ал.
   - Я теперь шгибаюшь не так хорошо, как  раньше,  -  застенчиво  признался
Коэн. - В моей работе не чашто вштречаешь  можольных  операторов.  На  шамом
деле это жабавно.  Я  вштречал  школько  угодно  жмее-поклонников,  бежумных
богов, военачальников - но ни одного можольного оператора. Впрочем, на шамом
деле это выглядело бы нелепо - Коэн Против Можольных Операторов...
   - Или Коэн и Педикюрши Смерти, - подсказала Бетан.
   Коэн закудахтал.
   - Коэн и Безумные Дантисты! - расхохотался Двацветок.
   Коэн резко захлопнул рот.
   - А што в этом шмешного? - осведомился он,  и  в  его  голосе  прозвучали
сжатые кулаки.
   - О-о, э-э, ну,- замялся Двацветок. - Видишь ли, твои зубы...
   - Што жубы? - рявкнул Коэн. Двацветок сглотнул.
   - Я не мог не заметить, что они, э-э,  пребывают  в  иной  географической
точке, нежели твой рот.
   Коэн бросил на него свирепый взгляд, но потом его плечи опустились, и  он
показался Двацветку очень маленьким и старым.
   - Ну да, это правда, - пробормотал он. - Я  тебя  не  виню.  Тяжело  быть
героем беж жубов. Неважно, што еще ты  потерял.  Тебе  могут  проштить  даже
отшутштвие одного глажа, но покажи людям рот, в котором одни  дешны,  и  все
ражом перештанут тебя уважать.
   - Я не перестану, - пообещала верная Бетан.
   - А  почему  бы  тебе  не  завести  новые  зубы?  -  находчиво  предложил
Двацветок.
   - Конечно, будь я акулой или кем-нибудь в  этом  духе,  я  бы  непременно
отраштил их шнова, - саркастически отозвался Коэн.
   - Зачем? Их же можно купить, - объяснил Двацветок.  -  Постой,  я  покажу
тебе... Э-э, Бетан, ты не могла бы отвернуться?
   Он подождал, пока она не повернется к нему спиной, после чего поднес руку
ко рту.
   - Ну што, видишь? - спросил он. Бетан услышала, как у  Коэна  перехватило
дыхание.
   - Ты можешь вытащить швои жубы ижо рта?
   - О да. У меня их нешколько комплектов.  Ижвини...  -  До  Бетан  донесся
чмокающий звук, и Двацветок уже нормальным голосом продолжил:  -  Это  очень
удобно.
   Самый голос Коэна излучал уважение - такое его  количество,  какое  можно
излучать, не имея зубов, что составляет примерно столько  же,  сколько  и  с
зубами, но звучит гораздо менее внушительно:
   - Еще бы. Когда они болят, ты  их  прошто  выташкиваешь,  и  пушкай  шебе
болят, школько  вждумаетшя,  да?  Это  мигом  научит  паршивцев  уму-ражуму,
пошмотрим, как им понравитшя болеть в гордом одиночештве!
   - Это не совсем так, - осторожно сказал Двацветок. - Эти зубы не мои, они
просто принадлежат мне.
   - Ты вштавил в рот чьи-то чужие жубы?
   - Нет, их для меня сделали. Там, откуда я приехал, у  многих  людей  есть
такие зубы, это...
   Но  Двацветкова   лекция   о   зубоврачебных   приспособлениях   осталась
непрочитанной, поскольку кто-то ударил его по голове.

   Маленькая  луна  Плоского  мира  медленно  тащилась  по  небу.  Благодаря
невразумительным  и   не   очень   эффективным   астрономическим   порядкам,
установленным Создателем, она сияла своим собственным светом и  была  битком
набита всякими лунными богинями, которые в данный момент не обращали особого
внимания на Диск, поскольку  были  заняты  составлением  петиции  по  поводу
Ледяных Великанов.
   Но если бы они посмотрели вниз, то увидели бы,  как  Ринсвинд  настойчиво
убеждает в чем-то группу валунов.
   Тролли - это одна из самых старых форм жизни во множественной  вселенной,
восходящая к ранним попыткам запустить затею с жизнью без всей этой  хлипкой
протоплазмы. Отдельные тролли живут очень  долго,  впадая  в  зимнюю  спячку
летом и проводя день в дремоте, поскольку жара плохо влияет на них и  делает
медлительными. У них  захватывающая  геология.  Можно  говорить  об  истории
развития племен, можно упомянуть  полупроводниковые  свойства  неоднородного
кремния, можно сказать о гигантских доисторических троллях, которые образуют
большинство  крупных  горных  хребтов  Плоского  мира  и  которые   -   если
когда-нибудь проснутся - создадут по-настоящему серьезные  проблемы.  Однако
простой  и  непреложный  факт  заключается  в  том,  что   без   мощного   и
всепроникающего магического поля Диска тролли давным-давно вымерли бы.
   На Диске не была изобретена психиатрия. Никто  никогда  не  тыкал  в  нос
Ринсвинду чернильное пятно, чтобы проверить, все ли  у  него  в  порядке  на
чердаке. Так  что,  описывая  превращение  валунов,  он  мог  лишь  невнятно
промямлить что-то о картинках, которые неожиданно возникают  перед  глазами,
когда смотришь на огонь или облака.
   Только что перед ним лежал обычный валун, как вдруг несколько  трещин  на
нем приобрели четкие очертания рта  и  заостренного  уха.  Еще  мгновение  -
притом, что на  самом  деле  абсолютно  ничего  не  изменилось,  -  и  перед
волшебником появился тролль, ухмыляясь полным алмазов ртом.
   "Они не смогут меня переварить, - сказал себе  Ринсвинд.  -  От  меня  им
станет ужасно плохо".
   Слабое утешение.
   - Значит, ты - волшебник Ринсвинд, -  сказал  ближайший  к  нему  тролль.
Впечатление было такое, будто кто-то пробежался по гравию. - Ну, не знаю.  Я
думал, ты будешь повыше.
   - Видно, он слегка выветрился, - предположил другой. - Эта легенда  жутко
старая.
   Ринсвинд неловко заерзал. Он был почти  уверен  в  том,  что  камень,  на
котором он сидит, меняет форму. На  ноге  у  него  компанейски  расположился
крошечный - с небольшой голыш - тролльчонок, разглядывающий его с величайшим
интересом.
   - Легенда? - переспросил волшебник. - Какая легенда?
   - Она передается от горы к песчинке с самого  заката  времен1,  -  сказал
первый тролль. -  "Когда  багровая  звезда  озарит  небо,  придет  волшебник
Ринсвинд и будет искать луковицы. Не кусайте  его.  Очень  важно,  чтобы  вы
помогли ему остаться в живых".
   Наступило молчание.
   - И все? - уточнил Ринсвинд.
   - Да, - ответил тролль. - Мы всегда  ломали  головы  над  этими  словами.
Большинство наших легенд куда более увлекательны. В старые  времена  валунам
жилось намного интереснее.
   - Неужели? - слабо откликнулся Ринсвинд.
   - О да. Такая развлекуха стояла... