рук дюка, матушка Ветровоск подняла  ее  высоко  над
головой.
   На матушкином лице заиграла зловещая ухмылка, от  которой  у  нормального
человека затряслись бы все поджилки.
   Матушка разжала руки.
   Туфелька со звоном упала на ступеньки.
   По мрамору разлетелись тысячи сверкающих осколков.

***

   Сказка,  обвившая  весь  черепахообразный  отрезок  пространства-времени,
больше известный как Плоский мир,  судорожно  вздрогнула.  Оторванный  конец
извивался во тьме, отчаянно пытаясь  найти  хоть  какое-нибудь  продолжение,
которое подпитывало бы его и дальше...

***

   На полянке шевельнулись деревья. Тени тоже пришли в движение.  Вообще-то,
тени не могут шевелиться, если не колеблется свет. Но этим теням свет не был
нужен.
   Барабанный бой прекратился.
   В тишине слышалось лишь негромкое потрескивание энергии,  пробегающей  по
одеянию, что свисало с вбитой в землю жердины.
   Суббота двинулся вперед. Когда он схватил фрак и принялся  одеваться,  по
его пальцам тоже забегали зеленые искорки.
   Тело его содрогнулось. Эрзули Гоголь перевела дух.
   - Вот ты и здесь, - подвела итог она. - Ты - это ты. Ты в точности такой,
каким был когда-то.
   Суббота поднял над головой руки со сжатыми кулаками. Время от  времени  у
него дергалась то нога, то рука. Это энергия, заключенная в беличьей  клетке
его тела, металась в поисках выхода, но ясно было, что он с ней справляется.
   - Дальше будет легче, - промолвила она уже гораздо мягче.
   Суббота кивнул.
   Теперь, когда в нем  кипит  энергия,  подумала  она,  он  стал  таким  же
неистовым, как и при жизни. Хотя при жизни он не  был  идеальным  человеком.
Орлея никогда не  являлась  образцом  гражданской  добродетели.  Но  он,  по
крайней мере, не пытался убедить людей, что, мол, они сами хотят,  чтобы  он
угнетал  их.  И  не  говорил  им,  будто  все,  что  он   делает,   делается
исключительно ради их же блага.
   Вокруг поляны жители Новой Орлей - старой Новой Орлей  -  становились  на
колени или сгибались в поклоне.
   Нет, добрым правителем он не был. Но он  всех  устраивал.  Да,  он  бывал
капризным, заносчивым, а иногда просто оказывался не правым, зато он никогда
и не настаивал, что это оправдывается чем-либо  иным,  кроме  того,  что  он
больше, сильнее и подчас хуже других. Он никогда не говорил, что он лучше. И
не велел людям поголовно быть счастливыми, не навязывал им никакого счастья.
Кто-кто, а  люди-невидимки  знали,  что  счастье  не  является  естественным
состоянием человечества и не может быть навязано извне.
   Суббота снова кивнул, на сей раз с удовлетворением. Когда  же  он  открыл
рот, искры засверкали у него между зубами. А когда  он  двинулся  по  болоту
прочь, аллигаторы торопливо порскнули во все стороны,  стараясь  не  угодить
ему под ногу.

