вовал росту Гильдий. Они были большими колесиками
в  прекрасно отлаженом часовом механизме города. Каплю масла сюда... немного
песочку туда - и в целом все работает. И предоставляет возможность роста - в
том  смысле,  в каком компостная куча предоставляет ее червям - для  мистера
Клита.  Он не являлся, в стандартном понимании, плохим человеком; точно  так
же  чумная  крыса, с непредвзятой точки зрения, не является плохим животным.
Мистер  Клит тяжко трудился на пользу своего братства. Он жизнь  положил  на
это.  Есть масса вещей, которые должны быть сделаны и которые никто не хочет
делать;  и  люди  благодарны мистеру Клиту за то, что он их делает  за  них.
Ведение  протокола, к примеру. Или отслеживание членских списков. Заполнение
бумаг. Организация.
      Ранее он в поте лица трудился на Гильдию Воров, сам не будучи вором  -
по  крайней  мере,  в  буквальном понимании. Затем открылась  гораздо  более
высокая  вакансия  в Дурацкой Гильдии - и мистер Клит не  свалял  дурака.  И
наконец - должность секретаря Музыкантов.
      Согласно правилам, секретарем Гильдии может быть толькои музыкант, так
что он приобрел расческу и папиросную бумагу. До сих пор Гильдия управлялась
настоящими музыкантами, поэтому списки членов никто никогда не разворачивал,
никто  не  уплачивал взносы в срок, организация была должна несколько  тысяч
долларов  под грабительские проценты троллю Хризопразу, а ведь у  него  даже
слуха не было.
      Когда  мистер Клит в первый раз раскрыл неопрятный гроссбух  и  увидел
царящий  в нем бардак, его охватило глубокое и прекрасное чувство.  С  этого
момента он уже не оглядывался по сторонам. Он проводил массу времени,  глядя
вниз. Хотя у Гильдии были совет и президент, у нее так же был и мистер Клит,
который вел протоколы, следил за тем, чтобы дела шли без сучка без задоринки
и  тихо  улыбался  сам себе. Странный, но достоверный  факт  -  стоит  людям
свергнуть тирана и начать править самостоятельно - тотчас же, как гриб после
дождя, возникает мистер Клит.
      Хат.  Хат.  Хат.  Возможность вызвать у мистера Клита  смех  стояла  в
обратной зависимости от реально содержащегося в ситуации юмора.
     - Но это же бессмысллица!
      -  Добро пожаловать в таинственный мир гильдийской экономики, - сказал
мистер Клит. - Хат. Хат. Хат.
      - А еслли мы будем играть, не явлляясь члленами Гилльдии, что тогда? -
спросил Имп. - Вы конфискуете наши инструменты?
      -  Для  начала,  -  ответил президент, - а затем мы некоторым  образом
вернем их вам. (Хат. Хат. Хат) Между прочим... Вы, случайно, не эльф?

     - Семьдесят пять долллларов - это грабеж, - заявил Имп, когда они брели
по вечерним улицам.
      -  Больше,  чем грабеж, - сказал Глод. - Я слышал, что  Гильдия  Воров
берет только проценты.
     - И ты получаешь членство в Гильдии и что угодно, - пророкотал Лайас. -
Даже пенсию. И каждый год поездка в Квирм на пикник.
     - Музыка доллжна быть свободной! - сказал Имп.
     - Что будем делать сейчас? - спросил Лайас.
     - У кого сколько? - спросил Глод.
     - У меня доллар, - сказал  Лайас.
     - У меня несколько пенсов, - сказал Имп.
     - Значит, сейчас мы отправимся пререкусить, - сказал Глод. - Вот сюда.
     Он показал на вывеску.
      - Кормовая Нора Гимлета? - спросил Лайас. - Гномье имя. Сквермишель  с
помоями?
      -  Теперь  он готовит и для троллей, - ответил Глод. - Решил отбросить
этнические предрассудки, чтобы побольше зарабатывать. Пять видов угля,  семь
видов  кокса  с пеплом и осадочные породы, от которых у тебя слюнки потекут.
Ну что, нравится?
     - А гномий хллеб? - спросил Имп.
     -  Тебе нравится гномиий хлеб? - спросил Глод.
     - Я очень ллюбллю его, - сказал Имп.
     - Что, настоящий гномиий хлеб? - уточнил Глод. - Ты уверен?
     - Да. Он хрустящий и очень вкусный, воистину!
     Глод пожал плечами:
      -  Это  доказывает, что ты не врал, - сказал  он.  -  Тот,  кто  любит
гномиий  хлеб, не может быть эльфом.
