ло видно. Крыша наверняка вся простреливается.
   Встав на четвереньки,  Теппик  достал  комплект  ножей,  бархатный  чехол
продолговатым пятном чернел в потемках. Он остановил  выбор  на  ноже  номер
пять - это игрушка не для всякого, только для того, кто знает к ней подход.
   Затем высунулся и оглядел крышу, держа за спиной  правую  руку,  в  любой
момент готовую распрямиться и, слив в едином  движении  усилия  всего  тела,
послать несколько унций смертоносной  стали  в  стремительный  полет  сквозь
ночную мглу.
   Возле люка сидел  Мерисет  и  разглядывал  свою  дощечку.  Глаза  Теппика
скользнули по продолговатым очертаниям мостика,  аккуратно  прислоненного  к
парапету несколькими футами ниже.
   Он был абсолютно уверен, что не выдал  себя  ни  единим  звуком.  Значит,
экзаменатор услышал его взгляд.
   Старик поднял плешивую голову.
   - Благодарю, господин Теппик, - сказал он. - Можете продолжать.
   Теппик почувствовал, что весь покрылся холодной испариной.  Он  посмотрел
на дощечку в руках экзаменатора, потом на него самого, потом на свой нож.
   - Да, сэр, - ответил он. И поскольку в сложившейся  ситуации  этого  было
явно недостаточно, добавил:
   - Спасибо, сэр.
   Первая ночь запомнилась Теппику навсегда.  Спальня  оказалась  достаточно
большой, чтобы  вместить  восемнадцать  мальчиков,  определенных  в  Змеиное
отделение, и достаточно высокой для двух  огромных  дверей,  из-под  которых
постоянно тянуло сквозняком. Злодей-дизайнер, может, и помышлял о  комфорте,
но разве только в том смысле, чтобы уничтожить даже малейший намек на  него:
ему удалось спланировать помещение так, что в нем всегда было холоднее,  чем
на улице.
   - Я думал, у каждого будет своя комната, - сказал Теппик.
   Чиддер, который сразу заявил  права  на  самую  теплую  кровать  во  всем
леднике, кивнул:
   - Потом будет.
   Он прилег и нахмурился.
   - Слушай, как думаешь, пружины специально натачивают?
   Теппик ничего не ответил. На самом деле пансионная кровать  была  гораздо
удобнее того ложа, на котором ему приходилось спать дома. Его родители, люди
знатные и родовитые, стремились к тому, чтобы их отпрыск жил  в  максимально
естественных  условиях,  зная,  что  ему  всегда  может  быть   отказано   в
родительском благословении.
   Растянувшись на тощем матрасе, Теппик одно за  другим  вспоминал  события
прошедшего дня. Его записали в ряды убийц - пусть как простого ученика, - но
за целых семь часов ни разу не дали притронуться к ножу. Конечно, завтра все
будет по-другому...
   Чиддер наклонился к нему.
   - А где же наш Артур? - спросил он.
   Теппик взглянул на соседнюю кровать. На  самой  ее  середине  трогательно
лежал маленький узелок с одеждой, но не было и следа предполагаемого хозяина
пожитков.
   -  Думаешь,  сбежал?  -  поинтересовался  Теппик,  оглядывая   полутемную
спальню.
   - Может, и сбежал, - ответил Чиддер. - Здесь такое  частенько  случается.
Эти маменькины сынки, когда им приходится первый раз уехать из дома...
   Дверь в конце комнаты медленно приоткрылась, и в проеме показалась  спина
Артура, который тянул за собой большого, изо всех сил упирающегося козла. Не
расставаясь со своей добычей, Артур двигался  по  проходу  между  кроватями,
каждый шаг давался ему с величайшим трудом.
   В течение нескольких минут мальчики, не проронив ни слова,  наблюдали  за
тем, как он привязал животное к изголовью своей кровати, после чего  высыпал
на одеяло содержимое узелка - несколько черных свечей, пучок каких-то  трав,
связку черепов и кусок мела. Взяв мел, весь светясь  и  разрумянившись,  как
человек, задумавший свершить некое  справедливое  деяние,  не  важно  какое,
Артур дважды очертил свою кровать кругом, а затем, встав на полные,  круглые
колени, разложил перед собой самую отталкивающую на вид коллекцию оккультных
символов, какую Теппику когда-либо приходилось видеть. Потом Артур  водрузил
на почетное место свечи и зажег их; свечи шипели и издавали странный  запах,
учуяв который, вы вряд ли захотели бы узнать, из чего они сделаны.