***

   В дворцовой кухне было тихо. Огромные подносы  с  жареным  мясом,  свиные
головы с яблоками во рту, многослойные торты - все давным-давно было унесено
наверх. Слышалось лишь звяканье  посуды,  которую  начали  мыть  в  огромных
раковинах, расположенных в дальнем конце помещения.
   Тетушка Приятка наложила себе полную тарелку красной полосатки, сваренной
в крабовом соусе. В Орлее она была не лучшей поварихой  -  с  гумбо  госпожи
Гоголь не могло сравниться ни одно кушанье, люди с  радостью  восставали  из
мертвых, лишь бы еще разок попробовать это самое гумбо, - но  разница  между
тетушкой и госпожой Гоголь была столь же ничтожной, как... скажем, как между
сапфиром  и  бриллиантом.   Однако   у   тетушки   Приятки   все   же   была
профессиональная  гордость,  поэтому,   зная,   что   предстоит   бал,   она
расстаралась. Вот только разве  можно  приготовить  что-нибудь  толковое  из
огромных кусков мяса?
   Коленнская кухня, как и все лучшие кухни во множественной вселенной, была
создана людьми, которым надо было  хоть  как-то  использовать  продукты,  от
которых наотрез отказывались правители. Без крайней  необходимости  ни  один
здравомыслящий человек даже не подумает попробовать на вкус птичье гнездо. И
только голод способен заставить человека попробовать аллигатора.  Кто  будет
есть акульи плавники, когда можно съесть саму акулу?
   Тетушка Приятка налила себе рома  и  как  раз  взялась  за  ложку,  когда
почувствовала, что за ней наблюдают.
   В дверях, уставившись на нее, стоял высоченный здоровяк в черной  кожаной
куртке. В руке он держал кошачью маску.
   То был очень своеобразный взгляд. Тетушка Приятка вдруг ощутила  странное
желание привести в порядок волосы и надеть чуть более нарядное платье.
   - Да? - спросила она. - Что вам угодно?
   - Хаучу еусть, теутушка Прияутка, - ответил Грибо.
   Она внимательно осмотрела посетителя. И каких только типов не встретишь в
Орлее в нынешние-то деньки. Этот, должно быть, тоже  на  бал  заявился,  вот
только было в нем что-то очень... знакомое.
   Грибо ощущал себя крайне несчастным котом. Только что  поднялся  страшный
шум всего лишь из-за того, что он попытался стащить со стола жалкую  жареную
индейку. А потом какая-то  худющая  женщина  с  лошадиными  зубами,  жеманно
улыбаясь, долго уговаривала его встретиться  попозже  в  розарии,  что  было
совсем не по-кошачьи. Кроме того, тело у него было  абсолютно  неподходящее,
да  и  у  нее  тоже.  К  тому  же  кругом  толпилось  слишком  много  других
представителей мужского пола.
   А потом он учуял кухню. Кухня притягивает  котов  так  же,  как,  скажем,
притяжение притягивает камни.
   - Мы с вами где-то встречались? - уточнила тетушка Приятка.
   Грибо ничего не ответил. Нос привел его  к  миске,  стоящей  на  одном  и
столов.
   - Хаучу! - потребовал он.
   - Рыбьих голов? - изумилась госпожа Приятка.
   С технической точки зрения они представляли собой отбросы, хотя  то,  что
она собиралась сделать из них, плюс небольшое количество  риса  и  несколько
особенных подливок должно было превратить эти головы  в  блюдо,  за  которое
дрались бы даже короли.
   - Хаучу, - повторил Грибо. Тетушка Приятка пожала плечами.
   - Что ж, если желаете сырых рыбьих  голов,  милости  прошу,  -  не  стала
перечить она.
   Грибо  неуверенно  взял  миску.  Он  еще  плохо  управлялся  с  пальцами.
Заговорщицки оглядевшись, он нырнул под стол.
   Послышались энергичное чавканье и скрежет возимой по полу миски.
   Вскоре Грибо снова появился на белый свет.
   - Маулаукоу? - поинтересовался он. Удивленная тетушка Приятка  потянулась
за кувшином молока и чашкой.
   - Блюуцце, - возразил Грибо.
   ...И за блюдцем.
   Грибо взял блюдце, смерил его долгим мрачным взглядом и поставил на пол.
   Тетушка Приятка удивленно наблюдала за происходящим.
   Грибо покончил с молоком и ловко слизнул с  подбородка  последние  капли.
Теперь он чувствовал себя  куда  как  лучше.  В  очаге  горел  огонь.  Грибо
прошествовал к нему, уселся, поплевал на ладонь и попытался вымыть уши, но у
него ничего не получилось, поскольку и уши его, и лапа оказались  для  этого
занятия абсолютно неподходящими. После нескольких неудачных попыток мытья он
наконец улегся на пол и с трудом свернулся клубочком. Что тоже получилось не
слишком хорошо, поскольку позвоночник почему-то стал плохо гнуться.
   Через некоторое время  тетушка  Приятка  услышала  низкое,  астматическое
ворчание.
   Грибо пытался мурлыкать.
   Но у него оказалось неподходящее для этого горло.
   В общем, проснется Грибо в самом дурном настроении и непременно захочет с
кем-нибудь подраться.
   А тетушка Приятка вернулась к своему  ужину.  Несмотря  на  то  что  этот
верзила прямо у нее на глазах  сожрал  целую  миску  рыбьих  голов,  вылакал
блюдце молока, а потом неуклюже скрючился у огня, она вдруг поняла,  что  ни
капельки его не боится. Более того, она с трудом подавляла желание  почесать
ему брюшко.

***

   Маграт прямо на ходу стащила с ноги вторую туфельку. Сейчас она бежала по
длинной красной ковровой дорожке к дворцовым воротам, за которыми  ждала  ее
свобода. Бежать - вот что было важнее  всего.  И  неважно  куда,  главное  -
откуда.
   А потом из теней вдруг выступили  две  фигуры.  Когда  они  в  абсолютном
молчании стали  приближаться  к  ней,  Маграт  угрожающе  подняла  туфельку,
показывая, что так легко ее не возьмешь. Но даже в сумерках она  ощущала  на
себе эти жуткие взгляды.

