то, просто это место
очень большое.
   Таким образом, порядок в умах был восстановлен.  Однако  расстояния  и  в
самом деле чисто субъективный феномен,  поэтому  магические  создания  могут
приспосабливать этот феномен к своим нуждам.
   Впрочем, все вышесказанное еще не означает, что это у них получается.
   Ринсвинд удрученно сидел среди почерневших  от  сажи  руин  библиотеки  и
пытался понять, что с ними не так.
   Для начала - вс„. Чтобы библиотека сгорела? Нет,  невозможно.  Это  самое
большое скопление магии на всем Диске. Оно  служит  фундаментом  волшебства.
Каждое заклинание, которое когда-либо было использовано, нашло  отражение  в
одной из книг, собранных здесь. Сжечь их - это... это... это...
   Но пепла не было. Сколько угодно древесной золы, множество  цепей,  груды
почерневших камней, куча грязи. Но тысячи книг не так-то легко сжечь. От них
остались бы переплеты и горки пушистого пепла. А здесь ничего  подобного  не
было.
   Ринсвинд пошевелил мусор носом башмака.
   В библиотеку вела только одна  дверь.  Еще  там  был  подвал  -  даже  не
приподнимаясь с места, Ринсвинд  видел  ведущую  вниз  лестницу,  заваленную
головешками. Но все книги туда не вместились бы.  И  телепортировать  их  из
библиотеки тоже нельзя - они были  устойчивы  к  такой  магии.  Каждый,  кто
попытается проделать что-либо  подобное,  обнаружит,  что  его  мозги  вдруг
очутились у него на шляпе.
   Сверху послышался взрыв. Примерно посередине чудовской башни образовалось
кольцо оранжевого огня, которое быстро поднялось вверх и понеслось в сторону
Щеботана.
   Ринсвинд повернулся на своем импровизированном  сиденье  и  посмотрел  на
Башню Искусства. У него  создалось  отчетливое  впечатление,  что  она  тоже
уставилась на него. У нее не было  ни  одного  окна,  но  на  мгновение  ему
померещилось, что среди разрушающихся башенок он заметил какое-то  движение.
Интересно, насколько в действительности стара эта башня? Старше Университета
-  это  точно.  Старше  города,  который  образовался  вокруг  нее,   словно
каменистая осыпь вокруг горы. Возможно, старше, чем сама география. Ринсвинд
знал, что некогда континенты были другими, а потом они вроде как  сбились  в
кучку для уюта, словно щенки в корзинке. Может  быть,  волны  скал  принесли
сюда башню из какого-то другого места. А может, она была здесь еще до  того,
как образовался сам Диск, но Ринсвинду не хотелось задумываться над подобным
вариантом, потому что тогда возникали неприятные вопросы насчет того, кто ее
построил и зачем.
   Он исследовал свою совесть.
   "Ничего не могу предложить, - ответила та. - Поступай как знаешь."
   Ринсвинд встал  и  стряхнул  с  балахона  пыль  и  пепел,  удалив  заодно
значительное  количество  лезущего  красного  ворса.  Сняв   шляпу,   он   с
озабоченным видом на лице попробовал выпрямить ее верхушку, после чего снова
надел шляпу на голову.
   А затем нетвердым шагом побрел к Башне Искусства.
   В ее основании была  очень  старая  и  маленькая  дверца.  Он  ничуть  не
удивился, когда при его приближении она распахнулась.
   - Странное место, - заметил Найджел. - Как забавно  изгибаются  стены.  -
Где мы? - поинтересовалась Канина.
   - И есть ли здесь спиртное?  -  подхватил  Креозот  и  хмуро  добавил:  -
Наверное, нет.
   - И почему оно раскачивается? - продолжала Канина. -  Никогда  раньше  не
бывала в комнате с металлическими стенами. - Она принюхалась.  -  Чувствуете
запах масла?
   Джинн появился снова, впрочем,  на  этот  раз  он  обошелся  без  дымовых
эффектов и блуждающих люков. От Канины  он  старался  держаться  подальше  -
насколько позволяла вежливость.
   - Все в порядке? - осведомился он.
   - Это Анк? - спросила Канина. - Да, именно сюда мы и хотели попасть,  но,
в общем-то надеялись, что ты перенесешь нас куда-нибудь, где будет дверь.
   - Вы туда направляетесь, -уверил джинн.
   - Но где  мы  сейчас  очутились?  Замешательство  джинна  заставило  мозг
Найджела преодолеть все стадии размышлений одним скачком. Юноша посмотрел на
лампу, которую держал в руках, и в порядке эксперимента  встряхнул  ее.  Пол
заходил ходуном.
