о  ли  вы
выбрали время? Готов ли мир к триумфу льда?
   - Шорт побьери, ему  лутше  быть  готоф,  -  сказал  великан  и  хлестнул
Найджела шестом, которым погонял ледник.
   Шест, не задев лошадь, ударил всадника прямо в грудь и, выбив  из  седла,
швырнул на ледяную глыбу. Найджел распластался на ее холодном  боку,  съехал
вниз, был ненадолго подхвачен волной взбаламученной земли и обломков  горных
пород и наконец скатился в раскисшую от тающего льда грязь между  несущимися
вперед ледяными стенами.
   Кое-как поднявшись на ноги,  он  вперил  безнадежный  взгляд  в  холодный
туман. Прямо на него летел еще один ледник.
   И Канина. Ее скакун вынырнул  из  тумана,  и  она,  нагнувшись,  схватила
Найджела за его кожано-варварское обмундирование и закинула на лошадь  перед
собой.
   - Хладнокровная сволочь, - прохрипел он,  когда  они  снова  поднялись  в
воздух. - А мне было показалось, что я все-таки смогу  чего-то  добиться.  С
некоторыми людьми просто невозможно разговаривать.
   Стадо перевалило через очередной холм - срыв его на добрую половину, -  и
перед ним открылась усеянная городами, беззащитная равнина Сто.
   Ринсвинд бочком подкрался к ближайшей Твари. Одной  рукой  он  держал  за
руку Койна, а другой раскачивал набитый песком носок.
   - Значит, обходимся без магии? - уточнил он.
   - Да, - подтвердил мальчик.
   - Что бы ни случилось, ты к магии не прибегаешь.
   - Вот именно.  Только  не  здесь.  Кроме  того,  они  здесь  не  особенно
могущественны. Однако стоит им прорваться в наш мир...
   Он замолк.
   - Довольно неприятно, - кивнул Ринсвинд.
   - Ужасно, - отозвался Койн. Ринсвинд вздохнул. Жаль, что с  ним  нет  его
верной шляпы. Что ж, придется обойтись без нее.
   - Ну ладно, - сказал он. - Когда я закричу, ты беги к  свету,  понял?  Не
оглядывайся и ничего не предпринимай. Что бы ни случилось.
   - Что бы ни случилось? - неуверенно переспросил Койн.
   - Точно. - Волшебник мужественно выдавил из себя слабую улыбку. -  И  что
бы ты ни услышал. Увидев,  что  рот  Койна  округлился  от  ужаса,  Ринсвинд
почувствовал смутное облегчение.
   - А потом, - продолжил он, - когда ты вернешься на ту сторону...
   - Да, что мне там делать?
   - Не знаю, - поколебавшись,  признался  Ринсвинд.  -  Все,  что  сможешь.
Прибегай к какой угодно магии. Только останови их. И... гм...
   - Да?
   Ринсвинд взглянул на Тварь, которая  по-прежнему  неотрывно  смотрела  на
свет.
   - Если это... ну... если что-нибудь получится, понимаешь, и все  в  конце
концов будет хорошо, я хотел бы, чтобы ты вроде как рассказал людям,  что  я
как бы здесь остался. Может, они смогут вроде бы  отметить  это  где-нибудь.
Конечно,  на  памятник  я  не  напрашиваюсь,  но...  По-моему,  тебе   нужно
высморкаться.
   Койн высморкался в подол своего балахона и торжественно  пожал  Ринсвинду
руку.
   - Если ты когда-либо... - заговорил он, - в смысле, ты первый... это было
замечательно... видишь ли, я никогда по-настоящему... - Его голос затих. - Я
просто хотел, чтобы ты это знал, - наконец завершил он.