   Достав из кучи сваленных на  постели  пожитков  короткий  нож  с  красной
рукоятью, Артур двинулся на козла...
   В затылок ему мягко шмякнулась подушка.
   -  Чтоб  ты  сдох,  набожный  зануда!  Артур  выронил  нож   и   заныкал.
Разгневанный Чиддер привстал на кровати.
   - Это ты сделал, Сыроправ! - заорал он. - Я тебя видел!
   Сыроправ, тощий, кожа да кости, рыжеволосый юнец  с  лицом,  слившимся  в
одну большую веснушку, без труда выдержал его взгляд.
   - Согласись, это чересчур, - примирительно сказал он. - Не дают  человеку
заснуть всякой своей религиозной мутью. Только сосунки  молятся,  перед  тем
как лечь в постельку, а мы пришли сюда, чтобы стать настоящими убийцами...
   - Заткнулся бы ты лучше, а? - крикнул  Чиддер.  -  Если  бы  люди  почаще
молились, жить было бы значительно легче.  Я,  по  крайней  мере,  частенько
отлынивал, но...
   Удар подушки прервал его на полуслове.  Чиддер  выскочил  из  постели  и,
размахивая кулаками, набросился на рыжеволосого.
   Пока вся спальня толклась вокруг  дерущихся,  Теппик  выскользнул  из-под
одеяла и, шлепая по полу босыми ногами, подошел к Артуру, который  сидел  на
краешке своей кровати и тихонько всхлипывал.
   Теппик нерешительно погладил его по плечу,  полагая,  что  подобные  вещи
способны утешить и приободрить человека.
   - Эй, парень, чего плакать из-за какой-то ерунды? - выдавил он грубоватым
баском.
   - Но... я нарушил порядок рун, - прохныкал Артур. - И теперь  уже  ничего
не  исправишь!  А  значит,  ночью  придет  Великий  Ервь  и   намотает   мои
внутренности на свой жезл!
   - Правда?
   - И вырвет мои глаза. Так мама говорит!
   - Черт возьми! - восхищенно воскликнул Теппик. - Правда?
   Он страшно обрадовался, что кровать Артура стоит напротив и ему предстоит
стать свидетелем столь неслыханного зрелища.
   - Что же это за религия такая?
   -  Мы  -  строго  авторизованные  ервиане,  -  пояснил  Артур  и   звучно
высморкался. - А ты вроде не молишься... - заметил он. - Неужели у тебя  нет
своего бога?
   - Конечно есть, - неуверенно произнес Теппик, - можешь не сомневаться.
   - Ты не очень-то стремишься с ним поговорить.
   - Не могу, - покачал головой Теппик, - здесь не могу. Видишь ли, он  меня
не услышит.
   - Мой бог слышит меня везде! - с жаром ответил Артур.
   - А вот мой - вряд ли, даже если и нахожусь с  ним  в  одной  комнате,  -
сказал Теппик. - Мученье, да и только.
   - Ты случайно не оффлианин? - спросил Артур.
   Оффлер был безухим Богом-Крокодилом.
   - Нет.
   - Так какому же богу ты тогда поклоняешься?
   - Не то  чтобы  поклоняюсь...  -  протянул  Теппик,  испытывая  некоторую
неловкость. - ?Поклоняюсь? не то слово. Если уж  об  этом  зашла  речь,  бог
приходится мне отцом.
   Веки Артура, обведенные розовой каемкой, широко раскрылись.
   - Выходит, ты - Сын Божий? - прошептал он.
   - Там, откуда я родом, божественность входит в непременные атрибуты царя,
- торопливо разъяснил Теппик. - Дел у него не слишком-то много. Жрецы -  вот
кто правит страной. А царь только следит  за  тем,  чтобы  река  каждый  год
вовремя  разливалась,  и  прислуживает  Великой  Небесной   Корове.   Точнее
прислуживал...
   - Великой...
   - Ну да, моей матери то есть,  -  пояснил  Теппик.  -  Все  это  довольно
сложно.
   - А он карает людей?
   - Не знаю. Он никогда не говорил.
   Артур потянулся к изголовью кровати. Козел, пользуясь всеобщим смятением,
перегрыз веревку и рысцой выбежал в приоткрытую  дверь,  давая  громогласные
обещания отныне и навсегда порвать со всеми религиозными культами.
   - Меня ждут страшные неприятности, - поделился Артур.  -  Ты  не  мог  бы
попросить отца объяснить Великому Ервю, как все произошло?
   - Пожалуй, он сможет, - с сомнением в голосе произнес Теппик. -  Так  или
иначе, я все равно собирался завтра писать домой.
