циферблате,  с  двух  его  сторон,  с
жужжанием  распахнулись  дверцы,  и  пара  искусно  вырезанных   из   дерева
автоматических человечков молоточками отбили четверть часа.
   Пятнадцать минут до полуночи. Мор вздрогнул и зябко поежился. Но  стыд  и
врожденная настырность полыхали в его душе таким раскаленным  пламенем,  что
склоны  преисподней  показались  бы  прохладной  долиной  по   сравнению   с
горизонтами  его  души,  по  которым  плясали  алые   языки   вышеупомянутых
переживаний. Чтобы чем-то занять себя, он принялся  дуть  на  пальцы.  Затем
уставился на замерзающее небо,  стараясь  не  встречаться  взглядом  с  теми
немногими, что еще бродили по опустевшей площади.
   Большинство людей, что торговали с прилавков, собрали товар и ушли.
   Даже торговец пирогов с мясом перестал выкрикивать свое "с пылу  с  жару"
и, позабыв о личной безопасности, с аппетитом уплетал собственное изделие.
   Последний из товарищей Мора по надеждам исчез несколько часов назад.
   Это был сутулый юноша с бессмысленным взглядом. В  довершение  картины  у
него беспрерывно текло  из  носа.  Этими  своими  особенностями  он  привлек
лицензированного нищего-попрошайку Овцекряжья. Захлебываясь от восторга, тот
заявил,  что  юноша  просто-таки  чистое  золото,  идеальный  материал   для
профессии. Парень, стоявший по другую сторону от Мора, ушел еще раньше.  Ему
предстояло стать  мастером  по  изготовлению  игрушек.  Один  за  одним  они
расходились -  каменщики,  кузнецы,  убийцы,  ткачи,  медники,  мошенники  и
пахари. Через несколько минут начнется новый год и новая  жизнь  для  доброй
сотни ребят. Исполненные надежд, они сделают первый  шаг  в  своей  карьере,
перед ними распахнется широкая дорога достойной жизни и  полезного  служения
людям.
   Чувствуя себя жалким и подавленным, Мор терялся в догадках, почему же  не
выбрали его. Он из кожи вон лез, чтобы выглядеть респектабельным. Каждому из
потенциальных будущих хозяев он смотрел исключительно в глаза и  подкупающим
взглядом. Таким образом он надеялся создать впечатление  молодого  человека,
обладающего  чрезвычайно,  просто  редкостно  положительными  качествами   и
замечательным  характером.  Однако  это,  кажется,  не  произвело  желаемого
эффекта.
   - Хочешь горячего пирога с мясом? - спросил отец.
   - Нет.
   - Он их дешево продает.
   - Нет. Спасибо.
   - О-ох.
   Лезек поколебался.
   - Я могу узнать у этого продавца, может, ему нужен подмастерье,  стараясь
поддержать сына, произнес он. - Очень надежное ремесло - поставщик провизии.
   - Не думаю, что ему кто-то нужен.
   - Ты прав, наверное, не нужен, - согласился Лезек. - Бизнес вроде как для
одного человека, я так думаю. К тому же он все равно уже ушел. Знаешь что, я
оставлю тебе кусочек.
   - Я и вправду не проголодался, папа.
   - Тут, небось, и хрящика ни одного нет, все чистое мясо.
   - Нет. Но все равно спасибо.
   - О-ох, - Лезек чуть-чуть сник. Он принялся пританцовывать, чтобы вбить в
замерзающие ноги немного жизни, затем просвистел несколько лишенных  мелодии
тактов. Он испытывал чувство, что  должен  что-то  сказать,  даже  изречь  -
что-то вроде мудрой тирады или житейского совета.  Напомнить,  что  в  жизни
есть темные и светлые полосы, положить  руку  на  плечо  сына  и  пространно
заговорить о проблемах взросления - короче говоря, показать, что мир  -  это
забавное местечко, в котором человеку, метафорически выражаясь,  не  следует
проявлять излишнюю гордость и отказываться  от  предложенного  ему  горячего
пирога с мясом.
   На площади, кроме них, никого не осталось. Мороз, последний в этом  году,
все крепче и крепче сжимал своей хваткой булыжники.
   Высоко на башне спрятанное за циферблатом  зубчатое  колесо  повернулось,
издав  звонкое  "клонк!",  зацепило  зубцом  рычаг,  освободило  храповик  и
позволило упасть тяжелому свинцовому грузу. С  жутким  металлическим  хрипом
дверцы на циферблате раздвинулись,  и  глазам  зрителей  предстали  скромные
труженики часов. Дергающимися движениями, словно страдая от острого приступа
болезни под названием "артрит роботов", они заколотили  молоточками,  звоном
провозглашая новый день.
