краткую  дугу  в  воздухе  и  робко,  словно
извиняясь, шлепнулся в чашу визиря. Быстрым движением  ухватив  его,  визирь
уравновесил раздутого угря на палочке, приготовив таким образом для  второго
захода.
   - Может быть, в обычных случаях это и так, о Нефритовая Река Мудрости, но
я, именно я конкретно, не могу поставить себя на один уровень с императором,
которого люблю как собственного сына с того самого момента, как безвременная
смерть его покойного отца постигла. Посему кладу сие скромное  приношение  к
твоим ногам.
   Глаза присутствующих проследили за третьим  полетом  злосчастного  органа
над ковром. Но император выхватил опахало и с великолепной  точностью  отбил
нападение, так что деликатес с силой противотанковой гранаты влетел  обратно
в чашу визиря, окатив близсидящих фонтаном вареных водорослей.
   - Кто-нибудь съешьте это, а? - прокричал Мор,  никем  не  слышимый.  -  Я
тороплюсь!
   - Ты  воистину  самый  внимательный  из  слуг,  о  Преданный  И  Воистину
Единственный, Сопровождавший Моего Покойного Отца, А Также Дедушку Во  Время
Перехода. Посему я повелеваю, чтобы наградой  тебе  стало  это  редчайшее  и
вкуснейшее из лакомств.
   Визирь  неуверенно  потыкал  палочкой  блюдо,  затем  посмотрел  на  лицо
императора. Тот  улыбался.  Весело  и  ужасно.  Визирь  замялся,  придумывая
подходящий повод.
   - Увы, похоже, я уже съел слишком много... - начал было он, но  император
замахал руками, заставив его замолчать.
   - Бесспорно, блюдо нуждается в  подходящей  приправе,  -  произнес  он  и
хлопнул в ладоши.
   Стена у него за спиной распоролась сверху донизу,  и  сквозь  нее  прошла
четверка Небесных Стражей. При этом  трое  из  них  воинственно  размахивали
мечами кандо, а четвертый торопливо пытался проглотить горящий бычок.
   Чаша выпала из рук визиря.
   - Вернейший из моих слуг считает, что у него в желудке не осталось  места
для последнего глотка, - произнес император. - Бесспорно, можно  исследовать
его желудок и проверить, правда ли это. Почему у этого человека идет дым  из
ушей?
   - Жаждет действий, о  Небесная  Высота,  -  поспешил  объяснить  сержант.
Боюсь, остановить его невозможно.
   - В таком случает пускай возьмет нож  и...  У  визиря,  видимо,  все-таки
проснулся аппетит. Прекрасно.
   Воцарилось  абсолютное  молчание.  Щеки  визиря  ритмично  вздувались   и
опадали. Затем, давясь, он сделал глоток.
   - Очень вкусно, - вымолвил он. - Превыше всяких похвал. Воистину это пища
богов, а сейчас прошу прощения...
   Распрямив сложенные ноги, он сделал движение, как будто собираясь встать.
На лбу у него заблестели маленькие бисеринки пота.
   - Ты желаешь оставить нас? - вопросительно поднял брови император.
   - Неотложные государственные дела, о Воплощение Проницательности...
   -  Оставайся  на  месте.  Слишком  быстрое  движение  после  еды   вредит
пищеварению, - произнес император, на что стражи ответили  дружными  кивками
согласия. -  Кроме  того,  сейчас  нет  никаких  не  терпящих  отлагательств
государственных дел, если только ты не ведешь речь  о  тех,  что  в  красном
пузырьке с надписью "Противоядие", что в черном лакированном  шкафчике,  что
на циновке в твоих покоях, о Светильник Полуночного Масла.
   В ушах у визиря зазвенело. Его лицо начало синеть.
   - Вот видите? - сказал император.  -  Активная  деятельность  на  тяжелый
желудок  всегда  приводит  к  неприятным  последствиям.  Пусть  известие   о
случившемся быстро облетит страну, достигнет самых отдаленных ее уголков.
   Пусть люди извлекут урок из твоего горького опыта.
   - Я... должен... поздравить тебя... Воплощение Такой...  Заботливости,  с
этими словами визирь обрушился на чашу с вареными мягкопанцирными раками.
   - У меня был отличный учитель..
   - ВЫ ПОЧТИ УЛОЖИЛИСЬ, произнес Мор и взмахнул мечом.
   Секундой спустя душа визиря встала с ковра и смерила Мора взглядом.
   - Кто ты такой, варвар? - резко спросил он, - СМЕРТЬ.
