- Нам не нужны "Механики" Гвидо, - сказал Дидактилос. - Эй,  хотел  бы  я
видеть   выражение   его   лица!   Дьявольски   хороший   бросок,   учитывая
обстоятельства. Надеюсь, кто-нибудь опишет, что я ...
   - Принципы приводного механизма! Теория расширения воды! -  кричал  Урн,-
Но нам  не  нужны  Ибидовское  "Государство",  или  Гномоновская  "Эктопия",
действительно, это...
   - Что? Они принадлежат всему человечеству! - огрызался Дидактилос.
   - Тогда пусть все человечество придет и поможет нам их унести.  -  сказал
Урн. - Но, поскольку нас только двое, я предпочел бы нести нечто полезное.
   - Полезное? Книги о механизмах?
   - Да! Они покажут людям, как жить лучше!
   - А эти покажут людям, как  быть  людьми,  -  сказал  Дидактилос.  -  Это
напомнило мне. Дай мне другой фонарь. Я  чувствую  себя  совсем  слепым  без
него...
   Дверь библиотеки вздрогнула под громоподобным стуком. Это был стук людей,
не ожидающих, что им откроют.
   - Мы можем выбросить некоторые другие в ...
   Петли выскочили из стен. Дверь с глухим звуком грохнулась вниз.
   Солдаты с вытащенными мечами вскарабкались на нее.
   - А, джентльмены,  -  сказал  Дидактилос,  -  Умоляю,  не  нарушайте  мои
окружности.
   С разбегу капрал тупо взглянул на него, потом вниз на пол.
   - Какие окружности?
   - Эй, как насчет того, чтобы дать мне пару  компасов  и  вернуться  сюда,
скажем, через пол часа?
   - Оставь их, капрал, - сказал Брута.
   Он перешагнул через дверь.
   - Я сказал, оставьте их.
   - Но я получил приказ...
   - Ты глух? Если да, то Квизиция сможет это излечить. - сказал Брута,  сам
удивляясь твердости своего голоса.
   - Ты не принадлежишь к Квизиции, - сказал капрал.
   - Нет, но я знаю человека, который принадлежит,- сказал Брута. - Вы здесь
чтобы искать в этом дворце книги. Оставьте его со мной. Он стар.  Что  может
он сделать?
   Капрал в сомнении переводил взгляд с Бруты на своих пленников.
   - Отлично, капрал. Я беру командование на себя.
   Все повернулись.
   - Вы меня слышали? - сказал Сержант Симони, проталкиваясь вперед.
   - Но дьякон приказал нам...
   - Капрал?
   - Да, сержант?
   - Дьякон далеко. Я здесь.
   - Да, сержант.
   - Пошли!
   - Да, сержант.
   Сержант прислушивался, пока солдаты маршировали прочь.
   Затем он воткнул свой меч в дверь и повернулся  к  Дидактилосу.  Он  сжал
левую руку в кулак и положил свою правую поверх, вытянув ладонь.
   - Черепаха Движется, - сказал он.
   - Все относительно, - сказал философ опасливо.
   - Я имею ввиду, я ...друг, - сказал он.
   - Почему мы должны тебе верить? - сказал Урн.
   - Потому, что у вас нет выбора, - сказал Сержант Симони резко.
   - Вы можете вывести нас отсюда? - сказал Брута.
   Симони взглянул на него. Ты? - сказал он,  -  почему  я  должен  выводить
отсюда тебя? Ты - инквизитор! - он схватил меч.
   Брута попятился.
   - Нет!
   - На корабле, когда капитан провозгласил тебе, ты  ни  чего  не  сказал,-
сказал Симони. - Ты не один из нас.
   - Я не думаю, что я один из них,  так  же,  -  сказал  Брута,  -  Я  свой
собственный.
   Он бросил на Дидактилоса умоляющий взгляд, что  было  совершенно  зря,  и
вместо этого повернулся к Урну.