   - Я должен был еще что-то тебе сказать. -  Ринсвинд  выпустил  его  руку,
какое-то время озадаченно молчал, но потом всетаки вспомнил. - Ах  да.  Тебе
необходимо помнить, кто ты есть на  самом  деле.  Это  очень  важно.  Нельзя
позволять другим людям или вещам решать за тебя, понимаешь. Они вечно что-то
напутают.
   - Я постараюсь не забыть твои слова, - пообещал Койн.
   - Это очень важно, - повторил Ринсвинд себе под нос. - А  теперь,  думаю,
тебе лучше бежать.
   Он подкрался к Твари поближе. Данную особь  отличали  цыплячьи  ноги,  но
большая часть ее туловища была - к счастью - спрятана под чем-то похожим  на
сложенные крылья.
   Он подумал, что пришло время произнести несколько последних слов. То, что
он сейчас скажет, скорее всего, будет очень  важно.  Эти  слова  люди  будут
вспоминать, передавать друг  другу,  а  может,  даже  высекут  на  гранитных
плитах.
   Так что в них не должно быть слишком много вычурных букв.
   - Как бы мне хотелось оказаться сейчас подальше отсюда...  -  пробормотал
он, взвесил носок в руке, пару раз крутанул его и врезал Твари по тому,  что
заменяло ей коленную чашечку.
   Тварь  пронзительно  взвизгнула  и  лихорадочно  завертелась,  с  треском
раскрывая  крылья.  Ее  голова,  похожая  на  голову   стервятника,   сделал
неуверенный выпад в сторону Ринсвинда и схлопотала еще один удар  взлетающим
вверх носком.
   Волшебник, увидев, что Тварь, зашатавшись, отступила, загнанно  оглянулся
по сторонам и заметил, что Койн все еще стоит там, где  он  его  оставил.  К
ужасу волшебника, мальчик шагнул вперед, инстинктивно поднимая  руки,  чтобы
пустить в ход магию, которая здесь погубит их обоих.
   - Беги, болван! - крикнул Ринсвинд. Тварь начала собираться с силами  для
контратаки. Неизвестно откуда к Ринсвинду пришли нужные слова: - Сам знаешь,
что случается с мальчишками, которые плохо себя ведут!
   Койн побледнел, повернулся и побежал к  столбу  света.  Он  двигался  как
будто сквозь патоку, сражаясь со  все  усиливающейся  энтропией.  Искаженный
образ вывернутого наизнанку мира висел, неуверенно переливаясь, в нескольких
футах, затем в нескольких дюймах от него...
   Вокруг его ноги обвилось щупальце, и он рухнул на землю.
   В падении Койн выбросил руки перед собой, и одна из них коснулась  снега.
За нее тут же ухватилось нечто, напоминающее на ощупь теплую, мягкую кожаную
перчатку. Стиснув шие руку мальчика пальцы были крепче закаленной стали. Они
дернули его вперед, но за ним  также  потащилось  то,  что  держало  его  за
щиколотку.
   Вокруг замерцали, сменяя друг друга, свет и зернистая темнота. Вдруг Койн
почувствовал под собой покрытую льдом мостовую.
   Библиотекарь выпустил его руку и нагнулся, сжимая в кулаке кусок  тяжелой
деревянной балки. Затем на мгновение он  выпрямился  во  весь  рост;  плечо,
локоть и запястье его правой руки распрямились  поэмой  практике  применения
рычага, и он неотвратимым, как заря разума, движением с силой  опустил  свою
дубину.
   Что-то хрустнуло, послышался  оскорбленный  визг,  и  обжигающее  кольцо,
сдавливающее ногу Койна, разжалось.
   Темная колонна заколыхалась.  Из  нее  донеслись  искаженные  расстоянием
вопли и глухие удары.
   Койн кое-как поднялся на ноги и бросился было бежать обратно  в  темноту,
но библиотекарь решительно преградил ему дорогу.
   - Мы не можем бросить его там!
   Орангутан пожал плечами.
