му.
   У Дидактилоса отвалилась челюсть.
   - Дай мне эту черепаху, Урн - сказал он.
   Ученик философа наклонился и поднял Ома, очень осторожно.
   - Знаешь, я правильно подумал в начале, что есть в  этом  создании  нечто
удивительное. - сказал Дидактилос. - Я сказал Урну, что это  наш  завтрашний
обед, а он мне в ответ сказал,  нет,  она,  мол,  тащит  хвост  по  песку  и
занимается геометрией. Геометрия не дана черепахам от природы.
   Глаз Ома повернулся к Бруте.
   - Мне пришлось. - сказал он. - Это был единственный способ  привлечь  его
внимание. Я привлек его внимание. Когда привлекаешь внимание, привлекаешь  и
сердце, и разум.
   - Это - Бог. - сказал Брута.
   - Действительно? Как его имя? - сказал философ.
   - Не говори! Не говори ему! Местные боги могут услышать!
   - Я не знаю, - сказал Брута.
   Дидактилос перевернул Ома.
   - Черепаха Движется, - глубокомысленно сказал Урн.
   - Что? - сказал Брута.
   - Мастер написал книгу. - сказал Урн.
   - Не совсем книгу, - скромно сказал Дидактилос,  -  скорее  свиток.  Так,
состряпал небольшую вещичку.
   - Про то, что мир -  плоский  и  движется  через  пространство  на  спине
гигантской черепахи? - сказал Брута.
   - Ты читал? - взгляд Дидактилоса не двигался. - Ты - раб?
   - Нет. - сказал Брута. - Я...
   - Не упоминай моего имени! Назовись писцом или еще чем.
   -...писец. - неуверенно сказал Брута
   - Да, - сказал Урн. - Оно и видно. Заметная  мозоль  на  большом  пальце,
которым держишь перо. Чернильные пятна по всему рукаву.
   Брута взглянул на большой палец левой руки. - Нету тут...
   - Верно. - сказал смеясь Урн. - Пользуешься левой рукой?
   - Э, я пользуюсь обеими. - сказал Брута. -  Но  не  слишком  хорошо,  все
говорят.
   - А, - сказал Дидактилос, - Амбисинистер?
   - Что?
   - Он имеет в виду, неумеха обоими руками. - сказал Ом.
   - О, да. Это про меня. - Брута вежливо кашлянул. - Ищу... Я ищу философа.
Ум... Разбирающегося в богах.
   Он подождал.
   Потом он сказал: " Вы не собираетесь говорить, что они - реликт  отжившей
системы верований"?
   Дидактилос, по-прежнему ощупывавший панцирь Ома, потряс головой.
   - Нет. Я люблю грозы, когда они далеко.
   - Ох, Вы не могли бы перестать его вертеть? Он только что сказал мне, что
ему это не нравится.
   - Нельзя сказать, сколько ей лет,  разрезав  ее  напополам  и  пересчитав
кольца. - сказал Дидактилос.
   - Умм. У него не слишком хорошее чувство юмора.
   - Ты - омнианец, судя по произношению.
   - Да.
   - Приехал, чтобы обсуждать договор?
   - Чтобы слушать.
   - И что же ты хочешь узнать о богах?
   Казалось, Брута прислушивается.
   В конце концов, он  сказал:  "Как  они  появляются.  Как  растут.  И  что
происходит с ними потом.
   Дидактилос вручил черепаху в руки Бруте.
   - Такие вещи стоят денег. - сказал он.
   - Скажите мне, когда израсходуются пятьдесят два обола. -  сказал  Брута.
Дидактилос рассмеялся.
   - Кажется, ты можешь думать самостоятельно. - сказал он. - У тебя хорошая
память?
   - Нет. Не слишком.
   - Верно? Верно. Пошли в Библиотеку. Там, знаешь  ли,  заземленная  медная
крыша. Боги терпеть не могут таких вещей.