   - Я не знал об этих солдатах, - сказал он. - Я знал  только,  что  Ворбис
задумал убить вас, и что  он  подожжет  Библиотеку.  Но  я  могу  помочь.  Я
придумал это по пути сюда.
   - Не слушайте его, - сказал  Симони.  Он  пал  на  одно  колено  напротив
Дидактилоса, словно умоляя. - Сир, здесь ...  несколько  наших...  тех,  кто
знает, что значит ваша книга..., смотрите, у меня есть копия...
   Он нащупал что-то за своим нагрудником.
   - Мы скопировали это, - сказал Симони, - Единственная копия! Все,  что  у
нас есть!  Но  это  распространяется.  Те,  кто  умеет  читать,  читают  это
остальным! Это производит такое впечатление!
   - Э...- сказал Дидактилос, - Что?
   Симони в возбуждении замахал руками. - Ибо мы знаем, это, - я был  в  тех
местах, - это правда! Великая Черепаха  существует.  Черепаха  действительно
движется! Нам не нужны боги!
   - Урн? Еще никто не ободрал медь с крыши? - сказал Дидактилос.
   - Не думаю.
   - Тогда, напомни мне, чтобы я не разговаривал с этим малым снаружи.
   - Я не понимаю! - сказал Симони. - Я могу спасти вас. У вас есть друзья в
самых неожиданных местах. Пошли. Я только убью священника...
   Он взялся за меч. Брута попятился.
   - Нет! Я тоже могу помочь! Вот, почему  я  пришел.  Когда  я  увидел  вас
напротив Ворбиса, я понял, что могу сделать!
   - И что же ты можешь сделать? - усмехнулся Урн.
   - Я могу спасти Библиотеку.
   - Что? Положить на спину и убежать? - издевался Симони.
   - Нет. Не в этом смысле. Сколько здесь свитков?
   - Около семи сотен, - сказал Дидактилос.
   - Сколько из них важны?
   - Все! - сказал Урн.
   - Может, пара сотен,- сказал Дидактилос, мягко.
   - Дядя!
   - Все прочее просто изданный вздор и суета, - сказал Дидактилос.
   - Но это книги!
   - Возможно, я смогу взять больше, - сказал Брута медленно. - Отсюда  есть
выход наружу?
   - Отсюда... возможно, - сказал Дидактилос.
   - Не говори ему! - сказал Симони.
   - Тогда все ваши книги сгорят, - сказал Брута. Он указал на Симони. -  Он
сказал, что у вас нет выбора. Так что вам нечего терять, верно?
   - Он свя...- начал Симони.
   - Все заткнитесь, - сказал Дидактилос. Он  смотрел  в  сторону  брутиного
уха.
   - Отсюда может быть путь наружу,  -  сказал  он.  -  Что  ты  собираешься
делать?
   - Не верь ему! - сказал Урн. - Омнианцы вокруг, а ты говоришь,  что  есть
другой путь наружу!
   - Сквозь эту гору есть туннели повсюду, - сказал Дидактилос.
   - Возможно, но мы не говорим об этом людям!
   - Я склонен верить этой личности, - сказал Дидактилос, - У  него  честное
лицо. Философски выражаясь.
   - Почему мы должны ему доверять?
   - Любой, кто настолько  туп,  чтобы  надеяться  на  то,  что  в  подобных
обстоятельствах ожидает, что мы будем  ему  доверять,  должен  быть  достоин
доверия, - сказал Дидактилос. - Он должен  быть  слишком  глуп,  чтобы  быть
предателем.
   - Я могу уйти прямо сейчас, - сказал Брута, - И что тогда будет  с  вашей
Библиотекой?
   - Видите? - сказал Симони.
   - Просто,  когда  все  кажется  беспросветным,  вдруг  у  нас  появляются
неожиданные друзья повсюду, - сказал Дидактилос, - Каков твой план, юноша?
