на
четвереньках фигура пересекла двор, порылась в снегу и вытащила  предмет  из
сугроба.
   Это была - или, вернее, уже не была - шляпа. Жизнь обошлась с ней сурово.
Большая часть широких полей была  сожжена,  верхушка  полностью  исчезла,  а
почерневшие серебряные  буквы  почти  не  читались.  Некоторые  вообще  были
сорваны. Те, что остались, образовывали слово "ВНИК".
   Библиотекарь медленно огляделся. Он  остался  совершенно  один,  если  не
считать высоченного столба пылающей черноты и равномерно падающих снежинок.
   Разгромленный двор был пуст. Кроме  еще  нескольких  остроконечных  шляп,
затоптанных убегающими в ужасе ногами, ничто не указывало на то,  что  здесь
были люди. Волшебники испарились как по волшебству.
   "Война?"
   - Шотакоэ?
   в У нас вроде было, - Чума на ощупь поискал стакан, - какое-то дело."
   - Шотакоэ?
   - Мы должны быть... должны что-то делать, - вспомнил Голод.
   - Т'чна. У нас встреча. "Эта... - Чума задумчиво  заглянул  в  стакан.  -
Штуковина."
   Они  мрачно  уставились  на  стойку.  Трактирщик   давным-давно   сбежал.
Несколько бутылок еще оставались непочатыми.
   - Акация, -догадался наконец Голод. - Вот что это было. "Не-а."
   - Алое... Апостроф, - рассеянно предположил Война.
   Остальные двое покачали головой. Воцарилось продолжительное молчание.
   "А что значит "апокрустический"?" - спросил Чума, пристально  вглядываясь
в какой-то внутренний мир.
   - Астральный, - ответил Война. - По-моему.
   "Так это не оно?"
   - Не думаю, - угрюмо отозвался Голод. Снова последовала долгая,  неловкая
тишина.
   - Лучше выпьем еще по стаканчику, - предложил Война, взяв  себя  в  руки.
"Отлична."
   Примерно пятьюдесятью милями дальше и  несколькими  тысячами  футов  выше
Канина наконец-то справилась с украденным скакуном и теперь ехала по воздуху
неспешной  рысью.  На  лице  ее  было  написано  самое  решительно-беспечное
выражение, что когда-либо видели на Диске.
   - Снег? - вдруг сказала она.
   Со стороны Пупа с бесшумным  ревом  неслись  облака.  Они  были  тучными,
тяжелыми, и им не следовало бы двигаться так быстро. Снизу за ними следовали
вьюги, которые накрывали мир словно одеялом.
   Это не было похоже на тот снег, который в ночной темноте с тихим  шорохом
падает на землю, а утром превращает ее в сверкающую страну чудес, поражающую
необычной, бесплотной красотой. Этот снег был из тех,  которые  намереваются
сделать мир как можно более чертовски холодным.
   - Поздновато для снега, - заметил Найджел.
   Он бросил взгляд вниз и тут же закрыл глаза. Креозот смотрел  на  снег  с
восхищенным
   изумлением.
   - Значит, вот он какой, - проговорил сериф. - Я слышал  о  нем  только  в
сказках. И думал, что он растет из земли. Как грибы.
   - В этих облаках что-то не так, - объявила Канина.
   - Ты не против, если мы спустимся? - слабым голосом  спросил  Найджел.  -
Когда мы двигались, я чувствовал себя лучше.
   Канина, не обращая внимания на его слова, скомандовала:
   - Попробуй потереть лампу. Я хочу знать, что происходит.
   Найджел покопался в мешке и вытащил лампу.
   Голос джинна, довольно жестяной и очень далекий, сказал: "Почему  бы  вам
немножко не расслабиться... пытаюсь с вами связаться". За словами последовал
какой-то дребезжащий мотивчик - один  из  тех,  которые  мог  бы  наигрывать
швейцарский домик-шале, если бы на домике можно было играть. Затем в воздухе
обрисовалась дверь, и  появился  сам  джинн.  Оглянувшись  по  сторонам,  он
посмотрел на спутников.
   - Ого, - хмыкнул джинн.
   - Что-то случилось с погодой, - пояснила Канина. - Но что?  -  Ты  хочешь
сказать, что вы этого не знаете? - уточнил джинн.
   - Поэтому мы тебя и спрашиваем.
   - Ну, мне трудно судить, но это довольно похоже на Абокралипсис.
   - На что ?
   Джинн пожал плечами.
   - Боги куда-то подевались. А согласно легенде, это означает, что  на  нас
идут...
   - Ледяные Великаны, - полным ужаса шепотом закончил Найджел.
