кровь у него  кипела.  Эта  была  бешеная  энергия,
которая обычно просыпается поздним вечером и за которую вы бы  много  отдали
завтра днем. Но сейчас он чувствовал, что ему просто необходимо  предпринять
какие-то действия, иначе его мышцы лопнут от распирающей их жизненной силы.
   - Я хочу увидеть ее, - заявил он. - Если ты  не  можешь  ничего  сделать,
может, у меня что-то получится.
   - Ее комнату охраняет стража, - предупредил Кувыркс. - Я упомянул об этом
просто так, на всякий случай. Ни на  йоту  не  сомневаюсь,  что  это  ровным
счетом ничего не меняет.

***

   В Анк-Морпорке была полночь. Но  в  раскинувшемся  по  обе  стороны  реки
городе-гиганте единственная разница между ночью и днем  заключалась  в  том,
что ночью было темно. Магазины гудели от нахлынувших  волн  народа;  зрители
по-прежнему густо теснились  вокруг  арен  с  раздевающимися  проститутками;
производственные отходы бесконечной и древней войнымежду противоборствующими
бандами  тихонько  плыли  в  ледяных  водах  реки  с  привязанными  к  ногам
свинцовыми грузилами; торговцы разнообразными незаконными и даже нелогичными
развлечениями  усердно  занимались  своим  подпольным  бизнесом;  попрошайки
попрошайничали;  в  переулках,  разбрызгивая  вспышки  отраженного  лезвиями
звездного света, кипела дежурная  поножовщина;  астрологи  начинали  рабочий
день, а в Тенях заблудившийся ночной сторож зазвонил в  колокол  и  завопил:
"Двенадцать часов и все тих-хр-р-р..."
   Однако  в  Коммерческой  Палате  Анк-Морпорка  не  вызвало  бы   восторга
предположение, что единственное реальное различие между их городом и болотом
заключается в количестве ног у аллигаторов. И в самом деле, в городе имеются
свои районы для избранных. Они преимущественно располагаются на холмах,  где
есть надежда на дуновение ветерка. В этих районах ночи мягки и  благоуханны,
воздух насыщен ароматом цветущих цециллий и врудиолусов.
   В данную конкретную ночь город был  насыщен  еще  и  селитрой,  поскольку
отмечалась десятая годовщина вступления в должность  патриция  <Анк-Морпорк,
наигравшись с множеством различных форм  управления,  остановился  на  форме
демократии, известной как "Один Человек, Один Голос".  Тем  самым  Человеком
был  патриций;  ему  же  принадлежал  единственный  Голос.>.  На   торжества
подобного рода глава города обычно приглашал нескольких друзей  -  в  данном
случае на приглашение откликнулись пятьсот из них - и устраивал фейерверки.
   В дворцовых садах звучал смех и, время от времени, утробное,  порождаемое
страстью урчание. Вечер как раз вступил в ту интересную фазу, когда все  уже
выпили слишком много, но все же недостаточно, чтобы свалиться замертво.  Это
была та самая стадия, во время которой человек творит вещи, о которых  позже
вспоминает с алой краской стыда - например дует в бумажную пищалку и смеется
до тошноты.
   Фактически, около двух сотен гостей патриция сейчас были заняты тем,  что
спотыкались и пинались, претворяя в жизнь Танец Змеи, образчик своеобразного
морпоркского фольклора. Исполнителям надлежало надраться, ухватить за  талию
впереди стоящего и, образовав таким образом длинного суставчатого крокодила,
проскакать,  заливаясь  оглушительным  гоготом  и  совершая  непредсказуемые
повороты,  сквозь  как  можно  большее  количество   помещений,   желательно
содержащих бьющиеся предметы. При этом обязательно нужно вскидывать  ноги  в
неопределенном направлении в такт ритму танца (или, на худой конец,  в  такт
хоть какому-то ритму). Танцевали уже добрых  полчаса,  "змея"  проползла  по
всем комнатам во дворце и вобрала в  себя  двух  троллей,  повара,  главного
патрицианского мучителя, трех официантов,  случайно  подвернувшегося  нищего
попрошайку и ручного болотного дракончика.
   Где-то  в  середине  "змеи"  плясал  жирный  лорд  Дубиноуз  Щеботанский,
наследник прославленных Щеботанских поместий. На данный момент его  внимание
было целиком поглощено тонкими, вцепившимися ему в пояс, пальцами.