   - У меня нет никакого, - сказал Брута, - Я просто  делаю  вещи,  одну  за
другой.
   - И сколько займет делание вещей, одну за другой?
   - Около десяти минут, я думаю.
   Симони взглянул на Бруту.
   - А теперь, принесите книги, - сказал Брута, - И мне  необходимо  немного
света.
   - Но ты даже читать не умеешь! - сказал Урн.
   - Я не собираюсь их читать, - Брута  невыразительно  взглянул  на  первый
свиток, которым случайно оказался De Chelonian Mobile.
   - Ох. Мой бог, - сказал он.
   - Что-нибудь не так? - сказал Дидактилос.
   - Кто-нибудь может сбегать за моей черепахой?
   ***
   Симони бежал по дворцу.  Никто  не  обращал  на  него  особого  внимания.
Большинство эфебских стражников было снаружи лабиринта, а  Ворбис  дал  ясно
понять любому, способному помыслить о том, чтобы  рискнуть  войти  вовнутрь,
что случится  с  жителями  дворца.  Группы  омнианских  солдат  осуществляли
дисциплинированный грабеж.
   Кроме того, он возвращался к своим комнатам.
   В комнате Бруты действительно была черепаха. Она сидела на  столе,  между
развернутым свитком и объеденным  ломтиком  дыни,  и,  насколько  это  можно
сказать о черепахе, спала. Симони безо всяких церемоний схватил ее,  впихнул
в свой вещмешок и бросился обратно в Библиотеку.
   Он ненавидел себя, за то,  что  так  сделал.  Этот  тупой  священник  все
разрушил! Но Дидактилос дал слово, а Дидактилос знал Истину.
   На всем протяжении пути было ощущение, что нечто стремится  привлечь  его
внимание.
   ***
   - Ты запоминаешь их просто взглянув? - сказал Урн.
   - Да.
   - Весь свиток?
   - Да.
   - Я тебе не верю.
   - На основании первой буквы  слова  Librum,  снаружи,  есть  трещинка.  -
сказал  Брута.  -  Ксено  написал:  "Рефлекции",  старика   Аристократес   -
"Банальности", а Дидактилос считает, что  Ибидовы  "Рассуждения"  дьявольски
тупы. От трона Тирана до Библиотеки шесть сотен шагов. В...
   - У него хорошая  память,  тебе  придется  с  этим  смириться,  -  сказал
Дидактилос. Покажи ему еще несколько свитков.
   - Откуда мы знаем, что он их  запоминает?  -  настаивал  Урн,  разматывая
свиток с геометрическими теоремами. - Он не умеет читать! И даже, если бы он
умел читать, он не умеет писать!
   - Нам придется научить его.
   Брута  взглянул  на  свиток,  заполненный  картами.  Он   закрыл   глаза.
Мгновение, неровная  кромка  маячила  напротив  внутренней  поверхности  его
глазных яблок, потом они осели в его мозгу. Они по-прежнему были где-то там,
он смог бы вытащить их назад в любой момент. Урн развернул следующий свиток.
Рисунки животных. Этот - рисунки растений и множество надписей. Это  -  одни
лишь записи. Это - треугольники и предметы. Они оседали в его памяти.  Через
некоторое время, он перестал даже беспокоиться о том, развернут  ли  свиток.
Он просто смотрел.
   Ему было интересно, как много он сможет запомнить.  Но  это  было  глупо.
Просто  запоминать  все,  что  видишь.  Поверхность   стола,   или   свиток,
заполненный письменами. В этом было столько же информации, как в полировке и
окраске дерева в "Рефлекциях" Ксено.
   Даже так он ощущал явную тяжесть мыслей,  ощущение,  что  если  он  резко
повернет голову, память хлынет у него из ушей.
   Урн поднял случайный свиток и частично развернул.
   - Опиши, на что похожа Неясная Пузума. - потребовал он.
   - Не знаю, - сказал Брута. Он закрыл глаза.
