить следующей,  но
со времени побега она изменилась. Не  то  чтобы  у  нее  изменился,  скажем,
подбородок, он по-прежнему был маленьким и, Теппик не мог не признать этого,
очень красивым. Но что-то волевое появилось в  его  очертаниях.  Раньше  при
разговоре она все время опускала глаза. И теперь, беседуя  с  Теппиком,  она
тоже отводила взгляд, но уже потому, что думала о чем-то своем.
   Теппик ощущал,  что  ему  давно  хочется  вежливо,  без  всякого  нажима,
напомнить ей о том, что он - царь. Но предчувствие говорило, что она, скорее
всего, пропустит это замечание мимо ушей или попросит повторить. А если  она
к тому же пристально посмотрит ему в глаза, он никогда  не  сможет  еще  раз
напомнить ей об этом.
   - Можешь ехать, - промолвил Теппик. - Беспокоиться не о чем. Я  дам  тебе
несколько адресов и пару рекомендательных писем.
   - А пты что будешь делать?
   - Мне даже страшно подумать о том, что творится  сейчас  дома.  Я  должен
что-то предпринять.
   - Пты не можешь. Да и зачем? Даже если пты не хочешь быть убийцей, кругом
столько разных занятий. Потом, помнишь, пты сам сказал, что, по словам итого
человека, в царство уже нельзя вернуться. Ненавижу пирамиды.
   - Но там ведь наверняка остались люди, которые тебе дороги.
   Птраси пожала плечами:
   - Если они умерли, я ничего не смогу для них сделать. И даже если живы  -
птоже. Я остаюсь здесь.
   Теппик поглядел на нее с ужасом и изумлением. Итог был подведен изящно  и
лаконично. Вот только Теппик никак не мог с  ней  согласиться.  Правда,  его
самого целых семь лет не было в Древнем  Царстве,  но  до  него  там  многие
тысячелетия жили люди, чья кровь теперь течет в его жилах. Конечно,  ему  бы
очень хотелось, чтобы все осталось позади, но в том-то и суть: даже если  бы
он покинул царство до конца дней своих, все равно оно осталось бы  для  него
чем-то вроде надежного якоря.
   - Я чувствую себя таким несчастным, - повторил Теппик. - Прости. Для меня
это царство слишком много значит. Мне нужно вернуться туда хотя бы  на  пять
минут, чтобы сказать, что я не вернусь никогда. И только. Наверное, я сам во
всем виноват.
   -  Но  обратного  пути  нет!  Пты  будешь  бродить  по  окрестностям  как
потерянный, как пте низложенные  цари,  про  которых  пты  мне  рассказывал.
Бродить  в  штопаной  -  перештопанной  одежде  и  в  изысканных  выражениях
выпрашивать себе на хлеб. Сам же говорил, нет никого более  никчемного,  чем
царь без царства. Советую подумать.
   Они пошли по  залитым  вечерним  солнцем  улицам  в  сторону  порта.  Все
городские улицы вели в порт.
   Уже зажигали свет на маяке - самом седьмом  из  всех  семи  чудес  света,
построенном по чертежам Птагонала в соответствии с золотым сечением и  пятью
принципами эстетики. К сожалению, маяк поставили не на том месте, потому что
в противном случае он портил бы вид на гавань, но все  моряки  сходились  на
том, что это замечательно красивый маяк и теперь есть на что поглазеть, пока
твое судно отшвартовывается от скал.
   Корабли стояли в гавани тесно, борт к борту. Теппик и Птраси,  пробираясь
между упаковочных клетей и тюков, добрались наконец до длинного,  изогнутого
дугой волнореза: с одной стороны расстилались тихие воды гавани, с другой  -
бились о камень сердитые волны. Высоко над головами ярко светился маяк.
   Судам этим предстояло отплыть в страны,  о  которых  Теппик  знал  только
понаслышке. Купцы Эфеба торговали со всем миром. Теппик мог вернуться в Анк,
получить диплом, и тогда мир действительно распахнулся  бы  перед  ним,  как
створки ракушки, хранящей несметные сокровища.