   Погруженный в алькогольную ванну мозг упорно выбулькивал сигналы тревоги.
   - Послушай, - позвал он через плечо, когда они в десятый  развеселый  раз
пошли огибать огромную кухню, - не так крепко, пожалуйста.
   - О, ПРОСТИ, РАДИ ВСЕХ БОГОВ.
   - Проехали, старина. Я тебя знаю?  -  осведомился  лорд  Дубиноуз,  делая
энергичный мах ногой в такт ухающему на весь дворец ритму.
   - ДУМАЮ, ВРЯД ЛИ. ОБЪЯСНИ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА, В ЧЕМ СМЫСЛ ЭТОГО ЗАНЯТИЯ?
   - Что? - прокричал лорд Дубиноуз, перекрывая звон брызнувших осколков,  -
это  кто-то  под  веселые  возгласы  всеобщего  одобрения  пнул  кабинет  со
стеклянными дверцами.
   - ЧТО  МЫ  ТАКОЕ  ДЕЛАЕМ?  повторил  вопрос  голос  с  ровной  интонацией
железного терпения.
   - Ты что, никогда раньше не бывал на вечеринках? Кстати, осторожно, здесь
стекло.
   - БОЮСЬ, Я НЕ РАЗОБРАЛСЯ В ВОПРОСЕ ДОСКОНАЛЬНО, КАК МНЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ.
   ЭТО ИМЕЕТ КАКОЕ-ТО ОТНОШЕНИЕ К СЕКСУ?
   - Нет, если только мы  не  начнем  забирать  покруче,  старина.  Если  ты
понимаешь, о чем я... - Его светлость  игриво  подпихнула  невидимого  гостя
локтем. - У-у-х, - восторженно произнес он.
   Оглушительный грохот впереди ознаменовал собой уход в небытие буфета  для
холодных закусок.
   - НЕТ.
   - Что?
   - НЕ ПОНИМАЮ.
   - Осторожно, крем, он скользкий.  Слушай,  это  просто  танец,  ясно?  Ты
делаешь это для веселья.
   - ДЛЯ ВЕСЕЛЬЯ.
   - Правильно. Дада, дада, да - брык! Воцарилась пауза.  Мгновение  тишины,
казалось, можно было пощупать.
   - КТО ТАКОЙ ЭТОТ ВЕСЕЛЬЕ?
   - Нет, веселье - это не кто, веселье - это то, что ты испытываешь.
   - ТАК МЫ ВСЕ ИСПЫТЫВАЕМ ВЕСЕЛЬЕ?
   - Мне казалось, что я испытывал, - в  тоне  его  светлости  чувствовалась
неуверенность. Голос у его уха вызывал смутное беспокойство; казалось, слова
поступают прямо в мозг лорда.
   - В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ ВЕСЕЛЬЕ?
   - Вот в этом!
   - ТАК ВЕСЕЛЬЕ - ЭТО КОГДА ТЫ ВЗБРЫКИВАЕШЬ НОГАМИ ЧТО ЕСТЬ СИЛ?
   - Частично и в этом. Брык!
   - И СЛУШАТЬ ГРОМКУЮ МУЗЫКУ В ЖАРКО НАТОПЛЕННЫХ КОМНАТАХ - ВЕСЕЛЬЕ?
   - Наверное.
   - А КАК ПРОЯВЛЯЕТСЯ ВЕСЕЛЬЕ?
   - В том, что... Слушай, или тебе весело, или  тебе  невесело.  Ты  просто
знаешь это, и вовсе ни к чему спрашивать меня, усек?  И  вообще,  откуда  ты
такой взялся? Ты из друзей патриция?
   - СКАЖЕМ ТАК,  Я  ЧУВСТВУЮ  В  НЕМ  РОДСТВЕННУЮ  ДУШУ.  У  МЕНЯ  ВОЗНИКЛА
ПОТРЕБНОСТЬ УЗНАТЬ ЧТО-ТО О ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ УДОВОЛЬСТВИЯХ.
   - Похоже, тебе много чего доведется узнать.
   - ДОГАДЫВАЮСЬ. ПОЖАЛУЙСТА, ИЗВИНИ МЕНЯ ЗА МОЕ ПЛАЧЕВНОЕ НЕВЕЖЕСТВО.
