ен, что, если бы оно  не  отпугнуло  остальные  чары,
которым он пытался научиться, он мог бы стать вполне приличным  волшебником,
как и полагалось ему по праву.
   Где-то в глубине истерзанной души Ринсвинда оскалил клыки червячок бунта.
   "Ладно,  -  подумал  волшебник,  -  при  первом  же  удобном  случае   ты
отправишься обратно в Октаво".
   Он резко выпрямился на стуле осведомившись:
   - Проклятье, что это еще за место? - и схватился за голову, чтобы не дать
ей разлететься на куски.
   - Лавка, - траурным тоном отозвался Двацветок.
   -  Надеюсь,  здесь  продаются  ножи,  потому  что,  сдается  мне,   я   с
удовольствием отрезал бы себе голову, - пробормотал Ринсвинд.
   Нечто в выражении лиц Двацветка и Бетан отрезвило его.
   - Это была шутка, - уточнил он. - Более или менее. А что мы делаем в этой
лавке?
   - Не можем отсюда выйти, - пояснила Бетан.
   - Дверь исчезла, - услужливо добавил Двацветок.
   Ринсвинд поднялся на ноги и пошатнулся.
   - О-о, - сказал он. - Одна из тех самых лавок?
   - Ну ладно, - вспылил продавец. - Да, она волшебная, да, передвигается  в
пространстве, нет, я не скажу, каким образом...
   - А можно мне воды, пожалуйста? - перебил его Ринсвинд.
   Продавец, казалось, был оскорблен.
   - Сначала нет денег, потом просят стакан воды, -  возмутился  он.  -  Это
переходит всякие...
   Бетан фыркнула и шагнула к нему. Он попытался отступить, но было поздно.
   Она подняла его за лямки передника и свирепо уставилась  прямо  в  глаза.
Несмотря на порванное платье, несмотря на растрепавшиеся волосы, на  секунду
она  стала  олицетворением  каждой  женщины,  которая  когда-либо  заставала
мужчину мухлюющим с весами жизни.
   - Время - это деньги, - прошипела она. -  Я  даю  тебе  тридцать  секунд,
чтобы  ты  принес  ему  стакан  воды.  По-моему,  выгодная  сделка,  ты  как
считаешь?
   - Послушай, - шепнул Двацветок, - она, когда разозлится, настоящая фурия,
правда?
   - Да, - без энтузиазма согласился Ринсвинд.
   - Хорошо, хорошо, - пробормотал заметно сникший продавец.
   - И затем ты выпустишь нас отсюда, - добавила Бетан.
   - По мне так всегда пожалуйста, все равно я  сегодня  не  торгую.  Просто
остановился на несколько секунд, чтобы оглядеться, и тут вламываетесь вы!
   Он, ворча, скрылся за занавеской из бус и вернулся с чашкой воды.
   - Специально для вас я ее вымыл, - сообщил он, стараясь не встречаться  с
Бетан взглядом.
   Ринсвинд посмотрел на налитую в чашку жидкость.  Возможно,  до  того  как
оказаться там, она была чистой. Однако  сейчас,  выпив  ее,  он  устроил  бы
геноцид тысячам и тысячам невинных микробов.
   Он осторожно поставил чашку на прилавок.
   - А  теперь  я  собираюсь  как  следует  вымыться!  -  объявила  Бетан  и
торжественным шагом удалилась за занавеску.
   Продавец неопределенно махнул рукой и умоляюще взглянул  на  Ринсвинда  и
Двацветка.
   - Она неплохая, - заверил его турист. - Бетан собирается выйти  замуж  за
одного нашего друга.
   - Он об этом знает?
   - Что, дела в звездной торговле не так уж и хороши? - спросил Ринсвинд со
всем сочувствием, на которое только был способен.
   Маленький продавец содрогнулся.