   Птраси тихо взяла его за руку.
   И не будет  никаких  проблем  из-за  женитьбы  на  родственнице.  Месяцы,
проведенные в Джелибейби, уже казались Теппику сном, одним из тех бесконечно
повторяющихся снов, от которых никак не отделаться и по сравнению с которыми
бессонница кажется весьма  привлекательной  перспективой.  А  здесь  будущее
разворачивалось перед ним многоцветным ковром.
   В подобные минуты любому молодому человеку требуется  некий  знак,  нечто
вроде мудрого наставления. Беда в том, что в жизни нельзя  попрактиковаться,
перед тем как взяться за нее всерьез. Вы можете только...
   - Вот это да! Теппик, дружище, ты ли это?
   Голос доносился откуда-то  снизу.  Но  вот  над  краем  пирса  показалась
голова, а затем и все остальное. Все  остальное  было  исключительно  богато
одетым, и было ясно, что тут  не  поскупились  на  перстни,  меха,  шелка  и
кружева, причем псе детали до единой  были  черного  цвета.  Перед  Теппиком
стоял Чиддер.

***

   - А что он теперь делает? - спросил Птаклюсп.
   Сын  его  осторожно  высунулся  из-за  колонны  и  посмотрел  на   Шляпа,
Ястребиноглавого Бога.
   - Ходит, вынюхивает что-то, - сообщил Птаклюсп-младший.
   - Похоже,  ему  нравится  статуя.  Скажи  честно,  пап,  зачем  она  тебе
понадобилась?
   - Она была в списке, -  ответил  Птаклюсп.  -  Я  хотел  внести  народный
колорит.
   - Для кого?
   - Ну, ему же нравится.
   Птаклюсп 2-б рискнул еще раз высунуться,  чтобы  взглянуть  на  угловатое
чудовище, неуклюже подпрыгивающее среди развалин.
   - Скажи ему, что может забрать  ее,  если  уберется  прочь,  -  предложил
Птаклюсп 2-б. - скажи, пусть забирает по себестоимости.
   -  Со   скидкой,   -   нахмурился   Птаклюсп.   -   Особая   уценка   для
сверхъестественных покупателей. Он взглянул на небо. С того места, где они с
сыном  прятались  среди  развалин  строительного  лагеря,  под  несмолкаемое
гудение Великой  Пирамиды,  похожее  на  шум  от  электростанции,  отрывался
превосходный вид на  сцену  прибытия  богов.  Поначалу  Птаклюсп  взирал  на
происходящее достаточно хладнокровно. Боги,  рассуждал  он,  будут  хорошими
заказчиками, им всегда нужны храмы и статуи, к тому же он сможет общаться  с
ними напрямую, без посредников.
   Но потом ему пришло в голову, что бог, недовольный качеством продукции  -
а мало ли что может случиться: то штукатурка осыплется, то угол храма осядет
из-за неожиданного плавуна, - так вот, в данной ситуации бог не  ограничится
криками и угрозами в адрес подрядчика. Какое! Бог всегда  точно  знает,  где
ты, и вряд ли станет церемониться с тобой. Кроме того, боги не любят платить
в срок. Люди, конечно, тоже, но никто из людей не станет ждать твоей смерти,
чтобы рассчитаться окончательно.
   Взглянув на второго сына - раскрашенный силуэт на фоне статуи,  губы,  от
изумления округлившиеся как буква ?О?, - Птаклюсп принял решение.
   - Вот до чего довели нас эти пирамиды, - сказал он. - Попомни мое  слово,
сынок. Если выберемся отсюда - никаких пирамид. Мы пойдем другим путем. Пора
расширять дело.
   - Да я уже тысячу лет об этом твержу, папа! - воскликнул Птаклюсп 2-б.  -
Я говорил, что несколько небольших акведуков откроют перед нами...
   - Да, да, помню, - согласился архитектор. - Акведуки. С такими  арочками.
Красиво. Только вот не припомню, куда там ставится гроб....
   - Папа.