   - Говори громче, - буркнул Креозот.
   - Ледяные Великаны, - громко и с оттенком раздражения повторил Найджел. -
Понимаете, боги держат их в заточении. Возле Пупа. Но когда  наступит  конец
света, Великаны  все-таки  вырвутся  на  свободу  и  оседлают  свои  ужасные
ледники, чтобы вернуть себе прежнее царство и вытоптать  очаги  цивилизации,
оставив мир лежать обнаженным и замерзшим под  жуткими  холодными  звездами.
Даже Время покроется льдом. Видимо, происходит нечто в этом духе.
   - Но при чем здесь  Абокралипсис?  -  с  отчаянием  возразила  Канина.  -
Сначала к власти должен прийти ужасный правитель, должна разразиться  жуткая
война, появятся четыре зловещих всадника,  а  потом  Подземельные  Измерения
прорвут границу нашего мира и... Она замолкла. Ее лицо стало почти таким  же
белым, как снег.
   - Вообще-то, оказаться погребенным под тысячефутовым слоем льда  тоже  не
лучшая перспектива. - Джинн наклонился и выхватил из рук Найджела лампу. - Я
страшно извиняюсь,  но  мне  пора  ликвидировать  свое  имущество  в  данной
реальности. Увидимся. Как-нибудь.
   Он исчез по пояс, а затем, едва слышно крикнув напоследок: "Жаль, что так
и не пообедали вместе", - растаял совсем.
   Трое всадников посмотрели сквозь завесу летящего снега в сторону Пупа.
   - Возможно, это только мое воображение, - сказал Креозот, - но, может, вы
тоже слышите что-то вроде скрипа и стонов?
   - Помолчи, - встревоженно отозвалась Канина.
   Креозот перегнулся и похлопал ее по руке.
   - Выше нос, это же не конец света. - Он ненадолго  задумался  над  своими
словами и добавил: - Извини. Это просто оборот речи.
   - Что же нам делать? - взвыла Канина. Найджел выпрямился.
   - Думаю, - произнес он, - нам следует пойти и все объяснить.
   Двое его спутников повернулись  к  нему.  На  их  лицах  появилось  такое
выражение, которое люди обычно приберегают для мессий или полных идиотов.  -
Да, - чуть с большей уверенностью повторил он. - Мы должны все объяснить.
   - Ледяным Великанам? - уточнила Канина.
   - Да.
   - Прости, я тебя правильно поняла? Ты  считаешь,  что  мы  должны  пойти,
отыскать ужасных Ледяных Великанов и вроде как сообщить им,  что  здесь,  на
Диске, живет куча теплокровных людей, которые  предпочли  бы,  чтобы  те  не
носились по миру, давя всех подряд ледяными горами,  так  что  не  могут  ли
Великаны как бы пересмотреть свое решение? Ты считаешь, что именно  так  нам
следует поступить?
   - Да. Правильно. В точности так. Канина и Креозот  обменялись  взглядами.
Найджел продолжал сидеть, гордо выпрямившись в седле, и на его  лице  играла
слабая улыбка.
   - Откуда ты взял такую индейку? - поинтересовался сериф.
   - Индею, - спокойно поправил его Найджел. -  Просто  я  должен  совершить
мужественный поступок, прежде чем умру.
   - В этом вся довольно печальная суть дела, - кивнул Креозот. - Сначала ты
совершаешь какой-нибудь мужественный поступок, а потом умираешь.
   - Но что еще мы можем сделать?  -  спросил  Найджел.  Креозот  с  Каниной
обдумали его вопрос.
   - Я не особенно умею объясняться, - вполголоса заметила девушка.
   - Зато я умею, - твердо сказал Найджел. - Мне все время приходится что-то
объяснять.
   Разрозненные частички того, что некогда было мозгом Ринсвинда,  собрались
воедино и всплыли сквозь толщу темного подсознания, словно поднимающийся  на
поверхность труп трехдневной давности.
   Его  сознание  коснулось  самых  свежих  воспоминаний,   которые   сейчас
напоминали только что покрывшуюся коркой рану.
   Какой-то посох... а  еще  боль,  настолько  сильная,  будто  между  всеми
клеточками его тела вбили по стамеске.
   Ринсвинд вспомнил, как посох удирал, волоча его за собой. А потом был тот
жуткий миг, когда появился Смерть и протянул руку. Но не к нему, а к посоху,
который заизвивался, внезапно ожив.
   - ИПСЛОР КРАСНЫЙ, ТЕПЕРЬ ТЫ МОЙ.
   А затем...
   Судя по ощущениям, Ринсвинд лежал на песке. На очень холодном песке.
