покойствием.   Это  свободная  страна.  Люди  могут  любить   бледно-желтые
нарциссы,  если им этого хочется. Единственное, что не должно дозволяться  -
согласно выверенному и прочувствоваанному мнению Сьюзан - это тратить больше
одной  страницы,  чтобы сообщить об этом. Она получила  образование.  По  ее
мнению, школа держится на том, что противостоит подобной ерунде.
      Тем  временем вокруг нее видение поэта разбиралось на части  неловкими
руками.

      Кухня  была выстроена в тех же гаргантюанских пропорциях, что  и  весь
дом. Целая армия поваров могла затеряться в ней. Далекие стены скрывались  в
полутьме,  дымоход,  висящий на покрытых копотью  цепях  и  грязных  тросах,
исчезал во мраке где-то в четверти мили от пола.
     Впрочем, все это только на взгляд стороннего наблюдателя.
      Альберт  проводил  время  на  выложенном плиткой  участке,  достаточно
большом, чтобы вместить кухонный шкаф, стол и плиту. И кресло-качалку.
      - Когда человек говорит: "Зачем это все, серьезно, если подумать" - он
на  скверном пути, - сказал Альберт, сворачивая сигарету. - И я не знаю, что
он под всем этим имел в виду. Одна из этих его причуд.
     Второй присутствующий в кухне покивал головой. Рот у него был забит.
      -А все это дело с его дочерью? То есть... Что я говорю - дочерью...  И
потом он узнает про подмастерье. И не надо бы ничего делать, нет! Он идет  и
подбирает себе одного! Ха! Ничего, кроме проблем, вот что это такое!  Да  ты
на  себя  посмотри.  Ты  тоже одно из этих его чудачеств!  Не  хотел  никого
обидеть,  -  добавил  он  опасливо, обращаясь к  своему  собеседнику.  -  Ты
работаешь отлично. Делаешь хорошее дело.
     Тот кивнул.
      -  А он все делает неправильно. Как в тот раз, когда он узнал про Ночь
Всех  Пустых.  Помнишь? Мы все приготовили, дуб в горшке, бумажные  сосиски,
свиной обед, он уселся тут в бумажном колпаке и спрашивает: ЭТО ПРЕЛЕСТНО? Я
сделал ему маленький резной столик, а он подарил мне кирпич.
      Альберт  воткнул  сигарету в угол рта. Скручена  она  была  виртуозно.
Только  эксперт мог скрутить такую тонкую и одновременно такую  тяжеловесную
самокрутку.
      - Это был прекрасный кирпич, что говорить. Он у меня до сих пор где-то
лежит.
     - ПИСК, - сказал Смерть  Крыс.
      -Вот,  ты  сразу все понял! - сказал Альберт. - В конце  концов  важно
понимание. А он все время делает промахи. Ты же видишь - он никак  не  может
пережить все это. Не может забыть.
      Он  затягивался  своим ужасным самопалом, пока у него  не  заслезились
глаза.
     - Зачем это все, серьезно, если подумать, - произнес Альберт. - О боги!
      Он  бросил взгляд на кухонные часы - особая человеческая привычка. Они
не работали уже тогда, когда Альберт приобрел их.
      -  Обычно в это время  он у себя, - сказал он. - Подам ему перекусить.
Не могу понять, на чем он вообще держится.

      Святой  человек  сидел  под святым деревом,  ноги  скрещены,  руки  на
коленях. Глаза он  держал  закрытыми, для лучшей фокусировке на Бесконечном,
а  одет  был  в  одну  набедренную повязку - для  демонстрации  презрения  к
низменному.  Деревянная  чаша стояла перед ним.  Через  некоторое  время  он
осознал,  что  за  ним  наблюдают. Он приоткрыл один  глаз.  Смутная  фигура
виднелась  в  нескольких  футах.  Чуть  погодя  он  уверился,  что   фигура
принадлежит...  кому-то. Он не был уверен в описании, но  определенно  некая
персона под него подходила. Она был, как бы сказать... такой высокой и вроде
как... определенно...
     - ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ.
      -  Да, сын мой? - он нахмурил брови. - Ты ведь мужчина, не так  ли?  -
уточнил он.
     - ТЕБЕ ОТКРЫТО МНОГОЕ. НО И Я К ЭТОМУ СПОСОБЕН.
     - Да?
     - Я ГОВОРЮ, ТЕБЕ ВЕДЬ ВЕДОМО ВСЕ.
     Святой человек открыл второй глаз.
      -  Тайна  бытия  в  том, чтобы презреть мирские узы,  отринуть  химеру
материальных  благ и созерцать Бесконечность, - сказал он. -  И  держи  свои
разбойные ручонки подальше от мой нищенской чаши.
     Под взглядом просителя ему сделалось неуютно.
     - Я ВИДЕЛ БЕСКОНЕЧНОСТЬ, - сообщил незнакомец. - НИЧЕГО ОСОБЕННОГО.
     Святой человек огляделся вокруг.
      -  Не  будь  идиотом,  - сказал он. - Ты не мог видеть  Бесконечность.
Потому что она бесконечная.
     - А Я ВИДЕЛ.
     - Ну хорошо, и на что же она похожа?
     - ОНА СИНЯЯ.
      Святой  человек беспокойнно завозился. Все это было не  так,  как  оно
должно быть. Мгновенное прозрение Бесконечности, многозначительный толчок  в
направлении нищенской чаши - вот как оно должно быть.
     - Она черная, - пробормотал он.
      -  НЕТ,  - сказал незнакомец. - ТОЛЬКО КОГДА СМОТРИШЬ СНАРУЖИ,  НОЧНОЕ
НЕБО ЧЕРНО. НО ЭТО ПРОСТО КОСМОС. БЕСКОНЕЧНОСТЬ, КАК БЫ ТО НИ БЫЛО - СИНИЯ.
      - Я предполагаю, ты знаешь и звук, который получается при хлопке одной
ладонью? - спросил святой человек язвительно.
     - ДА. ХЛ. ОП ИЗДАЕТСЯ ДРУГОЙ.
      -  Ага!  Нет,  тут ты неправ! - сказал святой человек, возвращаясь  на
твердую почву. Он взмахнул тощей рукой. - Никакого звука,понял?
     - ЭТО НЕ ХЛОПОК. ЭТО ПРОСТО ВЗМАХ.
      -  Нет,  хлопок.  Я просто не использовал вторую руку.  Какой  оттенок
синего, кстати?
      -  ТЫ  ПРОСТО  МАХНУЛ РУКОЙ. Я БЫ НЕ НАЗВАЛ ЭТО СЛИШКОМ  ФИЛОСОФИЧНЫМ.
УТИНОЕ ЯЙЦО.
      Святой  человек  посмотрел  вниз,  в  долину.  Приближались  несколько
человек.  В  волосы  у  них были вплетены цветы и они  несли  что-то  весьма
напоминающее чашу риса.
     - ИЛИ, МОЖЕТ БЫТЬ, EAU DE NI".
      -  Послушай, сын мой, - проговорил святой человек поспешно. - Чего  ты
конкретно от хочешь? Нету у меня на тебя целого дня.
     -ЕСТЬ. БЛАГОДАРЯ МНЕ.
     - Чего ты хочешь?
     - ПОЧЕМУ ВЕЩИ ТАКОВЫ, КАКОВЫ ОНИ ЕСТЬ?
     - Нууу...
     - ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, ТАК?
     - Не со всей определенностью. Что касается всех вещей, то это же тайна,
понимаешь?
      Незнакомец  уставился  на святого человека,  отчего  у  того  возникло
ощущение, что его голова становится прозрачной.
     - ТОГДА Я ЗАДАМ ТЕБЕ ПРОСТОЙ ВОПРОС. КАК ЛЮДИ ЗАБЫВАЮТ?
     - Забывают что?
     - ВСЕ. ЧТО УГОДНО.
     - Это... э... это происходит само собой.
      Предполагаемые  последователи превратились в  ленту  на  горном  пути.