   - Великого Ервя чаще всего можно найти в одной из Нижних  Преисподних,  -
сказал Артур, - оттуда он следит за всем, что мы делаем. По крайней мере, за
всем, что делаю я. Теперь из его почитателей мы с  мамой  остались  одни,  и
хлопот у него не слишком много.
   - Да, да, я обязательно напишу отцу.
   - Как думаешь, Великий Ервь придет сегодня ночью?
   - Вряд ли. Я попрошу отца, чтобы он ему все объяснил.
   В другом конце  спальни  Чиддер,  упершись  коленом  в  спину  Сыроправа,
методично бил его лбом о стену.
   - Повтори еще раз, - командовал он. - ?Нет ничего дурного в том...?
   - ?Нет ничего дурного в том, чтобы мальчик как настоящий мужчина...? Будь
ты проклят, Чиддер...
   - Не слышу, Сыроправ, - заявил Чиддер.
   - ?...как настоящий мужчина  молился  в  присутствии  других  мальчиков?.
Сволочь ты!
   - Вот так-то лучше. И запомни это хорошенько.
   Наконец погасили свет. Лежа на спине в своей кровати, Теппик размышлял  о
религии. Предмет, надо сказать, довольно запутанный.
   В долине Джеля обитали собственные боги, не имеющие никакого отношения  к
остальному миру. Джельцы этим очень гордились. Мудрые  и  справедливые  боги
умело и дальновидно направляли жизни людей - тут  сомнений  быть  не  могло.
Однако оставалось и немало загадочного.
   Так, скажем, Теппик знал, что по велению его отца  каждый  день  восходит
солнце, каждый год разливается река и так далее. Это была основа основ, этим
фараоны занимались со времен Куфта, и спорить тут, в  общем-то,  было  не  о
чем. Одно смущало Теппика: благодаря  отцу  солнце  поднимается  только  над
долиной или же надо всем миром? Более резонно было предположить, что  только
над долиной - так легче, поскольку отец с годами не становился моложе, -  но
трудно было представить, что  светило  когда-нибудь  может  взойти  повсюду,
кроме долины. Сие  приводило  к  удручающей  мысли,  что  солнце  все  равно
встанет, даже если отец позабудет ему приказать, и эта мысль весьма походила
на правду. Теппик вынужден был признать, что особых хлопот с  восходом  нет.
По крайней мере, кряхтеть от натуги отцу не приходилось. Царь всегда вставал
прямо к завтраку. Вслед за ним появлялось и солнце.
   Теппик уснул не сразу. Вопреки уверениям Чиддера,  постель  была  слишком
мягкой, воздух в спальне слишком холодным, но хуже всего было то,  что  небо
за высокими окнами было черным-черно. Дома, по крайней мере, в нем  полыхали
зарницы над некрополем - их безмолвное, жутковатое пламя  было  привычным  и
успокаивающим, словно говорило: предки  с  небес  взирают  на  долину  и  ее
жителей. Теппик не любил темноты... На следующую ночь  мальчик  из  дальнего
приморского королевства робко пытался запихнуть  своего  соседа  в  плетеную
корзину, которую сделал  на  уроке  труда,  и  поджечь,  а  еще  через  день
Сноксолл, чья кровать стояла у самых дверей, выходец из какой-то  маленькой,
затерянной в лесах страны,  вымазался  зеленой  краской  и  попытался  найти
добровольцев, которые разрешили бы обмотать  свои  кишки  вокруг  дерева.  В
четверг  разыгралось  небольшое  сражение   между   теми,   кто   поклонялся
Богине-Матери в образе Луны, и теми, кто боготворил ее в виде толстой бабищи
с преогромными ягодицами. Тогда-то и вмешались учителя,  которые  объяснили,
что, поскольку религия - дело тонкое, не  следует  воспринимать  ее  слишком
всерьез.
   В глубине души Теппик подозревал, что пунктуальность -  это  обязательная
черта всякого приличного человека. Но Мерисет  наверняка  окажется  в  башне
раньше его. А ведь Теппик двигался по прямой. Чтобы старикан  опередил  его?
Невозможно! ?Лучше-ка вспомни, что и у моста через  аллею  он  тоже  не  мог
оказаться  первым...  Наверное,  Мерисет  убрал  мост  еще  до   того,   как
встретиться со мной, а потом,  пока  я  карабкался  по  стене,  поднялся  на
крышу...? - рассуждал  Теппик,  сам  не  веря  ни  единому  слову  из  своих
рассуждений.
