- А стены?
   Коэн вгляделся в ближайшую стену. На ее поверхности  проступали  прожилки
красного хрусталя. У Коэна создалось впечатление, что глубоко  внутри  камня
беспрестанно вспыхивают и гаснут крошечные огоньки.
   Кроме того, здесь был страшный сквозняк.  Из  черных  глубин  пещеры  дул
устойчивый ветерок.
   - По-моему, когда мы вошли, он дул в другую сторону, - прошептала  Бетан.
- Что ты скажешь, Двацветок?
   - Ну, я не специалист по пещерам, - отозвался турист.  -  Но  я  как  раз
подумал, что вон там, на потолке, висят  очень  интересные  штучки.  Немного
похожи на луковки, правда.
   Они посмотрели туда.
   - Не могу точно указать почему, - продолжал Двацветок, - но мне  кажется,
что нам стоит убраться отсюда, и побыстрее.
   - О да, - саркастически откликнулся Коэн. - Шейчаш попрошим ражвяжать нас
и тут же очутимшя на швободе...
   Коэн провел в обществе Двацветка  не  так  много  времени,  иначе  он  не
удивился бы, когда маленький турист обрадованно кивнул. Громко,  медленно  и
четко выговаривая слова, Двацветок обратился к своим пленителям:
   - Извините! Вы не могли бы развязать нас и отпустить  на  свободу?  Здесь
довольно сыро и очень дует. Извините еще раз.
   Бетан покосилась на Коэна.
   - Что, он и должен был это сказать?
   - Прижнаю, это нечто новенькое.
   Как ни странно, от окружающей костер группы действительно отделились  три
человека и направились в сторону  пленников.  Впрочем,  судя  по  их  лицам,
развязывать они никого не собирались. Скорее наоборот,  двое  из  подошедших
принадлежали  к  тем  людям,  которые,  увидев  связанную  жертву,  начинают
поигрывать  ножом,  делать  скользкие   предложения,   много   и   плотоядно
ухмыляться.
   Вытащив меч и приставив  его  к  сердцу  Двацветка,  Херрена  сразу  дала
понять, кто она такая.
   - Кто из вас волшебник Ринсвинд? - поинтересовалась она.  -  У  вас  было
четыре лошади. Он здесь?
   - Э-э, не знаю, где он, - ответил Двацветок. - Он пошел собирать лук.
   - Но вы его друзья, и это значит, что  он  пустится  на  ваши  поиски,  -
заключила Херрена, мельком взглянув на Коэна с Бетан и внимательно посмотрев
на Сундук.
   Траймон  особенно  подчеркнул,  что  они  не   должны   трогать   Сундук.
Любопытство, может, и убило кошку, но любопытства Херрены хватило бы на  то,
чтобы зверски уничтожить целый прайд львов.
   Она разрезала сеть и ухватилась за крышку.
   Двацветок поморщился, как от боли.
   - Закрыто, - констатировала  она  через  некоторое  время.  -  Где  ключ,
коротышка?
   - Нет... нет ключа, - промямлил Двацветок.
   - Но здесь есть замочная скважина, - указала она.
   - Ну да, но, если он хочет оставаться закрытым, он остается  закрытым,  -
смущенно объяснил турист.
   Херрена заметила, что Ганчия с издевкой ухмыляется.
   - Я желаю, чтобы его открыли, - зарычала  она.  -  Ганчия,  займись.  Она
зашагала обратно к костру. Ганчия вытащил длинный тонкий нож
   и нагнулся к самому лицу Двацветка.
   - Она пожелала увидеть сундук открытым. - Он посмотрел на второго бандита
и ухмыльнулся. - Она хочет, чтобы его открыли, Вимс.
   - Ага.
   Ганчия медленно повертел ножом перед носом Двацветка.
   - Послушай, - терпеливо сказал турист. - По-моему, ты не понял. Никто  не
может открыть Сундук, если он пребывает в замкнутом настроении.