      В  забегаловке  было почти пусто. Гном, до подмышек скрытый  фартуком,
смотрел на них поверх стойки.
     - У вас подают хрустящую крысу? - спросил Глод.
     - Лучшая клятая крыса-фри в городе, - ответил Гимлет.
     - Тогда мне четыре хрустящих крысы.
     - И гномий хлеб, - сказал Имп.
     - И кокс, - добавил Лайас.
     - Крысиные головы или крысиные ноги?
     - Нет. Четыре хрустящих крысы.
     - И кокс.
     - Крыс подать с кетчупом?
     - Нет.
     - Ты уверен?
     - Никакого кетчупа.
     - И кокс.
     - Два крутых яйца, - сказал Имп.
     Окружающие одарили его странными взглядами.
     - А что такое? Я просто ллюбллю яйца вкрутую, - добавил  он.
     - И кокс.
     - И два яйца вкрутую.
     - И кокс.
      - Семьдесят пять долларов, - сказал Глод, когда они уселись. - Сколько
будет семьдесят пять долларов умножить на три?
     - Много долларов, - сказал Лайас.
     - Больше двух сотен долллларов, - уточнил Имп.
      - Думаю, мне не приходилось видеть две сотни долларов за раз, - сказал
Глод. - Во всяком случае, наяву.
     - Мы добудем деньги? - спросил Лайас.
      - Мы не можем добывать деньги, играя музыку, - сказал Имп. - Это Закон
Гилльдии. Еслли они поймают тебя, они отберут твой инструмент и засунут... -
он   запнулся.  -  В  общем,  еслли  ты  фллейтист,  то  это  будет  то  еще
удоволльствие, - припомнил он.
      -  Не  думаю, что тромбонисту придется легче, - заметил Глод,  посыпая
крысу перцем.
     - Я не могу вернуться домой, - сказал Имп. - Я сказалл им... В общем, я
не  могу. Да даже если бы я мог, мне бы пришллось вытесывать моноллиты,  как
мои братья. Все, что их интересует, это их каменные круги.
      -  А  если я сейчас вернусь домой, - сообщил Лайас, - я буду  дубасить
друидов.
     Оба украдкой чуть отодвинулись друг от друга.
      -  Тогда нам надо играть там, где Гильдия нас не найдет, - сказал Глод
весело. - Надо найти какую-нибудь заточку...
     - Заточка у меня есть, - заявил Лайас с гордостью. - Из напильника.
     - Я имею в виду ночной клуб, - пояснил Глод.
     - Ночью она никуда не деваются.
      -  Я  уверен,  - сказал Глод, оставляя эту тему, - что в городе  полно
заведений,  которым не нравится платить по ценам Гильдии. Мы могли  бы  дать
несколько разовых концертов и без труда заработать.
     - Что, втроем? - спросил Имп.
     - Конечно.
      - Но мы играем гномью музыку, челловеческую музыку и троллллью музыку.
Вряд  лли  они совместимы. Я имею в виду, что гномы сллушают гномью  музыку,
ллюди  сллушают  челловеческую музыку и тролллли сллушают троллллью  музыку.
Что поллучится, еслли мы смешаем их? Нечто чудовищное.
      -  А  что  такое? Мы неплохо уживаемся, сказал Лайас,  привстав  чтобы
добыть со стойки соль.
     - Мы же музыканты, -сказал Глод. - А это совсем другое дело.
     - А, да. Верно, - согласился Лайас.
     Он сел.
     Раздался треск.
     Лайас встал.
     - Ох, - произнес он.
      Имп медленно и с величайшей осторожность взял с лавки то, что осталось
от его арфы.
     - Ох, - повторил Лайас.
     Струны скрутились с печальным звуком.
     Смотреть на это было все равно как на смерть котенка.
     - Я выигралл ее на Эйстеддфоде, - произнес Имп.
     - Ты сможешь склеить ее назад? - спросил Глод наконец.
     Имп покачал головой:
     - В Лламедосе не осталлось никого, кто знает, как это деллать.
     - Да, но на Улице Искусных Ремесленников...
      -  Я действительно извиняюсь. Я имею в виду - действительно извиняюсь.
Не могу понять, как она тут оказалась.
     - Это не твоя вина.
      Имп  безуспешно пытался сложить обломки вместе. Музыкальный инструмент
нельзя  починить. Он помнил, как об этом говорили старые барды. У  них  есть
душа.  У  всех  инструментов есть душа. Когда их  ломают,  душа  ускользает,
улетает,  как  птица.  Все, что можно собрать из обломков  -  это  ничтожное
соединение дерево и проволоки. Может быть, оно сможет звучать и даже  ввести
в  заблуждение  случайного слушателя, но... С тем же успехом можно  сбросить
кого-нибудь с обрыва а потом сшить обратно, ожидая, что этот кто-то оживет.