   - О нет! - воскликнул Найджел. - Это физически невозможно.
   - Мы в лампе9 - переспросила Канина. Их пристанище снова задрожало -  это
Найджел попытался заглянуть  в  носик  лампы.  -  Только  не  волнуйтесь,  -
посоветовал джинн. - И постарайтесь по возможности не думать об этом.
   Он объяснил (хотя "объяснил" - это несколько неверное слово, и  в  данном
случае оно означает "так и не  сумел  объяснить,  хотя  делал  это  довольно
долго"), что группа людей вполне может преодолевать расстояния  в  небольшой
лампе, которую держит один из них. Сама же лампа  движется  потому,  что  ее
несет один из находящихся в  ней  людей,  и  это  происходит  благодаря:  а)
дробной природе реальности, означающей, что каждую вещь можно  рассматривать
как  находящуюся  внутри  всего  остального,  и  б)  творческому  подходу  к
окружению. Фокус  основывался  на  том,  что  законы  физики  замечали  свое
упущение уже после того, как путешествие было закончено.
   - Но в данных обстоятельствах лучше об этом не думать, - заключил джинн.
   - Это все равно что не думать о розовых носорогах, - вставил  Найджел  и,
когда все уставились на него, сконфуженно хохотнул. - У нас была такая игра,
- пояснил он. - Нужно было всячески избегать думать о розовых  носорогах.  -
Он кашлянул. - Не сказал бы, что это такая уж хорошая игра.
   Он сощурился и снова заглянул в носик лампы.
   - Ага, - согласилась Канина. - Дурная игра. - Э-э, - встрял джинн. - Кофе
кто-нибудь хочет? Музыку? Может, по-быстрому перекинемся в "Поход героя"?
   - А выпить есть? - спросил Креозот.
   - Белое вино?
   - Дрянное пойло.
   Джинн, похоже, был шокирован.
   - Красное вино вредно для... - начал он.
   - Но на безрыбье и рак рыба, -  торопливо  перебил  его  Креозот.  -  Что
угодно, только не суй в бокал всяких зонтиков. - Тут до серифа дошло, что  с
джиннами так не разговаривают. Он взял себя  в  руки.  -  Никаких  зонтиков,
заклинаю тебя Пятью Лунами Назри-ма. Также обойдемся без  кусочков  фруктов,
оливок, изогнутых соломинок и декоративных обезьянок.  Приказываю  тебе  это
Семнадцатью Метеоритами Сару дина...
   - Я не любитель зонтиков, - мрачно перебил его джинн.
   - Здесь довольно пусто, - заметила Канина. - Почему бы тебе не  поставить
сюда какую-нибудь мебель?
   - А я вот не понимаю, - сказал Найджел. - Если мы все находимся в  лампе,
которую я держу, а я сам, пребывая в лампе, держу лампу поменьше,  а  уже  в
той лампе... Джинн изо всех сил замахал руками.
   - Не продолжай! - взмолился он. - Пожалуйста!
   Честный лоб Найджела избороздили морщины.
   - Да, но меня что, так много или как?
   - Все циклично, но прекрати привлекать к этому внимание... О черт.
   Они   услышали   едва   уловимый,   неприятный   звук,   который   издала
спохватившаяся реальность.
   В башне царила темнота. Это был плотный столб  древней  темноты,  которая
пребывала здесь с начала  времен  и  которую  возмущало  вторжение  дневного
света, нахально протискивающегося в башню мимо Ринсвинда.
   Волшебник  почувствовал  движение  воздуха,  дверь  у  него   за   спиной
закрылась, и  темнота  хлынула  обратно,  так  аккуратно  заполняя  световую
прореху, что вы бы даже шва не заметили.
   Пространство внутри башни пахло древностью с легким  намеком  на  вороний
помет.
   Для того чтобы стоять в этой темноте,  требовалась  большая  смелость.  У
Ринсвинда столько смелости никогда не было, но он все  равно  стоял.  Что-то
начало  обнюхивать  его  ноги,  и  Ринсвинд  словно  окаменел.  Единственной
причиной, по которой он не двигался, был страх наступить  на  что-то  весьма
ужасное.
   Затем  его  руки  мягко  коснулась  ладонь,  похожая  на  старую  кожаную
перчатку, и чей-то голос произнес:
   - У-ук.
   Ринсвинд поднял глаза.
   Темнота всего лишь на миг уступила место вспышке яркого света. И Ринсвинд
увидел, что...