   - Но не моя, - с твердой уверенностью в голосе  возразил  визирь.  -  Где
Черный Небесный Дракон Огня?
   - ОН НЕ СМОГ ПРИЙТИ, - объяснил Мор.
   Сзади, за душой визиря, в воздухе формировались неясные  тени.  Некоторые
из  них  были  облачены  в  императорские  одежды,  но  было  много  других,
теснившихся сзади и напиравших. И у всех теней был такой вид, как будто  они
ждут не дождутся поприветствовать новоприбывшего в стране мертвых.
   - По-моему, тут несколько человек хотят с тобой пообщаться... -  с  этими
словами Мор заторопился прочь.
   Дойдя до коридора, он услышал дикий вопль визиря...
   Изабель терпеливо стояла возле Бинки, которая  как  раз  вкушала  поздний
обед, состоящий из пятисотлетнего дерева банзай.
   - Один готов, - сообщил Мор, взбираясь в седло. - Поехали. У меня  плохое
предчувствие насчет следующего, и у нас не так уж много времени.

***

   Альберт  материализовался   в   самом   центре   Незримого   Университета
фактически, в той же самой точке пространства, в которой  покинул  этот  мир
почти две тысячи лет назад.
   Издав удовлетворенное бурчание, он стряхнул с плаща несколько пылинок.
   Внезапно он ощутил, что за ним наблюдают, и,  подняв  взгляд,  обнаружил,
что ворвался в существование под строгим каменным взором себя самого.
   Поправив пенсне, он неодобрительно воззрился на прикрученную  шурупами  к
пьедесталу бронзовую табличку, гласившую:
   "Альберто Малих, Основатель Этого  Университета.  1222  -  1289  гг.  Нам
Больше Не Увидеть Его Светлый Лик".
   "С предсказаниями вы сели в лужу", - подумал он. И если уж они так высоко
его ставят, то могли бы, по крайней мере, нанять приличного скульптора. Этот
сляпал подлинное безобразие. Нос вообще не  похож.  А  это,  надо  полагать,
следует называть ногой? Кроме того, студенты повырезали на ней  свои  имена.
Не говоря уже о том, что такую шляпу он не одел бы  даже  через  свой  труп.
Разумеется, если бы это зависело только от него, дело вообще не дошло бы  до
трупа.
   Альберт направил на мерзкую штуковину удар октариновой  молнии  и  злобно
ухмыльнулся, когда статуя, взорвавшись, разлетелась в пыль.
   - Вот так, - обратился он к Плоскому миру в целом. - Я вернулся.
   Легкое покалывание ожившей магии  ручейком  протекло  по  руке  и  зажгло
теплое сияние в его сознании. Как он тосковал по ней все эти годы...
   Звук взрыва встревожил волшебников. Торопясь, они набежали через  большие
двойные двери и с самого начала пришли к неверному выводу.
   Перед ними стоял опустевший пьедестал. Надо всем витало облако  мраморной
пыли. И прямо из него, бормоча себе под нос, широким шагом выступил Альберт.
   Волшебники в задних рядах начали как можно быстрее и  бесшумнее  покидать
помещение. Среди них не было ни одного, кто бы за  свою  веселую  юность  не
надел на голову старого Альберта предмет общественного пользования  спальни,
не вырезал свое имя на какой-нибудь из холодных анатомических деталей статуи
или не пролил пиво на пьедестал. Хуже  того,  во  время  Развеселой  Недели,
когда вино лилось рекой, дорога до  уборной  казалась  слишком  долгой.  Чем
ползти туда спотыкаясь, лучше... В те времена  эти  шутки  выглядели  весьма
забавно. Внезапно они перестали казаться таковыми.
   Только двое остались, чтобы принять на  себя  удар.  Один  -  потому  что
запутался  мантией  в  двери,  а  второй  -  потому  что   был,   вообще-то,
человекообразой обезьяной и человеческие дела его особо не напрягали.
   Альберт сгреб за шиворот пытающегося уйти сквозь  стену  волшебника.  Тот
пронзительно завопил.
   - Хорошо, хорошо, я все признаю! Я был пьян тогда, поверь мне, я не знал,
что делаю, ох, сожалею, всей душой каюсь...
   - Слушай, о чем ты тут болтаешь? - полюбопытствовал искренне  озадаченный
Альберт.
   - ... так сожалею, если бы я только мог объяснить тебе, как я сожалею, мы
бы...
   -  Прекрати  молоть  чушь!  -  Альберт  бросил   взгляд   на   маленького
орангутанга, который ответил ему теплой  дружелюбной  улыбкой.  -  Как  тебя
зовут?