   - Слишком много для Г-на Памяти, - сказал Урн.
   - Он не умеет читать, парень. Это не правильно, - сказал философ.
   - Хорошо. В смысле, четвертый рисунок в третьем свитке, - сказал Урн.
   - Четырехногое животное  смотрящее  влево,  -  сказал  Брута.  -  широкая
голова, похожая на  кошачью,  и  широкие  плечи,  с  телом,  суживающимся  в
направлении задней части. Тело состоит из черных и  светлых  квадратов.  Уши
очень маленькие и лежат плашмя на голове. У нее шесть усов. Хвост  обрубком.
Только задние лапы имеют когти, на  каждой  по  три  когтя.  Четвертая  нога
примерно такой же длины, как голова, и поднята  относительно  тела.  Полоска
толстой шерсти...
   - Это было пятьдесят свитков назад, - сказал Урн, - Он видел весь  свиток
пару секунд.
   Они взглянули на Бруту. Брута снова прикрыл глаза.
   - Ты знаешь все? - сказал Урн.
   - Не знаю.
   - У тебя в голове половина Библиотеки!
   - Я... немного...
   ***
   Библиотека  в  Эфебе  превратилась  в  печь.  Пламя  стало  синим,  когда
растаявшая медная крыша закапала на полки.
   Все библиотеки, повсюду, соединены ходами книжных червей в  пространстве,
возникающими в результате сильных  пространственно  -  временных  искажений,
имеющихся вокруг любой большой книжной коллекции.
   Очень мало кто  из  библиотекарей  постиг  этот  секрет;  имеются  гибкие
правила, как извлечь из этого факта пользу. Ибо это равнозначно  путешествию
во времени, а путешествия во времени сопряжены с большими проблемами.
   Но,  если  Библиотека  горит,  и  в  истории  записано,  что  она  должна
сгореть...
   Был тихий хлопок, совершенно неслышный  среди  треска  книжных  полок,  и
фигура выпала из ниоткуда на маленький участок не  горящего  пола  в  центре
библиотеки.   Она   выглядела   обезьяноподобной,   но    двигалась    очень
целеустремленно. Длинный обезьяньи руки сбивали пламя, вытаскивали свитки  с
их полок и укладывали в мешок. Когда мешок наполнялся, она сиганула  обратно
в центр комнаты ... и пропала, со следующим хлопком.
   Это совершенно не связано с этой историей.
   Так же не связан с ней и тот факт,  что  через  некоторое  время  свитки,
которым  было  положено  сгинуть  в  Великом  Эфебском  Библиотечном  Пожаре
появились в отменно хорошем состоянии в Библиотеке Невидимого Университета в
Анк-Морпорке.
   Но это просто приятно знать.
   ***
   Брута проснулся с запахом моря в ноздрях.
   По крайней мере, это было то, что люди считают запахом  моря,  т.е.  вонь
старой рыбы и гниющий водорослей.
   Он был в подобии ангара. Тот свет, которому было удавалось пройти  сквозь
не застекленное окно, был красным и мерцающим. Один конец ангара  открывался
в воду. Багряный свет озарял несколько фигур, сгрудившихся вокруг чего-то.
   Брута осторожно осмотрел содержимое своей  памяти.  Все  было  на  месте,
библиотечные  свитки  аккуратно  рассортированы.   Слова   были   столь   же
бессмысленны для него, как и любые другие написанные слова, но картинки были
интересны. Более интересны, чем большинство вещей в его памяти.
   Он осторожно сел.
   - Так ты, наконец встал, - сказал голос Ома в  его  голове.  -  Чувствуем
себя слегка переполненными, да? Грудой полок? Словно повсюду  внутри  головы
большими буквами написано "SILENCIOS!"? Что ты натворил, и зачем?
   - Я ... не знаю. Это казалось следующей вещью, которую надо сделать.  Где
ты?
   - Твой дружок солдат держит меня в  своем  ранце.  Кстати,  спасибо,  что
столь старательно позаботился обо мне.