      -  Ну,  тогда, может быть, мы сможем раздобыть тебе новый?  -  спросил
Глод. - На Задах... на Задах есть одна замечательная музыкальная лавка...  -
он запнулся. Конечно. Разумеется. На Задах есть музыкальная  лавка. И всегда
там  была. - На Задах, - повторил он, просто чтобы быть уверенным. - Обязана
быть там. На Задах. Да. Уже многие годы.
      -  Такую  не  раздобудем, - сказал Имп. - Прежде чем просто  коснуться
дерева  мастер  проводит две неделли в пещере под водопадом, завернувшись  в
волловью шкуру.
     - Зачем?
     - Я не знаю. Это традиция. Он очищает свой разум от всего отвлекающего.
      -  Должно  быть, зачем-то еще, - сказал Глод. - Но мы купим тебе  что-
нибудь. Ты не можешь быть музыкантом без инструмента.
     - Но у меня и денег-то не, напомнил Имп.
     Глод хлопнул его по спине.
     - Это неважно, - заявил он. - У тебя есть друзья! Мы поможем тебе, если
сможем конечно.
      -  Но  мы  потратилли все деньги на эту еду, - сказал  Имп.  -  У  нас
болльше нет ни пенса.
     - Это негативный взгляд на вещи, - заметил Глод
     - Ну, да. Но у нас же ничего нет, сам посуди.
     - Я разбираюсь кое в чем, - заявил Глод. - Я гном, так? А мы понимаем в
деньгах. Знание денег - это, в сущности, мое среднее имя.
     - Какое длинное.

       Уже   почти  стемнело,  когда  они  добрались  до  магазина,  который
располагался  по  правую  руку,  напротив стен  Незримого  Университета.  Он
выглядел  как  музыкальный торговый центр, усиленный ломбардом,  так  как  у
каждого  музыканта бывают в жизни периоды, когда ему приходится  закладывать
свой инструмент,если он хочет есть и спать под крышей.
     - Ты что-нибудь здесь покупал? - спросил Лайас.
     - Нет... Насколько я помню, - ответил Глод.
     - Он закрыт, - сказал Имп.
      Глод  забарабанил  в  дверь. Через некоторое время  дверь  со  скрипом
приоткрылась  ровно настолько, чтобы обнаружить ломтик лица,  принадлежащего
старухе.
     - Мы хотели бы приобрести инструмент, ма'ам, сказал Имп.
     Глаз и ломтик губ осмотрели его с ног до головы.
     - Ты человек?
     - Да, ма'ам.
     - Тогда входи.
     Лавка освещалась несколькими свечами. Старуха ретировалась в безопасное
место,  за  стойку,  откуда принялась высматривать  признаки  того,  что  он
собирается убить ее в ее собственной постели.
      Трио осторожно проследовало через лавку. Создавалось впечатление,  что
здесь  скопились  невыкупленные  заклады за  несколько  столетий.  Музыканты
частенько  бывают на мели; это одна из характеристик музыкантов. Здесь  были
военные горны, здесь были лютни, здесь были барабаны.
     - Ну и хлам, - прбормотал Имп себе под нос.
      Глод  сдул  пыль с крумгорна, поднес его к губам и извлек звук  -  как
будто привидение переело бобов.
     - Я думаю, в нем сдохла мышь, - заявил он, вглядываясь в глубину.
      -  С  ним было все в порядке до того, как ты принялся дуть в  него,  -
отрезала старуха.
     На другом конце лавки с грохотом обрушились цимбалы.
     - Извиняюсь, - сказал Лайас.
      Глод поднял крышку инструмента, совершенно незнакомого Импу, обнаружив
ряд  клавиш.  Гном  пробежался  по ним своими толстыми  короткими  пальцами,
произведя последовательность печальных, тонких звуков.
     - Что это такое? - прошептал Имп.
     - Клавесин, - ответил Глод.
     - Годится на что-нибудь?
     - Не думаю.
      Имп выпрямился. У него возникло чувство, что за ним наблюдают. За  ним
наблюдала старуха, но был еще кто-то кроме нее...
     - Это бесполлезно. Тут ничего нет, - громко произнес он.
     - Эй, что это такое? - спросил гном.
     - Я сказалл - здесь ничего...
     - Я что-то слышал.
     - Что?
     - Вот, вот опять...