   - Да, сэр, я перестану, сэр, прямо сейчас, больше никакой чепухи,  сэр...
Ринсвинд, сэр.
   Помощник библиотекаря, если не возражаете.
   Альберт  смерил  его  взглядом  с  ног  до  головы.  Человечек   выглядел
несчастным и потрепанным. Он походил на приготовленный  для  стирки  предмет
одежды. Вот до какого плачевного состояния дошло волшебство, решил  Альберт,
с этим надо что-то делать.
   -  И  что  же  это  за  библиотекарь,  который  взял  тебя  в  помощники?
раздраженно осведомился он.
   - У-ук.
   Что-то, похожее на теплую мягкую кожаную перчатку, попыталось  взять  его
за руку.
   - Обезьяна! В моем Университете!
   - Орангутанг, сэр. Прежде  он  был  волшебником,  но  попался  в  ловушку
какой-то магии, сэр, теперь он не позволяет нам себя уволить, к тому  же  он
единственный, кто знает расположение всех книг, - принялся с жаром объяснять
Ринсвинд. - Я слежу, чтобы ему вовремя  поставляли  бананы,  -  добавил  он,
чувствуя, что требуются какие-то дополнительные объяснения.
   Альберт посмотрел на него испепеляющим взором.
   - Заткнись.
   - Затыкаюсь прямо сейчас, сэр.
   - И скажи мне, где Смерть.
   - Смерть, сэр? - переспросил Ринсвинд, прислоняясь к стенке.
   - Высокий, похож на скелет, синие глаза, шествует, ГОВОРИТ ВОТ ТАК...
   Смерть? Не видел его в последнее время?
   Ринсвинд сглотнул.
   - В последнее время нет, сэр.
   - Ну а мне он нужен. Этой чепухе надо положить конец. Я намерен  положить
ей конец сейчас, понятно? Я хочу, чтобы восемь старших волшебников собрались
здесь, на этом самом месте. Чтобы через полчаса  они  были  здесь,  со  всем
оборудованием, необходимым  для  проведения  Обряда  АшкЭнте,  надеюсь,  это
понятно? Не скажу, чтобы твой вид внушал  мне  большую  уверенность.  Жалкая
кучка протирателей штанов - вот вы кто. И хватит цепляться за мою руку!
   - У-ук.
   - А я сейчас направляюсь в пивную, - отрезал  Альберт.  -  В  ваше  время
где-нибудь продается мало-мальски приличная ослиная моча?
   - Есть "Барабан", сэр.
   - "Порванный Барабан?" На Филигранной улице? Все еще стоит?
   -  Ну,  время  от  времени  у  него  меняют  название  и   до   основания
перестраивают, но место, само место, э-э, на этом самом месте уже много лет.
   Я так думаю, в горле у вас порядком пересохло, а, сэр? - полюбопытствовал
Ринсвинд с чуть заметным оттенком товарищеского понимания.
   - Что ты можешь об этом знать? - резко произнес Альберт.
   - Абсолютно ничего, сэр, - с готовностью согласился Ринсвинд.
   - Ну так я отправляюсь в "Барабан". Полчаса, не забывай. И если, когда  я
вернусь, они не будут ждать меня здесь... короче, им лучше быть здесь!
   Окруженный  облаком  мраморной  пыли,  он  покинул  помещение,   подобный
разъяренному шторму.
   Ринсвинд проследил за его отбытием. Библиотекарь взял волшебника за руку.
   - И знаешь, что во всем этом самое худшее? - произнес Ринсвинд.
   - У-ук?
   - Я ведь тоже мог на него наорать.

***

   А тем временем Альберт сидел в "Залатанном Барабане" и остервенело спорил
с  хозяином   по   поводу   содержания   пожелтевшей   таблички,   тщательно
передававшейся от отца к сыну, пережившей одно цареубийство, три гражданских
войны, шестьдесят один крупный пожар, четыреста девяносто ограблений и более
пяти тысяч кабацких драк и по-прежнему гласившей, что Альберто Малих  должен
заведению три медных монеты плюс  процент.  На  данный  момент  общая  сумма
достигла астрономической  цифры,  равной  стоимости  содержимого  крупнейших
сокровищниц Плоского мира. Это лишний раз доказывает, что анкский торговец с
неоплаченным счетом обладает памятью,  способной  заставить  заморгать  даже
слона...
   А тем временем Бинки неслась над огромным, таинственным  континентом  под
названием Клатч.