   Дидактилос спустился вниз впереди него  и  поднял  заржавленный  железный
фонарь.
   Брута взглянул вверх, на большое белое здание.
   - Это - Библиотека? - сказал он.
   - Да, - сказал Дидактилос. - Вот  почему  на  ней  над  дверями  написано
такими большими буквами "LIBRUM".  Но  писец,  вроде  тебя,  разумеется  это
знает.
   ***
   Библиотека в Эфебе была, до того, как  сгорела,  второй  по  величине  на
Диске.
   Не такой большой, как библиотека Невидимого Университета, конечно,  но  у
той библиотеки было  несколько  плюсов  вследствие  ее  магической  природы.
Например, ни в одной другой библиотеке нет целой галереи ненаписанных книг -
книг, которые были бы написаны, если бы автор не был съеден  аллигатором  на
главе 1, или еще что-нибудь в этом роде. Атласы воображаемых  мест.  Словари
несуществующих  слов.  Руководство  для  исследователей   невидимых   вещей.
Странные энциклопедии в Комнате  Потерянных  Знаний.  Библиотека,  настолько
большая, что искажает реальность и из нее существуют открытые проходы во все
остальные библиотеки - и в пространстве, и во времени...
   Она так не похожа на Библиотеку в Эфебе, с ее четырьмя или пятью  сотнями
томов. Большую их часть составляли  свитки,  спасавшие  своих  читателей  от
мороки  подзывать  раба  всякий  раз,  когда  хочешь  перевернуть  страницу.
Конечно, каждый из них лежал в своей нише. Книги не  должны  лежать  слишком
близко друг к другу, иначе они начинают странным и  непредсказуемым  образом
взаимодействовать. Солнечные лучи пронизывали шторы, осязаемые, как  колонны
в пыльном воздухе.
   Хотя это было последнее чему здесь стоило удивляться,  Брута  не  мог  не
заметить странных конструкций в  проходах.  Деревянные  рейки  были  прибиты
между рядами каменей  полок  на  высоте  около  двух  метров,  так  что  они
поддерживали более широкую планку неясного назначения.
   - Библиотека. - провозгласил Дидактилос.
   Он вытянул руку. Его пальцы нежно пробежали по планке над его головой.
   До Бруты, наконец, дошло.
   - Ты слеп, да? - сказал он.
   - Верно.
   - Но ты взял с собой фонарь?
   - Совершенно верно. - сказал Дидактилос. - Я не заливал в него масла.
   - Фонарь, который не светит, для человека, который не видит?
   - Да. Работает отлично. И, разумеется, это очень философски.
   - И живешь ты в бочке.
   - Жить в бочке очень модно. - сказал Дидактилос, быстро идя  вперед,  его
пальцы лишь случайно задевали знаки на планках. - Так поступает  большинство
философов. Это выражает презрение и пренебрежение к мирским вещам. Представь
себе, у Легибуса в  бочке  даже  есть  сауна.  Удивительно,  что  только  не
приходит в голову лежа в ней, - говорит он.
   Брута огляделся. Свитки высовывались  со  своих  полок,  как  кукушки  из
часов.
   - Это все так... я никогда прежде не видел  философов,  до  того,  как  я
приехал сюда. - сказал он. - прошлой ночью, они все...
   - Ты должен запомнить, что в здешних краях есть три основные  философские
теории. - сказал Дидактилос. - Расскажи ему, Урн.
   - Есть Ксеноисты, - быстро сказал Урн. - Они говорят, что  мир,  по  сути
своей сложен и случаен. Есть Ибидисты. Они говорят, что мир  по  сути  своей
прост  и  развивается  в  соответствии  с   определенными   фундаментальными
правилами.
   - И есть я, - сказал Дидактилос, вытаскивая свиток с его полки.
   - Учитель говорит, что по своей сути, это старый  добрый  мир.  -  сказал
Урн.
   - В котором мало выпивки. - сказал Дидактилос.
   - В котором мало выпивки.