   Из тьмы  снова  послышался  треск,  после  которого  на  целое  мгновение
воцарилась почти абсолютная тишина. Почти.  Им  обоим  показалось,  что  они
услышали далекий, но очень отчетливый топот бегущих ног, который  постепенно
затихал вдали.
   У этого топота обнаружилось эхо во внешнем мире.  Орангутан  оглянулся  и
торопливо толкнул Койна в сторону, увидев, как что-то приземистое  и  сильно
помятое несется на сотнях ножек по пораженному ужасом двору и,  не  замедляя
шага, бросается в исчезающую темноту, которая  мигнула  в  последний  раз  и
пропала.
   Над тем местом, где только  что  зияла  щель,  пронесся  внезапный  шквал
снега.
   Койн вырвался из рук библиотекаря и подбежал  к  черному  кругу,  который
почти занесло белым снегом. Из-под его  ног  поднялось  в  воздух  небольшое
облачко мелкого песка.
   - Он не успел! - крикнул мальчик.
   - У-ук, - философски отозвался библиотекарь.
   - Я думал, он успеет. Ну, знаешь, в самую последнюю секунду.
   - У-ук?
   Койн присмотрелся к мостовой, как будто простым усилием воли мог изменить
то, что видят его глаза.
   - Он погиб?
   - У-ук, - ответил библиотекарь,  одним  коротким  словом  умудряясь  дать
понять, что Ринсвинд находится там, где существование даже таких вещей,  как
пространство и время, ставится под вопрос; а поэтому, вероятно, нет  особого
смысла размышлять о том, в  каком  именно  состоянии  пребывает  Ринсвинд  в
данный момент времени, если он вообще живет в каком-то моменте времени;  это
значит, что,  в  общем  и  целом,  он  может  появиться  здесь  завтра  или,
собственно говоря, вчера; одним словом, если у Ринсвинда есть хотя  бы  один
шанс остаться в живых, то он незамедлительно им воспользуется.
   - О-о, - протянул Койн.
   Библиотекарь, шаркая ногами по земле, развернулся и  направился  к  Башне
Искусства. Койн,  который  провожал  его  взглядом,  почувствовал,  как  его
захлестывает жуткое одиночество.
   - Эй! - крикнул он.
   - У-ук?
   - И что мне теперь делать?
   - У-ук?
   Койн неопределенно махнул в сторону царящего во дворе запустения.
   - Может, помочь чем-нибудь? - Его голос балансировал на  грани  ужаса.  -
Как ты думаешь, это хорошая мысль? В смысле, я могу помочь  людям.  Вот  ты,
например, -.ты ведь хотел бы снова стать человеком? Уголки губ библиотекаря,
растягивавшихся в неизменной улыбке, приподнялись чуть выше - обнажая острые
зубы.
   - Ладно, ладно, допустим, ты этого не хочешь, - торопливо сказал Койн,  -
но есть же что-то еще, что я могу сделать...
   Библиотекарь какое-то время смотрел на него, а потом  перевел  взгляд  на
его руку. Койн виновато вздрогнул и разжал пальцы.
   Орангутан ловко подхватил маленький серебристый  шарик,  прежде  чем  тот
ударился о землю. Он поднес жемчужину к глазу, обнюхал, осторожно  потряс  и
прислушался к исходящим из нее звукам.
   После чего размахнулся и изо всех сил швырнул ее в воздух.
   - Что... - начал было Койн, но  растянулся  во  весь  рост  на  снегу,  а
толкнувший его библиотекарь накрыл мальчика своим телом.
   Шарик перевалил через вершину дуги и начал падать вниз;  идеально  ровная
траектория его полета внезапно оборвалась, встретившись с  землей.  Раздался
звук, будто лопнула струна арфы;  за  ним  последовали  быстро  оборвавшийся
неразборчивый гомон, порыв горячего  ветра  -  и  боги  Диска  оказались  на
свободе.
   Они были очень сердиты.
