б.
   Птаклюсп обошел вокруг сына, но плоскость так и осталась  плоскостью.  Он
поскреб подбородок.
   - Значит, он может перемещаться во времени? - задумчиво спросил он.
   - Вполне вероятно.
   - А как тебе кажется, может, попросить его вернуться на несколько месяцев
назад и попробовать уговорить нас, чтобы мы отказались строить  эту  чертову
пирамиду?
   - Вряд ли мы сможем до него докричаться, пап.
   - Хоть здесь он не изменился.
   Птаклюсп сел на камень, обхватив голову руками. Вот ведь до  чего  дошло.
Один сын - нормальный, но дурак, а другой - плоский, что твоя тень. Какая  ж
будет жизнь у этого плоского бедолаги? На  что  он  теперь  годится  -  дома
грабить, вытирать снег с ветрового стекла да спать за бесплатно в гостиницах
на прищепках для брюк? <Перевод, разумеется, вольный. Откуда Птаклюспу знать
такие слова,  как  ?снег?,  ?ветровое  стекло??  Любопытно,  однако,  что  в
дословном переводе ?закорючка, орел,  орел,  чаша,  волнистая  линия,  утка?
означает ?зажим для  распространенного  у  варваров  покрытия  ног?>.  Прямо
скажем, умение пробираться под закрытые двери и читать книги, не открывая, -
недостаточная компенсация за такой недостаток.
   Птаклюсп 2-а плавно дрейфовал из стороны в сторону -  плоский  контур  на
фоне окружающего пейзажа.
   - Можно сделать хоть что-нибудь?  -  спросил  Птаклюсп.  -  Свернуть  его
аккуратненько, что ли...
   2-б пожал плечами:
   - Можно поставить перед ним какую-нибудь преграду. Кстати, неплохая идея.
Это помешает тому, чтобы с ним случилось что-нибудь  похуже.  Он  не  сможет
двигаться, значит, и время привстанет. Я думаю так.
   Отец с сыном передвинули согбенное изваяние Шляпа, Ястребиноглавого Бога,
так что оно перегородило дорогу  приплюснутому  Птаклюспу  2-а.  Через  пару
минут тот, плавно колыхаясь, въехал  в  статую.  Сноп  синих  искр  частично
оплавил бога, но движение прекратилось.
   - А искры откуда? - удивился Птаклюсп.
   -  Наверное,  просто  световая  вспышка.   Птаклюсп   подумал,   что   до
сегодняшнего дня... нет, поправил он сам себя, - до  вчерашней  ночи  он  из
всякой, даже из самой не правдоподобной ситуации умудрялся извлекать выгоду.
   - Ну что ж, по крайней мере сэкономит на одежде, - произнес он задумчиво.
- Будем время от времени перекрашивать его, и все.
   - Пап, мне кажется, ты не до конца все понял... - устало перебил Птаклюсп
2-б.
   Усевшись рядом с отцом, он стал разглядывать видневшийся на другом берегу
дворец.
   -  Что-то  там  случилось,  -  констатировал  Птаклюсп.  -  Думаешь,  они
заметили, что произошло с пирамидой?
   - Не удивлюсь, если так. Она раскачивалась, как колокол.
   Птаклюсп оглянулся и медленно кивнул.
   - Забавно,  -  промолвил  он.  -  Я  бы  сказал,  имела  место  некоторая
структурная нестабильность.
   - Папа, это же пирамида! Мы должны были зажечь ее! Я ведь  тебе  говорил!
Возникшие силы были слишком...
   Тень  упала  на  беседующих.  Птаклюспы  обернулись.  Потом  одновременно
задрали головы.
   - О-о, - сказал Птаклюсп. - Это же Шляп, Ястребиноглавый Бог...

***

   Эфеб лежал перед ними -  классической  поэмой  в  белом  мраморе,  лениво
раскинувшись на скалах, на берегу сияющего небесной лазурью...
   - Что это? - спросила Птраси,  окидывая  открывшееся  перед  ней  зрелище
критическим взглядом.
   - Это море, - ответил Теппик. -  Помнишь,  я  рассказывал.  Про  волны  и
всякое такое.
   - Ты говорил, что оно зеленое и бурное.
   - Иногда.
   - Хм.
   По ее тону можно было предположить, что море  ей  не  очень  понравилось,
однако, прежде чем она успела объяснить почему, до них с Теппиком  донеслись
разгневанные голоса. Они раздавались где-то совсем поблизости, за дюной.
   На самой дюне было размещено объявление.
   "Станция аксиомных испытаний? - гласил текст на нескольких языках.
