е поговорить с  волшебниками!  Где
он живет?
   Фрейлина повернулась к ней заплаканным лицом. Все инстинкты  ее  существа
кричали, что принцессы не существует, и бедной  женщине  пришлось  подавлять
их.
   - Ах... волшебник, да... Кувыркс, на Стенной улице...
   Губы Кели сжались в тонкую, как нитка, улыбку. Она понятия не имела,  где
хранится ее одежда. Но холодный рассудок подсказывал, что будет в тысячу раз
легче найти платья самой, чем добиваться от фрейлины, чтобы та почувствовала
ее присутствие. Принцесса подождала, внимательно наблюдая, как  всхлипывания
женщины постепенно  смолкают.  Затем  фрейлина  в  растерянности  огляделась
вокруг себя и поторопилась прочь из комнаты.
   "Она уже забыла меня", - подумала Кели. Посмотрев на свои руки, она нашла
их вполне материальными.
   Тут, должно быть, замешана магия.
   Проблуждав некоторое время, она нашла  гардеробную.  Принцесса  принялась
открывать один шкаф за другим и рыться в них, пока не нашла  черный  плащ  с
капюшоном. Он оказался достаточно просторным, чтобы можно было  с  легкостью
набросить его поверх одежды. Покинув комнату, она помчалась стрелой  сначала
по коридору, затем вниз по черной лестнице, предназначенной для слуг.
   Последний раз нечто подобное она испытывала в детстве. То был мир  шкафов
с постельным бельем и голых полов, по которым беззвучно ступали официанты.
   Кели двигалась по нему, подобно привидению, которое все  никак  не  может
распрощаться с землей. Она, разумеется, имела представление о помещениях для
слуг. Представление это было такого же характера,  какое  большинство  людей
имеют о водоснабжении или канализации: так,  где-то  на  задворках  сознания
валяется запылившаяся картинка. И принцесса была вполне готова  снизойти  до
признания того факта, что, несмотря на довольно сильное внешнее сходство (по
ее мнению), слуги, должно быть, обладают какими-то отличающими  их  друг  от
друга  чертами,  по  которым  самые  близкие  и  дорогие  люди   могут   их,
предположительно, узнать. Но она никак не была готова  к  зрелищам,  которые
открылись  ее  взору  сейчас.  К  примеру,  Могхедрон,  управляющий  винными
погребами, который прежде походил на рассекающий волны корабль, проплывающий
по обеденному залу, сидел в своей кладовке в  расстегнутой  ливрее  и  курил
трубку.
   Пара горничных с хихиканьем  пробежали  мимо,  не  одарив  ее  ни  единым
взглядом.
   Она прибавила шагу, осознавая, что каким-то непонятным образом  находится
на территории своего замка незаконно.
   И это потому, невольно подумалось ей, что замок-то вовсе  и  не  ее.  Мир
вокруг  нее,  шумный,  со  всеми  заполненными  клубами  пара  прачечными  и
прохладными кладовыми, жил сам по себе. Он ей не  принадлежал  и  в  ней  не
нуждался. Скорее, она принадлежала ему.
   В  самой  большой  кухне  со  стола  она  стащила  куриную  ножку.  Кухня
напоминала пещеру, и в  ней  было  такое  количество  выстроившихся  в  ряды
горшков и кастрюль, что все вместе,  озаренные  красными  огнями  печи,  они
напоминали броню гигантской черепахи. Кели внезапно пробила дрожь.
   Воровство! Она стала воровкой! В своем собственном королевстве!  А  повар
тем временем глазами такими же  глянцевыми,  как  копченый  окорок,  смотрел
прямо сквозь нее.
   Миновав конюшни, Кели выбежала к задним  воротам.  По  сурово-неподвижным
взглядам часовых можно было понять,  что  ее  появление  ускользнуло  от  их
внимания.
   Когда она оказалась вне замка, на  улице,  ее  дрожь  поутихла.  Но  Кели
по-прежнему  испытывала  странное  чувство,  как  будто   она   нагая.   Это
нервировало - быть в самой гуще людей, которые спешат по своим  делам  и  не
берут на себя труд даже посмотреть на тебя, тогда как весь  твой  предыдущий
жизненный опыт говорит о  том,  что  мир  вокруг  тебя  вращается.  Прохожие
натыкаются на тебя и отскакивают в сторону, не понимая, во что  же  это  они
врезались. Не говоря уже о том, что приходится уворачиваться от экипажей.
   Куриная ножка недалеко продвинулась в заполнении  пустоты,  объясняющейся
отсутствием завтрака. Пришлось стянуть пару яблок с прилавка. При этом  Кели
сделала внутреннюю заметку: приказать камергеру  узнать  стоимость  яблок  и
послать деньги торговцу.