Святой человек торопливо подхватил свою чашу.
      - Предположим, что вот это твоя память, - сказал он, размахивая чашей.
-  Она  может вместить вот столько, так? Новые вещи прибывают, старые должны
вывалиться.
      -  НЕТ. Я ПОМНЮ ВСЕ. ВСЕ. ХЛОПАНИЕ ДВЕРЕЙ. ИГРУ СВЕТА В ВОЛОСАХ.  ЗВУК
СМЕХА. ШАГИ. КАЖДУЮ ДЕТАЛЬ. КАК БУДТО ЭТО  БЫЛО ТОЛЬКО ВЧЕРА. КАК БУДТО  ЭТО
БЫЛО ТОЛЬКО ЗАВТРА. ВСЕ. ТЫ ПОНИМАЕШЬ?
     Святой  человек склонил свою блестящую лысую голову.
      -  Традиционно,  -  сказал  он, - способы забывания  включают  в  себя
вступление  в  Клатчский  Иностранный Легион,  употребление  вод  нескольких
магических  рек  -  никто не знает, где их искать -  и  поглощение  огромных
объемов алкоголя.
     - АХ, ДА.
     - Но алкоголь истощает тело и отравляет душу.
     - ЗВУЧИТ НЕПЛОХО, НА МОЙ ВЗГЛЯД.
     - Учитель?
     Святой человек в раздражении обернулся. Последователи прибыли.
     - Минутку, ладно? Я беседую с...
     Незнакомец исчез.
       -   Но,   Учитель,  мы  преодолели  многие  мили  через...  -  сказал
последователь.
     - Заткнись на секунду, хорошо?
      Святой человек поднял руку и провел ею несколько раз в воздухе. Что-то
пробормотал про себя.
      Последователи обменялись взглядами. Такого они не ожидали. Наконец  их
предводитель потерял терпение.
     - Учитель...
      Святой  человек  обернулся  и  хватил его  по  уху.  Звук  определенно
напоминал хлопок.
      -А! Я понял! - воскликнул святой  человек , - Итак, что я могу сделать
для...
     Тут он замер, поскольку его уши догнал мозг.
     - А что он, собственно, имел в виду, когда говорил - люди?

      В  задумчивости Смерть шагал через холм туда, где его  огромная  белая
лошадь безмятежно любовалась видами.
     Он сказал ей:
     - УБИРАЙСЯ.
      Лошадь  осторожно  осмотрела его. Она была гораздо  умнее  большинства
лошадей,  хотя  это  и не такое уж значительное достижение.  Она,  казалось,
сознавала, что с хозяином что-то не то.
     - МОЖЕТ, Я ЕЩЕ ВЕРНУСЬ, - сказал Смерть.
     И исчез.

      В  Анк-Морпорке не было дождя. И это весьма удивило Импа. Кроме  этого
его  удивила скорость, с которой у него кончились деньги. Он уже потерял три
доллара  и двадцать семь пенсов. Потерял он их, положив в свою чашу, которую
ставил  перед  собой, когда играл - из тех же соображений, из каких  охотник
использует подсадку чтобы приманить уток. В следующий раз, когда он заглянул
в  чашу,  она  была  пуста. Люди приходят в Анк-Морпорк в поисках  удачи.  К
несчастью, другие люди приходят сюда за тем же.
     И людям, казалось, не нужен был бард, даже выигравший омелу и столетнюю
арфу на Большом Эйстеддфоде в Лламедосе.
      Он  выбрал  место на одной из главных площадей, настроился и  заиграл.
Никто  не  обратил на него ни малейшего внимания, разве что иногда  толкали,
проходя  мимо,  чтобы освободить дорогу и, по всей видимости, подрезать  его
чашу.
     Наконец, когда он уже засомневался в правильности своего решения вообще
сюда являться, рядом с ним остановились стражники.
     - Это он на арфе играет, Шнобби, - заметил один, оглядев Импа.
     - На лире.
      -  Нет, клянусь тебе, что... - толстый стражник нахмурился и посмотрел
вниз.