   Чуть пониже, более мелкими буквами было приписано: ?Опасно  -  нерешенные
постулаты?.
   Пока они читали объявление, по крайней мере пока Теппик делал это,  из-за
дюны донесся звенящий звук  спущенной  тетивы,  и  через  мгновение  над  их
головами со свистом пронеслась  стрела.  Верблюдок  проследил  ее  взглядом,
потом повернулся и уставился  на  ничем  не  примечательную  точку  песчаной
поверхности.
   Стрела вонзилась именно в нее.
   Верблюдок определил вес  своей  ноги  и  произвел  небольшое  вычисление,
результат которого показал, что двое сидевших на  его  спине  людей  куда-то
исчезли. Дальнейшее сложение подтвердило, что вес их  приплюсовался  к  весу
дюны.
   - Зачем ты это сделал? - вопросила Птраси, сплевывая песок.
   - Но в нас кто-то стрелял!
   - Мне так не показалось. Они ведь не знают, где мы.  Зачем  ты  меня  так
пихнул?!
   Теппик  довольно  неохотно  согласился,  что  был  не  прав,  и  принялся
осторожно подниматься по  осыпающемуся  песчаному  склону.  Снова  раздались
запальчивые голоса:
   - Ну что, сдаешься?
   - Просто мы взяли не правильные параметры.
   - Знаю я, что мы сделали не правильно.
   - Ну и что же?
   - Мы взяли слишком мало черепах, вот что.
   Теппик высунул голову из-за дюны.
   Перед ним открылась  большая  расчищенная  площадь,  размеченная  сложным
сочетанием больших и маленьких флажков и флагов. На  площади  высилась  пара
построек, по большей части  состоящих  из  клеток  и  нескольких  хитроумных
конструкций, назначение которых было Теппику  непонятно.  Посередине  стояли
двое мужчин - один маленький, толстый, пышущий  здоровьем,  другой  высокий,
держащийся очень прямо,  с  написанным  на  лице  выражением  непререкаемого
авторитета. На обоих были белые длиннополые  одежды,  похожие  на  простыни.
Вокруг сгрудились не обремененные одеждой рабы. Один из  спорящих  держал  в
руках лук.
   Часть  рабов  была  вооружена  шестами,  на  концах  которых   шевелились
черепахи, смахивающие на черепашьи леденцы.
   - И все-таки это жестоко, - заявил высокий. -  Бедные  малышки.  Они  так
жалостливо перебирают лапками.
   - Рассуждая логически, стрела не может поразить  их!  -  Толстяк  вскинул
руки. - Это просто не может произойти! Ты принес не тех черепах,  -  добавил
он осуждающе. - Мы должны попробовать еще раз, с черепахами побыстрее.
   - А может, стрелы взять помедленнее?
   - Возможно, возможно.
   Теппик почувствовал, что нижняя челюсть его дрожит от  еле  сдерживаемого
смеха. Тут он заметил сзади маленькую,  стремительно  убегающую  от  кого-то
черепашку. На панцире виднелись несколько глубоких царапин.
   - Последняя попытка, - сказал толстяк и, обернувшись к рабам, добавил:
   - Бросьте жребий, кому идти искать черепаху.
   Маленькая рептилия устремила на Теппика взгляд, полный мольбы и  надежды.
Он внимательно посмотрел на черепашку, осторожно  поднял  ее  и  спрятал  за
камень.
   Потом скатился вниз к Птраси.
   - Там творится что-то очень-очень странное, - пояснил он. - Они  стреляют
по черепахам.
   - Зачем?
   - Спроси что-нибудь полегче. Похоже, считают, что черепаха может убежать.
   - От стрелы?
   - Нет, правда. Ужасно странно.  Побудь  здесь.  Если  там  не  опасно,  я
свистну.
   - А если опасно?
   - Заору.
   Теппик вновь вскарабкался по песчаному  склону,  отряхнулся  как  мог  и,
выпрямившись в полный рост, замахал шапкой маленькому сборищу. Стрела тут же
выбила шапку у него из рук.
   - Уф! - произнес толстяк. - Извините!
   Он поспешно бросился по утоптанному песку к тому месту, где стоял Теппик,
разглядывая оцарапанную руку.
   - Просто держал... - объяснил толстяк, задыхаясь. - Не знал, что заряжен.
Тысячу извинений. Представляю, что вы обо мне подумали...
   Теппик глубоко вдохнул.
   - Меня зовут Зенон, - толстяк никак не мог отдышаться. - Ты не ранен? Там
должны быть  предупредительные  знаки,  я  уверен.  Ты  пришел  из  пустыни?