   - Боги. - сказал Дидактилос,  наполовину  про  себя.  Он  вытащил  другой
свиток. Ты хочешь разузнать о богах? Вот "Размышления" Ксено,  "Банальности"
старины Аристократеса, тупые  "Высказывания"  Ибида,  "Геометрии"  Легибуса,
"Теологии" Герарха...
   Палец Дидактилоса танцевал среди полок.  В  воздухе  повисло  еще  больше
пыли.
   - Это все книги? - сказал Брута.
   - О, да. Тут все пишут книги. Этих болванов так просто не остановишь.
   - И люди могут их читать? - сказал Брута.
   Омния была основана на одной книге. А здесь были... сотни...
   - Ну, они могут, если хотят. - сказал Урн.  -  Но  никто  сюда  не  ходит
слишком часто. Здесь нет книг для чтения. Они скорее для писания.
   - В этом вековая  мудрость.  -  сказал  Дидактилос.  -  Видишь  ли,  надо
написать книгу, чтобы доказать, что ты  философ.  Тогда  ты  получаешь  свой
свиток и государственную бесплатную люфу.
   Солнечный свет разлился по большому каменному столу в центре комнаты. Урн
раскатал свиток. Сверкающие цветы засияли в желтом свете.
   - Орнинджакрат. "О природе деревьев". - сказал Дидактилос. - Шесть  сотен
растений и их использование...
   - Они прекрасны. - прошептал Брута.
   - Да, это одно из предназначений деревьев. - сказал Дидактилос. - Одно из
тех, что старина Оринджакрат  не  счел  нужным  упомянуть.  Хорошо  сделано.
Покажи ему "Бестиарий" Фило, Урн.
   Другой свиток раскатан. Тут были дюжины рисунков животных и  сотни  слов,
которые невозможно прочитать.
   - Но изображения животных... это дурно... это дурно, рисовать...
   - Тут есть изображения почти всего. - сказал Дидактилос.
   Этого в Омнии не позволялось.
   - А это книга Дидактилоса. - сказал Урн.
   Брута глянул вниз на изображение черепахи. Там были ... слоны, это  слоны
- его память  подсовывала  свежие  воспоминания  из  бестиария,  неизгладимо
запечатлевшиеся в его мозгу... слоны на ее спине, а на них что-то с горами и
водопадом океана по краю...
   - Как это может быть? - сказал Брута. - Мир на спине черепахи? Почему все
мне это говорят? Это не может быть правдой!
   - Скажи это морякам. - сказал  Дидактилос.  -  Каждый,  кто  когда-нибудь
плавал по Крайнему морю, знает это. Зачем отрицать очевидное?
   - Но ведь очевидно, что мир это  совершенная  сфера,  вращающаяся  вокруг
сферы солнца, как сказано в Семикнижии, - сказал Брута. Это так...  логично.
Это все так, как и должно быть.
   - Должно? - сказал Дидактилос. - Ну, я не знаю, как насчет должны. Это не
философское слово.
   - И ... что это...- пробормотал Брута,  указывая  на  круг  под  рисунком
черепахи.
   - Карта мира. - сказал Дидактилос.
   - Карта? Что такое карта?
   - Это такой рисунок, показывающий где ты находишься - сказал Дидактилос.
   Брута в изумлении воззрился: "И откуда она знает?"
   - Ха!
   - Боги. - снова подсказал Ом. - Мы тут, чтобы расспросить о богах.
   - Но все это - правда? - сказал Брута.
   Дидактилос усмехнулся. - Может быть. Может быть. Мы ведь здесь и  сейчас.
По-моему, в конце концов, все продвигается вперед благодаря догадкам.
   - Ты имеешь в виду, ты не знаешь, правда ли это? - сказал Брута
   - Я думаю, что так может быть. - сказал Дидактилос.  -  Я  могу  быть  не
прав. Не быть уверенным, вот что значит быть философом.
   - Поговори о богах. - сказал Ом.