   - Ах да, я забыл, - задумчиво протянул Ганчия. - Это же магический  ящик!
У него еще ножки должны быть. Эй, Вимс, есть с  твоей  стороны  какие-нибудь
ноги? Нет?
   Он поднес нож к Двацветкову горлу.
   - Это меня по-настоящему огорчает, - сообщил он. - И Вимса тоже. Вимс  не
очень-то разговорчив,  зато  у  него  отлично  получается  резать  людей  на
кусочки. Так что открой... этот... ящик!
   Он повернулся и пнул Сундук в  бок,  оставив  на  дереве  скверного  вида
вмятину.
   Что-то тихо и коротко щелкнуло.
   Ганчия ухмыльнулся. Крышка медленно,  тяжеловесно  приподнялась.  Далекий
свет костра, сверкнув, отразился от золота - от огромной кучи золота в  виде
блюд, цепей и монет, тяжелого и мерцающего в прыгающих тенях.
   - Вот и ладушки, - негромко сказал Ганчия.
   Он оглянулся на стоящих у  костра  и  ничего  не  замечающих  напарников,
которые, похоже, переругивались с кем-то у входа в пещеру. Потом  оценивающе
взглянул на Вимса. Его  губы  беззвучно  зашевелились,  лицо  напряглось  от
непривычных усилий, потребовавшихся для мысленных подсчетов.
   Он посмотрел на свой нож.
   И тут пол зашевелился.

   - Я слышал чьи-то шаги, - сообщил один из бандитов.  -  Вон  там,  внизу.
Среди... э-э... валунов.
   Из темноты донесся голос Ринсвинда.
   - Послушайте, - воззвал волшебник.
   - Ну? - откликнулась Херрена.
   - Вы в большой опасности!  -  крикнул  Ринсвинд.  -  Вы  должны  потушить
костер!
   - Нет-нет, - возразила Херрена. - Ты все  перепутал.  Это  ты  в  большой
опасности. А костер останется.
   - Здесь живет большой старый тролль...
   - Всем известно, что тролли  стараются  держаться  подальше  от  огня,  -
парировала Херрена.
   По ее кивку двое бандитов  вытащили  мечи  и  выскользнули  из  пещеры  в
темноту.
   - Совершенно верно! - в отчаянии завопил Ринсвинд. - Только,  видишь  ли,
как раз этот тролль не может этого сделать.
   - Не может?
   Херрена  засомневалась.  Какая-то  часть  ужаса,  звучавшего   в   голосе
волшебника, передалась и ей.
   - Да, потому что вы развели костер у него на языке.
   И тут пол зашевелился.

   Дедуля медленно просыпался от вековой дремоты. Еще  немного  -  и  он  не
проснулся бы  вообще;  несколько  десятилетий  спустя  он  бы  ничего  и  не
почувствовал. Когда тролль стареет и начинает серьезно задумываться о смысле
вселенной, он обычно находит себе тихий  уголок,  где  принимается  усиленно
философствовать. Через какое-то время он напрочь забывает о том, что у  него
имеются конечности. Постепенно они кристаллизуются  по  краям,  и,  в  конце
концов, от тролля остается крошечная искорка жизни внутри довольно  большого
холма из необычной горной породы.
   Дедуля не успел зайти  так  далеко.  Он  очнулся  от  обдумывания  весьма
перспективного направления  исследований,  связанных  с  познанием  значения
истины, и почувствовал в том месте, которое вроде бы некогда было его  ртом,
вкус горячего пепла.
   Он начал сердиться. По нервным путям, состоящим из неоднородного кремния,
побежали команды. Глубоко внутри  кремнистого  тела  по  специальным  линиям
разлома плавно заскользили камни. Деревья вырывались с корнем, дерн  лопался
- это пальцы размером с корабли распрямлялись и впивались в землю. Высоко на
скалистом лице два  гигантских  каменных  оползня  отметили  то  место,  где
поднялись веки. Глаза походили на покрытые коркой опалы.