   ЕДИНСТВЕННОЕ, ЧЕГО Я ЖЕЛАЮ, ЭТО ЗНАТЬ. ВСЕ ЭТИ ЛЮДИ - ПОЖАЛУЙСТА,  СКАЖИ,
ОНИ ЧТО, ВЕСЕЛЯТСЯ?
   - Да!
   - В ТАКОМ СЛУЧАЕ, ЭТО ВЕСЕЛЬЕ.
   - Рад,  что  мы  наконец-то  разобрались.  Осторожно,  кресло,  -  как-то
невесело отрезал неприятно протрезвевший лорд Дубиноуз.
   Голос у него за спиной тихо произнес:
   - ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ ВЕСЕЛЬЕМ. ПИТЬ СЛИШКОМ МНОГО - ЭТО ВЕСЕЛО. МЫ ВЕСЕЛИМСЯ.
ОН ВЕСЕЛИТСЯ. ЭТО ВЕСЕЛЬЕ.
   - КАК ВЕСЕЛО.
   Следующий в цепочке ручной болотный дракончик патриция мрачно держался за
костлявые бедра и думал: "Стражники, не стражники, но когда мы  снова  будем
проходить мимо открытого окна, я, б..., так рвану, только меня и видели..."

***

   Кели выпрямилась, сидя на кровати.
   - Ни шагу больше! - крикнула она. - Стража!
   - Мы не смогли остановить его, - произнес  первый  стражник,  пристыженно
просовывая голову в проем между дверью и косяком.
   - Он просто толкнул дверь... - раздался голос второго, стоявшего с другой
стороны косяка.
   - К тому же волшебник сказал, что так и надо, а нам было велено слушаться
его, потому что...
   - Хорошо, просто прекрасно. Пусть люди гибнут,  это  никого  не  волнует,
раздраженно воскликнула Кели и  положила  арбалет  на  место,  на  столик  у
кровати, забыв, к сожалению, вытащить из него стрелу.
   Раздались щелчок, звук удара натянутой жилы о  металл,  свист  воздуха  и
стон. Стон исходил от Кувыркса. Мор крутнулся вокруг своей оси.
   - Ты в порядке? - спросил он. - Стрела попала в тебя?
   - Нет, - слабым голосом ответил Кувыркс. - Нет, не попала.  Как  ты  себя
чувствуешь?
   - Немного усталым. А почему ты спрашиваешь?
   - О,  просто  так.  Пустяки.  Сквозняков  нет?  Может,  небольшая  утечка
чувств?
   - Да нет, ничего такого. Почему ты спрашиваешь об этом?
   - О, ничего, ничего... - Кувыркс принялся рассматривать стену  за  спиной
Мора.
   - Даже мертвым покоя нет! - с горечью произнесла Кели. - Я думала,  когда
умираешь, в одном можно быть уверенной: тебе дадут выспаться ночью.
   Вид у нее был такой, как будто она вот-вот заплачет. С проницательностью,
удивившей его самого, Мор понял, что она сама это знает, а  посему  сердится
еще больше.
   - Честно говоря, это не вполне справедливо, - хмыкнул  он.  -  Я  пришел,
чтобы помочь. Разве не так, Кувыркс?
   -  Хм-м?  -  отозвался  Кувыркс,  обнаруживший,  что  стрела  застряла  в
штукатурке, и  разглядывающий  ее  с  глубоким  подозрением.  -  Ах  да.  Он
действительно пришел именно за этим. Хоть номер и не  пройдет.  Простите,  у
кого-нибудь найдется шнурок?
   - Помочь? - едко парировала Кели. - Помочь? Да если бы не ты...
   - Ты была бы по-прежнему мертва, - закончил Мор.
   Она смотрела на него, открыв рот.
   - Зато я не знала бы об этом, - наконец опомнилась она.  -  Знать  -  это
самое страшное.
   - По-моему, вам обоим  лучше  выйти,  -  произнес  Кувыркс,  обращаясь  к
стражникам, которые старались не отсвечивать. - Но это копье, будьте любезны
подать его сюда. Благодарю.
   - Послушай, -  сказал  Мор.  -  Там,  во  дворе,  меня  ждет  лошадь.  Ты
поразишься, какая она. Я могу отвезти тебя куда угодно.