Наверное, пить хочешь? Тебя мучит жажда? А кто ты такой? Ты  не  видел  там,
наверху, черепаху? До чего  же  шустрые,  носятся,  как  молнии,  просто  не
углядишь за негодницами!
   Теппик выдохнул.
   - Черепахи? - переспросил он. - Ты имеешь в виду  этих,  ну,  похожих  на
камни с лапками?
   - Именно, именно, - поспешно ответил Зенон.  -  Только  отвлечешься  и  -
вжик!
   - Вжик? - снова переспросил Теппик.
   Он знал черепах. В Древнем Царстве их  было  предостаточно.  Называть  их
можно было по-всякому: вегетарианками, символами долготерпения,  мудрости  и
даже  изворотливыми  и  неуемными  сексуальными  маньячками.  Но   шустрыми,
быстроногими - никогда! Слово ?быстрый? ассоциировалось с  черепахой  именно
потому, что кем-кем, но такой она точно не была.
   - Ты уверен? - уточнил Теппик.
   - Самое быстроногое животное на всем белом свете - обыкновенная черепаха,
- заявил Зенон, но тут же смилостивился, и на лице его мелькнула улыбка. - С
точки зрения логики, - добавил  он  <Отвлекаясь  от  логических  построений,
можно с уверенностью сказать, что самое быстроногое животное Плоского мира -
это исключительно  нервозная  пузума  двусмысленная,  которая  передвигается
столь  быстро,  что  в  магическом  поле  Плоского  мира   может   достигать
околосветовых скоростей. Это означает, что если  вы  видите  пузуму,  то  на
самом деле ее там нет. Большинство пузум самцов умирают молодыми  от  острой
лодыжечной недостаточности, поскольку с такой стремительностью  гоняются  за
мнимоприсутствующими самками, что в соответствии с  теорией  относительности
неизбежно достигают самоубийственно большой массы. Другая часть погибает  от
Гейзенберговского Принципа Неопределенности - так как пузумы не в  состоянии
понять, кто они и где находятся  в  данный  момент,  а  также  ввиду  утраты
способности  к  концентрации  внимания,  животные  эти   достигают   чувства
самотождественности, лишь пребывая в состоянии покоя, обычно погребенные под
пятидесятифутовым слоем каменных  обломков,  оставшихся  на  месте  горы,  в
которую они врезаются на околосветовой скорости. По слухам, пузумы достигают
размеров  леопарда  и  имеют  шкуру  уникальной,  черно-белой  в   клеточку,
расцветки, однако, судя по  образцам,  которые  удалось  добыть  мудрецам  и
философам Плоского мира, в своем естественном состоянии пузума расплющенна и
мертва.
   Самым быстрым насекомым является книжный червь калибра 303. Он  зародился
в волшебных библиотеках, где пожирать бумагу нужно с чрезвычайной скоростью,
дабы не подвергнуться воздействию  чудотворной  радиации.  Взрослый  книжный
червь калибра 303 способен проесть книжную полку с такой скоростью, что  под
конец рикошетит от стены>.
   Высокий кивнул Теппику.
   - Не обращай на него внимания, мальчик, - хмыкнул он. - Мой друг  еще  не
поправился после несчастного случая, который  произошел  с  ним  на  прошлой
неделе.
   - Но черепаха все-таки обогнала зайца, - рявкнул Зенон, набычившись.
   - Заяц был мертвый, Зенон, - терпеливо промолвил высокий.  -  Ты  же  сам
подстрелил его.
   - Я целился в черепаху. Понимаешь, приходится проводить два  эксперимента
одновременно, экономить крайне драгоценное время  исследователя,  пользуемся
любой возможностью...
   Разглагольствуя, Зенон во все стороны размахивал луком, на котором лежала
новая стрела.
   - Прости, - перебил его Теппик. - Ты не мог бы на минутку опустить лук? Я
и мой друг проделали слишком долгий путь, чтобы в конце  концов  нас  просто
подстрелили.
   "Эта парочка кажется безобидной?, - подумал он и даже сам поверил в это.
   Теппик свистнул. Птраси появилась из-за дюны, ведя  за  собой  Верблюдка.
Теппик сильно сомневался, чтобы ее костюм предполагал наличие хоть  каких-то
карманов, однако ей каким-то образом  удалось  подправить  макияж,  подвести
глаза и расчесаться. Она  шла,  волнообразно  раскачиваясь,  как  змея  пред
броском, словно решила поразить чужестранцев всей силой  своего  обаяния.  В
свободной руке она что-то несла.
   - Она нашла черепаху! - воскликнул Зенон. - Прекрасно!
   Рептилия молниеносно спряталась  в  панцирь.  Птраси  бросила  на  Зенона
испепеляющий взгляд.