   Вся башня была заполнена книгами. Они плотными рядами  стояли  на  каждой
ступеньке спиральной лестницы, вьющейся вдоль стен. Они стопками  лежали  на
полу - скорее  даже  были  свалены  в  кучи.  Они  расположились  -  вернее,
расселись - на осыпающихся карнизах.
   И украдкой наблюдали за Ринсвиндом. Впрочем, обычные  шесть  чувств  были
тут ни при чем. Книгам прекрасно удается передавать мысли -  не  обязательно
собственные, - и Ринсвинд осознал, что они пытаются что-то ему сказать.
   Темноту прорезала еще одна вспышка. Ринсвинд догадался, что это магия  из
башни чудесника озарила Башню Искусства своим отблеском. Свет  проник  через
далекое отверстие, ведущее на крышу. По крайней мере, вспышка позволила  ему
опознать Вафлза, который,  сопя,  обнюхивал  его  правую  ногу.  Это  слегка
успокоило Ринсвинда. Теперь бы еще определить источник тихого поскребывания,
монотонно раздающегося возле его левого уха...
   Новый всполох услужливо  разогнал  темноту,  и  Ринсвинд  обнаружил,  что
смотрит прямо в маленькие  желтые  глазки  патриция,  терпеливо  царапающего
когтями стенки стеклянной банки. Это было  слабое,  бессмысленное  движение,
как будто маленькая ящерица не особенно-то и пытается выйти наружу, а просто
рассеянно проверяет, сколько ей понадобится времени, чтобы протереть  стекло
насквозь.
   Ринсвинд опустил глаза на грушевидную фигуру библиотекаря.
   - Их здесь тысячи, - прошептал он. Его голос был тут же втянут и поглощен
плотно сомкнутым строем книг. - Как ты умудрился перетащить их сюда?
   - У-у к у-ук.
   - Они что?
   -  У-ук,  -  повторил  библиотекарь,  делая  энергичные  движения  лысыми
локтями.
   - Прилетели?
   - У-ук.
   - А они это умеют?
   - У-ук, - кивнул библиотекарь.  -  Должно  быть,  это  было  впечатляющее
зрелище. Хотелось бы поглядеть на такое.
   - У-ук.
   Не всем книгам удалось добраться до цели. Большинство важных  гриму  аров
смогли выбраться из огня, но семитомный травник  оставил  в  нем  алфавитный
указатель, а многие трилогии оплакивали гибель своего третьего тома.  Добрая
половина книг носила на переплетах следы ожогов; некоторые  вообще  потеряли
обложки, и сшивающие их нитки неприятно волочились по полу.
   В темноте вспыхнула спичка, и вдоль стен беспокойно зашелестели страницы.
Но это был всего лишь библиотекарь, который зажег свечу и теперь  ковылял  к
одной из стен, отбрасывая грозную тень ростом с высоченную  башню.  У  стены
был установлен  грубый  стол,  и  на  нем  виднелись  какие-то  таинственные
инструменты, банки с редкими  клеящими  составами  и  переплетные  тиски,  в
которых уже был зажат раненый фолиант.  По  его  переплету  медленно  ползло
несколько слабых язычков магического огня.
   Орангутан сунул подсвечник в руку  Ринсвинда,  взял  скальпель,  щипцы  и
склонился над трепещущей книгой. Ринсвинд побледнел.
   - Гм... - выдавил он. - Э-э, ты не будешь против, если я пойду? При  виде
клея я  теряю  сознание.  Библиотекарь  покачал  головой,  озабоченно  ткнул
большим пальцем в сторону подноса с инструментами и приказал:
   - У-ук.
   Ринсвинд с несчастным видом кивнул и покорно подал ему ножницы с длинными
концами. Пара поврежденных страниц,  вырезанных  из  книги,  упала  на  пол.
Ринсвинд содрогнулся.
   - Что ты с ней делаешь? - выдавил он из себя.
   - У-ук.
   - Аппендикс удаляешь? О-о.
   Орангутан, не поднимая глаз, снова  ткнул  пальцем.  Ринсвинд  выудил  из
разложенных рядами инструментов иголку  с  ниткой  и  подал  ему.  Наступила
тишина, нарушаемая только скрипом нитки, протягиваемой через бумагу. Наконец
библиотекарь выпрямился и заключил:
   - У-ук.
   Ринсвинд вытащил из кармана носовой платок и промокнул орангутану лоб.
   - У-ук.
   - Не за что. Она... выживет?
   Библиотекарь кивнул. У книг, выстроившихся рядами над их  головами,  тоже
вырвался едва слышный вздох всеобщего облегчения.
   Ринсвинд  уселся  на  пол.  Книги  были  напуганы.  Они  были  в   ужасе.