   - Такие-то дела... - голосом, в котором забрезжила надежда на ночной сон,
протянул Лезек.
   Им предстояло найти местечко для ночевки. Канун  Дня  Всех  Пустых  -  не
самое подходящее время для прогулок по горам. Может,  удастся  заночевать  в
каком-нибудь хлеву...
   - Еще не полночь. Полночь  наступает  с  последним  ударом,  -  сдержанно
произнес Мор.
   Лезек пожал плечами. Сила упорства Мора положила его на обе лопатки.
   - Хорошо, - ответил он. - Тогда давай подождем.
   И тут они  услышали  клацанье  копыт.  Звуки  прокатывались  по  морозной
площади, и были они что-то  громковаты,  гораздо  громче,  чем  предполагают
естественные акустические законы. Мор чуть не заткнул уши - повсюду над  его
головой  гремело,  скрежетало  и  дребезжало.  Назвать  этот  звук  скромным
перестуком  копыт  было  бы   поразительной   неточностью,   ведь   перестук
предполагает довольно милого, забавного и веселого пони в соломенной шляпе с
прорезями для ушей. Характер этого звука явно показывал, что в данном случае
о соломенной шляпе речи не идет.
   Лошадь вступила на площадь с  Пуповой  дороги.  Пар,  клубясь,  валил  от
огромных влажных белых боков. Копыта выбивали из булыжника искры. Лошадь шла
горделивой рысью, словно в атаку на  противника.  Нет,  она  определенно  не
носила соломенной шляпы.
   Верхом на лошади сидел высокий человек. Защищаясь от холода,  он  целиком
запахнулся  в  свое  одеяние.  Его  громадная  фигура  производила   грозное
впечатление. Когда лошадь  достигла  центра  площади,  всадник  не  торопясь
спешился. Затем принялся возиться с чем-то, притороченным к седлу.  В  конце
концов, он (или она) вытащил торбу, закрепил ее за ушами у лошади и  ласково
похлопал животное по шее.
   Воздух приобрел плотность и жирную глицериновую вязкость. Глубокие  тени,
окружавшие Мора, окаймились голубыми и сиреневыми радугами. Всадник широкими
шагами двигался в сторону молодого человека, его черное одеяние  вздымалось,
а каблуки, касаясь булыжников,  издавали  легкие  щелчки.  Эти  щелчки  были
единственными оставшимися в живых звуками - тишина сомкнулась над  площадью,
закрыла ее всю, словно гигантский ком плотной ваты.
   Впечатление подпортилось не  вовремя  подвернувшимся  скользким  участком
заледенелого булыжника.
   - У, ПРОКЛЯТЬЕ.
   С голосом, произнесшим эту фразу, было что-то не так. Нет, со словами все
было в порядке.
   Но они попали в голову Мора, не взяв на себя труд  пройти  предварительно
через уши.
   Он ринулся вперед, чтобы помочь  упавшему  подняться,  и  обнаружил,  что
хватается  за...  руку  ли?  Это  была  гладкая,  глянцевая  кость,   слегка
желтоватая, подобно старому биллиардному шару. Капюшон  откинулся  с  головы
своего владельца. На Морга направлял пустые глазницы голый череп.
   Пустые, да не совсем. В самой их глубине,  словно  в  окнах,  открытых  в
бездонные космические бездны, подрагивали две крохотные голубые звездочки.
   Мору пришла в голову мысль, что ему полагается испытывать ужас.  Так  что
он был даже слегка шокирован, обнаружив, что не испытывает его. Перед ним на
булыжниках сидел не кто иной, как скелет. Он  потирал  ушибленные  колени  и
недовольно ворчал. Но скелет был живой. Он производил занятное  впечатление,
но, по некой странной и неведомой причине, впечатление это было не  очень-то
пугающим.
   - СПАСИБО, МАЛЬЧИК, - донеслось из черепа, - КАК ТЕБЯ ЗОВУТ?
   - Э-э... - не сразу нашелся Мор. - Мортимер... сэр. Но все называют  меня
Мор.
   - КАКОЕ СОВПАДЕНИЕ, - произнес череп. - ПОМОГИ МНЕ ВСТАТЬ, ПОЖАЛУЙСТА.