***

   Толпа расступилась. Лили Ветровоск в шорохе шелка проскользнула вперед.
   Не выказывая ни малейшего удивления, она оглядела матушку Ветровоск.
   - И тоже вся в белом, - сухо промолвила она. - Честное  слово,  ну  разве
это не мило!
   - Я остановила тебя, - откликнулась матушка, все еще  тяжело  дыша.  -  Я
прервала ее.
   Лили Ветровоск посмотрела куда-то за ее плечо.  По  лестнице  поднимались
змеесестры, с двух сторон поддерживая безвольно обмякшую Маграт.
   - Избави нас боги от людей, которые все  понимают  буквально,  -  сказала
Лили. - Два - вот волшебное число.
   Она подошла к Маграт и выхватила у нее из руки вторую туфельку.
   - А  ход  с  часами  был  довольно  занятным,  -  произнесла  она,  снова
поворачиваясь к матушке. - Часы действительно произвели на меня впечатление.
Правда, как видишь, это ничего не дало. Да и вообще, ты бы ничего не  смогла
сделать. Слишком  велика  инерция  неизбежности.  Хорошую  сказку  ничем  не
испортишь. Уж поверь мне.
   Она вручила туфельку принцу, но с матушки глаз по-прежнему не. сводила.
   - Ей будет как раз, - сказала она.
   Двое придворных держали ногу Маграт,  в  то  время  как  принц  напяливал
туфельку на неподатливую женскую ступню.
   - Ну вот, - заключила Лили, глядя матушке Ветровоск прямо в  глаза.  -  И
еще, Эсме. Можешь даже не пытаться загипнотизировать меня.
   - Подходит, - возвестил принц с некой ноткой сомнения в голосе.
   - Да уж конечно, - послышался живой голос откуда-то  из-за  спин  стоящих
кругом гостей. -  Как  тут  не  подойти?  Когда  на  пару  шерстяных  носков
надеваешь...
   Лили наконец опустила взгляд на ногу  в  туфельке.  Затем  посмотрела  на
Маграт. Протянув руку, она грубо сорвала маску.
   - Ого!
   - Девчонка не та, - признала Лили. - Но это все равно ничего  не  значит,
Эсме, главное, что туфелька та самая. Все, что нам нужно, это найти девушку,
которой она придется по ноге...
   В толпе  произошло  какое-то  шевеление.  Гости  расступились,  пропуская
вперед вымазанную маслом и облепленную паутиной нянюшку Ягг.
   - Если это пятый с половиной размер и средний подъем, то вам нужна именно
я, - сказала она. - Сейчас, сейчас, только разуюсь...
   - Я имела в виду не тебя, старуха, - холодно отозвалась Лили.
   - А кого ж еще! - радостно возразила нянюшка. - Понимаешь, все мы  знаем,
как должна развиваться эта сцена. Принц, пытаясь отыскать  девушку,  которой
туфелька придется по ноге, обходит весь город. Именно это ты и  планировала.
Так что я могу хоть отчасти облегчить тебе задачу. А, что скажешь?
   По лицу Лили пробежала тень неуверенности.
   - Мы ищем девушку, - сказала она. - Брачного возраста.
   - А какие проблемы? - добродушно отозвалась нянюшка.
   Гном   Казанунда   с   гордостью   толкнул   локтем   в   колено   своего
соседа-придворного.
   - Одна моя очень близкая знакомая, - гордо поделился он.
   Лили взглянула на сестру.
   - Твои происки? - осведомилась она.
   - А что я? Я ничего, - пожала плечами матушка. - Нормальная  жизнь  берет
свое, только и всего.
   Нянюшка выхватила туфельку из рук принца и, не успел  никто  даже  глазом
моргнуть, натянула ее себе на ногу.
   После чего покрутила ступней в воздухе.
   Туфелька сидела идеально.
   - Вот! - возвестила она. - Видишь? А так бы ты понапрасну пробегала целый
день.
   - И это при том, что пятый с половиной размер...
   - ...И средний подъем...
   - ...И средний подъем в таком  большом  городе,  как  этот,  имеют  сотни
женщин, - продолжала матушка. - Хотя, конечно, ты сразу же могла  наткнуться
на нужный дом. Ну, понимаешь, этакая счастливая случайность.
   - Не, это уже был бы обман! - заметила нянюшка.
   И пихнула принца локтем.
   - Хотела только добавить, - сказала она, - я вовсе не  против  всяческого
помахивания ручкой, открывания разных там  церемоний  и  прочих  королевских
занятий. Вот только спать в одной постели с этим молодчиком  ни  за  что  на
свете не стану.
   - Это потому, что спит он вовсе не в постели, - пояснила матушка.
   - А спит он в пруду, - кивнула нянюшка. - Своими глазами видела. В  самом
настоящем большом комнатном пруду.
   - Просто он - лягушка, - фыркнула матушка.
   - А вокруг всегда полно мух на случай, если он вдруг  ночью  проснется  и
захочет перекусить, - победоносно закончила нянюшка.
   - Так я и думала! - воскликнула Маграт, вырываясь из цепкой хватки  своих
змеетюремщиц. - У него и руки влажные!
   - У многих мужчин влажные руки, - возразила нянюшка. - Но  у  этого  руки