   Ринсвинд, разумеется, не видел всего  этого,  поскольку  его  собственные
глаза были рассчитаны лишь на дневной свет, зато он заметил, как темный холм
неторопливо встряхнулся и вдруг начал подниматься, закрывая собой звезды.

   Появилось солнце.
   Однако его лучи  не  спешили.  Знаменитый  свет  Плоского  мира,  который
проходит сквозь мощное магическое поле Диска с  очень  маленькой  скоростью,
мягко выплеснулся на земли, лежащие вдоль Края, и начал спокойное, бесшумное
сражение о отступающими армиями ночи. Он разливался по спящему пейзажу,  как
расплавленное золото1, - ясный, чистый и неторопливый.

   Херрена не стала колебаться. Не теряя присутствия духа, она  подбежала  к
краю нижней губы Дедули и спрыгнула вниз, перекатившись при ударе  о  землю.
Ее люди последовали за ней, с руганью приземлившись среди обломков.
   Словно пытающийся отжаться толстяк, старый тролль оттолкнулся от земли  и
поднялся на ноги.
   С того места, где лежали пленники, этого было не видно. Они поняли только
то, что пол под ними продолжает раскачиваться и вокруг не смолкает  страшный
шум, по большей части неприятный.
   Вимс схватил Ганчию за руку.
   - Это в-земле-трясение, - выпалил он. - Давай отсюда сматываться!
   - Золото я не брошу, - уперся Ганчия.
   - Что?
   - Золото. Парень, мы может стать богатыми, как Креозоты!
   Возможно,  коэффициент  умственного  развития  Вимса  равнялся  комнатной
температуре, но круглого идиота бандит распознавал с первого взгляда.  Глаза
Ганчии сверкали ярче, чем золото, и он неотрывно смотрел  на  Вимсово  левое
ухо.
   Вимс в отчаянии оглянулся  на  Сундук.  Тот  по-прежнему  был  завлекающе
приоткрыт, хотя от такой тряски крышка его должна была сразу захлопнуться.
   - Нам его ни за что не унести, - намекнул Вимс. - Он слишком тяжелый.
   - Зато мы спокойно унесем часть  его  содержимого!  -  крикнул  Ганчия  и
прыгнул к Сундуку.
   Пол снова затрясся.
   Крышка захлопнулась. Ганчия исчез.
   И чтобы Вимс не подумал, что  это  была  случайность,  крышка  откинулась
опять, всего на секунду, и огромный  язык,  багровый,  как  красное  дерево,
облизнул широкие, белые, как сикаморы, зубы. Потом Сундук закрылся снова.
   К величайшему ужасу Вимса, из-под ящика высунулись  сотни  ножек.  Сундук
нарочито  неторопливо  поднялся,  заботливо  распутал  свои  конечности   и,
переступая ими, повернулся к бандиту. Его замочная скважина выглядела как-то
особенно зловеще, словно говорила: "Ну, давай. Тебя-то мне и не хватает  для
полного счастья..."
   Вимс попятился и умоляюще взглянул на Двацветка.
   - Думаю, с вашей стороны было бы благоразумно развязать нас, -  подсказал
турист. - На самом деле он достаточно дружелюбен, стоит ему познакомиться  с
человеком поближе.
   Вимс, нервно облизывая губы, вытащил нож. Сундук предупреждающе скрипнул.
   Бандит разрезал стягивавшие пленников веревки и быстро отступил назад.
   - Спасибо, - сказал Двацветок.
   - По-моему, у меня опять швело шпину, - пожаловался Коэн, которому  Бетан
помогала подняться на ноги.
   - Что будем делать с этим человеком? - спросила девушка.
   - Отберем нож, и пушкай катитшя по-добру-пождорову,  -  ответил  Коэн.  -
Правильно?
   - Да, господин! Спасибо, господин! - откликнулся Вимс и бросился к выходу
из пещеры.