   Он неуверенно поднялся  на  ноги  и  принялся  отряхиваться.  Теперь  Мор
разглядел, что его талию опоясывает широкий пояс, с которого свисает  меч  с
белой рукоятью.
   - Надеюсь, ты не пострадал, - вежливо произнес Мор.
   Череп  в  ответ  оскалился  в  широкой  ухмылке.  Конечно,  подумал  Мор,
ассортимент выражений лица у него таков, что выбирать особо не приходится.
   - НИКАКОГО ВРЕДА, ПОХОЖЕ, Я СЕБЕ НЕ ПРИЧИНИЛ.
   Череп огляделся и, по-видимому, впервые заметил  Лезека.  Тот  примерз  к
месту, на котором  стоял.  Мор  решил,  что  настало  время  дать  некоторые
разъяснения.
   - Мой отец, - произнес он, незаметно, чтобы никого не  обидеть,  заслоняя
спиной замороженный "экспонат номер один". - Прости меня, но ты - Смерть?
   - ПРАВИЛЬНО. ВЫСШАЯ ОЦЕНКА ЗА НАБЛЮДАТЕЛЬНОСТЬ,  МАЛЬЧИК.  Мор  проглотил
слюну.
   - Мой отец хороший человек,  -  выдавил  наконец  он.  Подумав  некоторое
время, он добавил:
   - Вполне хороший. Если тебе безразлично, к кому идти, то я бы  предпочел,
чтобы ты оставил его в покое. Я не знаю, что ты с  ним  сделал,  но  мне  бы
очень хотелось, чтобы ты прекратил это. Не сочти за оскорбление.
   Смерть отступил на шаг, склонив череп набок.
   - ПРОСТО НА ДАННЫЙ МОМЕНТ Я ВЫВЕЛ НАС ЗА ПРЕДЕЛЫ ВРЕМЕНИ. ОН НЕ УВИДИТ  И
НЕ УСЛЫШИТ НИЧЕГО  ТАКОГО,  ЧТО  МОЖЕТ  ЕГО  РАССТРОИТЬ.  НЕТ,  МАЛЬЧИК,  ТЫ
ЗАБЛУЖДАЕШЬСЯ. Я ПРИШЕЛ ЗА ТОБОЙ.
   - За мной?
   - ТЫ ВЕДЬ ЯВИЛСЯ СЮДА В ПОИСКАХ РАБОТЫ?
   В голове у Мора забрезжил свет понимания.
   - Так ты ищешь себе подмастерьев - не веря своим ушам, уточнил он.
   Глазницы  с  горящими  ярким  пламенем  голубыми  звездочками   (пылающие
булавочные головки) обратились в сторону Мора.
   - РАЗУМЕЕТСЯ.
   Смерть взмахнул  рукой-костью.  В  воздухе  полоснуло  пурпурным  светом,
чем-то вроде зрительной формы взрывного звука,  и  Лезек  разморозился.  Над
головой у него автоматические человечки циферблата вновь принялись  за  свою
работу, провозглашая наступивший час,  -  Время  получило  позволение  вновь
просочиться в реальность.
   Лезек заморгал.
   - На минуту потерял вас из виду, - промолвил он. - Простите, видно, мысли
бродили где-то в другом месте.
   - Я ПРЕДЛАГАЛ ТВОЕМУ МАЛЬЧИКУ РАБОТУ, -  сказал  Смерть.  -  ПОЛАГАЮ,  ТЫ
ОДОБРИШЬ МОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ?
   - Если не трудно, не мог бы ты еще раз объяснить, в чем заключается  твоя
работа? - спросил Лезек, беседуя с облаченным в черное одеяние скелетом и не
выказывая при этом даже тени удивления.
   - Я ВВОЖУ ДУШИ В МИР ИНОЙ, - сообщил Смерть.
   - Ага, - кивнул Лезек. - Конечно, прости, мне следовало бы догадаться  по
твоей одежде. Очень необходимая работа - и пользующаяся постоянным  спросом.
Надежный бизнес?
   - Я РАБОТАЮ УЖЕ ИЗРЯДНОЕ ВРЕМЯ.
   - Хорошо. Хорошо. Знаешь,  я  никогда  не  задумывался  всерьез  о  такой
профессии для Мора, но работа приличная и, главное,  надежная,  всегда  есть
клиенты. Так как, ты сказал, тебя зовут?
   - СМЕРТЬ.
   - Папа... - поторопился вставить Мор.