влажные потому, что он - лягушка.
   - Я - принц королевской крови! - воскликнул принц.
   - И лягушка при этом, - парировала нянюшка.
   - А вот здесь я не согласен, - подал голос Казанунда откуда-то  снизу.  -
Лично я сторонник свободных отношений. Нравится водиться с  лягушкой,  ну  и
водись себе на здоровье...
   Лили оглянулась на толпу и щелкнула пальцами.
   Матушка Ветровоск вдруг ощутила, что вокруг воцарилась мертвая тишина.
   Нянюшка Ягг взглянула на стоящих рядом с ней людей. Потом помахала  рукой
перед лицом стражника.
   - Ку-ку! - позвала она.
   - Ну и сколько ты  продержишься?  -  хмыкнула  матушка.  -  Тысячу  людей
надолго не обездвижишь.
   Лили пожала плечами:
   - И что с того? Думаешь, потом будут вспоминать, кто был на балу,  а  кто
не был? Запомнится главное: бегство, туфелька и счастливый конец.
   - Я ведь уже сказала тебе. Ты не сможешь запустить сказку  заново.  Кроме
того, он - лягушка. Даже ты не в состоянии поддерживать его  в  человеческом
виде целыми днями напролет. По ночам к нему возвращается  прежний  облик.  В
его спальне устроен пруд. Он - лягушка, - спокойно повторила матушка.
   - Но только внутри, - поправила Лили.
   - Это самое главное, - сказала матушка.
   - Вообще-то, внешность тоже имеет значение, вставила нянюшка.
   - Многие люди в душе настоящие животные. А многие животные внутри - люди,
- ответила Лили. - Так что же тут плохого?
   - Он - лягушка.
   - Особенно ночью, - кивнула нянюшка.
   Ей вдруг пришло в голову, что самым приемлемым вариантом был  бы  супруг,
который по ночам - мужчина, а днем - лягушка. Конечно, денег такой приносить
не будет, зато и мебели  меньше  износ.  Кроме  того,  она  никак  не  могла
выкинуть из головы соображения интимного  характера,  касающиеся  длины  его
языка.
   - А еще ты убила барона, - заявила Маграт.
   - Думаешь, он был таким уж замечательным? - фыркнула Лили. - Кроме  того,
он  не  выказывал  мне  никакого  уважения.  А  нет  уважения  -  нет  всего
остального.
   Нянюшка и Маграт вдруг осознали, что дружно уставились на матушку.
   - Он - лягушка.
   - Я нашла его на болоте, - признала Лили. - Поверь, он был очень умным. А
мне как раз требовался кто-нибудь...  поддающийся  внушению.  Почему  бы  не
предоставить шанс обычной лягушке? А что? Лягушонок - муж  не  хуже  прочих.
Один поцелуй прекрасной принцессы, и заклинание навеки запечатано.
   - В большинстве своем мужчины - настоящие  животные,  -  заявила  Маграт,
подхватившая эту мысль в одной из своих книжек.
   - Да. Но он - лягушка, - указала матушка.
   - Давайте посмотрим на все моими глазами, - предложила  Лили.  -  Видели,
что  вокруг  творится?  Сплошные  болота  да  туманы.  У  этой  страны   нет
направления.  Я  же  могу  сделать  этот  город  великим.  Не  каким-то  там
Анк-Морпорком, где живут сплошные бездельники, а городом, который  работает,
трудится.
   - Девочка не хочет выходить замуж за лягушку.
   - Но через сотню лет это не будет иметь значения!
   - Это имеет значение сейчас. Лили подняла руки:
   - Хорошо, хорошо. Чего вы тогда хотите? Сами выбирайте. Или я...  или  та
женщина с  болота.  Свет  или  тьма.  Туман  или  солнце.  Темный  хаос  или
счастливый конец.
   - Он - лягушка, и ты убила старого барона, - ответила матушка.
   - Ты бы поступила точно так же! - зарычала Лили.
   - Нет, - ответила матушка. - Мне бы захотелось сделать то же самое, но  я
бы удержалась.
   - По большому счету никакой разницы нет.
   - То есть ты хочешь сказать, что не видишь ее? -  уточнила  нянюшка  Ягг.
Лили расхохоталась.
   - Да вы на себя посмотрите-то! - воскликнула  она.  -  Вы  разве  что  не
лопаетесь от своих ни на что не годных благих намерений. Девчонка, мамаша  и
старуха!
   - Это кто тут девчонка? - спросила нянюшка Ягг.
   - Это кто тут мамаша? - спросила Маграт.
   На мгновение матушка Ветровоск слегка помрачнела - как  человек,  который
видит, что все соломинки уже вытянули и осталась всего одна.
   - Ну, и что мне с вами делать? - спросила Лили. - Я и вправду терпеть  не
могу убивать людей без особой  необходимости,  но  в  данном  случае  просто
нельзя позволить вам и дальше совершать всякие глупости...
   Несколько мгновений она задумчиво разглядывала свои ногти.
   - Поэтому я, наверное, упрячу вас куда-нибудь до тех  пор,  пока  все  не
закончится как надо. А  потом...  Догадываетесь,  что  будет  потом?  Потом,
надеюсь, вы сбежите. Ведь как-никак я добрая фея-крестная...