   Во всем мире у нее, пожалуй, только и было, что она сама,  и  поэтому  ей
вовсе не хотелось, чтобы  ее  приветствовали  исключительно  как  бесплатное
приложение к черепахообразным.
   - Знаешь что, Зенон, - со  вздохом  промолвил  высокий,  -  мне  все-таки
кажется, ты  здорово  прогадал  с  этой  своей  затеей,  с  этими  стрелами,
черепахами...
   Толстячок сверкнул глазами.
   - А твоя главная беда, Ибид, - фыркнул он, - в том, что ты, черт  побери,
считаешь себя главным авторитетом во всем.

***

   Боги Древнего Царства пробуждались.
   Вера - это сила. Разумеется, довольно слабая сила по  сравнению  с  силой
тяжести - когда  дело  доходит  до  передвижения  гор,  последняя  неизменно
одерживает верх. Но все же вера имеет силу, и ныне,  когда  Древнее  Царство
замкнулось на самом себе и свободно парило в отрыве от остальной  вселенной,
все больше удаляясь от того общепризнанного порядка вещей, который несколько
помпезно зовется реальностью, сила веры дала о себе знать.
   Ибо народ Джелибейби верил в своих богов целых семь тысяч лет.
   Сегодня боги существовали въяве. Полный набор богов.
   И мало-помалу обитатели Древнего Царства стали понимать, что, к  примеру,
Ват, Песьеглавый Бог  Сумерек,  куда  симпатичнее,  когда  он  изображен  на
глиняном горшке, чем когда,  выпрямившись  во  весь  свой  семидесятифутовый
рост, грозно порыкивая и смердя, бредет по улицам неверной походкой.
   Диос сидел в тронном зале с золотой маской на коленях и пристально глядел
в сумрачное никуда.  Столпившаяся  у  двери  кучка  младших  жрецов  наконец
набралась мужества и приблизилась  к  нему  -  так  трепеща  приближаются  к
рычащему льву. Пожалуй, увидев любимых богов во плоти,  жрецы  встревожились
больше, чем кто-либо; отчасти это напоминало неожиданное явление ревизора.
   Один лишь Куми держался чуть в стороне от прочих.  Он  напряженно  думал.
Странные,  необычные  мысли  теснились  на  еще  не   проторенных   мозговых
извилинах,  двигаясь  в  совершенно  немыслимых  направлениях.  Куми   хотел
поглядеть, куда они его заведут.
   -  О  Диос,  -  пробормотал  верховный  жрец  Кета,   Ибисоглавого   Бога
Справедливости, - каковы же веления царя? Боги бродят  по  стране,  затевают
драки и разрушают жилища, о Диос. Где же царь? Чего он от нас хочет?
   - Ага, - подтвердил верховный жрец Скарабея, Движителя  Солнечного  Шара.
Но, почувствовав, что этого явно недостаточно, добавил:
   - Ваше преосвященство, должно быть, наметили,  что  ход  светила  утратил
плавность, поскольку все Боги Солнца борются за него, и, - он расшаркался, -
благословенный Скарабей  предпринял  стратегическое  отступление,  совершив,
м-м, незапланированную посадку в городе Хорт. Несколько зданий пострадало.
   - Воистину так, - произнес верховный жрец Тпру, Возничего Солнца.  -  Ибо
все мы знаем, что мой повелитель - это подлинный бог...
   Голос его вдруг пресекся.
   Диос дрожал  всем  телом,  медленно  раскачиваясь  и  глядя  перед  собой
невидящим бессмысленным взором. Он с  такой  силой  вцепился  в  маску,  что
отпечатки его  пальцев  остались  на  золотой  поверхности;  губы  беззвучно
произносили слова Обряда Второго Часа, который  свершался  в  это  время  на
протяжении вот уже многих тысяч лет.
   - Похоже на шок, - заметил один из жрецов.  -  Он  всегда  был  человеком
твердых правил.
   Остальные поспешили продемонстрировать, что, по крайней мере  могут  хотя
бы посоветовать что-то.
   - Поднесите ему стакан воды.
   - Наденьте на голову бумажный колпак.
   - Принесите в жертву цыпленка так, чтоб он учуял.
   Внезапно послышались  пронзительный  свистящий  звук,  отдаленный  грохот
взрыва и протяжное шипение. Клубы дыма ворвались в зал.
   Оставив Диоса в полубесчувственном состоянии, жрецы бросились на балкон и
увидели окружившую дворец толпу народа, задравшего головы к небу.