   - Не знаком с такой фирмой, - как ни в чем не  бывало,  продолжал  беседу
Лезек. - Где вы конкретно располагаетесь?
   - ОТ ГЛУБОЧАЙШИХ МОРСКИХ БЕЗДН ДО ТАКИХ ВЫСОТ, КУДА  ПОРОЙ  НЕ  ПОД  СИЛУ
ВЗЛЕТЕТЬ И ОРЛУ, - обрисовал Смерть.
   - Достаточно серьезно, - кивнул головой Лезек. - Ну что ж, я...
   - Папа! - позвал Мор, потянув отца за рукав.
   Смерть положил руку на плечо Мора.
   - ТО, ЧТО ВИДИТ И СЛЫШИТ ТВОЙ ОТЕЦ, ОТЛИЧАЕТСЯ  ОТ  ТОГО,  ЧТО  ВИДИШЬ  И
СЛЫШИШЬ ТЫ, - произнес он. - НЕ ТРЕВОЖЬ ЕГО.  ТЫ  СЧИТАЕШЬ,  ЧТО  ЕМУ  БУДЕТ
ПРИЯТНО ЛИЦЕЗРЕТЬ МЕНЯ В НАТУРАЛЬНОМ ВИДЕ - ВО ПЛОТИ, ТАК СКАЗАТЬ?
   - Но ты - Смерть! - воскликнул Мор. - Ты занимаешься тем,  что  ходишь  и
убиваешь людей!
   - Я? УБИВАЮ? - отозвался Смерть, явно оскорбленный до  глубины  души.  ДА
КАК ТЕБЕ ТАКОЕ МОГЛО ВЗБРЕСТИ В ГОЛОВУ? ЛЮДЕЙ  УБИВАЮТ,  НО  ЭТО  ИХ  ЛИЧНОЕ
ДЕЛО, ЗДЕСЬ Я НИ ПРИ ЧЕМ. Я ВСТУПАЮ  В  ИГРУ  ТОЛЬКО  ПОСЛЕ  ТОГО,  КАК  ЭТО
СОБЫТИЕ  СОВЕРШИТСЯ.  МОЯ  ОБЯЗАННОСТЬ  -  ЗАНИМАТЬСЯ  ЧЕЛОВЕКОМ  С  МОМЕНТА
УБИЙСТВА И ДАЛЬШЕ. В КОНЦЕ КОНЦОВ, ТЫ НЕ НАХОДИШЬ, ЧТО МИР, В КОТОРОМ  ЛЮДЕЙ
УБИВАЮТ И ОНИ ПОСЛЕ ЭТОГО НЕ УМИРАЮТ, ЗАСЛУЖИВАЕТ НАЗВАНИЯ ЧЕРТОВСКИ ГЛУПОГО
МИРА?
   - Пожалуй, да, но... - с сомнением произнес Мор.
   Мор никогда в жизни не слышал слова "интригующее". Оно как-то не  входило
в запас слов, которыми его семья пользовалась регулярно. Но какая-то искорка
в его душе разгоралась все ярче, словно говоря ему, что во  всем  этом  есть
что-то странное, манящее, пленительное, вовсе не  ужасное,  и  что  если  он
упустит момент, то всю оставшуюся жизнь будет сожалеть об этом. Он  вспомнил
унижения сегодняшнего дня и подумал о  долгом  тоскливом  пути  домой,  если
откажется...
   - Я хотел спросить, - начал он, - чтобы получить эту работу, мне ведь  не
обязательно умирать? Я правильно понял?
   - МЕРТВОЕ СОСТОЯНИЕ НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО.
   - И еще... кости... Как насчет этого?
   - НЕТ, ЕСЛИ ТОЛЬКО ТЫ САМ НЕ ЗАХОЧЕШЬ.
   Мор еще раз облегченно выдохнул. Эти  вопросы  серьезно  его  беспокоили,
прямо-таки терзали.
   - Если отец не станет возражать, я согласен, - сказал он.
   Оба посмотрели на Лезека, сосредоточенно скребущего бороду.
   - А что  ты  сам  об  этом  думаешь,  сынок?  -  спросил  тот  с  хрупким
энтузиазмом жертвы лихорадочного бреда. - Не всякий  так  представляет  себе
свое занятие в жизни. Признаюсь, у меня вовсе не это было на уме.  Но  среди
людей профессия гробовщика пользуется почетом. Тебе выбирать.