   Он осторожно пробежал по  самому  краю  крыши,  стараясь  не  ступать  на
расшатавшиеся черепицы. Благодаря возбужденной фантазии в  каждой  тени  ему
мерещился соглядатай.
   Очертания башни смутно маячили впереди. Теппик остановился и  внимательно
посмотрел на нее. Он видел эту башню сто раз и не единожды забирался на  нее
- хотя за это восхождение можно было получить  максимум  одну  целую  восемь
десятых балла,  карабкаться  по  медному  куполу  было  интересно.  Знакомое
место... И от этого еще более подозрительное  -  приземистая  башня  тяжело,
угрожающе нависала в серых утренних сумерках.
   Теппик замедлил шаг, приближаясь к зданию по дуге. Ему  вспомнилось,  что
на куполе остались его инициалы, вместе с инициалами Чиддера и сотен  других
молодых убийц, и что эти инициалы останутся на века, даже если сегодня ночью
ему суждено погибнуть. Это некоторым образом успокаивало. Хотя и не очень.
   Он отвязал конец веревки с крюком  и  легким  движением  забросил  ее  на
широкий парапет, опоясывающий башню под самым куполом. Потом потянул на себя
- в ответ раздался негромкий лязг металла о камень.
   Затем рванул как можно сильнее, упершись одной ногой в дымовую трубу.
   Резко и совершенно бесшумно кусок парапета откололся и рухнул вниз.
   Камень свалился на крышу под башней и скатился по черепице.  Пауза  -  и,
словно точка в конце фразы, глухой удар, донесшийся с улицы. Залаяла собака.
   Мир крыш застыл. Легкий ветерок всколыхнул светлеющий воздух.
   Через несколько минут Теппик выступил из тени, падающей  от  дымохода,  и
улыбнулся странной, страшной улыбкой.
   Экзаменатор  всегда  прав  -  таков  основной  принцип.   Клиенты   убийц
достаточно богатые люди и могут обеспечить  себе  самую  хитроумную  защиту,
вплоть  до  найма  собственных  убийц  <Существует  мнение,  что   жизнь   в
Анк-Морпорке не стоит и гроша.  Разумеется,  это  в  корне  ошибочная  точка
зрения. Жизнь здесь  влетает  в  копеечку,  а  вот  смерть  распространяется
даром>.
   Мерисет вовсе не пытался убить Теппика; он просто делал все, чтобы Теппик
убил себя сам.
   Теппик подобрался к основанию башни и  нашел  водосточную  трубу.  К  его
немалому  удивлению,  труба  не  была  вымазана  скользкой  слизью,  однако,
осторожно ощупывая ее, он наткнулся на отравленные черные иглы. Одну из  них
Теппик выдернул пинцетом.
   Дистиллированная вытяжка из рыбы-шара, яд шаробум. Недешевое  снадобье  с
молниеносным действием. Отцепив от пояса стеклянный пузырек, Теппик собрал в
него как можно больше иголок и, надев бронерукавицы, медленно, как  ленивец,
стал карабкаться вверх по трубе.
   - Итак, вполне может случиться, что, шагая по городу  по  своим  законным
делам, вы вдруг встретитесь с кем-то из бывших товарищей и выясните, что  он
работает на другую сторону.  Причем  это,  возможно,  окажется  господин,  с
которым вы раньше сидели на одной скамье. Все это вполне естественно  и  чем
это вы там занимаетесь господин Чиддер нет ничего не желаю слушать подойдете
ко мне позже  справедливо.  Каждый  человек  имеет  право  защищаться  любым
доступным способом. Тем не менее есть враги, которые могут следить за вами и
которым сейчас ни один из вас не способен дать отпор  кто  же  они  господин
Сыроправ?
   Подобно  стервятнику,  заслышавшему  предсмертные  хрипы  своей   жертвы,
Мерисет развернулся у доски и ткнул мелом  в  Сыроправа,  который  при  этом
поперхнулся.
   - Гильдия Воров, - полувопросительно пролепетал Сыроправ.
   - Подойди сюда, мальчик.
   По спальням ходили смутные, наводящие  ужас  слухи  о  том,  как  Мерисет
расправляется с нерадивыми учениками. Класс расслабленно затих. Как правило,
Мерисет сначала гипнотизировал жертву - начинающим убийцам оставалось теперь
только глядеть во все глаза и наслаждаться  зрелищем.  Побагровев  до  ушей,
Сыроправ встал и поплелся по проходу между партами.
   Наставник изучающе глядел на него.
   - Итак, - произнес он, - представим себе господина  Сыроправа  крадущимся
по шаткой кровле. Обратите внимание на полное решимости лицо. Посмотрите  на
нисколечки не дрожащие колени.