   - И  мы  ничего  не  можем  сделать?  -  спросил  Креозот.  -  Ничего,  -
подтвердила Канина.
   - Значит, лед победит? - продолжал Креозот.
   - Да, - сказала Канина.
   - Нет, - сказал Найджел.
   Он дрожал от ярости, а может, от холода, и был почти таким же белым,  как
проносящиеся внизу ледники.
   Канина вздохнула.
   - Ну и как, по-твоему... - начала она.
   - Опусти меня на землю где-нибудь в нескольких минутах хода  ледников,  -
распорядился Найджел.
   - Я действительно не понимаю, чем это поможет.
   - Я не спрашиваю твое мнение, - спокойно  проговорил  Найджел.  -  Просто
сделай это. Опусти меня на землю чуть впереди них,  чтобы  у  меня  осталось
время подготовиться.
   - К чему? Найджел не ответил.
   - Я тебя спрашиваю, - повторила Канина, - к чему ты хочешь...
   - Заткнись!
   - Не понимаю...
   - Послушай, - сказал Найджел с терпением, от  которого  рукой  подать  до
убийства с помощью топора. - Весь мир будет покрыт льдом. И  все  умрут.  За
исключением нас. Полагаю, мы проживем немного дольше, пока этим  лошадям  не
понадобится... не понадобится овес или не приспичит в туалет. В  общем,  нам
от этого будет не легче, разве что Креозоту достанет времени, чтобы написать
сонет  о  том,  какой  холод  наступил  внезапно  и  что  вся   человеческая
цивилизация вот-вот будет стерта с лица Диска, а в этих обстоятельствах  мне
бы очень хотелось, чтобы вы  знали  -  я  не  потерплю  никаких  возражений,
понятно?
   Он замолчал, чтобы перевести дыхание. Его тело дрожало, словно  натянутая
струна.
   Канина пребывала в нерешительности.  Ее  рот  несколько  раз  открылся  и
закрылся, как будто ей хотелось возразить. Но она передумала.
   Они отыскали небольшую полянку в сосновом бору, расположенном в паре миль
от надвигающегося стада - хотя и сюда доносились звуки,  сопровождающие  его
продвижение, над деревьями виднелась полоса неба, затянутого паром, и  земля
дрожала, точно кожа на барабане.
   Найджел вышел на середину  поляны  и  сделал  несколько  пробных  выпадов
мечом. Его спутники задумчиво наблюдали за ним.
   - Если ты не против, - шепнул Креозот  Канине,  -  я  смоюсь.  В  минуты,
подобные этим, трезвость теряет свою  привлекательность,  и  я  уверен,  что
конец света будет выглядеть гораздо лучше, если смотреть на него сквозь  дно
стакана.  Если  ты  не  возражаешь,  конечно.  Веришь  ли  ты   в   рай,   о
персиковощекий цветок?
   - На самом деле, нет.
   - О-о, - отозвался Креозот. - Что ж, в таком случае, мы, наверное, больше
не увидимся. - Он вздохнул. - А жаль. И все из-за  какой-то  там  индеи.  Но
если благодаря немыслимому шансу...
   - До свиданья, - отрезала Канина.
   Креозот  с  несчастным  видом  кивнул,  развернул  лошадь  и  исчез   над
верхушками деревьев.
   Ветки сосен, окружающих поляну, тряслись, стряхивая с себя  снег.  Грохот
приближающихся ледников заполнял воздух.
   Канина постучала Найджела по плечу. Тот вздрогнул и уронил меч.
   - Что ты тут делаешь? - рявкнул он, лихорадочно шаря в снегу.
   - Послушай,  я  не  собираюсь  вмешиваться  не  в  свое  дело,  -  кротко
проговорила Канина, - но что конкретно у тебя на уме?