   Брута попытался встать на  ноги.  Мир  на  мгновение  завертелся  вокруг,
прибавив третью  астрономическую  теорию  к  двум  временно  занимающим  умы
местных мыслителей.
   Он выглянул в окно. Красный свет  исходил  от  пожаров  повсюду  в  Эфеб;
огромный красный нимб возвышался над Библиотекой.
   - Идет партизанская война, - сказал Ом.  -  Бьются  даже  рабы.  Не  могу
понять, почему. Ты думаешь, они ухватились за  возможность  отомстить  своим
господам, а?
   - Я предполагаю, что у раба в Эфебе есть шанс  стать  свободным,-  сказал
Брута.
   С другой стороны ангара послышался свист и металлический, жужжащий  звук.
Брута слышал, как Урн сказал: "Вот! Я же говорил. Просто  заткнулась  труба.
Добавь еще немного горючего."
   Брута неверными шагами направился к группе.
   Они толкались вокруг корабля.  Корабль  как  корабль,  нормальной  формы,
острый конец впереди, тупой сзади. Но  тут  не  было  мачт.  А  был  большой
медного цвета шар, висящий на деревянной раме позади. Под ним была  железная
корзина, в которой кто-то уже развел неплохой огонь.
   Шар крутился в своей раме, в облаке пара.
   - Я видел это, - сказал он. - В De Chelonian Mobile. Там была картинка.
   - О, это ходячая Библиотека, -  сказал  Дидактилос.  -  Верно,  ты  прав.
Иллюстрирует принцип реакции. Я никогда не просил  Урна  построить  большой.
Вот что получается, когда начинаешь думать с руками.
   Я проплыл на нем вокруг маяка однажды ночью на прошлой неделе,  -  сказал
Урн. - Без проблем.
   - Анк-Морпорк куда дальше, - сказал Симони.
   - Да, это впятеро дальше, чем от Эфебы до Омнии,  -  торжественно  сказал
Брута. - Там был свиток с картами, - добавил он.
   Пар обжигающим облаком подымался от  жужжащего  шара.  Теперь,  когда  он
подошел  ближе,  Брута  видел,  что  полдюжины  очень  коротких  весел  было
соединено вместе на манер звезды позади медной сферы, и свисали  за  тыльной
стороной корабля. Деревянные зубчатые колеса и бесконечные  ремни  заполняли
пространство в промежутке. Когда сфера крутилась, лопасти били по воздуху.
   - Как это работает? - сказал он.
   - Очень просто, - сказал Урн. - Огонь разогревает...
   - У нас нет времени на это,- сказал Симони.
   - разогревает воду, и она злится, - сказал ученик философа. - Потому  она
вырывается из сферы через эти четыре маленькие соплышка, что бы  убежать  от
огня. Струйки пара толкают сферу по кругу, а лопасти  и  Легибусов  винтовой
механизм передают движение на весла, которые поворачиваясь  толкают  корабль
по воде.
   - Очень философски,- сказал Дидактилос.
   Брута чувствовал, что должен встать на защиту омнианских достижений.
   - Великие двери Цитадели весят тонны, но открываются от одной  лишь  силы
веры, - сказа он. - Один толчок и они двигаются открываясь.
   - Очень хотел бы увидеть это, - сказал Урн.
   Брута чувствовал слабый укол грешной гордости, что  в  Омнии  по-прежнему
есть нечто, чем он может гордиться.
   - Скорее всего, хороший баланс и немного гидравлики.
   - Ох.
   Симони задумчиво потыкал механизм мечем.
   - Вы подумали обо всех возможностях? - сказал он.
   Руки Урна начали размахивать в воздухе. - Ты имеешь ввиду военные корабли
бороздящие темно - красное море без...- начал он.
   - На земле, я подумал,  -  сказал  Симони.  -  Возможно...  на  некоторых
картах...