Присутствие  чу  десника  заставляло  их  корешки   покрываться   мурашками.
Внимательное молчание книжных томов давило на Ринсвинда, сжимая  его  как  в
тисках.
   - Да, - пробормотал он, - но я-то что могу сделать?
   - У-ук.
   Библиотекарь бросил на него взгляд,  который,  если  бы  орангутан  носил
очки, был бы  в  точности  похож  на  насмешливый  взгляд  поверх  очков,  и
потянулся за очередной пострадавшей книгой.
   - Сам же знаешь, что как от волшебника от меня нет никакого толка.
   - У-ук.
   - То чудовство, с которым мы  сейчас  имеем  дело,  -  ужасная  штука.  В
смысле, это настоящая магия, образовавшаяся еще  на  заре  времен.  Или,  по
крайней мере, где-то в районе завтрака.
   - У-ук.
   - В конце концов оно все уничтожит.
   - У-ук.
   - И настало время покончить с этим чу-довством.
   - У-ук.
   - Но, видишь ли, мне это не по плечу. Когда я летел сюда, то  думал,  что
смогу что-нибудь сделать, но эта башня! Она такая высокая! Наверное, ни одно
нормальное волшебство с ней не справится! Если по-настоящему  могущественные
волшебники ничего не предпринимают, то что могу сделать я?
   - У-ук, - согласился библиотекарь, зашивая порванный корешок.
   - Так что на этот  раз  мир  спасет  кто-то  другой.  У  меня  ничего  не
получится.
   Орангутан кивнул, протянул руку и снял с головы Ринсвинда шляпу.
   - Эй!
   Библиотекарь, не обращая на него внимания, взял ножницы.
   - Послушай, это моя шляпа... не смей так поступать с моей...
   Он прыгнул на библиотекаря и был награжден ударом в висок, который привел
бы его в изумление, будь у Ринсвинда время подумать  об  этом.  Библиотекарь
мог ковылять по башне, словно добродушный воздушный шарик,  но  под  висящей
складками шкурой скрывалась конструкция из идеально подогнанных Друг к другу
костей и мускулов, способная  пробить  мозолистым  кулаком  толстую  дубовую
доску. Налететь на руку библиотекаря было все равно что врезаться в покрытую
волосами железную балку.
   Вафлз запрыгал вверх-вниз, подвывая от возбуждения.
   Ринсвинд издал хриплый, непереводимый вопль ярости,  отскочил  от  стены,
схватил упав ший откуда-то камень, чтобы использовать его в качестве оружия,
метнулся вперед - и застыл как вкопанный.
   Библиотекарь, согнувшись, сидел посреди башни,  и  его  ножницы  касались
шляпы - но еще не резали ее.
   И он нагло ухмылялся Ринсвинду.
   Несколько секунд они стояли, словно на  застывшей  картинке,  после  чего
орагнутан бросил ножницы, стряхнул со шляпы несколько воображаемых  пылинок,
поправил верх и водрузил ее на голову Ринсвинда.
   Через пару мгновений потрясенный волшебник осознал, что  все  еще  держит
над головой в поднятой руке очень  большой  и  крайне  тяжелый  камень.  Ему
удалось отбросить ка-менюгу в сторону, прежде чем тот оправился  от  шока  и
сообразил на него упасть.
   - Понятно, - процедил Ринсвинд, откидываясь к стене и  потирая  локти.  -
Предполагается, что это представление должно на что-то  намекать.  Моральный
урок  -  пусть  Ринсвинд  встретится  со  своей  истинной  сущностью,  пусть
определит, за что он действительно готов драться. Ты на это намекал? Дешевый
трюк.  И  у  меня  есть  для  тебя  новости.  Если  ты  думаешь,   что   это
подействовало... - Он схватился за поля шляпы. - Если ты считаешь,  что  это
подействовало. Если думаешь, что я готов. То  подумай  получше.  И  если  ты
надеешься...  Его  запинающийся  голос  постепенно  умолк.  Потом  он  пожал
плечами.
   - Ладно. Но если серьезно, что я реально могу сделать?
   Библиотекарь ответил ему размашистым жестом, который давал понять (так же
ясно, как если бы орангутан сказал: "У-у к"), что Ринсвинд  -  волшебник,  у
него есть шляпа, целая библиотека магических книг  и  башня  -  все,  в  чем
когда-либо нуждался практикующий маг. Орангутан, маленький терьер  с  дурным
запахом изо рта и ящерица в банке прилагались дополнительно.