   Его  силуэт  мелькнул  на  фоне  серого  предрассветного  неба  и  исчез.
Откуда-то снизу донеслось: "А-а-а".

   Солнечный свет, словно прибой, с бесшумным рокотом катился по Диску. Там,
где магическое поле было немного послабее, языки утра в своем  стремительном
беге обгоняли день, оставляя позади себя отдельные островки  ночи,  которые,
по мере того как сияющий океан продвигался все дальше, сжимались и исчезали.
   Плато, окружающие Водоворотные Равнины, вздымались на пути надвигающегося
прилива, словно огромный серый корабль.

   Заколоть тролля можно,  но  овладение  соответствующей  техникой  требует
практики, а еще никогда и никому не удавалось попрактиковаться  больше,  чем
один раз. Люди Херрены увидели,  как  из  темноты,  подобно  обретшим  плоть
привидениям,  выступают  тролли.  Клинки,  ударившись  о  кремниевую   кожу,
разлетелись на куски, тишину прорезали один или два коротких, глухих  вопля,
а потом не осталось ничего, кроме криков, доносящихся  из  глубины  леса,  -
бандиты старались оставить  как  можно  большее  расстояние  между  собой  и
карающей землей.
   Ринсвинд осторожно высунулся из-за дерева и огляделся. Он  остался  один.
Кусты у него за спиной шелестели - это тролли преследовали удирающую банду.
   Он посмотрел наверх.
   Высоко над его головой два огромных кристаллических глаза сфокусировались
в ненависти ко всему мягкому, хлипкому и, главным образом, теплому. Ринсвинд
сжался от ужаса, увидев, как рука размером с дом поднялась, сжалась в  кулак
и понеслась на него.
   День наступил с бесшумным взрывом света. Огромная  грозная  масса  Дедули
прорезала несущийся мимо световой поток, точно волнолом  из  тени.  Ринсвинд
услышал короткий скрежещущий звук.
   Наступила тишина.
   Прошло какое-то время. Ничего не случилось.
   Запели птички. Над глыбой, которая некогда была  кулаком  Дедули,  жужжа,
пролетел шмель и уселся на кустик тимьяна, росший из-под каменного ногтя.
   Внизу что-то заскреблось. Из узкой щели между  кулаком  и  землей,  точно
змея, выползающая из норы, неуклюже выбрался Ринсвинд.
   Он лежал на спине и глядел в небо. Рядом валялся застывший тролль. Тролль
ничуточки не изменился, если не считать того, что теперь он окаменел. Зрение
опять начало играть с Ринсвинд ом шутки. Прошлой ночью он смотрел на трещины
в камне и видел, как они превращаются в рот, в глаза. Сейчас он  смотрел  на
огромное лицо, высеченное из утеса,  и  видел,  как  его  черты,  словно  по
волшебству, становятся обыкновенными пятнами на камне.
   - Ого! - произнес он.
   Это ему не очень-то помогло. Он встал, отряхнулся от пыли  и  осмотрелся.
Если не считать шмеля, поблизости абсолютно никого не было.
   Немного  порыскав  вокруг,  волшебник  обнаружил  скалу,  которая,   если
смотреть под определенным углом, была похожа на Берилл.
   Ринсвинд чувствовал себя потерянным и одиноким, а  дом  был  так  далеко.
Он...
   У него над головой что-то затрещало, и на землю посыпались обломки камня.
Высоко на  лице  Дедули  появилась  дыра,  откуда  высунулась  задняя  часть
Сундука, который отчаянно сучил ножками, пытаясь удержаться на скале.  Рядом
возникла голова Двацветка.
   - Эй, там внизу кто-нибудь есть? Кто-нибудь меня слышит?
   - Эгей! - крикнул волшебник. - Знаешь, как я рад тебя видеть!
   - Не знаю. Как? - спросил Двацветок.
   - Что как?
   - О боги, отсюда, сверху, великолепный вид!