   Растрепанная,  порядком  перепачкавшаяся  и  слегка  отдающая   лошадиным
навозом Кели наконец достигла дверей  дома  Кувыркса.  С  горгульей  в  роли
дверного молотка пришлось повозиться - до сих  пор  двери  сами  открывались
перед ней: специальные люди занимались этим.
   Принцесса пребывала в таком  расстройстве  ума  и  чувств,  что  даже  не
заметила, как горгулья подмигнула ей.
   Она предприняла еще одну попытку постучать, после чего ей показалось, что
она слышит отдаленное громыханье. Через некоторое время дверь  на  несколько
дюймов приоткрылась. Сквозь щель ей удалось разглядеть круглое  возбужденное
лицо человека с  кудрявыми  взлохмаченными  волосами.  Правая  нога  изрядно
удивила ее, находчиво втиснувшись в щель.
   -  Я  требую  волшебника,  -  объявила   она.   -   Молю   принять   меня
незамедлительно.
   - В данный момент он несколько занят, - произнесло лицо. - Ты за любовным
элексиром?
   - За чем?
   - У меня... у нас имеется Особая Мазь Кувыркса - Щит Против Страсти.
   Предоставляет  возможность  сеять,  гарантируя  отсутствие  урожая.  Если
понимаешь, о чем я.
   Кели обуздала вздымающуюся в ней волну чувств.
   - Нет, - холодно ответила она. - Не понимаю.
   - Овечье втирание? Новое патентованное средство "Девственность  надолго"?
Глазные капли из белладонны?
   - Я требую...
   - Сожалею, но мы закрыты, - отрезало лицо и захлопнуло дверь.
   Кели едва успела выдернуть ногу. Она пробормотала несколько слов, которые
весьма удивили  бы  и  шокировали  ее  учителей,  и  заколотила  кулаком  по
деревянной двери.
   Она била и колотила, что было сил. Но  внезапно  пришедшая  ей  в  голову
мысль заставила ее снизить темп. До нее вдруг дошло, что...
   Он видел ее! Он слышал ее!
   Она накинулась на дверь с новыми силами, при этом крича во всю мощь своих
легких.
   Голос поблизости произнес:
   - Не помофет. Он очень упрямый. В поисках того, кому  могут  принадлежать
эти слова,  она  медленно  огляделась.  Ее  глаза  встретились  с  нахальным
взглядом горгульи. Глядя на  Кели  и  кривя  металлические  брови,  горгулья
издавала неразборчивые (из-за железного кольца во рту), шепелявые фразы.
   - Я принцесса Кели, наследница престола Сто  Лата,  -  надменно  ответила
она, изо всех сил прижимая  крышку  к  котлу  готового  выплеснуться  наружу
ужаса. - И я не разговариваю с дверными молотками.
   - Ну что ф, фато я вфего лиф дверной молоток и могу рафговаривать, ф  кем
пофелаю, - вежливо произнесла горгулья. - И я  могу  фообфить  тебе,  что  у
хофяина тяфелый день и он не  хочет,  чтобы  его  бефпокоили.  Но  ты  мофеф
попробовать прибегнуть к волфебному  флову,  -  добавила  она.  -  Волфебное
флово, ифходяфее  из  уфт  привлекательной  фенфины,  фрабатывает  в  девяти
флучаях иф дефяти.
   - Волшебное слово? Что за волшебное слово?
   Горгулья заметно оскалилась:
   - Тебя что, ничему не учили,  мифф?  Кели  выпрямилась  во  весь  рост  и
приосанилась. Она чувствовала, что у нее сегодня тоже выдался тяжелый день.
   Ее отец собственноручно зарубил на поле брани не меньше сотни врагов. Так
неужели она не справится с каким-то жалким дверным молотком?
   - Я получила образование, с ледяной  точностью  проинформировала  она,  и
меня учили самые выдающиеся ученые страны.
   На горгулью эти слова, казалось, не произвели особого впечатления.
   - Ефли они не научили тебя волфебному  флову,  -  спокойно  сказала  она,
фначит, они не такие уф и выдаюфиефя.
   Кели ухватилась за тяжелое кольцо и с новой силой заколотила им о  дверь.
Горгулья хитро покосилась на нее.
   - Обрафайся со мной грубо, -  прошепелявила  она.  -  Именно  так  мне  и
нравитфя!
   - Ты отвратительна!
   - О да-а... Ооо, это было прекрафно, фделай так ефе раф...