      Позади  них  раздался грохот и серия глухих ударов - Лайас  освобождал
двойной  бас  из под груды старых пюпитров, пытаясь при это избежать  острых
углов.
      -  Был  такой странный звук, пока ты говорил, - сказал Глод.  -  Ну-ка
скажи что-нибудь.
      Имп  заколебался  ,  как это всегда происходит  с  людьми,  всю  жизнь
чешущими языками, когда их просят "что-нибудь сказать".
     - Имп? - сказал он.
     УУММ, Уумм, уумм...
     - Это идет от...
     УААА, Уааа, уааа...
      Глод  отвалил  в  сторону  груду  старых  нот.  Под  ней  обнаружилось
музыкальное   кладбище,  включающее  в  себя  освежеванный  барабан,   набор
ланкрских волынок без труб и маракас, которым, возможно, пользовался  танцор
Дзен-фламенко. И что-то еще.
      Гном  вытащил  это наружу. Оно смутно напоминало гитару,  обработанную
тупым каменным зубилом.
      Несмотря  на  то  что  гномы,  как  правило,  не  играют  на  струнных
инструментах,  Глод узнавал гитару с первого взгляда. Они напоминали  формой
женщин - если вы считаете, что женщины лишены ног и у них очень длинная  шея
и множество ушей.
     - Имп? - сказал он.
     - Да?
      Уауауауауммм... Звук казался острым, как пила, и окаймленным бахромой.
На  инструмент  были  натянуты двенадцать струн, а корпус  цельнодеревянным,
безо  всяких пустот, так что, казалось, нужен был только для того, чтоб было
на что их натянуть.
     - Оно отзывается на твой голос, - сказал гном.
     - Как это?
     Аамм эоу...
     Глод прижал струны рукой, а другой подал знак подойти поближе.
      -  Это,  верно,  из-за соседства Университета, - прошептал  он.  -  Он
источает  магию,  это широко известный факт. Или какой-то волшебник  заложил
ее. Дареной крысе в зубы не смотрят. Ты умеешь играть на гитаре?
     Имп побледнел.
     - Ты имеешь в виду как... как фоллк-музыкант?
     Он взял инструмент.
      Фолк-музыка  не  приветствовалась в Лламедосе и исполнение  ее  сурово
пресекалось;  считалось, что если некто напоил коня и  собирается  приобнять
жену,   то  он  вправе  расчитывать,  что  его  дальнейшие  шаги  не   будут
запротоколированы и впоследствии исполнены под музыку. Гитары же отвергались
из-за их, ну... чрезмерной простоты.
      Он взял аккорд. Возник звук, подобного которому он не слышал никогда в
жизни:  резонанс  и необычные отголоски, которые будто бы  уносились  прочь,
пропадали   в   руинах  инструментов  и  возвращались,  обогащенные   новыми
гармониками.
     От этого звука зазудел его спинной хребет.
     Но вы не сможете быть даже самым распоследним музыкантом на свете, если
у вас нет инструмента.
     - Отлично, - сказал Глод. Он повернулся к старухе.
     - Вы же не назовете это музыкальным инструментом, не так ли? - вопросил
он. - Взгляните на него - от него тут не больше половины.
      -  Гллод,  я  не  думаю...  -  начал Имп.  Струны  у  него  под  рукой
затрепетали.
     Старуха посмотрела на эту штуковину.
     - Десять долларов, - сказала она.
      -  Десять  долларов? Десять долларов? - воскликнул Глод. - Да  это  не
стоит и двух!
     - Стоит, - сказала старуха. Она оживилась самым неприятным образом, как
будто предвкушая схватку, в которой ничьим карманам пощады не будет.
     - К тому же она старая, - сказал  Глод.
     - Антикварная.
     - Вы слышали этот звук? Совершенно гиблый.
     - Сочный. В наши дни уже не встретишь подобного мастерства.
     - Только потому, что сейчас научились этого избегать!
     Имп еще раз присмотрелся к штуковине. Струны резонировали сами по себе.
Они слегка отблескивали синим и смазывались, как будто никогда не прекращали
вибрировать.
     Он поднес ее к губам и прошептал:
     - Имп.
     Струны умммнули.
       Теперь  он  разглядел  пометку  мелом.  Мел  почти  стерся,  так  что
единственное, что можно было понять - это пометка. Просто меловой штрих.
      Глода  несло. Гномы считаются самыми энергичными дельцами,  уступая  в
проницательности и наглости только маленьким пожилым леди.
     Имп попытался сосредоточится на происходящем.
     - Итак, - говорил Глод. - Мы догорились?