   - Вы не поверите. Я хочу сказать, обычно от  жизни  многого  не  ждешь  -
здесь продал одно, там - другое, на пропитание хватает. Но люди, с  которыми
сталкиваешься  в  наши  дни,  -  те,  у  кого  на   лицах   намалеваны   эти
штуки-звезды... Я едва успеваю открыть лавку, как они уже грозятся сжечь ее.
Слишком волшебная, говорят. А я им и отвечаю: "Конечно волшебная,  какая  же
еще?"
   - Значит, их тут полно? - заинтересовался Ринсвинд.
   - Они наводнили весь Диск, приятель. Не спрашивай меня почему.
   - Они верят, что в Диск вот-вот врежется звезда, - пояснил Ринсвинд.
   - А она врежется?
   - Многие думают, что да.
   - Какая  жалость.  Мой  бизнес  шел  здесь  неплохо.  Слишком  волшебная,
говорят! Что плохого в волшебстве, хотелось бы мне знать?
   - И что ты собираешься делать? - полюбопытствовал Двацветок.
   - О, отправлюсь в какую-нибудь другую  вселенную,  их  здесь  навалом,  -
беспечно откликнулся продавец. - Тем не менее, спасибо, что  предупредили  о
звезде. Подбросить вас куда-нибудь?
   Заклинание пнуло Ринсвиндов мозг.
   - Э-э нет, - ответил волшебник. - Думаю, нам лучше остаться. Ну,  знаешь,
посмотреть, чем это закончится.
   - Так тебя, значит, не пугает звезда?
   - Звезда - жизнь, а не смерть, - изрек Ринсвинд.
   - Это как?
   - Что как?
   - Ну вот, опять! - объявил Двацветок, обвиняюще тыча в него пальцем. - Ты
начинаешь говорить, а потом сам не знаешь, что сказал.
   - Я  только  сказал,  что  нам  лучше  остаться,  -  начал  оправдываться
Ринсвинд.
   - Ты сказал, что звезда - это жизнь, а не смерть, - настаивал  Двацветок.
- И твой голос стал надтреснутым и далеким. Правда?
   Он обернулся за подтверждением к продавцу.
   - Совершенно верно, - отозвался тот. - Мне еще  показалось,  что  у  него
глаза немного косят.
   - Значит, это  Заклинание,  -  констатировал  Ринсвинд.  -  Оно  пытается
захватить надо мной контроль. Оно  знает,  что  должно  случиться,  и  хочет
вернуться в Анк-Морпорк. Я тоже хочу в Анк-Морпорк, - вызывающе добавил  он.
- Можешь доставить нас туда?
   - Это такой большой город на реке Анк?  Расползшийся  во  все  стороны  и
пропахший выгребными ямами?
   - У него долгая и славная  история,  -  парировал  Ринсвинд  каменным  от
уязвленной гражданской гордости голосом.
   - Мне ты его описывал не так, - возразил Двацветок. - Ты сказал, что  это
единственный город, который загнил в первый же день своего существования.
   Ринсвинд смутился.
   - Да, но, в общем, это мой дом, разве ты не понимаешь?
   - Нет, - сказал продавец. - Не совсем. Я всегда говорил, что дом  -  там,
где ты вешаешь свою шляпу.
   -  Э-э,  неправда,  -  вмешался  Двацветок,  всегда  готовый   просветить
ближнего. - Шляпу ты вешаешь на вешалку, а дом - это...
   Продавец, увидев входящую Бетан, внезапно заторопился.
   - Пойду-ка я займусь вашей отправкой, - сказал он  и,  просочившись  мимо
девушки, выскочил за дверь.
   Двацветок последовал за ним. По другую сторону  от  занавески  находилась
комната с небольшой кроватью, довольно грязной плитой  и  трехногим  столом.
Продавец что-то сотворил со  столом,  послышался  звук,  похожий  на  хлопок
пробки, неохотно выходящей из  бутылки,  и  в  комнате  от  стены  до  стены
простерлась вселенная.
