енным образом касались  проблемы  богов,  нового  века,
твердой руки и, возможно, планов, как  спровадить  Диоса  в  утробу  первого
попавшегося голодного крокодила. Подобные перспективы  навевали  сладостный,
запретный трепет.
   - Братия! - воскликнул Куми.
   - Прошу прощения! - возмутилась жрица Сардук.
   - И сестрия!
   - Благодарю.
   - ...Возрадуемся же!
   Толпа жрецов застыла в полном молчании. Столь радикальный подход был  для
них внове. Куми же, глядя на обращенные к нему снизу лица,  испытывал  дрожь
такого счастья, которого доселе не знал. Все  они  ополоумели  от  страха  и
ждали, когда он - он! - подскажет им, что делать.
   - Да! - продолжал он. - Воистину час богов...
   - И богинь...
   - ...Да, и богинь, пробил! М-м...
   Что же дальше? Что именно, когда  дойдет  до  дела,  он  им  присоветует?
?Неважно, - подумал Куми. - Думаю, я внушаю им доверие. Старик  Диос  силком
пытался тянуть их куда-то и никогда не пробовал стать настоящим лидером. Без
него они как овцы без пастыря?.
   - Итак, братия и,  разумеется,  сестрия,  мы  должны  задаться  вопросом,
задаться вопросом, м-м, да. Да, мы должны задаться  вопросом,  -  голос  его
вновь исполнился уверенности, - почему  боги  спустились  на  Диск?  Нет  ни
малейшего сомнения, случилось это  потому,  что  мы  недостаточно  ревностно
поклонялись им, потому, что мы, м-м, что мы вожделели мертвых идолов.
   Жрецы  обменялись  недоуменными  взглядами.  Неужели?  Как  он  себе  это
представляет?
   -   Да,   вспомните   хотя   бы   жертвоприношения.   В   былые   времена
жертвоприношение действительно было жертвоприношением, а не унылой возней  с
курами и цветочками.
   Среди публики послышалось вежливое покашливание.
   - Ты имеешь в виду, что стоит перейти на  дев?  -  нерешительно  произнес
один из жрецов.
   - Кхе-кхе.
   - Ну и, конечно, на невинных юношей тоже, - поторопился добавить он.
   Сардук была одной из старших богинь, чьи почитательницы явно не  к  добру
собирались в священных рощах. При одной  мысли  о  том,  что  сейчас  Сардук
бродит где-то поблизости,  с  руками  по  локоть  в  крови,  глаза  начинали
слезиться.
   Сердце Куми глухо забилось.
   - А почему бы и нет? - вопросил он. - В былые дни дела шли гораздо лучше.
   - Но я думал, что с подобными вещами покончено. С распущенностью нравов и
так далее.
   Со стороны  реки  донесся  оглушительный  всплеск.  Цут,  Змееглавый  Бог
Верхнего Джеля, высунулся из воды и  величественным  взором  окинул  сборище
жрецов. Фее, Крокодилоглавый Бог Нижнего Джеля,  вынырнул  вслед  за  ним  и
попытался одним лихим наскоком отхватить ему голову. Оба скрылись под водой,
подняв столб брызг и маленькое цунами, которое перехлестнуло через балконную
ограду.
   - А может, причиной распущенности нравов как  раз  и  стало  то,  что  мы
перестали приносить в жертву девственниц... и девственников,  разумеется?  -
поспешно добавил Куми. - Вам никогда не приходило в голову взглянуть на дело
с такой точки зрения?
   Жрецы задумались Потом задумались снова.
   - Не думаю, что царь одобрит... - осторожно высказался один из них.
   - Царь? - воскликнул Куми. - А где царь? Покажите мне  царя!  Пусть  Диос
скажет, где царь!
   Что-то с глухим стуком упало к его ногам. Куми в ужасе проводил  взглядом
золотую маску, которая, подпрыгивая,  выкатилась  на  середину  зала.  Кучка
жрецов рассыпалась, как кегли, сбитые удачным шаром.
   Из тени выступил Диос. Солнце, которое еще недавно было яблоком  раздора,
осветило серый от ярости лик верховного жреца.
   - Царь мертв, - произнес он. Выдержав первую, самую страшную волну гнева,
Куми решил ретироваться с достоинством.
   - Тогда его преемник... - начал он.
   - Преемников нет, - ответил Диос.
   И устремил взгляд ввысь. Мало кто может  прямо  смотреть  на  солнце,  но
столько яда было во взоре Диоса, что само  светило  не  выдержало  и  отвело
взгляд. Диос скосил глаза - два дальномера  -  на  кончик  своего  страшного
носа.