      -  Договорились, - отвечала маленькая пожилая леди. - И  не  пытайтесь
плевать себе на руку, пока я не пожму ее. Подобное поведение негигиенично.
     Глод повернулся к Импу.
     - Думаю, я  провернул дело просто замечательно, -сказал он.
     - Хорошо. Посллушай, это очень...
     - Есть двенадцать долларов?
     - Что?
     - Что-то вроде утешительного приза, я думаю.
      Глухой  удар  донесся  сзади. Катя перед собой здоровенный  барабан  и
удерживая локтем стопку тарелок, появился Лайас.
     - Я же говорилл, что у меня нет денег! - прошипел Имп.
      -  Да,  но...  слушай, люди всегда говорят, что у них нет  денег.  Это
разумно. Ты же не будешь ходить повсюду и говорить, что у тебя полно  денег.
Значит, ты имел в виду, что у тебя их на самом деле нет?
     - Нет!
     - Даже каких-то двенадцати долларов?
     - Нет!
     Лайас свалил барабан, тарелки и пачку нот на стойку.
     - Сколько за все? - спросил он.
     - Пятнадцать долларов, - ответила старуха.
       Лайас   вздохнул  и  выпрямился.  На  секунду  взгляд  его   приобрел
отсутствующее выражение; затем он треснул себя по челюсти, залез  пальцем  в
рот, пошарился там и извлек...
     Имп вытаращил глаза.
      -  Так, дай-ка взглянуть, - сказал Глод. Он выхватил что-то из пальцев
Лайаса и внимательно рассмотрел.
     - Эй! Здесь как минимум пятьдесят карат! - воскликнул он.
     - Я не возьму это, - заявила старуха. - Это побывало во рту у тролля.
     - Яйца же вы едите, - сказал Глод. - Так или иначе, всякий знает, что у
троллей алмазные зубы.
     Старуха взяла алмаз и исследовала его в свете свечи.
      -  Если  я  отнесу его к одному из ювелиров на Улицу  Совершенства,  -
сказал гном, - он скажет, что этот камушек стоит две тысячи.
      -  Ну  а я скажу тебе прямо здесь, что он стоит пятнадцать, - ответила
старуха.
      Алмаз  магическим  образом преобразил ее. Она  одарила  их  лучезарной
улыбкой.
      -  А  почему мы просто не забрали все это у нее? - спросил Глод, когда
они оказались снаружи.
     - Потому что она бедная беззащитная старая женщина, - сказал Имп.
     - Точно!
     Глод посмотрел вверх на Лайаса.
     - Так у тебя полный рот этого добра?
     - Угу.
     - Слушай, я тут задолжал своему домовладельцу за два месяца и...
     - И думать забудь, - сказал тролль ровным голосом.
     Дверь за ними захлопнулась.
      - Эй, не унывайте! - сказал Глод. - Завтра я устрою нам ангажемент. Не
беспокойтесь. Я знаю всех в этом городе. Трое нас... это группа!
     - Мы ведь даже не репетировалли вместе, - заметил Имп.
      -  Мы  будем репетировать прямо по ходу дела, - заявил Голд.  -  Добро
пожаловать в мир профессионалов!

      Сьюзан  не  слишком  хорошо  знала историю.  Она  всегда  казалось  ей
исключительно  скучным  предметом. Снова и снова какие-то  скучные  личности
совершали одни и те же глупости.
     В чем смысл? Один король в точности похож на всех остальных.
      Класс  изучал  какую-то революцию, в течении которой  некие  крестьяне
выказывали   желание  перестать  быть  крестьянами  и,  поскольку   победили
аристократы, они очень быстро перестали быть крестьянами . Стоило ли учиться
читать и копаться в источниках, чтобы узнать - что стоят серпы и вилы против
арбалетов и мечей?
      Она скрепя сердце дослушала до середины, а потом скука взяла свое, она
достала книгу и отключилась от окружающего мира.
     - ПИСК!
      Сьюзан  оглянулась. На полу у ее стола маячила маленькая фигурка.  Она
была  черезвычайно похожа на крысиный скелет в черном одеянии и с  крохотной
косой в лапах.
      Сьюзан  уставилась  в  книгу. Таких вещей не  существует.  Она  вполне
уверена в этом.
     - ПИСК!
      Сьюзан  опять взглянула вниз. Видение все еще было тут. Вчера на  ужин
были  тосты с сыром. Книги предупреждают нас, что следует ожидать  подобного
после сытного ужина.
     - Тебя нет, - сказала она. - Ты просто кусок сыра.
     - ПИСК?
      Убедившись,