   - Не бойся, - сказал продавец, стоя среди проносящихся мимо звезд.
   - Я не боюсь, - отозвался Двацветок, чьи глаза восторженно сверкали.
   - О-о, - протянул слегка раздосадованный продавец. - Все равно это просто
изображение, созданное лавкой, оно не настоящее.
   - И ты можешь перенестись куда угодно?
   - О нет, - продавец был шокирован до глубины души.  -  В  лавку  встроены
всевозможные  предохранительные  приспособления.  В  конце   концов,   зачем
переноситься туда, где у населения нет свободных средств? Ну и,  разумеется,
стену подходящую нужно найти. Ага, пожалуйста, вот и ваша  вселенная.  Лично
мне она всегда казалась очень миниатюрной. Такая крошка-вселенная...

   Перед  нами  чернота  пространства,  мириады  звезд,  сверкающих,  словно
алмазная пыль или, как сказали бы некоторые, словно громадные шары водорода,
взрывающиеся  где-то  очень-очень  далеко.  Впрочем,  некоторые  люди  могут
говорить что угодно.
   Далекое мерцание  звезд  понемногу  заслоняется  какой-то  тенью,  и  она
чернее, чем само пространство.
   Отсюда  тень  выглядит  значительно  больше  пространства,   потому   что
пространство на самом деле небольшое, просто это такое место, где можно быть
большим. Вот планеты - большие, но планетам и полагается  таковыми  быть,  а
для того, чтобы иметь нужные размеры, особого ума не надо.
   Но эта тень, закрывающая собой небо подобно опускающейся  стопе  Бога,  -
вовсе не планета.
   Это черепаха - десять тысяч  миль  от  испещренной  кратерами  головы  до
покрытого щитками хвоста.
   И Великий А'Туин огромен.
   Гигантские  ласты   тяжеловесно   поднимаются   и   опускаются,   взбивая
пространство в  странные  фигуры.  Плоский  мир  скользит  по  небу,  словно
королевская барка. Однако теперь, когда  Великий  А'Туин  покинул  свободные
глубины  пространства  и  вынужден  сражаться  с  изводящим  его   давлением
солнечного мелководья, даже продвигается он с трудом.  Здесь,  на  побережье
света, магия слабее. Если это затянется еще на много дней,  то  Плоский  мир
будет сорван со спины Всемирной Черепахи под нажимом реальности.
   Великий А'Туин это знает, но Великий А'Туин помнит,  что  однажды,  много
тысяч лет назад, это уже происходило.
   Глаза космической рептилии, горящие красным в  свете  карликовой  звезды,
сфокусированы не на самом  светиле,  а  на  небольшом  участке  пространства
неподалеку...

   - Да, но где мы? - спросил Двацветок.
   Продавец, который склонился над своим столом, равнодушно пожал плечами.
   - Вряд ли мы где-то, - ответил он.  -  По-моему,  мы  в  котангенциальной
несообразности. Хотя, может, я ошибаюсь. Лавка обычно знает, что делает.
   - То есть ты этого не знаешь?
   - Я, конечно, кой-чего нахватался, - продавец  высморкался.  -  Иногда  я
приземляюсь в мирах, где люди разбираются в таких штуках, -  он  обратил  на
Двацветка свои печальные глазки. - У тебя доброе лицо, господин. Я не против
тебе рассказать.
   - Про что?
   -  Что  за  жизнь  -  вечно  сидеть  в  этой  лавке?!  Надолго  нигде  не
задержаться, все время в движении, все время открыт.
   - Почему ж ты тогда не остановишься?
   - О-о, в том-то все и дело. Понимаешь ли, господин... я не могу. На  меня
наложено проклятие, вот так-то. Это ужасно.
   Он снова высморкался.
   - Проклятие заниматься лавкой?