   - Являются сюда, как к себе домой, - сказал Диос, ни к кому в отдельности
не обращаясь. - Да как они смеют.
   У Куми отвисла челюсть. Он пытался было возражать, но взгляд мощностью  в
несколько киловатт заставил его умолкнуть.
   Куми обернулся, ища поддержки у жрецов, которые тут же принялись деловито
разглядывать ногти или просто отводить  глаза.  Все  ясно.  Выпутывайся  как
хочешь. Хотя, выиграй он эту битву, все  дружно  станут  заверять,  что  все
время были на его стороне.
   - Все же наше царство принадлежит им... - промямлил он.
   - Что?
   - Это место принадлежит им, Диос, - повторил Куми. Теперь  он  просто  не
мог не дать выход скопившимся чувствам. - Они ведь боги!
   - Боги должны служить нам, - прошипел Диос, - а не мы - им. Это мои боги,
и я заставлю их исполнять мои веления!
   Куми решил отказаться  от  лобовой  атаки.  Не  стоило  затевать  игру  в
гляделки с этими сапфировыми глазами, страшен был  вид  похожего  на  боевой
топор носа, но главное, никто не смог бы пробить броню  безупречной  правоты
верховного жреца.
   - Но... - начал  было  Куми.  Жестом  дрожащей  руки  Диос  заставил  его
замолчать.
   - Они не имеют права! - возопил он. - Я таких  распоряжений  не  отдавал!
Они не имеют права!
   - И что же ты намерен предпринять? - злорадно поинтересовался Куми.
   Диос судорожно развел руками. Он чувствовал  себя,  как  почувствовал  бы
себя  роялист  -  добрый  роялист,  вырезающий  для   альбома   картинки   с
изображениями царственных персон; роялист, который не желает слышать о царях
ни единого дурного слова, ведь они трудились на славу и  не  могут  ответить
обидчикам, - если бы  члены  царственной  фамилии  вдруг  объявились  в  его
гостиной и принялись переставлять там мебель. Диос  мечтал  о  некрополе,  о
прохладе и безмолвном обществе старых друзей, о недолгом,  но  крепком  сне,
после которого мысли становятся такими ясными...
   Сердце Куми учащенно билось. Растерянность Диоса означала, что броня дала
трещину и, если проявить  выдержку  и  терпение,  трещину  эту  можно  будет
расширить. Только не следует прибегать к помощи молотка.  Будучи  в  хорошей
форме, Диос один мог противостоять всему миру.
   Старика снова охватила дрожь.
   - Я не собираюсь учить их управлять Загробным Миром, - заявил  он.  -  Но
пусть и они не учат меня управлять моим царством.
   Куми запомнил крамольные слова - и всем своим видом  постарался  выразить
одобрение.
   - Разумеется, ты прав, - кивнул он.
   - Прав? - недоверчиво переспросил Диос, вращая глазами.
   - Уверен, что как первый министр царя ты обязательно найдешь  выход.  Все
мы на твоей стороне, о Диос.
   Куми дирижерским жестом поднял руку,  и  хор  жрецов  выразил  дружное  и
чистосердечное согласие. Если цари и боги еще могут подвести, то на  старика
Диоса всегда можно положиться. Среди жрецов не было ни одного, кто предпочел
бы туманный гнев богов прямому укору Диоса. Диос  наводил  вполне  понятный,
чисто человеческий ужас - сверхъестественным существам такое  не  под  силу.
Диос всем богам давал сто очков форы.
   - И, разумеется, нам не следует прислушиваться к этим безумных слухам  об
исчезновении царя. Вряд ли они  на  чем-то  основаны,  так,  очередной  плод
необузданной фантазии, - высказался Куми.
   Жрецы закивали,  в  то  время  как  пресловутые  слухи  уже  начали  свою
зловредную работу, порождая змей сомнения.
   - Какие такие слухи? - уточнил Диос, почти не разжимая губ.
   - Так просвети же нас, учитель, - продолжал Куми. - Скажи, какой  дорогой
нам теперь следует идти.
   Диос всплеснул руками.
   Он не знал, что делать. В таких обстоятельствах ему  еще  не  приходилось
действовать. Это было Нечто Новое.