   - Похоже, ты не очень хорошо разбираешься в монархии, - фыркнула Кели.
   Мор запнулся.
   - В каком смысле?
   - Она имеет в виду,  что  лучше  быть  мертвой  королевой  в  собственном
дворце, чем  живой  простолюдинкой  в  любом  другом  месте,  -  растолковал
Кувыркс. Воткнув копье в стену рядом  со  стрелой,  он  внимательно  смотрел
вдоль древка, словно примериваясь. - Это тоже  не  получится.  Центр  купола
приходится не на дворец, а на нее.
   - На кого? - голос Кели способен был сохранить молоко  свежим  в  течение
месяца.
   - На ее высочество, - автоматически поправился Кувыркс.
   Он продолжал смотреть вдоль древка, так что глаза у него сошлись в кучку.
   - Смотри же, не забывайся.
   - Я-то не забудусь, но дело не в этом, - сказал  волшебник.  Он  выдернул
стрелу из штукатурки и попробовал пальцем острие.
   - Но если ты останешься здесь, то умрешь! - воскликнул Мор.
   - В таком случае я покажу Плоскому миру, как способна умирать королева, -
произнесла Кели, при этом вид у нее был такой  гордый,  какой  только  может
быть, когда на вас надета розовая пижама.
   Мор присел на край кровати, упершись локтями в колени и  обхватив  голову
руками.
   - Я знаю, как способна умирать королева, -  пробормотал  он.  -  Королевы
умирают так же, как и все остальные. И некоторые из нас предпочли бы,  чтобы
этого не случилось.
   - Прошу прощения, я только хотел взглянуть на арбалет, - любезно  прервал
его Кувыркс. Он потянулся через них, чтобы достать оружие. - Не обращайте на
меня внимания.
   - Я встречу свою участь гордо, - продолжала твердить Кели, но сейчас в ее
голосе слышалась легчайшая, едва уловимая тень неуверенности.
   - Нет, не встретишь. Я знаю, о чем говорю. В этом нет ничего гордого.
   Ты просто умрешь.
   - Да, но сделать это можно по-разному. Я  умру  гордо,  подобно  королеве
Изириэль.
   Мор наморщил лоб. История была для него закрытой книгой.
   - Это кто такая?
   - Она жила в Клатче, у нее была куча любовников,  и  она  села  на  змею,
вставил Кувыркс, натягивавший в это время тетиву арбалета.
   - Она сделала это нарочно! Запутавшись в сетях любви!
   - Все, что я помню, это то, что она любила принимать  ванны  из  ослиного
молока. Забавная  вещь  -  история,  -  задумчиво  произнес  Кувыркс.  -  Вы
становитесь королевой, правите  тридцать  лет,  издаете  законы,  объявляете
войны народам, а в итоге вас вспоминают только потому, что от вас за  версту
несло кефиром и вас укусили в...
   - Она мой отдаленный предок, - отрезала Кели. - Я не желаю выслушивать  о
ней подобные вещи.
   - Не замолчать ли вам обоим и не послушать ли меня! - заорал Мор.
   Безмолвие опустилось, как саван. Затем  Кувыркс  тщательно  прицелился  и
выстрелил Мору в спину.

***

   Ночь,  отряхнувшись  от  первых  жертв,  двинулась  дальше.  Даже   самые
разгульные кутежи закончились. Их участники нетвердой походкой  разбредались
по домам, мечтая о своей (или о чьей-то) постели.  Это  были  простые  люди,
основная жизнедеятельность которых  приходится  на  дневное  время  суток  и
которые лишь на краткий миг сбросили с себя бремя мирских забот. Но вместе с
ними на улицы вышли истинные ночные жители.
   Они приступили к серьезной коммерции, взялись  за  дела,  которыми  можно
ворочать только под покровом мрака.
   В общем и целом ночная атмосфера в Анк-Морпорке не сильно  отличается  от
дневной. Разве что ножи сверкают чаще и откровеннее, да люди улыбаются реже.
   В Тенях царило безмолвие, нарушаемое периодическим свистом подающих  друг
другу сигналы воров да бархатистым шорохом  -  это  десятки  людей,  усердно
соблюдая тишину, вели свою частную жизнь.