   - Да, и я должен торговать здесь вечно, господин, вечно.  Даже  закрыться
мне нельзя! Сотни лет! Как-то раз ко  мне  зашел  чародей...  И  я  совершил
страшную вещь.
   - В лавке? - уточнил Двацветок.
   - О да. Я не помню, что именно ему было нужно, но, когда он спросил  меня
про это, я... я издал такой всасывающий звук, ну, знаешь, вроде  как  свист,
только наоборот?
   Он продемонстрировал.
   Двацветок помрачнел, но душа у него была добрая, и он  всегда  готов  был
простить.
   - Понятно, - медленно проговорил он. - И тем не менее...
   - Это не все!
   - 0-о!
   - Я сказал ему, что на это нет спроса!
   - После того как издал всасывающий звук?
   - Да. И вероятно, я еще ухмыльнулся.
   - О боги. А ты, случайно, не назвал его "милостивый государь"?
   - Я... возможно, я так и поступил.
   - Хм.
   - Но и это еще не все.
   - Не может быть!
   - Да, я сказал ему, что могу заказать требуемую вещь и чтобы он зашел  на
следующий день.
   - По-моему, хороший ответ, - вставил Двацветок, который, единственный  из
всех людей во множественной вселенной,  позволял  магазинам  заказывать  для
него вещи и ничуть не возражал против того, чтобы  переплачивать  продавцам,
компенсируя неудобство, которое доставила им необходимость  держать  у  себя
товар зачастую по несколько часов кряду.
   - В тот день я рано закрылся, - продолжал продавец.
   - О-о.
   - Да, и я слышал, как он тряс дверную ручку. У меня была еще табличка  на
двери, ну самая обычная, там говорилось нечто вроде  "Торговли  нет  -  даже
сигаретами "Некромант"". В общем, я услышал,  как  он  колотит  в  дверь,  и
расхохотался.
   - Ты расхохотался?
   - Да. Вот так. Хрумхрумхрумблорт.
   - М-да,  не  очень-то  разумный  поступок,  -  покачав  головой,  признал
Двацветок.
   - Знаю, знаю. Мой отец всегда говорил:  "Не  суйся  со  своим  товаром  в
огород волшебника". А потом чародей  закричал,  мол,  я  никогда  больше  не
закроюсь, выкрикнул кучу слов, которые я не разобрал,  и  лавка...  лавка...
лавка ожила,
   - С тех самых пор ты так и блуждаешь?
   - Да. Может быть, в один прекрасный день я найду этого чародея и то,  что
он хотел, будет у меня в продаже. Но до той поры мне придется путешествовать
с места на место...
   - Это был ужасный проступок, - сказал Двацветок.
   Продавец вытер нос передником.
   - Спасибо.
   - И все  равно,  он  не  должен  был  налагать  на  тебя  столь  страшное
проклятие, - добавил Двацветок.
   -  Да,  ну  что  ж,   -   продавец   поправил   передник   и   предпринял
героическо-трогательную попытку взять себя в руки. - Во всяком  случае,  это
ведь не приблизит нас к Анк-Морпорку.
   - Самое забавное, - заметил Двацветок, - я когда-то купил свой  Сундук  в
такой же лавке. Но только в другой.
   - Нас несколько, - откликнулся продавец, поворачиваясь обратно к столу. -
Насколько я понял, этот чародей - очень нетерпеливый человек.
   -  Бесконечно  скитаться  по  вселенной  ...  -  в  раздумье   проговорил
Двацветок.
   - Вот именно. Правда, на налогах экономишь.
   - На налогах?
   - Да, налоги - это... - продавец остановился и наморщил лоб.  -  Не  могу
точно припомнить, так давно это было. Налоги, налоги...
   - Такие покрывала?
   - Возможно, да.

   - Подожди-ка, он что-то придумал, - сказал Коэн.