   - Гробовщика? - переспросил Мор. Смерть кивнул  и  заговорщически  прижал
палец к губам.
   - Это интересно, - медленно произнес Мор.  -  Мне  кажется,  я  хотел  бы
попробовать себя в этом деле.
   - Так где расположено твое предприятие? - вновь поинтересовался Лезек.
   - Это далеко?
   - НАС ОТ НЕГО ОТДЕЛЯЕТ РАССТОЯНИЕ НЕ БОЛЬШЕ ТОЛЩИНЫ ТЕНИ. ГДЕ БЫЛА ПЕРВАЯ
ПРИМИТИВНАЯ КЛЕТКА, ТАМ БЫЛ ТАКЖЕ И Я. ГДЕ ЧЕЛОВЕК,  ТАМ  И  Я.  И  ГДЕ  ПОД
ОСТЫВАЮЩИМИ ЗВЕЗДАМИ БУДУТ КОПОШИТЬСЯ ПОСЛЕДНИЕ ЖИВЫЕ ОРГАНИЗМЫ, ТАМ БУДУ  И
Я.
   - О! - восхитился Лезек. - Так ваше дело, значит,  охватывает  порядочную
территорию.
   Он выглядел озадаченным, как человек, пытающийся припомнить  нечто  очень
важное.
   Смерть дружелюбно похлопал его по плечу и обратился к Мору:
   - У ТЕБЯ ЕСТЬ КАКОЕ-НИБУДЬ ИМУЩЕСТВО, МАЛЬЧИК?
   - Да, - сказал Мор и затем вспомнил:
   - Только, боюсь, я оставил свои вещи в магазине. Папа, мы забыли мешок  у
портного!
   - Магазин закрыт, - нахмурился Лезек. - Магазины в День  Всех  Пустых  не
открываются. Тебе придется вернуться за вещами послезавтра - нет, теперь уже
завтра.
   - ЭТО НЕ СУЩЕСТВЕННО, вмещался Смерть.  -  МЫ  ОТПРАВИМСЯ  В  ПУТЬ  ПРЯМО
СЕЙЧАС. А Я НАВЕРНЯКА ВСКОРЕ ЗДЕСЬ ОБЪЯВЛЮСЬ.
   - Надеюсь, ты как-нибудь навестишь нас, - обратился Лезек к сыну. У  него
был такой вид, как будто он борется с собственными мыслями.
   - Не уверен, что это хорошая идея, - поморщился Мор.
   - Ну что ж, тогда до свиданья,  сынок,  -  ответил  Лезек.  -  Ты  должен
делать, что тебе скажут, понятно? И, прошу прощения, сэр, у тебя есть сын?
   Череп Смерти принял такой вид, словно вопрос застал его врасплох.
   - НЕТ, - наконец ответил он. - У МЕНЯ НЕТ СЫНОВЕЙ.
   - Если ты не возражаешь, я скажу сыну несколько слов на прощанье.
   - ТОГДА Я ПОЙДУ ВЗГЛЯНУ, ЧТО ТАМ С ЛОШАДЬЮ. - Смерть был  явно  не  лишен
такта.
   Лезек обхватил сына за плечи (жест, давшийся ему не без  труда,  учитывая
разницу в росте) и мягко подтолкнул к противоположной стороне площади.
   - Мор, ты знаешь, что мысль отдать тебя в подмастерья подал мне твой дядя
Хамеш? - прошептал он.
   - Да. И что?
   - Ну так вот, он рассказал кое-что еще, - доверительным тоном, словно  по
секрету, произнес старик. - Он сказал,  что  подмастерье  нередко  наследует
бизнес своего хозяина. Ну, что ты на это скажешь?
   - Угу. Я не уверен, - помотал головой Мор.
   - Об этом стоит подумать, - заявил Лезек.
   - Я уже думаю об этом, папа.
   - Хамеш говорил, многие молодые люди начинают таким способом.  Ученик  во
всем помогает, делается незаменимым, заслуживает доверие своего хозяина и...
в общем, если в доме  есть  дочери...  Господин,  э-э,  господин...  ну,  он
упоминал что-нибудь о дочерях?
   - Какой господин?
   - Господин... твой новый хозяин.
   - А, он. Нет. Нет, вряд ли у него есть дочери. Я вообще не думаю, что  он
относится к тому типу людей, которые женятся.
   - Многие сообразительные юноши обязаны своим продвижением удачному браку.
   - В самом деле?