   Рискуя увидеть что-нибудь ужасное, волшебник открыл глаза.  Первым  делом
он увидел свою левую руку и, как это ни удивительно, свою ладонь.  Она  была
такой же грязной, как обычно. А он-то уже ожидал увидеть обрубок.
   Похоже, стояла ночь. Пляж - или нечто вроде - простирался в сторону гряды
далеких низких гор, раскинувшихся под усеянным мириадами белых звезд  ночным
небом.
   Неподалеку от Ринсвинда на серебристом  песке  виднелась  какая-то  грубо
проведенная  черта.  Он   приподнял   голову   и   увидел   россыпь   капель
расплавленного металла. Это был  октирон,  металл  настолько  магический  по
своей сути, что ни одна кузница на Диске не могла даже нагреть его.
   - О, - сказал Ринсвинд, - значит, мы победили.
   И снова хлопнулся наземь.
   Через какое-то время его правая рука  автоматически  потянулась  вверх  и
ощупала  макушку.  Потом  ощупала  голову  со  всех  сторон.  Затем  со  все
возрастающей настойчивостью зашарила по песку.
   В конце концов она, должно быть, передала свою  озабоченность  остальному
телу, потому что Ринсвинд подтянулся и сел.
   - О черт, - пробормотал  он.  Шляпа,  похоже,  пропала.  Зато  он  увидел
небольшую белую фигурку, неподвижно лежащую  рядом  с  ним,  позади  которой
поднимался...
   Столб дневного света.
   Он гудел и покачивался в  воздухе  -  трехмерная  дыра,  открывающаяся  в
какой-то иной мир. Время от времени из дыры вылетал шквал  снега.  В  потоке
света  различались  перекошенные  очертания  непонятных  предметов,  которые
вполне могли  быть  зданиями  или  деталями  пейзажа,  искаженными  странной
кривизной пространства. Но Ринсвинд не мог разглядеть их как  следует  из-за
окружающих столб высоких, погруженных в мрачную задумчивость фигур.
   Человеческий мозг -  удивительная  штука.  Он  может  функционировать  на
нескольких уровнях одновременно. Пока Ринсвинд распылял силы  своего  разума
на стоны и поиски шляпы, потаенная часть его сознания наблюдала,  оценивала,
анализировала и сравнивала.
   Теперь же она подкралась к мозжечку, постучала его по плечу, сунула ему в
руку записку и бросилась наутек.
   В записке было написано примерно следующее: "Надеюсь, у меня все  хорошо.
Недавнее испытание  магией  стало  последней  каплей  для  измученной  ткани
реальности. В ней открылась дыра. Я в Подземельных Измерениях. А  те  твари,
что я вижу  перед  собой,  -  это...  Твари.  Было  очень  приятно  со  мной
познакомиться".
   Сидящая ближе всех к Ринсвинду Тварь была по меньшей мере двадцати  футов
ростом и походила на дохлую лошадь,  которую  выкопали  из  могилы  примерно
через три месяца после смерти и  ознакомили  с  рядом  новых  ощущений.  Как
минимум одно из этих ощущений было связано с осьминогом.
   Тварь  не  замечала  Ринсвинда.  Она  была  слишком   занята   тем,   что
сосредоточенно смотрела на свет.
   Ринсвинд подполз к неподвижному телу Койна и тихонько толкнул его локтем.
   - Ты жив? - спросил он. - Если нет, лучше ничего не говори.
   Койн перекатился на спину и уставился на  волшебника  полными  недоумения
глазами.
   - Я помню... - через некоторое время попытался вымолвить он.
   - Не стоит, - перебил его Ринсвинд. Рука мальчика  рассеянно  пошарила  в
песке.
   - Его больше нет, - спокойно сообщил волшебник.
   Рука прекратила поиски.
   Ринсвинд помог Койну сесть.  Парнишка  рассеянно  посмотрел  на  холодный
серебристый песок, на небо, на сидящих вдали Тварей, а затем  снова  перевел
взгляд на Ринсвинда. - Я не знаю, что мне делать, - признался он.
   - Не страшно. Я живу с этим чувством всю жизнь, - утешил Ринсвинд. -  Все
годы провел как в тумане. - Он замялся. - По-моему, это называется проявлять
человечность или нечто в том же духе.
   - Но я-то всегда знал, что надо делать! Ринсвинд открыл было  рот,  чтобы
сказать,
   что видел кое-какие из его дел, но передумал
   и вместо этого подбодрил:
   - Выше нос. Нужно видеть во всем только хорошее. Ведь могло быть и хуже.