   Недобор устало поднял глаза. В тенечке было так приятно сидеть. И  ювелир
только что пришел к выводу, что, пытаясь  убежать  из  города,  заполненного
ошалевшими безумцами, он, похоже, угодил в лапы к полному психу.  Интересно,
доживет ли он до того, чтобы об этом пожалеть?
   Недобор от души на это надеялся.
   - Да, он определенно что-то придумал, - голос ювелира источал  горечь.  -
Сразу видно.
   - Мне кажется, он их нашел.
   - Прекрасно.
   - Держись за него.
   - Ты что, чокнулся? - спросил Недобор.
   - Я знаю эту  штуковину,  поверь  мне.  Или  ты  предпочтешь  остаться  в
компании звезднолобых? Им, наверное, будет о чем с тобой поболтать.
   Коэн бочком придвинулся к Сундуку и быстро вскочил на него верхом. Сундук
не обратил на варвара никакого внимания.
   - Поторопись, - сказал Коэн. - По-моему, он вот-вот отправится.
   Недобор пожал плечами и осторожно забрался герою за спину.
   - О-о? А каким образом он...

   Анк-Морпорк!
   Жемчужина всех городов!
   Разумеется, это не совсем точное определение - он не был ни  круглым,  ни
блестящим, но даже злейшие враги этого города согласились бы,  что  если  уж
сравнивать с чем-нибудь Анк-Морпорк, то  только  с  куском  какой-то  дряни,
покрытым болезнетворными выделениями умирающего моллюска.
   В мире есть более крупные города. В мире есть  более  богатые  города.  В
мире наверняка есть более красивые города. Но ни один город во множественной
вселенной не может соперничать с Анк-Морпорком по части запаха.
   Великие и Древнейшие, которые знали о  вселенных  все  и  вдыхали  запахи
Калькутты, !Ксрк-!а и центрального Марспорта,  единодушно  согласились,  что
даже эти великолепные образчики назальной поэзии - не более чем  частушки  в
сопоставлении с великолепными одами пахнущего Анк-Морпорка.
   Можно говорить о козлах. Можно  говорить  о  чесноке.  Можно  говорить  о
Франции. Валяйте. Но если вы не нюхали Анк-Морпорк в жаркую погоду, то вы не
нюхали вообще ничего.
   Горожане гордятся этим  запахом.  Они  выносят  стулья  на  улицу,  чтобы
насладиться им в погожий денек. Они надувают щеки, похлопывают себя по груди
и оживленно комментируют еле заметные характерные нюансы. Они даже поставили
памятник, чтобы увековечить ту темную ночь, когда войска  одного  вражеского
государства попытались украдкой войти в город  и  успели  уже  забраться  на
стены, когда - оцените  весь  ужас!  -  затычки  у  них  в  носах  перестали
справляться с нагрузкой. Богатые купцы, проведшие  много  лет  за  границей,
посылают  домой  за  специально  закупоренными  и  запечатанными   бутылками
местного воздуха, который вызывает у них на глазах слезы.
   Так он действует на людей.
   Описать эффект, который запах Анк-Морпорка  производит  на  заезжий  нос,
можно только одним способом. При помощи аналогии.
   Возьмите плед. Осыпьте его конфетти. Осветите разноцветной лампой.
   А теперь возьмите хамелеона.
   Посадите его на этот плед.
   Внимательно посмотрите.
   Видите?
   Вот  почему,  когда  лавка  наконец  материализовалась  в   Анк-Морпорке,
Ринсвинд резко выпрямился на стуле и сказал: "Приехали", Бетан побледнела, а
Двацветок, совершенно лишенный обоняния, спросил:
   "Правда? А откуда ты знаешь?"
   Это был долгий день. Они перемерили множество стен в целом ряде  городов,
потому что, согласно объяснениям продавца, магическое поле Диска  выкидывало
разные фокусы и переворачивало все вверх тормашками.