   А в Ветчинном переулке только-только начинала разгораться знаменитая игра
Калеки Ва, игра в плавучие деньги. Несколько десятков облаченных  в  длинные
плащи с капюшонами фигур сгрудились, стоя на коленях или сидя на  корточках,
вокруг пятачка утрамбованной земли. На нем подпрыгивали три принадлежащих Ва
восьмигранных кости, своими отскоками  и  вращениями  создавая  у  прилежных
зрителей искаженное представление о статистической вероятности.
   - Три!
   - Глаза Ту фала, клянусь Ио!
   - Тут он тебя взял за задницу,  Торос!  Этот  парень  знает,  как  катать
кости!
   - СНОРОВКА...
   Торос М'Гук,  коротышка  с  плоским  лицом,  родом  варваров  Пупземелья,
обитатели которого прославились мастерством игры в  кости  (достаточно  было
двоих, чтобы ободрать, как липку, третьего), взял с земли кости и  посверлил
их взглядом. Он послал мысленное проклятие в адрес Ва, пользовавшегося среди
сведущих игроков не  менее  широкой  и  дурной,  такой  же,  как  у  Тороса,
известностью  за  свое  умение  подменять  кости,  пожелал   мучительной   и
безвременной кончины окутанному тенями игроку напротив  и  швырнул  кости  в
грязь.
   - Двадцать один! Трудненько побить!
   Ва  собрал  кости  и  передал  их  неизвестному.  Когда  тот   повернулся
вполоборота к Торосу, МТук увидел, как Ва слегка, ну  совсем  едва  заметно,
подмигивает. Торос испытал к Ва невольное уважение - даже он  чуть  было  не
пропустил смазанное движение обманчиво обгрызенных пальцев Ва - а  уж  ом-то
следил во все глаза.
   Вызывало некоторое смущение то, как кости загрохотали в руке  незнакомца.
Вылетев из нее, они выписали медленную дугу и раскинулись по земле. Двадцать
четыре точки смотрели на звезды.
   Некоторые из зрителей, более сведущие в неписаных законах уличной игры  в
кости, отодвинулись от незнакомца. Такая удача, когда имееешь дело с Калекой
Ва, может обернуться большой непрухой.
   Рука Ва сомкнулась вокруг костей со звуком, напоминающим щелчок затвора.
   - Все восьмерки, - выдохнул он. - Такая удача противоестественна.
   Толпу как рукой смело, остались только те ящикообразные мускулистые  типы
с не внушающими симпатии физиономиями, которые, если бы  Ва  платил  налоги,
фигурировали  бы  в  его  налоговой  декларации  в   качестве   Необходимого
Производственного Оборудования или Оргтехники.
   - А может, это и не удача вовсе, - добавил он. - Может, это волшебство.
   - Я САМЫМ РЕШИТЕЛЬНЫМ ОБРАЗОМ  ВОЗРАЖАЮ  ПРОТИВ  ПОДОБНЫХ  ВОЗМУТИТЕЛЬНЫХ
ЗАЯВЛЕНИЙ.
   - У нас тут однажды был волшебник. Хотел  разбогатеть,  -  продолжал  Ва.
Вылетело из головы, что с ним случилось. Ребята?
   - Мы с ним поговорили по душам...
   - ...И оставили в Свином переулке...
   - ...И еще на Медовой аллее...
   - ...Ив паре других мест, которые я не помню.
   Незнакомец поднялся. "Ребята" сомкнули вокруг него кольцо.
   - ЭТОГО НЕ ТРЕБУЕТСЯ. Я  ИЩУ  ТОЛЬКО  ЗНАНИЙ.  КАКОЕ  УДОВОЛЬСТВИЕ  МОГУТ
ИЗВЛЕКАТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ СУЩЕСТВА ИЗ МНОГОКРАТНОГО ПОВТОРЕНИЯ СЛУЧАЙНОСТИ?
   - Случай тут ни при чем. Давайте-ка познакомимся с ним поближе, ребята.
   Единственная живая душа, в чьей памяти запечатлелись последующие события,
принадлежала бродячей кошке, одной из тысяч в городе. Она как раз пересекала
переулок, следуя на свидание.
   "Ребята" застыли. Траектория движения ножей оборвалась на полпути.
   Вокруг замерцал вызывающий мучительную боль в глазах фиолетовый свет.