   - Боги. - сказал Брута, вяло.
   Его мозг пылал. Эти люди написали все эти книги о вещах, в которых небыли
уверены, а Брат Намрод был уверен, и у  Дьякона  Ворбиса  была  уверенность,
которой можно было разгибать подковы. Уверенность - это скала.
   Теперь он  понял,  почему,  когда  Ворбис  говорил  об  Эфебе,  его  лицо
становилось серым от ненависти, а  его  голос  становился  напряженным,  как
струна. Если нет правды, что же тогда  остается?  И  эти  неуклюжие  старики
тратят время расшвыривая опоры мира и  не  предлагая  взамен  ничего,  кроме
неуверенности. И они этим горды?
   Урн стоял на маленькой приставной лесенке, выуживая что-то среди полок со
свитками. Дидактилос сел напротив Бруты, его невидящий взгляд,  по-видимому,
был все еще устремлен на него.
   - Тебе это не нравится, верно? - сказал философ.
   Брута ни чего не сказал.
   - Знаешь, - доверительно сказал Дидактилос, - люди  скажут  тебе,  что  у
нас, слепцов, очень хорошо развиты другие чувства. Конечно, это  не  правда.
Эти олухи говорят так только потому, что это позволяет им  чувствовать  себя
лучше. Это избавляет их от обязанности  чувствовать  себя  виноватыми  перед
нами. Однако, когда ты не видишь, тебе приходится больше слушать.  Как  люди
дышат, как шуршат их одежды...
   Урн снова появился с новым свитком.
   - Вы не должны так поступать. - сказал Брута жалобно. - Все  это...-  его
голос сбился.
   - Я знаю про уверенность. - сказал Дидактилос. С его голоса стерся  налет
раздражения. - Я помню, когда я еще не был слеп, я однажды побывал в  Омнии.
Это произошло до того, как границы были  закрыты,  когда  вы  еще  позволяли
людям путешествовать. И в вашей  Цитадели  я  видел,  как  толпа  до  смерти
забивала каменьями человека в яме. Когда-нибудь видел?
   - Так надо было. - пробормотал  Брута.  -  Дабы  душе  были  отпущены  ее
прегрешения и ...
   - Не знаю, как насчет души. Никогда не  философствовал  на  эту  тему.  -
сказал Дидактилос. - Все, что я могу сказать, что это было ужасное зрелище.
   - Состояние тела не...
   - Ох, я говорю не о том несчастном в яме. - сказал философ. - Я говорю  о
тех, кто бросал камни. Они были совершенно уверены. Они  были  уверены,  что
это не они в яме. Это можно было прочитать по их лицам. Так  счастливы,  что
это - не они, что швыряли изо всех сил.
   Урн недоуменно ошивался вокруг.
   - У меня тут " О Религии" Абрахаса.
   - Старина "Уголь" Абрахас, - снова улыбаясь сказал  Дидактилос.  -15  раз
пораженный молнией и все еще не завязавший. Ты можешь позаимствовать это  на
ночь, если  хочешь.  Запомни,  никаких  комментариев  на  полях,  разве  что
что-нибудь интересное.
   - Это! - сказал Ом. - Пошли, оставим этого идиота.
   Брута развернул свиток. Здесь не было никаких картинок.
   Неразборчивые письмена заполняли его, строчка за строчкой.
   - Он потратил годы на изучение. - сказал Дидактилос. - Уходил в  пустыню,
разговаривал с маленькими богами.  Говорил  и  с  несколькими  нашими  тоже.
Отважный парень.  Он  говорил,  что  богам  иногда  нравится  посмотреть  на
атеиста. Это дает им возможность потренироваться.
   Брута развернул еще немного. Еще пять минут назад он готов был  признать,
что не умеет читать. Теперь лучшие усилия инквизиторов не смогли  бы  выбить
этого из него. Он  старался  держать  его  так,  словно  всю  жизнь  этим  и
занимался.