***

   Элла осторожно пробиралась по залитому лунным светом  болоту,  следуя  за
важно вышагивающим впереди Легбой. Один раз она заметила какое-то движение в
воде, но никто так и не появился -  плохие  новости  вроде  появления  Легбы
распространяются на удивление быстро, даже среди аллигаторов.
   Вдали показался оранжевый свет. Это могло быть все,  что  угодно:  хижина
госпожи Гоголь, лодка или еще что-нибудь. На болоте разница  между  водой  и
сушей - это всего-навсего вопрос выбора.
   Свет приближался.
   - Здравствуйте! Есть кто-нибудь дома?
   - Входи, дитя мое. Присаживайся. Отдохни немного.
   Элла опасливо ступила на шаткую веранду. Госпожа Гоголь сидела в  кресле,
держа на коленях белую тряпичную куклу.
   - Маграт сказала...
   - Я все знаю. Добро пожаловать к Эрзули.
   - А кто ты такая?
   - Я твой... друг, девочка.
   Элла напряглась, как будто готовясь сбежать.
   - Ты что, тоже крестная?
   - Нет. Ничего подобного. Просто друг. За тобой никто не следил?
   - Э-э... Вряд ли.
   - Впрочем, это и не важно, девочка моя. Не важно. Думаю,  нам  все  равно
стоит  отправиться  к  реке.  Когда  со  всех  сторон   вода,   как-то   оно
безопаснее...
   Хижина вздрогнула.
   - Ты лучше сядь. А то лапы ходят вперевалку, и, пока не окажемся на воде,
дом будет трясти.
   Тем не менее Элла все же рискнула и заглянула под веранду.
   Хижина госпожи Гоголь передвигалась на  четырех  больших  гусиных  лапах,
которые как раз сейчас  высвобождались  из  тины.  Потом  они  зашлепали  по
мелководью и, добравшись до реки, принялись мягко выгребать на середину.

***

   Проснувшись,  Грибо  попытался  потянуться.  И  руки  с  ногами  тоже  не
правильные! Тетушка Приятка, которая все это  время  сидела  и  смотрела  на
него, поставила стакан.
   - Ну и чего же ты желаешь теперь, господин Кот? - поинтересовалась она.
   Грибо прошествовал к двери, ведущей наружу, и поскребся о косяк.
   - Хаучу выыйти, теутушкау Прияутка, - проговорил он.
   - Для этого тебе нужно всего-навсего повернуть ручку, - ответила она.
   Грибо уставился на дверную ручку с  видом  человека,  которому  предстоит
справиться со сложным техническим устройством, а потом умоляюще посмотрел на
тетушку.
   Она открыла ему дверь, выпустила его на улицу, а потом снова закрыла  ее,
заперла на замок и облегченно привалилась к доскам спиной.

***

   - Золушка сейчас с госпожой Гоголь, и ей ничто не угрожает, -  возвестила
Маграт.
   - Ха! - ответствовала матушка.
   - А мне она очень даже понравилась, - сказала нянюшка Ягг.
   - Не доверяю я людям, которые пьют ром  и