      - А, ты ждал всю жизнь, когда можно будет это сказать, так, Шнобби ? -
спросил он, - Держу пари, ты родился с надеждой, что в один прекрасный  день
кто-нибудь скажет "Это арфа" и тогда ты сможешь сказать - "Лира", в  расчете
на то, что получится каламбур или игра слов. Ну-ну. Ха-ха!.
     Имп перестал играть. В этих обстоятельствах продолжать было невозможно.
     -Это в самом делле арфа, - сказал он. - Я выигралл ее на...
      -  А,  так  ты  из Лламедоса, верно? - спросил толстый стражник.  -  Я
догадался по твоему акценту. Очень музыкальные люди, эти лламедосцы.
      -  А  по мне звучит, как будто горло полощут гравием, - заявил второй,
которого назвали Шнобби. - Лицензия у тебя есть, приятель?
     - Ллицензия? - переспросил Имп?
      -  Очень  они строгие насчет лицензий, в Гильдии Музыкантов, -  сказал
Шнобби.  - Если они поймают тебя играющим без лицензии, они отберут  у  тебя
инструмент и засунут...
     -Ну-ка, ну-ка, - сказал караульный, - хватит пугать парня.
      -  Скажем  так: если ты играешь на флейте, тебя ждет не слишком  много
удовольствия, - сказал Шнобби.
      -  Но  истинно  говорю  вам  - музыка свободна,  как  воздух  и  небо,
размыслите, - сказал Имп.
     - Нет, только не здесь. Послушай совет, дружище, - сказал Шнобби.
     - Я никогда не слышал о Гилльдии Музыкантов, - сказал Имп.
     - Это на Тин Лид Элли, - сказал Шнобби, - Если хочешь быть музыкантом -
вступай в Гильдию.
      Имп  был  вскормлен  в  повиновении законам. Лламедосцы  исключительно
законопослушны.
     - Мне доллжно направится прямо туда, - заявил он.
     Стражники смотрели, как он удаляется.
     - Одет в ночную рубашку, - заметил капрал Шноббс.
      -  Одеяние  барда,  Шнобби, - сказал сержант Колон. Стражники  побрели
дальше. - Очень бардические, эти лламедосцы.
     - Как много ты дашь ему, сержант?
      Колон  рассек  воздух  резким  размашистым  жестом,  как  будто  делая
рискованную ставку.
     - Два - три дня, - сказал  он.
      Они обогнули корпус Незримого Университета и двинулись легкой походкой
по  Задам,  пыльной тихой улочке с небольшим движением и торговлей,  которая
ценилась  у  Стражи  как  место,  где можно затаится,  выкурить  сигарету  и
воспарить в сферы чистого разума.
     - Ты знаешь, что такое лосось, сержант? - спросил Шнобби.
     - Да, я осведомлен об этой рыбе, да.
     - Знаешь, ее еще продают ломтиками в банках.
     - Что ж, исходные данные я понял.
      -  Ну-у-у,  так.  Вот  каким  образом все ломтики  оказываются  одного
размера? Лосось-то делается тоньше с обоих концов!
     - Небезынтересное наблюдение, Шнобби. Я полагаю...
      Сержант  остановился и уставился через улицу. Капрал Шноббс  проследил
направление его пристального взгляда.
      -  Эта  лавка... - сказал Колон, - эта лавка вон там... Была  она  там
вчера?
      Шнобби  посмотрел на облупленную вывеску, маленькое,  инкрустированное
грязью оконце, хлипкую дверь.
     - Всяко, - сказал он, - она всегда тут была. Многие годы уже.
      Колон  пересек  улицу  и поскреб грязь на окне.  Темные  формы  смутно
вырисовывались во мраке.
      -  Да, верно, - пробормотал он.  - Я имел в виду... Ээ... Была ли  она
тут вчера многие годы назад?
     - Ты в порядке, сержант?
     - Пошли, Шнобби, - сказал сержант , удаляясь так быстро, как толко мог.
     - Куда, сержант?
     - Куда угодно, только прочь отсюда.