   Единственное, о чем он мог сейчас думать, что заполонило все  его  мысли,
были слова Обряда Третьего Часа, которые он повторял каждый день в это время
уже много, ох как много лет подряд... Ему давно следовало  бы  удалиться  на
покой,  но  время  всегда  было  неподходящим,  вокруг  не  было  ни  одного
мало-мальски способного человека, без него,  Диоса,  все  пропадут,  царство
рухнет, он всех подведет... И тогда он снова отправлялся за реку. Каждый раз
Диос давал себе клятву, что этот раз уж точно будет последним, и каждый раз,
когда члены его начинали холодеть, нарушал ее, а  годы...  годы  становились
все длиннее. И вот теперь, когда царство так нуждалось в нем,  слова  Обряда
вытеснили из его головы все мысли, парализовали саму способность думать.
   - Э-э... - протянул он.

***

   Верблюдок жевал и был счастлив. Теппик  привязал  его  слишком  близко  к
оливе, и животное на свой лад подрезало  ветви  деревца.  Время  от  времени
верблюд останавливался, бросал быстрый взгляд на кружащих над Эфебом чаек  и
со снайперской меткостью обстреливал их оливковыми косточками.
   Про себя же он обдумывал новую любопытную концепцию  тау-пространственной
физики, объединяющей время, пространство, магнетизм, силу земного притяжения
и почему-то спаржевую капусту. Периодически он издавал  звуки,  напоминающие
взрывы в далеком карьере, которые, впрочем, свидетельствовали  лишь  о  том,
что верблюжий желудок функционирует идеально.
   Птраси сидела под деревом и кормила черепашку виноградными листьями.
   Хотя белые стены таверны потрескались от жары, Теп пику не  давала  покоя
мысль о том, что здесь все другое, все так не похоже на Древнее  Царство.  В
Древнем Царстве далее жара была древней;  воздух,  затхлый  и  безжизненный,
давил, как грех, в нем слышалась отрыжка столетий. Здесь же с  моря  задувал
прохладный ветерок,  острый,  пропитанный  кристалликами  соли.  Он  доносил
пьянящие намеки на запах вина - впрочем, не только намеки, потому что  Зенон
уже приступил ко второй амфоре. Это было место, где  мир  только  начинался,
засучивал рукава.
   - Честно говоря, я так и не разобрался в твоих черепахах,  -  пожаловался
Теппик, с трудом ворочая языком.
   Он только что впервые хлебнул эфебского вина,  и  глотка  у  него  словно
покрылась клейким лаком.
   - Все очень просто, - махнул рукой Зенон. -  Скажем,  вот  эта  оливковая
косточка у нас стрела, а эта, эта... - Он пошарил кругом. - А  эта  подбитая
чайка - черепаха, так? Ты стреляешь, и стрела  проделывает  путь  отсюда  до
чай... до черепахи, верно?
   - Верно, но...
   - Но чайк... то есть черепаха успела чуть-чуть сместиться вперед. Успела?
Правильно?
   - Правильно, - беспомощно повторил Теппик.
   Зенон торжествующе взглянул на него:
   - Значит, стреле нужно лететь чуточку дальше, верно? Дотуда,  где  сейчас
черепаха. А между тем черепаха еще немножечко ушла вперед, совсем  немножко.
Верно? И вот стрела все движется и движется, но когда она  оказывается  там,
где черепаха сейчас, черепахи на  прежнем  месте  уже  нет.  Так  что,  если
черепаха не остановится, стрела никогда ее не догонит. Она  будет  подлетать
все ближе, но никогда не достанет черепаху. Что и требовалось доказать.
   - Это действительно так? - машинально спросил Теппик.
   - Нет, - холодно ответил Ибид. - Из убитых черепах вышла бы добрая дюжина
шашлыков, поэтому не стоит воспринимать его слова всерьез. Беда моего  друга
в том, что он не видит разницы между постулатом  и  метафорой  человеческого
существования. Или дыркой в земле.
   - Вчера получилось, - огрызнулся Зенон.
   - Ага, я видел. Ты едва-едва натянул тетиву.  Я  все  видел  собственными
глазами.
   Друзья снова принялись спорить. Теппик уставился в дно винной кружки. Эти
двое - философы, думал он. По крайней мере, они так  представились.  Значит,
им нипочем самые заковыристые задачки, которые простому человеку с  ходу  не
решить. Например, по пути в таверну Зенон  объяснял  ему,  почему,  с  точки
зрения логики, человек не может упасть с дерева.
   Теппик рассказал Зенону и его приятелю историю исчезнувшего  царства,  но
ни словом не упомянул о своей роли в происходящем. Он был совсем неопытным в
таких делах, однако чутье подсказывало ему, что  цари,  лишившиеся  царства,
вряд ли очень популярны в соседних странах. Одного или двух таких он  помнил
еще по Анк-Морпорку - низложенных монархов, которые бежали  в  гостеприимный
Анк из своих внезапно ставших небезопасными царств, успев прихватить  только
одежду, в которой их застало несчастье, да пару вагонов  с  драгоценностями.