   - Где он теперь? - сказал он.
   - Кто-то говорил, что видел пару дымящихся сандалий около  его  дома  год
или два назад. - сказал Дидактилос. - Знаешь, удача может и отвернуться.
   - Пожалуй, я пойду. - сказал Брута. - Извините, что отнял у  вас  столько
времени.
   - Верни обратно, когда кончишь. - сказал Дидактилос.
   - Так читают в Омнии? - Сказал Урн.
   - Что?
   - Вверх ногами.
   Брута поднял черепаху, взглянул на Урна  и  удалился  из  Библиотеки  так
надменно, как только смог.
   - Хмм,- сказал Дидактилос. Его пальцы барабанили по столу.
   - Я видел его прошлой ночью в таверне. - сказал Урн. - Я уверен, учитель.
   - Но омнианцы размещены здесь, во дворце.
   - Верно, учитель.
   - Но таверна снаружи.
   - Да.
   - Тогда, по - твоему выходит, он должен был бы перелететь через стену.
   - Я уверен, что это был он.
   - Тогда, возможно, он прибыл позже. Может, он еще не входил, когда ты его
видел.
   - Никак иначе это не может быть, учитель. Хранители лабиринта неподкупны.
   Дидактилос прошелся по его затылку своим фонарем.
   - Глупый мальчишка! Я же говорил тебе о таких утверждениях.
   - Имею в виду, их не легко подкупить, учитель. Например, не за все золото
Омнии.
   - Больше похоже на правду.
   - Как ты думаешь, учитель, эта черепаха действительно бог?
   - Если да, то в Омнии у нее будут большие  неприятности.  Там  у  них  их
ублюдочный бог. Читал старину Абрахаса?
   - Нет, учитель.
   - Великий знаток богов. Дока... От него всегда несло  палеными  волосами.
Врожденная сопротивляемость.
   ***
   Ом медленно полз вдоль строки.
   - Прекрати ходить туда-сюда. - сказал он. - Я не могу собраться.
   -  Как  люди  могут  говорить  такое?  -  вопрошал   пустоту   Брута.   -
Притворяться, что они рады, что не знают! Находя все больше и больше  вещей,
которых они не знают! Как дети, гордо показывающие свой горшок!
   Ом пометил когтем место.
   - Но они находят. - сказал он. - Этот Абрахас был безошибочный мыслитель.
Я не все это знаю. Сядь!
   Брута повиновался.
   - Отлично. - сказал Ом. - Теперь... послушай.  Знаешь  ли  ты,  как  боги
обретают силу?
   - Когда люди в них верят. - сказал Брута. - Миллионы людей верят в тебя.
   Ом колебался.
   "Хорошо, хорошо. Здесь и сейчас. Рано или поздно он поймет сам..."
   - Они не верят. - сказал Ом.
   - Но...
   - Такое случалось и прежде. - сказала черепаха. - Множество  раз.  Знаешь
ли ты, что Абрахас нашел потерянный город И. Очень странная резьба, говорит.
Он говорит, вера. Вера меняется. Люди начали с веры в богов, а кончили верой
в систему.
   - Не понял. - сказал Брута.
   - Позволь объяснить это иначе. - сказала черепаха. - Я - твой Бог. Верно?
   - Да.
   - И ты почитаешь меня?
   - Да.
   - Хорошо. Тогда возьми камень и убей Ворбиса.
   Брута не сдвинулся с места.
   - Я уверен, что ты слышал. - сказал Ом.
   - Но он за это ... он сейчас... Квизиция будет...
   - Теперь ты понял, что я имел ввиду. -  сказала  черепаха.  -  Сейчас  ты
боишься его больше, чем меня. Абрахас тут говорит: "Окружается Божество, яко
Раковиной, Молениями, Церемониями, Строениями, Служителями  и  Авторитетами,
покуда в конце концов Божество Умирает. И не узреть могут этого."
   - Это не правда!