   - Ох, незачем обозначать на картах корабли.
   Глаза Симони  затуманились  той  мглой,  которая  возникает  у  человека,
заглянувшего в будущее и увидавшего, что оно скрыто железной броней.
   - Гм...- сказал он.
   - Это очень хорошо, но не философски, - сказал Дидактилос.
   - Где священник?
   - Я тут, но я не ...
   - Как ты себя чувствуешь? Ты угас, как светильник по возвращении сюда.
   - Мне... сейчас лучше.
   - Минуту прямо, через минуту на тяге.
   - Мне много лучше.
   - Многое случилось, верно?
   - Пожалуй.
   - Хорошо помнишь свитки?
   - Да... по-моему. Кто поджег Библиотеку?
   Урн поднял голову от механизмов.
   - Он,- сказал он.
   Брута уставился за Дидактилоса.
   - Ты поджог свою собственную Библиотеку?
   - Я единственный был способен это сделать,  -  сказал  философ.  -  Кроме
всего прочего, это спасло ее от Ворбиса.
   - Что?
   - Представляешь, если бы он прочитал свитки? Он и так достаточно плох. Но
он был бы много хуже со всеми этими знаниями в голове.
   - Он бы не читал их. - сказал Брута.
   - Ох, читал бы. Я  знаю  таких  людей,  -  сказал  Дидактилос.  -  Святая
набожность на людях и очищенный виноград и самопрощение в одиночестве.
   - Не Ворбис, - сказал Брута с абсолютной уверенностью. - Он бы не стал их
читать.
   - Ну, ладно, в любом случае, - сказал Дидактилос. - Раз уж надо было  это
сделать, я это сделал.
   Урн отвернулся от дуги корабля, где он скармливал дерево  в  жаровню  под
сферой.
   - Не могли бы вы все подняться на борт? - сказал он.
   Брута окончил свой путь на грубой скамье посредине корабля, или  как  там
это называется. Воздух пах горячей водой.
   - Хорошо, - сказал Урн. Он потянул рычаг.  Крутящиеся  лопасти  коснулись
воды. Был толчок, а потом, оставляя позади  облако  пара,  корабль  двинулся
вперед.
   - Какое имя у этого судна? - спросил Дидактилос.
   Урн выглядел удивленным.
   - Имя? - сказал он. - Это корабль. Вещь сама по себе. Ей не нужно имя.
   - С именами более философски, сказал Дидактилос с налетом угрюмости и  ты
должен был разбить над ней амфору с вином.
   - Это было бы пустой тратой.
   Корабль пропыхтел из своего навеса в  темную  гавань.  По  одну  сторону,
пылала эфебская галера. Весь город состоял из лоскутков пламени.
   - Но у тебя на борту есть амфора? - сказал Дидактилос.
   - Да.
   - Брось сюда.
   Белая вода тянулась позади корабля. Били лопасти.
   - Ни ветра! Ни гребцов! - сказал Симони. - Ты  хоть  понимаешь,  что  это
такое, Урн?
   - Полностью. Принципы управления удивительно просты, - сказал Урн.
   - Не в этом смысле. В смысле, что можно сделать, обладая такой мощью!
   Урн подбросил еще одну чурку в пламя.
   - Это просто превращение тепла в работу, - сказал он, - Я  предположил...
ох, нагнетание воды. Мельницы, которые вращаются, когда ветер не дует.  Это?
Это ты имел ввиду?
   Солдат Симони колебался.
   - Да, - сказал он. - В этом роде.
   Брута прошептал: "Ом?"
   - Да.
   - С тобой все в порядке?
   - Здесь воняет, как воняет только в солдатском ранце. Вынь меня.
   Медный шар бешено вертелся на огне. Он светился почти так  же  ярко,  как
глаза Симони.
   Брута похлопал его по плечу.
   - Могу ли я получить мою черепаху?
   Симони горько рассмеялся.
   - Некоторые из них весьма вкусны, - ска