   Им потребовалось полчаса, чтобы спуститься вниз. К  счастью,  Дедуля  был
довольно неровным троллем, и на нем имелось множество выступов,  за  которые
можно  было  уцепиться.  Впрочем,  его  нос  мог  бы   оказаться   серьезным
препятствием, если бы не раскидистый дуб, торчащий из одной ноздри.
   Сундук не стал утруждать себя спуском. Он просто прыгнул и скатился  вниз
без каких бы то ни было видимых последствий.
   Коэн сидел в тени, пытаясь справиться со своим дыханием  и  ожидая,  пока
его рассудок справится с ситуацией. Он задумчиво смотрел на Сундук.
   - Все лошади исчезли, - объявил Двацветок.
   - Найдутшя, - утешил Коэн.  Его  глаз  сверлил  Сундук,  который  начинал
выглядеть смущенным.
   - На них были все наши припасы, - заметил Ринсвинд.
   - В лешах полно пищи.
   - У меня в Сундуке остались питательные сухари,  -  сказал  Двацветок.  -
Дорожные Легкоусваиваемые. Всегда выручают в трудную минуту.
   - Я их пробовал, - сообщил Ринсвинд. - Чуть зубы не переломал и...  Коэн,
морщась, поднялся на ноги.
   - Ижвините, - решительно произнес он. - Я должен кое-што выяшнить.
   Он подошел к Сундуку и схватил его за крышку. Сундук торопливо попятился,
но Коэн выставил вперед костлявую ступню и подсек половину его ножек.  Когда
же Сундук извернулся, чтобы цапнуть героя, Коэн сжал десны,  поднапрягся,  и
злобный ящик, не удержавшись, перевернулся на  выпуклую  крышку.  Так  он  и
остался лежать, сердито раскачиваясь, точно взбешенная черепаха.
   - Эй, это мой Сундук! - возмутился Двацветок. - Почему он нападает на мой
Сундук?
   - По-моему, я догадываюсь, - тихо сказала Бетан. - Наверное  это  потому,
что Коэн его боится.
   Двацветок с открытым ртом повернулся к Ринсвинду. Тот пожал плечами.
   - Спроси у кого-нибудь другого. Лично  я  всегда  убегаю  от  того,  чего
боюсь.
   Сундук, хлопнув крышкой, подскочил в воздух. Едва успев приземлиться,  он
яростно бросился вперед и поддал Коэну под коленки одним из окованных  медью
углов. Однако, пока Сундук разворачивался, герой успел ухватиться за него  и
направить полным ходом на ближайшую скалу.
   - Неплохо, - восхищенно заметил Ринсвинд.
   Сундук, пошатываясь,  попятился  назад,  застыл  на  месте,  после  чего,
угрожающе покачивая крышкой, снова двинулся на Коэна. Тот  прыгнул  прямо  в
Сундук, протиснувшись между его крышкой и стенкой.
   Сундук был страшно озадачен. Он удивился еще больше, когда  Коэн,  сделав
глубокий вздох, начал отжимать крышку вверх.
   На костлявых руках героя вздулись мускулы, похожие  на  набитые  в  чулок
кокосовые орехи.
   На какое-то время человек и Сундук замерли в полной неподвижности - петли
против сухожилий. Рано или поздно либо то, либо другое не выдержит.
   Бетан ткнула Двацветка локтем в бок.
   - Сделай же что-нибудь, - приказала она.
   - Э-э, - промямлил  Двацветок.  -  Да.  По-моему,  довольно.  Пожалуйста,
отпусти его.
   При звуках голоса  Двацветка  Сундук,  не  ожидавший  от  хозяина  такого
предательства, громко скрипнул. Его крышка взлетела вверх, отбросив Коэна  в
сторону, но герой тут же вскочил на ноги и кинулся на своего противника.
   Содержимое Сундука было выставлено напоказ всему свету.
   Коэн запустил руки внутрь.