   - Мор, мне кажется, ты пропускаешь мои слова мимо ушей.
   - Что?
   Лезек остановился на покрытых инеем булыжниках и повернул Мора  за  плечи
лицом к себе.
   - Тебе надо обратить на это серьезное внимание, - произнес он. Понимаешь,
сынок? Если ты хочешь добиться чего-то в этой  жизни,  то  должен  научиться
слушать. Это говорю тебе я, твой отец.
   Мор, глядя сверху вниз, всмотрелся в  лицо  отца.  Ему  хотелось  сказать
многое: как сильно он любит его, как беспокоится за него. Хотелось спросить,
что отец в действительности видел и слышал. Хотелось  высказать  обуревающие
его чувства: как будто он наступил на холмик кротовой воры, а та  неожиданно
обернулась вулканом. Его интересовало, что такое "брак".
   Вместо всего этого он лишь сказал:
   - Да.  Спасибо.  Пожалуй,  мне  пора  двигаться.  Я  постараюсь  передать
весточку.
   - В деревню непременно завернет кто-нибудь, кто сможет прочитать нам твое
письмо. До свиданья, Мор. - Лезек высморкался.
   - До свиданья, папа. Я приеду в гости, - пообещал Мор.
   Смерть тактично кашлянул - звук его кашля напоминал  оглушительный  треск
от внезапно  переломившейся  балки  в  каком-нибудь  древнем  здании.  Жучок
наконец подточил ее, и она рухнула, увлекая за собой все опоры и перекрытия,
поднимая столбы пыли и создавая грохот, подобный камнепаду.
   - ПОРА БЫ НАМ ОТПРАВЛЯТЬСЯ, - намекнул он. - ЗАБИРАЙСЯ НА ЛОШАДЬ, МОР.
   Пока  Мор  карабкался,  цепляясь  за  богато  украшенное  седло,   Смерть
перегнулся вниз и пожал руку Лезеку.
   - СПАСИБО ТЕБЕ, - сказал он.
   - По сути он хороший парень, - заговорил Лезек. -  Немного  мечтательный,
правда, но все мы когда-то были такими.
   Смерть задумался над его высказыванием.
   - НЕТ, - наконец произнес он. - ЛИЧНО Я ТАК НЕ ДУМАЮ.
   Натянув поводья, он повернул лошадь на  Краевую  дорогу.  Мор  со  своего
насеста за облаченной в черное фигурой отчаянно махал рукой.
   Лезек помахал в ответ. Затем, когда лошадь и два ее всадника скрылись  из
поля зрения, он опустил руку и посмотрел на нее. Рукопожатие... Оно оставило
странное ощущение. Только он не мог сказать точно, в чем именно  заключается
эта странность.

***

   Мор прислушивался к грохоту булыжника под лошадиными копытами. Когда  они
достигли  дороги,  грохот  сменился  тихим,  глуховатым   постукиванием   по
утрамбованной почве. Затем все звуки исчезли.
   Он взглянул вниз. Под ним расстилалась панорама Диска.  Контуры  Плоского
мира блестели, точно вырезанные резцом серебряного лунного света на  гравюре
ночи. Свались Мор сейчас с лошади, единственное, обо что бы он ударился, был
бы воздух.
   Он с удвоенной силой вцепился в седло.
   Тут Смерть нарушил молчание:
   - ТЫ ГОЛОДЕН, МАЛЬЧИК?
   - Да, сэр, - слова исходили прямиком из желудка Мора, минуя  обычную  при
речевом общении инстанцию мозга.
   Кивнув, Смерть натянул поводья. Лошадь замерла в воздухе. Под ними мерцал
огнями гигантский круглый Диск. То там, то здесь виднелся  город,  окутанный
оранжевым маревом; теплые моря  ближе  к  Краю  слегка  фосфоресцировали.  В
течение дня свет Диска, медленный и слегка тяжеловатый, скопился  в  низинах
<Скорость практически чего угодно выше скорости света Диска. Свет  здесь,  в
отличие от обычного света, ленив и нелюбопытен, подобно сытому  прирученному
псу. Он не передвигается, а плетется. Согласно утверждению философа Лай Тинь
Видля, известна только одна вещь, двигающаяся быстрее  обычного  света.  Это
монархия. Ход рассуждений Видля примерно таков: в каждый данный момент вы не
можете иметь больше одного короля. Наряду с  этим  традиция  требует,  чтобы
между королями не было промежутков.
   Следовательно, когда король умирает, престол д