   Дверь приоткрылась, в маленькой  щелочке  опять  мелькнула  неясная  тень
курчавых волос.
   - Мадам, я же сказал, мы зак... Кели овладела внезапная слабость.
   - Пожалуйста, помогите мне, - взмолилась она. - Пожалуйста!
   - Видиф? -  победоносно  промолвила  горгулья.  -  Рано  или  пофдно  вфе
вфпоминают волфебное флово!

***

   Кели приходилось иногда бывать на официальных торжествах в  Анк-Морпорке.
На них она  встречалась  с  главными  волшебниками  Незримого  Университета,
основного учебного заведения Плоского мира, в котором  преподавалась  магия.
Некоторые из волшебников были высокими, большинство из них были  жирными,  и
почти все они  богато  одевались  -  или,  по  крайней  мере,  считали,  что
одеваются богато.
   В  волшебстве,  так  же  как  и  в  других,  более  светских  искусствах,
существует мода. И тенденция выглядеть подобно престарелому члену  городской
управы была лишь временной. У предыдущих поколений волшебников в  моде  были
то интересная бледность, то Друидоподобная  замызганность,  то  таинственная
мрачность. Но в привычном для Кели представлении волшебник представлял собой
нечто вроде маленькой горы с меховой оторочкой и  хриплым,  с  астматическим
присвистом, голосом. И Кувыркс Огниус не вполне  вписывался  в  рамки  этого
представления.
   Он был молод. И с этим ничего  нельзя  было  поделать;  даже  волшебникам
приходится  начинать  свою  карьеру  молодыми.  Он  не   носил   бороды,   и
единственным, что как-то спасало  положение,  была  его  изрядно  засаленная
мантия с потрепанными краями.
   - Не угодно ли выпить? Или, возможно, ты хочешь чего-то  еще?  -  вежливо
осведомился он, незаметным пинком отправляя под стол засаленный жилет.
   Кели осмотрелась в поисках места, куда можно было бы присесть  и  которое
не было бы занято грязной  одеждой  или  использованной  посудой.  Не  найдя
такового,  она  покачала  головой.  От  внимания  Кувыркса  не   ускользнуло
выражение ее лица.
   - Боюсь, здесь неприбрано, - торопливо добавил он, локтем спихивая на пол
остатки чесночной колбасы. - Миссис  Сварливиуз  обычно  приходит  дважды  в
неделю и наводит порядок. Но сейчас  она  отправилась  навестить  сестру,  у
которой случился очередной задвиг. Ты уверена, что ничего не хочешь? Это  не
составит абсолютно никаких  хлопот,  я  только  вчера  видел  непользованную
чашку.
   - У меня проблема, господин Кувыркс, - произнесла Кели.
   - Секундочку! - потянувшись к крючку над камином, он  снял  остроконечную
шляпу.
   Та явно видала лучшие дни,  хотя,  судя  по  ее  виду,  те  дни  были  не
существенно лучше. Надев ее, он произнес:
   - Так. Теперь можно начинать. Выкладывай свою проблему!
   - А что такого важного в этой шляпе?
   - О, ее наличие очень важно. Для волшебства необходимо  иметь  совершенно
определенную шляпу. И не всякая подойдет. Мы, волшебники, знаем толк в таких
вещах.
   - Как угодно. Послушай, а ты меня видишь?
   Он воззрился на нее.
   - Да. Да, я со всей определенностью утверждаю, что вижу тебя.
   - И слышишь? Ты ведь слышишь меня, не правда ли?
   - Твой голос звучит громко и отчетливо. Да. Каждый слог вклеивается точно
на свое место. Никаких проблем.
   - В таком случае, ты крайне удивишься, узнав, что больше  в  этом  городе
меня не видит и не слышит никто.
   - Кроме меня? Кели фыркнула:
   - И твоего дверного молотка. Кувыркс выволок на середину комнаты кресло и
уселся в него. Немножко поерзал. По его  лицу  скользнула  тень  задумчивого
удивления. Встав, он отцепил от сиденья плоскую красноватую  массу,  которая
некогда могла бы быть половинкой пиццы <Первая в  Плоском  мире  пицца  была
сотворена руками клатчского мистика  Ронрона  Шувадхи,  или  "Пророка  Джо",
который утверждал, что получил рецепт во сне от  Самого  Создателя  Плоского
мира. При этом Создатель добавил, что именно таким Он с самого начала  хотел
видеть Свое творение. Паломники, пересекшие  пустыню  и  видевшие  оригинал,
который, как говорят, таинственным образом сохраняется  в  Запретном  Городе
Ии, утверждают: то, что Создатель имел в виду, представляет  собой  довольно
невзрачный экземпляр пиццы с сыром, красным перцем  и  несколькими  оливками
<После Шизы Вращательных и гибели приблизительно 25  тысяч  человек  в  ходе
разразившегося вслед за тем джихада правоверным было дозволено  добавлять  к
рецепту один маленький листочек лавра., а всякие изыски вроде  гор  и  морей
были  добавлены,  как  это  часто  бывает,  в  порыве  энтузиазма  последней
минуты.>. Он скорбно воззрился на нее.