   Класс послушно захихикал. Сыроправ с косой, идиотской  ухмылкой  взглянул
на товарищей и снова потупился.
   - Но что за зловещие тени крадутся за ним след в след,  ну-ка?  Если  вам
так весело господин Теппик  то  может  вы  будете  так  добры  и  подскажете
господину Сыроправу?
   Смех ледяным комком застрял у Теппика в горле.
   Мерисет буравил его  своим  взором.  Точь-в-точь  Диос,  верховный  жрец,
подумал Теппик. Даже отец боялся Диоса.
   Теппик знал, чего от него ждут, но, черт побери, он не поддастся. От него
ждали, что он испугается.
   - Недостаточная подготовленность, -  ответил  он.  -  Безответственность.
Разгильдяйство. Небрежное обращение с инструментом. А также самоуверенность,
сэр.
   Какое-то время Мерисет не сводил с него глаз, но у Теппика  была  богатая
практика - дворцовые кошки.
   По лицу преподавателя скользнула улыбка, менее всего свидетельствующая  о
веселости нрава.
   - Господин Теппик совершенно прав.  Особенно  насчет  самоуверенности,  -
признал он, подбрасывая мел и ловя его в воздухе.
   Кромка крыши  вела  прямо  к  гостеприимно  распахнутому  окну.  Черепица
поблескивала от разлитого масла,  и,  прежде  чем  ступить  на  нее,  Теппик
потратил несколько минут, вворачивая в трещины короткие металлические шипы.
   Легко зацепившись за раму,  он  отстегнул  от  пояса  несколько  коротких
стальных штырей. Их можно было соединять друг с другом, и через  пару  минут
лихорадочной работы Теппик держал в руках нечто наподобие удилища  длиной  в
три фута, на конце которого крепилось небольшое зеркальце.
   Но зеркальце отразило лишь ровную  тьму  открытого  проема.  Теппик  снял
зеркальце и предпринял новую попытку, на этот раз надев на конец штыря  свой
капюшон, куда положил свернутые перчатки. Все вместе должно было  произвести
впечатление осторожно высовывающейся головы. Он был уверен, что  мишень  тут
же будет поражена арбалетной стрелой  или  дротиком,  однако  предполагаемой
атаки не последовало.
   Несмотря  на  ночную  духоту,  Теппика  знобило.  Черный  бархат   хорошо
смотрится - вот, пожалуй,  и  все,  что  можно  сказать  в  его  пользу.  От
возбуждения и затраченных усилий Теппику казалось, что за шиворот ему вылили
пару пинт холодной липкой жидкости.
   Он продолжил свои манипуляции.
   Вдоль подоконника была натянута тонкая черная  проволока,  соединенная  с
зазубренным лезвием, угрожающе нависающим сверху. Заклинить  его  штырями  и
перерезать проволоку было минутным  делом.  Теппик  злорадно  усмехнулся  во
тьме.
   Пошарив  удилищем  по  комнате,  он  обнаружил,  что  под  окном  никаких
препятствий нет. Однако на уровне груди была натянута  еще  одна  проволока.
Теппик прикрепил к удилищу небольшой крючок, зацепил проволоку и дернул.
   Арбалетная стрела с глухим стуком вонзилась в старую штукатурку.
   Осторожно поводив по полу комком глины,  прилепленным  к  концу  удилища,
Теппик наткнулся на несколько капканов. Выловив их один за другим, Теппик не
без любопытства разглядел ловушки поближе. Все они были  медными.  Магнитом,
которым, как правило, все пользовались, такие капканы не обнаружишь.
   Теппик задумался. В сумке у него лежала пара ?санитаров?. Передвигаться в
них чертовски неудобно, но  Теппик  на  всякий  случай  все  лее  надел  их.
(?Санитары?  представляли  собой   нечто   наподобие   армированных   галош.
Сокращенно СНТ, или ?спасите наши туши?, как в  шутку  называли  их  будущие
убийцы.) В конце концов, Мерисет - специалист по ядам. Яд шаробум!  Если  бы
Мерисет покрыл капканы тем же ядом, что и иголки на  трубе,  Теппика  просто
размазало бы по стенам. Его  даже  не  пришлось  бы  хоронить  -  достаточно
сделать в комнате легкий ремонт <Глубоководная рыба-шар, Singularis  minutia
gigantica, защищается от врагов, моментально раздуваясь и становясь во много
раз больше своей обычной величины. Если яд шаробум,  который  добывается  из
этой рыбы,  попадает  внутрь  человеческого  организма,