     Нечто из темных глубин магазинчика наблюдало, как они уходят.

      Имп уже успел повосхищаться зданиями Гильдий: величественным фронтоном
Гильдии  Убийц,  роскошной  колоннадой Гильдии Воров  и  дымящейся,  но  по-
прежнему  впечатляющей  ямой  там,  где до  вчерашнего  дня  стояла  Гильдия
Алхимиков. И потому весьма огорчительно было узнать, что Гильдия Музыкантов,
когда он наконец нашел ее, не имела никакого здания.
     Она была просто кучкой халуп на задах парикмахерской.
      Имп  уселся  в комнатке с коричневыми стенами и стал ждать.  На  стене
перед  ним обнаружилось предупреждение: "Для собственного же комфорта ВЫ  НЕ
БУДЕТЕ  КУРИТЬ!".  Имп не курил никогда в жизни. Повсюду  в  Лламедосе  было
слишком мокро для этого.
     Однако сейчас он неожиданно ощутил настоятельное желание попробовать.
      Кроме  него  в  комнате  находились тролль и  гном,  и  он  не  ощущал
непринужденности в их компании.
     Они пристально разглядывали его. Наконец, гном спросил:
     - А ты не эльф?
     - Я? Нет!
     - Ты выглядишь здорово по-эльфийски из-за этих твоих волос.
     - И все же я никакой не элльф! Честное сллово!
     - Ты откудова? - спросил тролль.
     - Лламедос, - ответил Имп.
      Он  закрыл  глаза.  Он знал, что тролли и гномы традиционно  делают  с
людьми,  заподозренными  в  том,  что они эльфы.  Такое,  что  даже  Гильдии
Музыкантов было бы чему поучиться.
      -  Чо  ты  тут  забыл? - спросил тролль. Глаза его были закрыты  двумя
большими квадратами темного стекла, скрепленными проволочной рамкой, которая
цеплялась за уши.
     - Это арфа. Догадайся.
     - А! Играешь на ней, значит?
     - Да.
     - Друид, что ли?
     - Нет!
       Некоторое  время  царила  тишина,  пока  мысли  у  тролля  в   голове
выстраивались в новом порядке.
      -  А  в  этой  своей ночнушке выглядишь точно как друид,  -  громыхнул
наконец   он.
     Гном, сидящий по другую сторону от Импа, захихикал.
      Друидов  тролли  тоже не любят. Всякий разумный вид, проводящий  много
времени  в  неподвижных,  камнеподобных позах,  становится  объектом  добычи
других  разумных  видов,  которые  катят его  представителей  на  катках  за
шестьдесят  миль, чтобы там закопать по колени в землю в своих  кругах.  Все
это служит серьезным поводом для обид.
      - В Лламедосе так одеваются все подряд, понимаешь? - сказал Имп, - И я
не друид! Я - бард! Я вообще не выношу буллыжников!
     - Опс! - сказал гном тихонько
      Тролль смерил Импа взглядом, медленно, не торопясь. Потом он сказал, и
в голосе его не было специфического оттенка угрозы:
     - Недавно в городе, а?
      -  Толлько-толлько прибылл, - ответил Имп. Да я еще и дверь не открыл,
подумал он, а меня сейчас разотрут в кашу.
      - Небольшой совет. То, что тебе надо знать. Я даю его тебе просто так,
ни  за что. В этом городе "булыжник" обозначает тролля. Скверное слово,  его
используют  глупцы.   Если  ты  называешь  тролля  булыжником,  значит,   ты
собираешься  провести какое-то время в поисках собственной головы.  Особенно
если твои патлы выглядят по-эльфийски. Это чисто совет, потому как ты бард и
лабаешь музыку, как и я.
      -  Точно!  Бллагодарю! О да! - воскликнул Имп,  качающийся  на  волнах
облегчения.
      Он схватил арфу и извлек несколько нот. Это слегка разрядило атмосферу
в комнате. Всем известно,  что эльфы совершенно неспособны к музыке.