   - Я думаю, это правда. Абрахас говорит, есть моллюск, живущий подобным же
образом. Он наращивает и наращивает раковину, покуда не может  сдвинуться  с
места и так умирает.
   - Но... но... это значит... вся Церковь...
   - Да.
   Брута  попытался  ухватить  идею,  но  совершеннейшая  ее  ненормальность
вырывала ее из его мысленного захвата.
   - Но ты же не мертв. - справился он.
   - Отличная новость. - сказал Ом. - И знаешь, что? Ни один  маленький  бог
не пытается захватить мое место. Рассказывал ли я тебе о старине  Ур-Гилаше?
Нет? Он был богом там, где  теперь  Омния,  до  меня.  Не  слишком  великим.
Обычный бог погоды. Или змеиный  бог.  Словом,  какой-то  бог.  Понадобились
годы, чтобы от него избавиться. Войны и прочее. Я даже думал...
   Брута молчал.
   - Ом по-прежнему существует. - сказала черепаха. - Имею ввиду,  раковину.
И тебе всего - лишь надо заставить людей понять.
   Брута по-прежнему молчал.
   - Ты можешь стать следующим пророком. - сказал Ом.
   - Не могу! Всякий знает, что следующим пророком будет Ворбис!
   - Ах, но ты будешь настоящим.
   - Нет!
   - Нет? Я - твой Бог!
   - А я мой я. Я не пророк. Я не могу даже писать. Я не умею читать.  Никто
не станет меня слушать.
   Ом оглядел его снизу вверх и обратно.
   - Должен заметить, ты не тот избранный, которого избрал бы  я.  -  сказал
он.
   - Великие пророки имеют видения. - сказал Брута. - Даже если они...  даже
если ты не говоришь с ними, у них есть что сказать. Что могу сказать я?  Мне
нечего сказать ни одному человеку. Что я могу сказать?
   - Веруй в великого Бога Ома. - сказала черепаха.
   - И что потом?
   - В смысле, и что потом?
   Брута мрачно посмотрел на темнеющий двор.
   - Веруй в Великого Бога Ома, или будь поражен молнией. - сказал он.
   - По мне, так хорошо.
   - Так всегда и должно быть?
   Последний луч солнца  вспыхнули  на  статуе  в  центре  двора.  Она  была
неуловимо женской. На ее плече сидел пингвин.
   - Патина, богиня  Мудрости,-  сказал  Брута.  -  С  пингвином.  Почему  с
пингвином?
   - Понятия не имею. - поспешно ответил Ом.
   - Ничего мудрого в пингвинах нет, так?
   - Не думай так. Разве что ты учел тот факт, что никто  не  повезет  их  в
Омнию. Очень мудро.
   - Брута!
   - Это Ворбис. - сказал Брута вставая. - Могу ли я покинуть тебя?
   - Да. Здесь еще осталось немного дыни. Вернее, хлеба.
   Брута вышел в сумерки.
   Ворбис сидел на скамейке под деревом, прямой, как статуя, в полумраке.
   - А, Брута. Составишь мне компанию во время небольшой  прогулки.  Подышим
вечерним воздухом.
   - Да, лорд.
   - Тебе понравилась поездка в Эфебу.
   Ворбис редко спрашивал, если мог сделать утверждение.
   - Это было ... интересно.
   Ворбис положил одну руку на Брутино плечо, а другой подтянулся  к  своему
посоху.
   - И что ты думаешь? - спросил он.
   - У них много богов, на которых они обращают  много  внимания.  -  сказал
Брута. - И они ищут неведения.
   - И, будь уверен, найдут его в изобилии. - сказал Ворбис.
   Он указал посохом в ночь. - Пошли, погуляем. - сказал он.
   Где-то в темноте слышался смех и звон посуды. Густой запах ночных  цветов
висел в воздухе. Запасенное дневное тепло,  излучаемое  камнями,  превращало
ночь в подобие благоухающего супа.
   -