   Ринсвинд почувствовал, как что-то слегка сдавило его ногу. Вафлз, который
был  крайне  медлителен  на  подъем,  вцепился  беззубыми  деснами  в  носок
Ринсвиндова башмака и злобно сосал его.
   Волшебник поднял собачонку за шкирку и щетинистый обрубок, который Вафлз,
за неимением лучшего слова, называл своим хвостом, и осторожно отставил ее в
сторону.
   - Ну хорошо, - вздохнул он. - Рассказывайте, что здесь происходит.
   Вид с Карракских гор, возвышающихся над равниной  Сто,  посреди  которой,
точно упавшая сумка с продуктами, раскинулся Анк-Мор-порк, -  этот  вид  был
действительно впечатляющим. Не попавшие в цель и  срикошетировавшие  снаряды
магической битвы превратились в набухающие чашеобразные облака сгустившегося
воздуха, в центре которых вспыхивали и сверкали странные огни.
   Дороги,  ведущие  из  города,  были  забиты  беженцами;  все  трактиры  и
постоялые дворы были переполнены. Или почти все.
   Но никто, похоже, не хотел останавливаться в довольно приятной  маленькой
таверне, укрывшейся  среди  деревьев  совсем  рядом  с  дорогой,  ведущей  к
Щеботану. Не то чтобы люди боялись в нее заходить, просто в данный момент им
было недозволено ее увидеть.
   Примерно в полумиле от таверны в  воздухе  произошло  возмущение,  и  три
неизвестно откуда взявшихся человека свалились в куст лаванды.
   Они пассивно лежали среди сломанных пахучих веток, ожидая,  когда  к  ним
вернется рассудок. Наконец Креозот спросил:
   - Как вы думаете, где мы?
   - Это место пахнет, как ящик с нижним бельем, - отозвалась Канина.
   - Не с моим, - твердо сказал Найджел и, неспешно приподнявшись,  добавил:
- Кто-нибудь видел лампу?
   - Забудь о ней. Ее,  наверное,  уже  продали  и  сделали  винный  бар,  -
фыркнула Канина.
   Найджел пошарил среди лаванды, и его руки наткнулись на что-то  маленькое
и металлическое. - Нашел! - возвестил он.
   - Только не три ее! - хором предупредили Креозот и Канина.
   Но они в любом случае опоздали. Впрочем, это было  неважно,  потому  что,
когда Найджел осторожно  поскреб  лампу,  в  воздухе  появилась  всего  лишь
надпись, сделанная небольшими, дымящимися, красноватыми буквами.
   - "Привет, - прочел вслух Найджел, - не выкидывайте лампу, потому что для
нас очень важно иметь Вас своим клиентом. Пожалуйста, оставьте желание после
сигнала, и оно совсем скоро станет  для  нас  законом.  А  пока  -  приятной
вечности". Знаете, мне кажется, наш джинн сейчас слегка перегружен заказами.
   Канина ничего не сказала. Она смотрела на магическую бурю, бушующую по ту
сторону равнины. Время от времени от клубящегося облака отделялся клок  дыма
и, взмыв вверх,  уносился  в  сторону  одной  из  виднеющихся  вдали  башен.
Несмотря на все усиливающуюся жару, Канина вздрогнула.
   - Надо как можно скорее спуститься туда. Это очень важно.
   - Почему?  -  не  понял  Креозот.  Одного  стакана  вина  оказалось  явно
недостаточно, чтобы к серифу вернулся его прежний добродушный нрав.
   Канина открыла рот и - что совершенно нехарактерно для нее - закрыла  его
снова. Она никак не могла объяснить, что каждый ген в теле тянет ее  вперед,
твердя, что она обязана вмешаться. Видения мечей и утыканных шипами шаров на
цепях беспрестанно вторгались в парикмахерские салоны ее сознания.
   Найджел, с другой стороны, руководствовался несколько иными побуждениями.
В путь его влекло воображение, а уж этого добра у него было столько, что оно
могло удержать на плаву боевую галеру средних размеров. Он смотрел на  город
с выражением решимости, которая, будь  у  него  подбородок,  читалась  бы  в
выдвинутой вперед челюсти.
   Креозот понял, что остался в меньшинстве.
   - А выпить там что-нибудь найдется? - осведомился он.
   - Полно, - ответил Найджел.
   - Тогда я согласен, - сдался сериф. - Веди нас, о персиковогрудая дочь...
   - И никакой поэзии.
   Они выпутались из лаванды  и,  спустившись  по  склону  холма,  вышли  на
дорогу, которая вскоре привела их  к  вышеупомянутой  таверне  или,  как  ее
упорно называл Креозот, карава