   Все   города   были   покинуты   жителями   и   находились   во    власти
праздношатающихся банд безумных почитателей левого уха.
   -  Откуда  их  столько?  -  полюбопытствовал  Двацветок,  улепетывая   от
очередной толпы.
   - Внутри каждого нормального человека сидит безумец, пытающийся выбраться
наружу, - ответил продавец. - Лично я так всегда думал. Никто  не  сходит  с
ума быстрее, чем абсолютно нормальный человек.
   - Это бессмыслица, - сказала Бетан, - а  если  в  этом  и  есть  какой-то
смысл, то он мне не нравится.
   Звезда превзошла размерами солнце. Этой ночью  ночи  не  предвиделось.  У
противоположного горизонта солнышко  Диска  прилагало  массу  усилий,  чтобы
зайти нормально. Общее  впечатление,  производимое  красным  светом,  делало
город,  и  в  обычное  время  не  особенно  красивый,  похожим  на  картину,
нарисованную художником-фанатиком после периода неудач под  названием  "пора
гуталина".
   Но это была родина. Ринсвинд вгляделся в пустую улицу и почувствовал себя
почти счастливым.
   Заклинание на задворках сознания чуть не чокнулось со злости, но Ринсвинд
даже не заметил этого. Может, магия и вправду ослабла с приближением звезды,
а может, Заклинание сидело у него в голове так долго, что он приобрел  нечто
вроде психического иммунитета. Одним словом, он обнаружил в себе способности
к сопротивлению.
   - Мы в доках, - объявил он. - Вы только вдохните этот морской воздух!
   - О, - сказала Бетан, прислоняясь к стенке. - Да.
   - Это озон, вот что, - объяснил  Ринсвинд.  -  Воздух  с  характером,  не
хухры-мухры.
   Он сделал глубокий вдох. Двацветок повернулся к продавцу.
   - Что ж, надеюсь, ты найдешь своего чародея. Извини,  что  мы  ничего  не
купили, но, понимаешь, все мои деньги остались в Сундуке...
   Продавец сунул что-то ему в руку.
   - Небольшой подарок. На память. Он юркнул обратно  в  лавку,  колокольчик
звякнул, объявление, гласящее "Возвращайтесь Завтра За Пиявками  Ложконосца,
Маленькими Кровососами", одиноко брякнулась о дверь, и магазинчик растаял  в
кирпичах стены, словно его никогда и не было. Двацветок  осторожно  протянул
руку и, не доверяя своим глазам, потрогал стену.
   - И что в мешке? - полюбопытствовал Ринсвинд.
   Мешок был из толстой оберточной бумаги, с веревочными ручками.
   - Если у него вдруг вырастут ноги, я не хочу иметь с ним ничего общего, -
заявила Бетан.
   Двацветок заглянул в мешок и вытащил его содержимое наружу.
   - И все? - удивился Ринсвинд. - Маленький домик, оклеенный ракушками?
   - Очень нужная штука, -  начал  обороняться  Двацветок.  -  В  нем  можно
хранить сигареты.
   - А без них ты просто жить не можешь, да? - спросил Ринсвинд.
   - Я предпочла бы бутылочку хорошего масла для загара, - фыркнула Бетан.
   - Пошли, - скомандовал Ринсвинд и направился к центру города.
   Остальные последовали за  ним.  Двацветку  пришло  в  голову,  что  нужно
сказать слова утешения, завести легкую тактичную беседу, чтобы не дать Бетан
замкнуться в себе и хоть как-то подбодрить ее.
   - Не беспокойся, - сказал он. - Не исключено, что Коэн еще жив.
   - О, полагаю, он  жив-живехонек,  -  отозвалась  она,  топая  по  мощеной
мостовой так, словно у нее были личные претензии к каждому булыжнику. - Если
бы он постоянно умирал, то не дожил бы до восьмидесяти семи лет. Вот  только
здесь его нет.
   - Как и моего Сундука, - вст