   Она  видела  сквозь  деревья  несущийся  в  их  сторону  вал  взвихренных
ледниками снега  и  земли,  а  одуряющий  рев  вожаков  перекрывался  теперь
ритмичным треском ломающихся  стволов.  Над  краем  леса,  так  высоко,  что
поначалу глаз ошибочно принимал  их  за  небо,  неумолимо  двигались  вперед
голубовато-зеленые корабли-ледники.
   - Ничего, - ответил Найджел, - абсолютно ничего. Мы просто должны оказать
им сопротивление, вот и все. Вот зачем мы здесь.
   - Но это ничего не изменит, - возразила она.
   - Для меня изменит. Если мы все равно умрем, я лучше умру так. Как герой.
   - Разве это геройство - умереть подобным образом?
   - Я считаю, что да, - заявил Найджел. - А когда речь  заходит  о  смерти,
есть только одно мнение, с которым человек обычно считается.
   - О-о.
   Два выскочивших на полянку оленя,  охваченные  слепой  паникой,  даже  не
заметили людей, а пулей понеслись дальше.
   - Ты вовсе не обязана оставаться, - заметил Найджел.  -  Меня-то,  видишь
ли, удерживает индея.
   Канина посмотрела на тыльную сторону ладоней.
   - По-моему, мне тоже  следует  остаться.  Знаешь,  -  добавила  она  чуть
спустя, - я думала, что, может быть, если бы мы получше узнали друг друга...
   - Господин и госпожа Голозады, ты  это  имела  в  виду?  -  без  обиняков
уточнил он. Ее глаза расширились: - Ну...
   - И кем из них ты собиралась быть? - осведомился он.
   На поляну на гребне поднятой им волны с треском влетел первый ледник. Его
вершина терялась в облаке снегов.
   В то же самое время со стороны Края подул  горячий  ветер,  пригнувший  к
земле деревья с противоположной стороны поляны. В  нем  слышались  голоса  -
раздраженные, бранчливые, - и он ворвался в облака, словно  горячий  утюг  в
воду.
   Найджел с Каниной бросились наземь, в снег,  который  уже  превратился  в
теплую грязь. Над головами у них прогремел раскат грома, в  котором  звучали
крики и что-то, что сначала показалось им воплями, хотя потом,  поразмыслив,
они пришли к выводу, что это больше походило на  ожесточенный  спор.  Грохот
продолжался долгое время, а потом постепенно затих, удаляясь в сторону Пупа.
   Полы куртки Найджела пропитались теплой водой. Он осторожно приподнялся и
подтолкнул локтем Канину.
   Вместе они вскарабкались по раскисшему снегу на вершину холма, пробрались
через завалы из размозженных бревен и расколотых  валунов  и  уставились  на
разыгрывавшуюся внизу сцену.
   Ледники отступали, накрытые облаком, в котором  сверкали  молнии.  Пейзаж
теперь представлял собой сеть озер и прудов. - Это мы  их  так?  -  спросила
Канина.
   - Было бы очень приятно на это надеяться, - отозвался Найджел.
   - Да, но ведь это мы...
   - Скорее всего, нет. Хотя кто знает? Давай-ка отыщем лошадь, -  предложил
он.
   - Апогей, - изрек Война. - Очень похоже. Я почти уверен.
   Некоторое время назад они, пошатываясь, вывалились из  таверны  и  теперь
сидели на лавочке, греясь в лучах полуденного солнца. Война даже поддался на
уговоры и снял часть доспехов.
   - Не знаю, - покачал головой Голод. - Не уверен.
   Чума закрыл покрытые коркой глаза и прислонился спиной к теплым камням.
   "По-моему, - проговорил он, - речь шла о конце света."
   Война задумчиво почесал подбородок и икнул.
   - Что, всего света? - переспросил он.
   "Наверное."
   Война еще немного подумал.
   - Тогда мы, кажется, счастливо отделались, - буркнул он.