Город, разумеется, радушно приветствовал каждого, независимо от цвета  кожи,
класса и вероисповедания -  лишь  бы  деньги  тратил,  -  однако  погребение
остаточных монархов служило для членов Гильдии Убийц  постоянным  источником
заработка. Дома у королей и царей всегда оставался кто-то, кто  предпочитал,
чтобы низложенных правителей постигала именно такая  судьба.  Особую  заботу
проявляли престолонаследники.
   - Думаю, все дело тут в геометрии, - с  надеждой  произнес  Теппик.  -  Я
слышал, вы в ней очень сильны... - добавил он.
   - Геометрия не мой конек, - покачал головой Ибид.  -  Возможно,  тебе  об
этом известно.
   - К сожалению, нет.
   - А разве ты не читал мои ?Принципы идеального государства??
   - Боюсь, что нет.
   - Или мою речь ?Об исторической неизбежности??
   - Увы.
   - О! - сокрушенно произн„с Ибид.
   - Ибид известный авторитет во всех областях, -  пояснил  Зенон.  -  Кроме
геометрии, интерьерного дизайна и элементарной логики.
   Ибид сверкнул на него глазами.
   - А ты? - спросил Теппик.
   - Я больше по части  проверки  аксиом  на  прочность,  -  ответил  Зенон,
допивая вино. - Птагонал - вот кто  тебе  нужен.  Чрезвычайно  остроумен  во
всем, что касается острых углов.
   Его прервало цоканье копыт. Несколько всадников галопом  пронеслись  мимо
таверны вверх по  извилистой,  мощенной  булыжником  улочке.  Казалось,  они
чем-то крайне взволнованы.
   Ибид подобрал чайку, плюхнувшуюся в его чашу с вином, и положил на  стол.
Вид у него был задумчивый.
   - Если Древнее Царство действительно исчезло... - начал он.
   - Да, - решительно произнес Теппик. - Уж в этом можешь не сомневаться.
   - Отсюда следует, что теперь мы  граничим  непосредственно  с  Цортом,  -
многозначительно сказал Ибид.
   - Ну и что? - пожал плечами Теппик.
   - Нас теперь ничто не разделяет, - объяснил философ. - Ах,  дорогой  мой.
Это означает, что войны не избежать.
   - С  другой  стороны,  -  продолжил  Ибид,  -  война  мешает  отрешенному
размышлению.
   - Верно, - согласился Зенон. - Особенно когда ты убит.
   Воцарилось  неловкое  молчание,  нарушаемое  только  пением   Птраси   да
вскриками подстреленных чаек.
   - Какой сегодня день? - спросил Ибид.
   - Вторник, - ответил Теппик.
   - По-моему,  -  сказал  Ибид,  -  тебе  стоит  появиться  на  сегодняшнем
симпозиуме. Мы проводим их каждый вторник. Величайшие  умы  Эфеба  соберутся
там. Следует все обдумать.
   Он взглянул на Птраси.
   - Однако твоя юная подруга присутствовать там не  сможет,  -  предупредил
он. - Вход женщинам категорически воспрещен.  В  головы  им  вечно  приходят
какие-то горячечные идеи.

***

   Царь Теппицимон XXVII открыл глаза. ?Ну и темнотища?, - подумал он.
   И вдруг понял, что слышит стук собственного сердца, хотя и  приглушенный,
доносящийся как бы издалека.
   И тут он вспомнил.
   Он жив. Снова жив. Только разложен по полочкам.
   Раньше он считал, что в Загробном Мире разобранный на куски человек снова
должен собираться в единое целое.
   "Возьми себя в руки?, - подумал он.
   "Теперь все зависит только от тебя?.
   "Итак, - подумал он, - было, по крайней мере, шесть сосудов. Значит,  мои
глаза в одном из них. Впрочем, сначала  нужно  снять  крышку,  а  там  будет
видно.
   Для этого понадобятся ноги, руки и пальцы.
   Да, как все непросто...?
   С трудом двигая негнущимися членами, он нашарил  сверху  что-то  тяжелое.
Оно слегка подалось, он вытянул вторую руку и неуклюже толкнул.
   Что-то с глухим стуком упало, и  царь  почувствовал  над  собой  открытое
пространство. Скрипя, он приподнялся.