   Сундук немного поскрипел, взвешивая шансы быть отправленным на  антресоли
Великого Шкафа на Небесах. Когда же Ринсвинд, собравшись с  духом,  взглянул
сквозь растопыренные пальцы на происходящее, Коэн смотрел в Сундук и ругался
себе под нос.
   - Белье? - кричал он. - И это вше? Обыкновенное белье?
   Он аж трясся от бешенства.
   - По-моему, там есть еще сухари, - еле слышно подсказал Двацветок.
   - Но там было жолото! И я видел, как он шъел человека!
   Коэн умоляюще посмотрел на Ринсвинда.
   Волшебник вздохнул.
   - У меня можешь не спрашивать, - заявил он. - Я этой  чертовой  штуковине
не хозяин.
   - Я купил его в лавке, - начал защищаться Двацветок. -  Сказал,  что  мне
нужен дорожный сундук.
   - Вот ты его и получил, - отозвался Ринсвинд.
   - Он очень предан мне, - добавил Двацветок.
   - О да, - согласился Ринсвинд. - Если все, что тебе нужно от чемодана,  -
это преданность.
   - Погодите, - вмешался Коэн, тяжело опустившись  на  один  из  камней.  -
Видимо, это была одна иж тех шамых лавок... Держу пари, што раньше ты ее  не
жамечал, а когда вернулшя туда, ее уже не было?
   - Вот именно! - оживился Двацветок.
   - И продавец - такой невышокий шморщенный штаричок? В лавке полно  вшяких
штранных штук?
   - Точно! Я так и не смог снова отыскать ее. Я еще решил,  что,  наверное,
попал не на ту улицу. На месте лавки  стояла  сплошная  кирпичная  стена,  я
тогда подумал, что это довольно...
   Коэн пожал плечами.
   - Ага, одна иж тех шамых1 лавок, - сказал он. - Тогда вше понятно.
   Он потрогал свою спину и сморщился от боли.
   - Треклятая лошадь шбежала ш моим раштиранием!
   Ринсвинд, что-то припомнив, покопался в недрах своего драного,  а  теперь
еще и очень грязного балахона и поднял вверх зеленую бутылочку.
   - Оно шамое! - воскликнул Коэн. - Ты - чудо.
   Потом он покосился на Двацветка.
   - Я бы его победил, - спокойно произнес он. - Даже  ешли  бы  ты  его  не
ото-жвал, я бы вше равно победил его.
   - Совершенно верно, - подтвердила
   Бетан.
   - Вы двое можете занятьшя полежным делом,  -  добавил  герой.  -  Шундук,
чтобы выжволить наш оттуда, выбил у тролля жуб. Алмажный. Пошмотрите, может,
найдете обломки. У меня нашчет них ешть идейка.
   Бетан закатала рукава и откупорила бутылку, а Ринсвинд отозвал  Двацветка
в сторону.
   - У него не все дома, - сказал волшебник, предварительно отойдя за кусты,
чтобы никто не мог их услышать.
   - Ты же говоришь о  Коэне-Варваре!  -  возмутился  искренне  шокированный
Двацветок. - Он самый великий воин и...
   - Был, - перебил его  Ринсвинд.  -  Все  эти  заморочки  с  воинственными
жрецами и людоедами-зомби происходили много  лет  назад.  Все,  что  у  него
осталось с тех времен, - это воспоминания и такое количество шрамов, что  на
них можно играть в крестики-нолики.
   - Да, он  несколько  более  стар,  чем  я  себе  представлял,  -  признал
Двацветок, поднимая с земли осколок алмаза.
   - Так, может, бросим их, отыщем лошадей  и  поедем  дальше?  -  предложил
Ринсвинд.
   - Но ведь это непорядочно?
   - С ними все будет отлично, - с жаром заверил Ринсвинд. - Важно другое  -
как ты будешь чувствовать себя в компании человека, который ни с того  ни  с
сего бросается на Сундук с гол