   Барабанный  бой  сотрясал  зловонные,   тенистые   джунгли,   и   колонны
завивающегося барашками  тумана  поднимались  от  невидимых  миру  рек,  под
поверхностью которых прятались безымянные существа, высматривая, не пробежит
ли мимо потенциальный ужин.
   - С сыром больше не осталось, тебе придется есть с ветчиной,  -  сообщила
Изабель. - Что это там за свет?
   - Световые Дамбы, - ответил Мор. - Мы приближаемся. - Вытащив из  кармана
песочные часы, он оценил уровень песка. - Но все  еще  недостаточно  близки,
черт побери!
   Световые Дамбы лежали в сторону Пупа по отношению к направлению  движения
Бинки. Они походили на водоемы света и именно таковыми и являлись.
   Некоторые из населяющих местность  племен  соорудили  в  пустынных  горах
зеркальные  стены  с  целью  накапливания  дневного,  медленного  и  немного
тяжелого света  Плоского  мира.  Собранный  свет  использовался  в  качестве
валюты.
   Бинки скользила над кострами кочевников и безмолвными болотами реки Цорт.
Впереди,  окаймленные  лунным  сиянием,   начали   вырисовываться   знакомые
очертания.
   - Пирамиды Цорта в лунном свете! -  чуть  не  задохнувшись  от  восторга,
воскликнула Изабель. - Как романтично!
   - ПОСТРОЕННЫЕ НА КРОВИ ТЫСЯЧ РАБОВ, - заметил Мор.
   - Пожалуйста, не надо.
   - Я извиняюсь, но практическая сторона дела такова, что эти...
   - Хорошо, хорошо, ты все мне доказал, - раздраженно фыркнула Изабель.
   - Требуется масса усилий, чтобы похоронить мертвого короля, - сказал Мор,
когда  они  описывали  круг  над  одной  из  менее  высоких  пирамид.  -  Их
нашпиговывают консервантами, чтобы тела дотянули до следующего мира.
   - И как, срабатывает?
   - Не заметно, чтобы срабатывало. - Мор перегнулся через  шею  Бинки.  Там
внизу факелы, - добавил он. - Держись.
   От состоящей из пирамид улицы вилась процессия, во  главе  которой  сотня
истекающих потом рабов несла гигантскую статую Оффлера, Бога-Крокодила.
   Бинки,  никем  не  замеченная,  проскакала  над  процессией  и  совершила
идеальное приземление на четыре копыта на утрамбованном песке поблизости  от
входа в пирамиду.
   - Еще одного замариновали, - заметил Мор.
   Он опять внимательно рассмотрел в лунном свете песочные  часы.  Они  были
довольно  простыми,  без   каких-либо   изысков,   обычно   указывающих   на
принадлежность обладателя к сильным мира сего.
   - Не может быть, чтобы это был он, - произнесла Изабель. - Не  живьем  же
их маринуют?
   - Надеюсь, что нет, потому что я читал, что прежде  чем  забальзамировать
умершего, его вскрывают и удаляют...
   - Я не хочу этого слышать.
   - Все мягкие куски, - как-то неубедительно завершил Мор. - На тот случай,
если маринад не сработает. Только представь, каково это расхаживать без...
   - Короче, это не тот, кого ты  должен  забрать,  -  громко  прервала  его
Изабель. - В таком случае, кто нам нужен?
   Мор повернулся к темному входу. Пирамиду не запечатают до рассвета, чтобы
дать возможность душе умершего короля покинуть ее. Она выглядела глубокой  и
не  предвещающей  ничего  хорошего  пещерой,   предназначенной   для   целей
значительно  более  ужасных,  нежели  поддержание  лезвия  бритвы  в  остром
состоянии.
   - Давай выясним, - предложил он.

***

   - Тревога! Он возвращается!
   Восемь самых старых  волшебников  Незримого  Университета  выстроились  в
ломаную линию. Они  то  и  дело  ерзали,  разглаживали  бороды  -  в  общем,
предпринимали безуспешные попытки придать себе более презентабельный вид.
   Задача была не из легких. Их выдернули из рабочих кабинетов, оторвали  от
послеобеденного бренди у теплого камелька или тихих  размышлений  под  шалью
где-нибудь  в  уютном  кресле.  Потому  всех  их  терзали  чувства   крайней
обеспокоенности  и  растерянности.  То  и  дело  волшебники  поглядывали  на
опустевший пьедестал.
   Только одно существо способно было бы повторить выражение их лиц. И таким
существом мог бы стать голубь, не только услышавший о том, что лорд  Нельсон
сошел со своего постамента, но еще и ошарашенный известием, что лорда видели
покупающим двенадцатизарядный револьвер и к нему ящик патронов.