   Стенки церемониального саркофага все еще давили на него с  боков,  но,  к
своему удивлению, медленным движением рук он раздвинул их, как картонки. ?Не
зря, значит, шпиговали, - подумал он. - Вот силушка и пригодилась?.
   Добравшись до края  плиты,  царь  тяжело  опустил  ноги  на  землю  и,  с
присвистом сопя, сделал несколько первых, неуверенных шагов нововоскресшего.
   Как трудно, оказывается, идти, когда ноги твои набиты соломой,  а  мозги,
которые должны контролировать движения, лежат в горшке  в  десяти  футах  от
тебя, но царь все же добрался  до  стены  и  двинулся  вдоль  нее,  пока  не
наткнулся на полки с сосудами. Он сбил крышку с первого и осторожно запустил
руку внутрь.
   "Должно быть, это мозг, - подумал он с безумным смешком, - на манную кашу
это мало похоже. Вот они, мои мысли, ха-ха?.
   Он проверил еще  несколько  кувшинов,  пока  -  по  вспышке  света  -  не
определил, что наткнулся на сосуд с глазами. Забинтованная рука опустилась в
жидкость, и царь осторожно извлек наружу органы зрения.
   "Пока это самое главное, - подумал он. - Остальное подождет. Может, когда
проголодаюсь...?
   Обернувшись, он вдруг почувствовал, что  не  один.  Диль  и  Джерн  давно
наблюдали за ним. Еще дальше втиснуться в угол  им  мешало  только  то,  что
спины у них не были треугольными.
   - Привет вам, добрые люди, -  произнес  царь,  сознавая,  что  голос  его
звучит несколько загробно. - Я столько о вас узнал, и мне хотелось бы пожать
вам руки. - Опустив глаза, он добавил:
   - Правда, сейчас мои руки несколько заняты...
   - Д-д-д-д... - только и мог выдавить Джерн.
   - Ты не мог бы помочь  мне  немножко  восстановиться?  -  попросил  царь,
оборачиваясь к Дилю. - Кстати, твои швы очень прочные. Прекрасная работа.
   Профессиональная гордость Диля пересилила ужас.
   - Так вы живы? - спросил он.
   - Вообще говоря, да, - ответил царь. - Разве не заметно?
   Диль кивнул. Царь, безусловно, был жив. Диль всегда верил, что это должно
случиться, но никак не ожидал, что это произойдет на самом деле. Однако  все
случилось как случилось, и первые слова, ну почти первые, были похвалой  его
искусству. Диль горделиво выпятил грудь. Еще не один человек  в  Гильдии  не
удостаивался похвалы лично от клиента.
   - Послушай, там, - обратился царь к Джерну, который  едва  не  пробуравил
лопатками стену. - Ты слышал, что я сказал твоему учителю?
   Царь умолк. У него вдруг забрезжила мысль,  что  кругом  творится  что-то
неладное. Конечно, Загробный Мир очень похож на этот, только  лучше,  и  там
тоже должно быть много слуг и так далее, но слишком уж  он  походит  на  мир
настоящий...Царь был совершенно уверен, что  Диль  и  Джерн  еще  не  успели
перебраться вниз. Тем не менее он всегда понимал, что у простых  людей  свой
Загробный Мир, где они могут общаться с себе подобными  и  чувствовать  себя
легко и непринужденно, в социальном плане не испытывая никакой неловкости.
   - Дело в том, что я  какое-то  время  отсутствовал,  -  продолжал  он.  -
Скажите, вы случаем не умерли?
   Диль помедлил с ответом. Кое-что из увиденного за  последние  дни  мешало
ему с полной определенностью ответить на этот вопрос. Однако в конце  концов
он вынужден был признать, что жив.
   - Так что же происходит? - спросил царь.
   - Мы не знаем, о царь, - ответил Диль.  -  Действительно  не  знаем.  Все
сбылось, о источник вод!
   - Что же именно?
   - Все!
   - Как все?
   - Солнце, о повелитель. И боги! О,  эти  боги!  Они  повсюду,  о  владыка
небес!
   - Мы пробрались с черного хода, - признался  Джерн,  упав  на  колени.  -
Прости нас, о справедливый, тот, кто явился, дабы произнести  мудрое  слово.
Мне страшно жаль, что у нас с Глюэндой все так  случилось,  просто  затмение
нашло, безумная страсть, мы были не властны над собой. И это я...
   Диль замахал на него руками, призывая к благоговейному молчанию.
   - Извините, - сказал он, обращаясь к царской мумии, - но не могли  бы  мы
поговорить наедине, так, чтоб