   Люди возвращались в  Анк-Морпорк,  который  отказался  от  облика  города
пустого  мрамора  и  вновь  стал  самим  собой  -  располз  шимся  столь  же
беспорядочно и красочно,  как  дуга  блевотины  перед  работающей  всю  ночь
забегаловкой Истории.
   А Университет отстроили заново - или он сам себя отстроил.  Или  каким-то
таинственным образом никогда и не был разрушен. Каждый побег  плюща,  каждый
прогнивший  оконный  переплет  встали  на  свои  места.  Чудесник  предложил
сотворить все по-новому - чтобы деревянные детали  сверкали,  на  камнях  не
было ни пятнышка, - но библиотекарь на сей счет был непоколебим.  Он  хотел,
чтобы все было как старенькое.
   С рассветом начали  потихоньку  возвращаться  волшебники.  Они  торопливо
пробирались в свои  прежние  комнаты,  избегая  встречаться  друг  с  другом
глазами и пытаясь  припомнить  недавнее  прошлое,  которое  уже  становилось
нереальным и начинало походить на сон.
   Канина с Найджелом прибыли к завтраку и по доброте душевной подыскали для
лошади Войны хорошую платную конюшню. Никто иной, как  Канина,  настояла  на
том, чтобы поискать Ринсвинда в  Университете.  Таким  образом,  она  первой
увидела книги.  Они  вылетали  из  Башни  Искусства,  кружили  над  зданиями
Университета, а  затем  устремлялись  в  дверь  перевоплощенной  библиотеки.
Некоторые из наиболее дерзких гримуаров гонялись за ласточками или  зависали
над двором, точно ястребы.
   Библиотекарь стоял, прислонившись к косяку, и  благосклонно  наблюдал  за
своими питомцами. При виде Канины он подвигал бровями, что для него являлось
самым близким эквивалентом общепринятого приветствия.
   - А где Ринсвинд? - спросила Канина.
   - У-ук.
   - Извини?
   Орангутан, не отвечая, взял ее и Найджела за руки и, переваливаясь  между
ними, как мешок между двумя шестами, повел их  через  вымощенный  брусчаткой
двор к башне.
   Внутри горело несколько свечей, и Найджел с Каниной увидели  сидящего  на
табуретке Койна. Библиотекарь с поклоном препроводил их к нему, точно старый
слуга в самой древней из существующих семей, и удалился.
   Койн, кивнув им, заметил:
   - Он видит, когда люди его не понимают. Он замечательный, правда?
   - А ты кто такой? - поинтересовалась Канина.
   - Койн, - представился Койн.
   - Ты студент Университета? - Думаю, мне еще многому предстоит научиться.
   Найджел бродил вдоль стен, время от времени тыкая их пальцем.  Должна  же
существовать веская причина, объясняющая, почему  они  не  падают!  Впрочем,
если таковая причина и  существовала,  то  лежала  она  явно  не  в  области
строительного искусства.
   - Вы ищете Ринсвинда? - спросил Койн. Канина нахмурилась:
   - Как ты догадался?
   - Он предупреждал, что его будут искать. Канина расслабилась.
   - Извини, - промолвила она, - нам пришлось немало пережить. Я решила, что
ты прибег к какой-то магии. Надеюсь, с ним все в порядке? Что происходит? Он
сразился с чудесником?
   - О да. И победил. Это было очень... интересно. Я все видел. Но потом ему
пришлось уйти, - сообщил Койн, словно отвечая урок.
   - Я в это не верю, - прорычала Канина, чуть присев и вроде бы готовясь  к
прыжку -Костяшки ее пальцев побелели.
   - Это правда, - возразил Койн. - Все, что я говорю, - правда. Так и было.
   - Я хочу... - начала Канина, но Койн поднялся на ноги  и,  вытянув  руку,
приказал:
   - Стой.
   Она застыла. Найджел тоже замер, так и не успев нахмуриться. - Вы уйдете,
- произ