   - Веришь ли, я обыскался ее сегодня утром! - воскликнул он. - В ней  было
все, включая дополнительный перец.
   Он печально ковырнул бесформенную размазню и внезапно вспомнил о Кели.
   - Ух, прости, - опомнился он, - где мои хорошие манеры?  Какое  мнение  у
тебя сложится? Вот. Угостись анчоусом. Пожалуйста.
   - Ты вообще слушаешь меня? - огрызнулась Кели.
   - Ощущаешь ли ты себя невидимой? То есть я хочу сказать, воспринимаешь ли
ты себя так сама? - неразборчиво пробормотал Кувыркс.
   - Разумеется нет. Я чувствую себя только сердитой. Поэтому я хочу,  чтобы
ты предсказал мне будущее.
   - Ну, я не очень разбираюсь в таких вопросах, по-моему, твой случай чисто
медицинский и...
   - Я могу заплатить.
   - Пойми, это незаконно, - сокрушенно ответил  Кувыркс.  -  Старый  король
строгонастрого запретил гадать в Сто Лате. Он не очень любил волшебников.
   - Я могу заплатить много.
   - Миссис Сварливиуз предупреждала  меня.  Она  говорила,  новая  королева
будет еще хуже. Надменная такая, говорила она. Не из тех, кто  относится  со
снисхождением к скромным мастерам тонких искусств.
   Кели улыбнулась. Те из придворных,  которые  видели  эту  улыбку  раньше,
поторопились бы уволочь Кувыркса с глаз принцессы долой  и  спрятать  его  в
каком-нибудь безопасном месте, например, на соседнем континенте.  Но  ничего
не подозревающий Кувыркс отковыривал от мантии прилипшие куски грибов.
   -  Насколько  я  понимаю,  у  нее  просто  случаются  приступы  скверного
настроения, - произнесла Кели. - Но я бы не удивилась, если бы она  оставила
тебя в городе.
   - О, неужели? Ты действительно так думаешь?
   - Послушай, - взяла быка за рога Кели, - тебе не нужно  рассказывать  мне
мое будущее. Расскажи только настоящее. Даже королева  не  станет  возражать
против этого. Я побеседую с ней на эту  тему,  если  хочешь,  -  великодушно
добавила она.
   - О, так ты знаешь ее? - просиял Кувыркс.
   - Да. Но иногда, как мне кажется, не очень хорошо.
   Вздохнув,  Кувыркс  принялся  рыться  в  свалке  на  столе,  двигая  горы
престарелых тарелок и впавших в мумифицированное состояние объедков. В конце
концов он раскопал прилипший к куску сыра толстый кожаный кошелек.
   - Вот, - с сомнением в голосе произнес он. - Это карты Каро. Вобравшие  в
себя сконцентрированную мудрость древних и все такое.  Есть  еще  травы  Чин
Алин, это из Пупземелья. Кофейной гущей я не пользуюсь.
   - Пожалуй, я выберу Чин Алин.
   - Тогда, пожалуйста, подбрось в воздух эти корешки тысячелистника.
   Она подбросила. Оба уставились на расклад (или, точнее, раскид).
   - Хм-м, - через некоторое  время  глубокомысленно  провозгласил  Кувыркс.
Так, один на камине, один в кружке из-под какао, один на  улице  (стыдно  за
окно), один на столе и один, нет, два - за кухонным столом. Надеюсь,  миссис
Сварливиуз сумеет найти остальные.
   - Ты не сказал, с какой силой надо подбросить. Может, я брошу еще раз?
   - Н-н-нет, вряд ли  в  этом  есть  необходимость.  -  Кувыркс  послюнявил
большой палец и принялся листать страницы пожелтевшей книги, которая  прежде
подпирала ножку стола. - Расклад вроде ясный. Точно, вот она, октограмма  8,
887: Незаконность, Неискупительный Гусь. Здесь есть ссылка...  подожди-ка...
подожди... Вот оно! Нашел.
   - Ну?
   - Не впадая в вертикальность, мудро выступает  кошенильный  император  во
время чая; вечером безмолвствует моллюск в цветке миндаля.