   - Не обращай взимания, сынок. Кажется, я схожу с ума.
   Не может этого быть, но вот идет мумия, а с ней еще двое с кувалдами...

***

   Да, это действительно был Чиддер.
   И у Чиддера было свое судно.
   Теппик слышал, что дальше по побережью сериф Аль  Хали  жил  в  сказочном
дворце Рокси, который, как утверждала молва, выстроил ему за одну ночь некий
гений и который прославился в мифах и легендах своей  пышностью  <Поэтому  в
просторечии его называют Джиннов  дворец>.  ?Безымянный?,  корабль  Чиддера,
можно было бы назвать плавучим  Рокси,  но  безмерно  превосходящим  образец
роскошью и блеском. Строитель судна явно питал  слабость  к  позолоте  -  он
буквально всюду всунул любимую  золотую  краску,  витые  колонны  и  дорогие
драпировки, отчего корабль больше походил на будуар и одновременно на  некую
крайне подозрительную бутафорию.
   Но надо было обладать наметанным взглядом убийцы,  чтобы  подметить,  что
невинная безвкусица скрывает стремительный, обтекаемый корпус и,  даже  если
учесть общую площадь кают и  подсобных  помещений,  на  судне  остается  еще
немало неучтенного  пространства.  Вода  вокруг  того,  что  Птраси  назвала
?острым концом?, дрожала странной рябью, однако было  бы  совершенно  нелепо
заподозрить, что простой  купец  оборудовал  свое  судно  скрытым  подводным
тараном  и  что  пяти  минут  работы  топором  достаточно  для  того,  чтобы
превратить  этот  покачивающийся  на  волнах  алькасар  в  нечто,  способное
ускользнуть  от  любой  погони  и   заставить   горько   раскаяться   любого
преследователя.
   - Впечатляет, - похвалил Теппик.
   - На самом деле все показуха, - махнул рукой Чиддер.
   - Да, я заметил.
   - Мы просто бедные купцы. Теппик кивнул:
   - Обычно принято добавлять ?бедные, но честные?.
   - Добавим, что за вопрос, - Чиддер улыбнулся как  опытный  купец.  -  Но,
черт побери, ты-то как здесь оказался? Последнее, что мы о тебе  слышали,  -
это что ты отправился царствовать в какое-то богами забытое место. А кто эта
милая молодая леди?
   - Ее зо... - начал было Теппик.
   - Птраси, - оборвала его Птраси.
   - Она слу... - заикнулся Теппик.
   - Она наверняка принцесса царских кровей, - нежно пропел Чиддер. - И  мне
доставит громадное удовольствие, если она, то есть  вы,  отужинаете  у  меня
нынче вечером. Скромная моряцкая трапеза, но главное - не унывать.
   - Кухня, надеюсь, не эфебская? - спросил Теппик.
   - Галеты, солонина и все в этом роде, - ответил Чиддер, не сводя  глаз  с
Птраси.
   Он не спускал с нее взгляда, пока она  не  поднялась  на  борт.  А  затем
рассмеялся. Старым, знакомым  смехом,  не  лишенным  веселости,  но  ощутимо
контролируемым всеми важнейшими мозговыми центрами.
   - Какое удивительное совпадение, - заметил  Чиддер.  -  А  мы  собирались
отплывать  на  рассвете...  Могу  я  предложить  вам   переодеться?   Долгие
странствия некоторым образом наложили на вас отпечаток.
   - В простую моряцкую одежду, как я полагаю? - уточнил Теппик.
   - Как то и подобает скромному коммерсанту, или я не прав?
   Теппика провели  в  небольшую  каюту,  обставленную  с  такой  изысканной
роскошью,   что   она   скорее   напоминала   вышедшее   из   рук   ювелира,
инкрустированное  драгоценностями  яйцо.  На  кровати  был  разложен  полный
ассортимент платья, представляющий все страны Круглого моря. Правду сказать,
все оно оказалось бывшим в употреблении, но тщательно выстиранным и  искусно
заштопанным, так что не было  заметно  ни  одного  следа  сабельных  ударов.