      - Лайас Блюстоун, - сказал тролль, выдвигая из себя нечто массивное, с
пальцами.
      -  Имп-и-Селлайн, - ответил Имп. - В общем, никогда  не  имелл  ничего
общего с работами по камню, вот что я хотелл сказать.
      Маленькая,  узловатая  рука, которая оказалась  собственностью  гнома,
ткнула Импа с другой стороны. Он обернулся. Гном был маловат даже для гнома.
На коленях у него лежала большая бронзовая труба.
     - Глод сын Глода, - представился он. -  А ты, значит, играешь на арфе.
      -  На  чем угодно, на что натянуты струны, - ответил Имп, - но арфа  -
короллева среди инструментов, воистину!
     - А я могу что дуть во что угодно, - сообщил Глод.
      -  Правда? - Имп заколебался в поисках уместного ответа. - Ты, доллжно
быть, весьма популлярен.
     Тролль опрокинул здоровую кожаную сумку.
     - Это на чем я играю, - пояснил он.
      Несколько больших круглых камней раскатились по полу. Лайас  подхватил
один и щелкнул по нему ногтем. Раздался бам.
     - Музыка, исполлняемая на камнях? - спросил Имп. - Как вы называете ее?
      -  Мы  называем  ее Грухауга. - ответил Лайас. - Что  значит:  Музыка,
исполняемая на камнях.
     Все камни были разного размера и покрыты насечками.
     - Можно мне? - спросил Имп.
     - Сделай одолжение.
     Имп выбрал маленький камень и щелкнул по нему - бом. Второй, поменьше -
бинг.
     - Как ты играешь на них? - спросил Имп.
     - Колочу по ним по всем.
     - А потом?
     - Что ты имеешь в виду - а потом?
     - После того, как ты ударишь по всем камням, чты ты делаешь?
      -  Колочу  по  ним  по всем опять, - ответил Лайас, ударник  до  мозга
костей.
     Дверь во внутреннюю комнату открылась и остроносый мужчина уставился на
них.
     - Вы вместе? - протрещал он.


      Между тем упомянутая в легенде река, капля воды из которой отнимает  у
человека память, существует на самом деле.
      Многие люди полагают, что это река Анк, воду из которой можно пить,  а
можно вырезать ножом и жевать. Эта вода, возможно, лишит человека памяти;  и
уж  наверняка  из-за нее с человеком произойдет много всего такого,  что  он
потом не сочтет возможным вспоминать.
      На  самом же деле совсем другая река способна на этот фокус с памятью.
Но  с  ней  есть  небольшая  загвоздка. Никто  не  может  сказать,  где  она
проткекает,  поскольку всякий, кому удалось отыскать  ее,  забывал  об  этом
самым превосходным образом.
     Смерть занялся другими возможностями.

      -  Семьдесят  пять долллларов? - воскликнул Имп, - просто за то, чтобы
играть музыку?
      -  Двадцать  пять  долларов регистрационный взнос, двадцать  процентов
членских взносов и пятнадцать долларов - добровольный обязательный ежегодный
взнос в Пенсионный Фонд, - объяснил мистер Клит, секретарь Гильдии.
     - Но у нас нет столько денег!
      Секретарь пожал плечами, дав понять, что у мира много проблем и эта  -
одна из них, но это проблемы мира, а не секретаря.
      -  Но мы, возможно, сможем запллатить, когда подзаработаем немного,  -
предложил  Имп слабым голосом, - еслли бы вы, допустим, позволлилли  бы  нам
неделлю илли две...
      -  Я  не  могу позволить вам играть, пока вы не вступите в Гильдии,  -
ответил мистер Клит.
     - Но мы не сможем вступить в Гильдию, пока не поиграем, - сказал Глод.
     - Именно так, - ответил мистер Клит весело.- Хат. Хат. Хат.
      Это  был  странный смех - совершенно невеселый и неуловимо птичий.  Он
очень  подходил своему владельцу, которого вы могли бы получить, выделив  из
чего-то в янтаре окаменевший генетический материал и нарядив его в костюм.
     Лорд Витинари потворст