   - Кажется, -  произнес  верховный  жрец  Сефута,  Бога  Ножевых  Изделий,
почувствовав, что ситуация предрасполагает к некоторой раскованности, - Тпру
упустил солнце и упал от неожиданной подножки со  стороны  Джета,  Лодочника
Дневного Светила.
   Издалека донеслось жужжанье, словно несколько миллиардов  трупных  мух  в
панике поднялись в воздух, и что-то темное, массивное  промелькнуло  в  небе
над дворцом.
   - Но, - продолжал жрец Сефута, - ему на помощь спешит Скарабей... да,  он
набирает высоту... Джет, который пока его не  видит,  уверенно  движется  по
меридиану... а вот и Сесси-фет, Богиня Полудня! Вот так  сюрприз,  настоящий
сюрприз! Юной богине еще предстоит показать себя, но,  помяните  мое  слово,
какое многообещающее начало, еще одна попытка, евнухи и  господа,  и...  Да!
Скарабей упускает его!
   Гигантские тени метались по камням балкона.
   - Но что же мы  видим?  Старшие  боги,  я  не  подберу  иного  выражения,
кооперируются против дерзких новичков! Отважная юная  Сессифет  уже  в  гуще
событий, иногда сила женщины - в ее слабости, о да, она уже там, она толкает
его, толкает все дальше,  Джил  и  Скарабей,  кажется,  собираются  устроить
потасовку, а между тем Сессифет врывается в свободную зону... и...  да,  да,
да!.. Какая кульминация, какая потрясающая кульминация!
   Жрец умолк, почувствовав, что кругом стало очень тихо и все как  один  не
отрываясь смотрят на него.
   - Чего шумим? - наконец вымолвил кто-то.
   - Извините, сам не знаю, что на меня нашло.
   - А если кто-нибудь  из  них  его  уронит?  -  с  презрительной  ухмылкой
фыркнула жрица Богини Пещер, Сардук.
   - Но... но... - Жрец Сефута судорожно  проглотил  слюну.  -  Разве  такое
возможно? Наверное, мы все чем-то отравились,  или  перегрелись  на  солнце,
или... Каждый знает, боги не... То есть я хочу сказать,  что  солнце  -  это
огромный сгусток раскаленного  газа,  который  каждый  день  обходит  вокруг
Диска,  а  боги...  нет,  нет,  поймите  меня  правильно,  мы  действительно
нуждаемся в том, чтобы люди верили...
   Куми, даже несмотря на то что голова его буквально распухла от вероломных
мыслей, и тут оказался расторопнее своих коллег.
   - Хватай его, ребята! - воскликнул он.
   Четверо жрецов сгребли  злополучного  ножепоклонника  за  руки  за  ноги,
стремительно подбежали к противоположному краю  балкона  и  перекинули  тело
через парапет, в мутно-желтые воды Джеля.
   Жрец Сефута довольно скоро всплыл, отплевываясь.
   - За что вы так со мной? - крикнул он. - Вы же знаете,  что  я  прав.  На
самом деле никто из вас...
   Воды Джеля лениво разинули зубастую пасть, и жрец исчез  как  раз  в  тот
самый момент, когда грузный скарабей, раскинув  крылья  и  угрожающе  жужжа,
пронесся на бреющем полете над дворцом и взял курс на горы.
   Куми потер лоб.
   - Чистая работа, - заключил он.
   Все согласно кивнули, глядя  на  расходящуюся  по  воде  рябь.  Искреннее
сомнение  вдруг  стало  совершенно  невозможным  в  Джелибейби.  Это   самое
искреннее сомнение могло стать причиной серьезных телесных повреждений.
   - M-м, - высказался один из жрецов, - и все-таки Сефут, пожалуй,  немного
расстроится.
   - Славься, славься, Сефут, - произнесли все хором.
   Так, на всякий случай.
   - Нашли кого славить, - проворчал стоящий в задних рядах старый  жрец.  -
Этого фокусника с его ножами да вилками.
   Старика схватили и, несмотря на протестующие крики, тоже бросили в реку.
   - Славим тебя... А чьим жрецом он был, не помните?
   - Буну, Козьеглавого Козьего Бога.
   - Славим тебя, Буну, да будет так, - хором провозгласили все.
   Священные крокодилы ушли на дно, подобно флотилии субмарин.
   Куми умоляюще воздел руки. Принято считать, что минута может  возвеличить
человека. Куми был из тех, на чью  долю  выпадают  в  основном  несчастливые
минуты, и в его лысом черепе неожиданно зашевелились  постепенно  обретающие
отчетливость мысли, словно  освобождающиеся  от  многолетнего  заключения  в
каменной темнице. Пока он еще не был уверен, что в точности они означают, но
они самым непосредств