   - Он идет по коридору! - прокричал Ринсвинд и нырнул за колонну.
   Собравшиеся маги как завороженные  смотрели  на  большие  двойные  двери,
точно ожидая, что те вот-вот взорвутся. И это показывает, насколько  развита
была в  них  способность  к  предвидению,  потому  что  двери  действительно
взорвались. На волшебников пролился дождь дубовых щепок размером со спичку.
   Невысокая тонкая фигура стояла, четко выделяясь на фоне  света.  В  одной
руке фигура держала дымящийся посох. В другой - маленькую желтую жабу.
   - Ринсвинд! - грозно воззвал Альберт.
   - Сэр!
   - Возьми эту штуку и избавься от нее. Жаба переползла на руку  Ринсвинда.
Ее блестящие круглые глаза горестно посмотрели на него.
   - Это был последний раз, когда чертов хозяин таверны  осмелился  покатить
бочку на волшебника, - с гордым удовлетворением произнес Альберт. -  Похоже,
стоит отлучиться на несколько сотен лет,  и  люди  в  этом  городе  внезапно
начинают воображать, что можно перечить волшебникам, а?
   Один из старших волшебников что-то промямлил.
   - Что там за вяканье? Кто это был, говори громко!
   - Как казначей  Университета,  я  должен  сказать,  мы  всегда  проводили
политику добрососедства и уважения  к  общественности  города,  -  промямлил
волшебник, избегая буравящего взгляда Альберта.  На  совести  у  него  лежал
вскрытый  горшок  с  общественными  деньгами  и,  в  качестве   отягощающего
обстоятельства, три сундука порнографических гравюр.
   Альберт не стал противиться естественной реакции на  это  утверждение.  У
него отвисла челюсть.
   - Почему? - спросил он.
   - Ну, э-э, чувство гражданской  ответственности...  мы  считаем  жизненно
важным являть собою пример-а-ааа!
   Волшебник  заколотил  ладонями  по  внезапно   воспламенившейся   бороде,
отчаянно пытаясь потушить огонь. Альберт опустил посох и  медленно  прошелся
взглядом по ряду волшебников.
   -   Кто-нибудь   еще   хочет   продемонстрировать   чувство   гражданской
ответственности? - осведомился он. - Добрые соседи тут есть еще? - Набрав  в
грудь воздух, он выпрямился в полный рост. - Бесхребетные  червяки,  вот  вы
кто! Я основал этот Университет не для того, чтобы вы одалживали всем подряд
газонокосилки! Какой вам смысл обладать силой, если вы не используете ее как
орудие власти? Человек не проявляет к вам уважения - вы не оставляете от его
чертового постоялого двора камня на камне! Чтоб ему и каштанов  было  не  на
чем зажарить! Вот как надо действовать! Понятно?
   Что-то вроде  тихого  вздоха  пронеслось  по  собранию  волшебников.  Они
печально уставились на жабу на руке Ринсвинда. Большинство из них во времена
юности прекрасно владели  искусством  пьянства.  Они  не  раз  надирались  в
"Барабане" до полной потери сознания. Конечно,  все  это  давно  прошло,  но
светлые воспоминания до сих пор согревали их сердца,  а  завтра  вечером  на
втором этаже "Барабана" должен был состояться ежегодный  официальный  банкет
(с ножами и вилками) Гильдии Купцов. Каждый из волшебников  восьмого  уровня
получил по пригласительному билету. Будут поданы жареный лебедь и  два  вида
винных бисквитов с кремом, а также будет произнесена масса  братских  тостов
"в честь наших уважаемых, нет, выдающихся гостей", и все  это  продлится  до
тех пор, пока не придет время для добровольных носильщиков - университетских
коллег - появиться с тачками  и  отвезти  лучших  представителей  магии  под
родные своды.
   Альберт  напыщенно  вышагивал  вдоль  ряда,  время  от  времени  тыкая  в
кого-нибудь посохом. Его душа пела и плясала. Вернуться обратно? Да никогда!
   Вот она - власть, вот она - жизнь; он бросил вызов старому трактирщику  и
плюнул ему в пустой глаз!
   - Клянусь Курящимся Зеркалом Гризма, здесь будут перемены!
   Те из волшебников, которые изучали историю, неловко  кивнули.  Все  опять
вернется на круги своя - к каменным полам, к подъемам  до  рассвета,  к  "ни
капли алкоголя ни при каких обстоятельствах" и к вызубриванию истинных имен,
пока мозги