   - Да? - уважительно произнесла Кели. - И что это означает?
   - Если ты  не  моллюск,  то,  наверное,  ничего  особенного,  -  успокоил
Кувыркс. - По-моему, в переводе текст что-то утратил.
   - Ты уверен, что знаешь, как это делается?
   - Давай  попробуем  карты,  -  поторопился  уклониться  от  нежелательных
потребностей Кувыркс, тасуя колоду. - Выбери карту. Любую.
   - Это Смерть, - назвала Кели.
   - Ах. М-да. Разумеется, карта под названием "Смерть" не всегда обозначает
настоящую смерть, - быстро произнес Кувыркс.
   - То есть она  не  обозначает  смерть  в  обстоятельствах,  когда  объект
гадания перевозбужден, а ты чувствуешь себя слишком неловко,  чтобы  сказать
правду, мм-м?
   - Послушай, выбери еще одну карту.
   - Эта тоже Смерть, - сообщила Кели.
   - Ты что, положила на место первую?
   - Нет. Взять еще одну?
   - Почему бы и нет?
   - Ах, какое удивительное совпадение!
   - Что такое? Смерть номер три?
   - Точно. Это что,  специальная  колода  для  фокусов?  -  Кели  старалась
говорить сдержанно. Но даже она сама расслышала  легкий  истерический  звон,
прозвучавший в ее голосе.
   Кувыркс посмотрел на нее, нахмурился, тщательно сложил  карты  обратно  в
колоду, вновь перетасовал их и разложил на столе. В колоде была только  одна
Смерть.
   - О, дорогая, - промолвил он. - Похоже, тут пахнет чем-то  серьезным.  Ты
позволишь взглянуть на твою ладонь?
   Он погрузился в изучение ладони. Спустя некоторое время он  направился  к
кухонному столу, извлек из ящика монокль, каким  пользуются  ювелиры,  краем
рукава стер с линзы овсянку и  провел  еще  несколько  минут,  в  мельчайших
деталях изучая руку принцессы. Наконец он откинулся на спинку  стула,  вынул
из глаза монокль и воззрился на девушку.
   - Ты мертва, - сказал он.
   Кели ждала. Она просто не могла придумать подходящего ответа. Фразе "Нет,
я жива" не достает известного стиля, в  то  время  как  "Ты  это  серьезно?"
кажется слишком легкомысленным.
   - Я говорил тебе, что здесь пахнет чем-то серьезным?
   - По-моему, да,  -  совершенно  ровным  тоном,  взвешивая  каждое  слово,
промолвила Кели.
   - Я был прав.
   - Ох.
   - Исход может быть фатальным.
   - Неужели есть что-то фатальнее собственной смерти?
   - Я имел в виду не тебя.
   - Ох.
   - Понимаешь, похоже, нарушилось что-то очень фундаментальное.  Ты  мертва
во всех смыслах, кроме, э-э, фактического. Карты думают, что ты умерла. Твоя
линия жизни думает, что ты умерла. Все и вся думают, что ты мертва.
   - Я так не думаю, - не вполне уверенно возразила Кели.
   - Боюсь, твое мнение в расчет не принимается.
   - Но люди могут видеть и слышать меня!
   - Боюсь, первое, что узнаешь, поступая в Незримый  Университет,  это  то,
что люди не слишком обращают внимание на  подобного  рода  мелочи.  Для  них
важнее то, что говорит их собственное сознание.
   - Ты хочешь сказать, люди не видят меня потому, что их сознание  советует
им не делать этого?
   - Боюсь, что да. Это называется предопределение или нечто в том же  духе.
- Кувыркс удрученно взглянул на нее. - Я волшебник. Мы знаем  толк  в  таких
вещах.
   - И если быть до  конца  точным,  то  это  не  первое,  что  узнаешь  при
поступлении,  -  добавил  он.  -  Я  хочу  сказать,  сначала  узнаешь,   где
расположены уборные и все такое. Но после технической  части  это  -  первое
обретаемое тобой знание.
   - Но ведь ты видишь меня.
   - А, это... Да. Волшебников специально обучают видеть то, что есть, и  не
видеть того, чего нет. Выполняешь специальные упражнения...
   Кели забарабанила пальцами по столу - или, по крайней  мере,  предприняла
попытку. Это оказалось нелегко. Она уставилась вниз, охваченная  ужасом  без
имени и формы.
   Кувыркс рванулся вперед и вытер стол рукавом.
   - Простите, - пробормотал он, - вчера на ужин у меня  были  бутерброды  с
патокой.
   - И что мне теперь делать?
   - Ничего.
   - Ничего?
   - Ну, ты,