   Незнакомец откинул капюшон, собрал кости и запихал их  в  не  оказывающую
никакого сопротивления руку Ва. Тот  открывал  и  закрывал  рот,  его  глаза
безуспешно пытались  не  видеть  того,  что  находилось  перед  ним.  Оно...
усмехалось.
   - БРОСАЙ.
   Ва удалось посмотреть на свою руку.
   - Каковы ставки? - прошептал он.
   - ЕСЛИ ТЫ ПОБЕДИШЬ. ТО В ДАЛЬНЕЙШЕМ ВОЗДЕРЖИШЬСЯ ОТ СВОИХ НЕЛЕПЫХ ПОПЫТОК
ПРЕДПОЛАГАТЬ САМОМУ И ВНУШАТЬ ДРУГИМ, БУДТО ДЕЛАМИ ЛЮДЕЙ УПРАВЛЯЕТ СЛУЧАЙ.
   - Да. Да. А если... если проиграю?
   - ТОГДА ТЫ ОЧЕНЬ ПОЖАЛЕЕШЬ, ЧТО НЕ ВЫИГРАЛ.
   Ва попробовал сглотнуть, но горло у него пересохло.
   - Я знаю, с моей подачи было убито много людей...
   - ДВАДЦАТЬ ТРИ, ЕСЛИ БЫТЬ ТОЧНЫМ.
   - Сейчас уже слишком поздно говорить, что я сожалею о содеянном?
   - ЭТИ ВЕЩИ МЕНЯ НЕ КАСАЮТСЯ. БРОСАЙ КОСТИ.
   Ва закрыл глаза и уронил кости на землю. Нервы его были на таком  взводе,
что он даже не задействовал свой фирменный бросок. Он ждал, не размыкая век.
   - ВСЕ ВОСЬМЕРКИ. КАК ВИДИШЬ, ЭТО БЫЛО НЕ ТАК УЖ И СЛОЖНО. НЕ ПРАВДА ЛИ?
   Ва потерял сознание.
   Смерть пожал плечами и  двинулся  прочь.  Он  остановился  только,  чтобы
почесать за ушками у подвернувшейся случайно кошки. Он напевал себе под нос.
   Он не вполне понимал,  что  такое  на  него  нашло.  Но  ему  происшедшее
доставило удовольствие.

***

   - Но ты же не мог быть полностью уверен, что у тебя получится!
   Кувыркс раскинул руки в жесте миротворца.
   - Пожалуй, нет, - признал он. - Но  я  подумал,  а  что  мне  терять?  Он
попятился.
   - Что тебе терять? - обрушился на него Мор.
   Резко потянув, он выдернул стрелу  из  одной  из  подпорок,  удерживающих
балдахин над кроватью принцессы.
   - Ты же не станешь утверждать, что это прошло сквозь меня?
   - Я специально смотрел, - ответил Кувыркс.
   - Я тоже видела, - встряла Кели. - Это было ужасно. Стрела вышла прямо из
того места, где у тебя сердце.
   - А я присутствовал при том,  как  ты  прошел  сквозь  каменную  колонну,
добавил Кувыркс.
   - А я присутствовала при том, как ты проскакал сквозь окно.
   - Согласен, но тогда я был на работе, - заявил Мор, сопровождая слова как
можно более убедительной жестикуляцией. - Это другое, каждый день такого  не
бывает. И к тому же...
   Он сделал паузу.
   - Что вы на меня так смотрите? - промолвил он. - Точно  так  же  на  меня
таращились на постоялом дворе. В чем дело?
   - Просто, когда ты взмахнул рукой, она прошла  сквозь  подпорку,  упавшим
голосом произнесла Кели.
   Мор уставился на свою руку, затем легонько ударил ей по дереву.
   - Видели? - воскликнул он. - Не проходит. Материальная рука, материальное
дерево.
   - Ты говоришь, народ  на  постоялом  дворе  тоже  смотрел  на  тебя  так?
заинтересованно осведомился Кувыркс. - Что же ты там сделал?  Прошел  сквозь
стену?
   - Нет! То есть я не сделал ничего особенного, я  всего-навсего  выпил  их
напиток, он назывался, кажется, убегаловкой...
   - Укипаловкой?
   - Да. Отдает гнилыми яблоками. По их взглядам можно  было  подумать,  это
какая-то отрава.
   - И сколько ты выпил?
   - С пинту, наверное, я не обращал особого внимания