   Койн еще раз оглянулся и чуть более нормальным голосом поинтересовался:
   - Хуже?
   - Гм.
   - Где мы?
   - Это что-то вроде другого измерения. Магия  прорвалась  сюда  и,  думаю,
увлекла нас за собой.
   - А эти существа?
   Они посмотрели на Тварей.
   - Кажется, это Твари, - ответил Ринсвинд. - Пытаются пролезть в дыру. Это
нелегко. Разные энергетические уровни.  Помню,  нам  как-то  читали  по  ним
лекцию...
   Койн кивнул и протянул худую, бледную руку к его лбу.
   - Ты не против..? Его прикосновение заставило Ринсвинда содрогнуться.
   - Ты о чем?
   - Чтобы я заглянул к тебе в голову?
   - Ай-й.
   "Здесь жуткий бардак. Неудивительно, что ты ничего не можешь найти."
   - Ой.
   "Тебе следовало бы устроить генеральную уборку."
   - Уф.
   - Ага.
   Ринсвинд почувствовал, что чужой разум покинул его мозг. Койн нахмурился.
   - Их нельзя пускать, - объявил он. - Они обладают ужасной  силой.  Сейчас
Твари пытаются расширить дыру, и это им по плечу. Они ждали шанса прорваться
в наш мир в течение многих... - он сдвинул брови, - япох?
   - Эпох, - поправил Ринсвинд. Койн  разжал  ладонь,  которую  до  сих  пор
держал крепко стиснутой  в  кулак,  и  показал  волшебнику  небольшую  серую
жемчужину.
   - Знаешь, что это? - спросил он.
   - Нет. И что же это?
   - Я... не помню. Но мы должны вернуть ее обратно.
   - Ладно. Воспользуйся чудовством. Разнеси их на куски и  пошли  домой.  -
Нет. Они живут за счет магии. Это только усилит их. Я не  могу  прибегать  к
волшебству.
   - Ты уверен? - уточнил Ринсвинд.
   - Боюсь, в твоей памяти не было ни малейших сомнений по этому поводу.
   - Тогда что нам делать?
   - Я не знаю!
   Ринсвинд обдумал его заявление, а потом с видом  человека,  пришедшего  к
окончательному решению, начал стягивать с себя последний носок.
   - Только кирпичей здесь нет, - заметил он, обращаясь  в  пространство.  -
Придется воспользоваться песком.
   - Ты хочешь расправиться с ними при помощи носка с песком?
   - Нет. Я собираюсь убежать от них. Носок с песком пойдет в ход, когда они
побегут за мной.
   Люди возвращались  в  Аль  Хали,  над  которым  горой  обломков  высилась
рухнувшая башня. Несколько смельчаков принялись разгребать завалы, исходя из
того, что там могли остаться люди, которых можно спасти или ограбить - или и
то, и другое вместе.
   Среди обломков камней и состоялся следующий разговор:
   - Под этой плитой что-то шевелится! - Под этой?  Клянусь  двумя  бородами
Имтала, ты ошибаешься. Она, должно быть, весит целую тонну.
   - Братья, сюда!
   Потом следуют звуки, сопровождающие  подъем  чего-то  очень  тяжелого,  а
затем:
   - Это ящик!
   - Как ты думаешь, в нем могут храниться сокровища?
   - Клянусь Семью Лунами Назрима, у него отрастают ноги!
   - Не Семью, а Пятью...
   - Куда это он? Куда это он пошел?
   - Неважно. Ты от темы не отходи. Давай-ка разберемся.  Согласно  легенде.
Лун было Пять...
   В Клатче к мифологии относятся серьезно. Это только в реальную жизнь  они
не верят.
   Трое всадников, спускающихся сквозь тяжелые снеговые тучи к пупземельному
краю равнины Сто, почувствовали, что вокруг них что-то изменилось. В воздухе
появился какой-то резкий запах.
   - Вы ничего не чувствуете? - спросил Найджел. -  Я  помню  этот  запах  с
детства - лежишь в постели в первое утро зимы и вроде как ощущаешь в воздухе
его вкус и...
   Облака под ними расступились, и они увидели стада, принадлежащие  Ледяным
Великанам и заполняющие высокогорную равнину от края до края.
   Льды простирались  на  мили  во  всех  направлениях,  и  воздух  насквозь
пропитался издаваемым ими грохотом.
   Первыми двигались ледники-самцы, оглашая окрестности могучим  скрежещущим
ревом. Их неумолимо  стремящиеся  вперед  тела  поднимали  огромные  фонтаны
земли. За ними следовали самки и малыши, которые легко скользили по равнине,
уже вспаханной вожаками до самого скального основания.