Теппик задумчиво оглядел крючья на стенах и еле заметные пятна на деревянной
обшивке, наводящие на мысль о том, что там когда-то висели  некоторые  вещи,
которые недавно были поспешно сняты.
   Теппик вышел в узкий коридор и столкнулся с Птраси. Она  выбрала  красное
платье придворной дамы, какие были в моде в Анк-Морпорке лет десять назад, -
с пышными рукавами, кринолином и плотным  кружевным  воротником  размером  с
мельничный жернов.
   Это неожиданно открыло Теппику глаза на то, что привлекательная женщина в
прозрачной газовой накидке и легком шелковом одеянии  может  выглядеть  куда
более желанной, когда она закутана с ног до головы. В  порядке  эксперимента
Птраси попыталась сделать реверанс.
   - Там столько таких  платьев!  -  воскликнула  она.  -  Значит,  вот  как
одеваются женщины  в  Анк-Морпорке?  Не  платье,  а  целый  дом.  Прямо  вся
вспотела.
   - Будь поосторожнее с Чиддером, -  поспешно  предупредил  Теппик.  -  Он,
конечно, хороший парень и всякое такое, но...
   - Он очень добрый, правда? - согласилась Птраси.
   - Да, конечно, добрый, - с сомнением в голосе, но не видя другого выхода,
произнес Теппик. - Он... он мой старый друг.
   - Вот и прекрасно.
   В конце коридора, словно из воздуха,  возник  еще  один  член  команды  и
поклоном пригласил Теппика и Птраси проследовать  в  кают-компанию.  Прежний
род его занятий выдавали разве что крестообразные шрамы на лице и  черепе  и
татуировки, по сравнению с которыми картинки труда ?Сквозь дворцовые ставни?
выглядели иллюстрация и из учебника для приготовишек.  Перекатывая  бицепсы,
он вытворял с татуировками  такое,  что  часами  способно  было  приковывать
внимание завсегдатаев портовой таверны, при этом у него  был  вид  человека,
глядящего в будущее с бескрайним пессимизмом.
   - Рад, очень рад, - проговорил Чиддер, наливая вина.  -  Альфонс,  можешь
подавать суп, - добавил он, обращаясь к татуированному.
   - Послушай, Чидди, ты что, теперь пират, да? -  спросил  Теппик,  уже  не
надеясь услышать отрицательный ответ.
   - Так вот что тебя волнует... - лениво ухмыльнулся Чиддер.
   Теппика волновало не только  это,  но  именно  этот  вопрос  стремительно
выдвигался в число лидеров. Теппик кивнул.
   - О  нет,  нет.  Просто  мы  стремимся  по  возможности  избегать  всякой
писанины. Понимаешь, нам не нравятся люди, которые так и норовят сунуть  нос
в наши дела.
   - Но эта одежда...
   - А, пустое. Дело в том, что сами  пираты  без  конца  нападают  на  нас.
Поэтому отец и построил ?Безымянный?. От  него  пираты  не  ожидают  никаких
сюрпризов. К тому же в этом нет ничего аморального. Мы забираем их  корабли,
добычу и пленников,  которых  они  еще  не  успели  отправить  по  домам  на
конкурсной основе.
   - А что  вы  делаете  с  самими  пиратами?  Чиддер  мельком  взглянул  на
Альфонса.
   - Это зависит  от  их  планов  трудоустройства  на  будущее.  Отец  любит
повторять, что, если от  человека  отвернулась  удача,  ему  всегда  следует
протянуть руку помощи.  На  определенных  условиях,  разумеется.  Ну  а  как
престольный бизнес?
   Теппик  вкратце  рассказал  о  случившемся.  Чиддер  слушал  внимательно,
поплескивая вином в бокале.
   - Понятно, - кивнул он наконец. - Мы слышали, что  начинается  заварушка.
Поэтому и отплываем так скоро.
   - Я тебя не виню, - пожал плечами Теппик.
   -  Нет,  просто  хотим  организовать  торговлю.   С   обеими