   Они так же походили на привычные - и, как считал мир, знакомые - ледники,
как дремлющий в тени лев походит на триста фунтов  действующих  со  зловещей
согласованностью мускулов, прыгающих на вас с разинутой пастью.
   - И... и... когда  подходишь  к  окну...  Губы  Найджела,  не  получающие
сигналов от мозга, перестали шевелиться.
   Равнина была забита движущимися, толкающимися  глыбами  льда,  которые  с
ревом неслись  вперед,  поднимая  облака  липкого  пара.  Под  промчавшимися
вожаками дрожала земля, и наблюдающим сверху всадникам стало ясно, что тому,
кто собирается остановить эту лавину, понадобится нечто большее, чем  лопата
и пара фунтов каменной соли.
   - Ну, давай, - сказала Канина. - Объясняй. Только кричи погромче. Найджел
встревоженно посмотрел на поток ледников.
   - По-моему, я вижу  какие-то  фигуры,  -  услужливо  вставил  Креозот.  -
Смотри, на тех... существах, что возглавляют стадо.
   Найджел вгляделся в падающий  снег.  Действительно,  на  спинах  ледников
виднелись какие-то фигуры. Они были человекоподобными или  человекообразными
- по крайней мере, человековидными. И вроде бы не особенно большими.
   Такое впечатление создавалось потому, что сами ледники были огромными,  а
Найджел не был особенно силен в оценке перспективы. Когда лошади  опустились
и  подлетели  к  вожаку  стада  -  громадному  самцу,  покрытому   глубокими
расселинами и шрамами от морен, - стало очевидно, что  одна  из  причин,  по
которой Ледяных Великанов называли Ледяными Великанами, состоит в  том,  что
они - ну, в общем, великаны.
   Вторая причина заключалась в том, что они были сделаны изо льда.
   На гребне вожака сидела, согнувшись, фигура  размером  с  большой  дом  и
подгоняла ледник при помощи длинного  шеста  с  шипом  на  конце.  Она  была
изрезана выступами и разбрасывала во все стороны зелено-синие  отблески.  Ее
белоснежные  локоны  охватывала  тонкая  серебристая  лента,  а  глаза  были
крошечными, черными и глубоко посаженными, словно небольшие кусочки угля.
   Впереди раздался оглушительный треск  -  это  несущиеся  во  главе  стада
ледники врезались в лес. В небо в панике взвились птицы.  Найджела,  галопом
скачущего по воздуху рядом с Ледяным Великаном, окутало облако  из  снега  и
щепок.
   - Гм, извините... - прокашлявшись, вступил в разговор юноша.
   Перед клубящимся облаком, в  котором  смешались  земля,  снег  и  обломки
деревьев, мчалось охваченное слепым ужасом стадо карибу.  Их  задние  копыта
мелькали всего в нескольких футах от клокочущей массы.
   Найджел предпринял еще одну попытку.
   - Послушайте! - крикнул он. Голова великана повернулась в его сторону.
   - Што тебье надо? - спросил он. - Уходи протч, теплая тфарь.
   - Простите, но это действительно необходимо?
   Великан посмотрел на него с  ледяным  изумлением,  медленно  оглянулся  и
обозрел свое стадо, простирающееся, похоже, до самого Пупа. Потом  он  снова
перевел взгляд на Найджела.
   - Та. Йа так думайт. А инатше затшем бы мы это делайт?
   - Но видите ли, здесь живет множество людей, которые предпочли бы,  чтобы
вы этого не делали, - с отчаянием в голосе продолжал Найджел.
   Перед ледником возникла остроконечная скала, возникла и исчезла.
   - А еще дети и маленькие пушистые животные, - добавил Найджел.
   -  Они  будут  пострадайт  за  дьело  прогресса.  Наступить  времья   нам
возвращайт себье этот мир, - прогрохотал великан. - Мир, заполньенный льдом.
Согласно неизбьежности истории и триумфу тьермодинамики.
   - Да, но вам необязательно это делать, - указал Найджел.
   - Мы хотеть  это  делайт,  -  возразил  великан.  -  Боги  истшезайт,  мы
сбрасывайт оковы вышедший из мода суеверий.
   - Заморозить весь мир - вряд ли это прогресс, - заметил Найджел.
   - Нам это нравиться.
   - Да-да,  -  согласился  Найджел  маниакально  ровным  голосом  человека,
который старается рассмотреть вопрос со всех  сторон  и  уверен,  что  любую
проблему можно решить, если люди доброй воли соберутся  за  одним  столом  и
обсудят все, как разумные  человеческие  существа.  -  Но  правильн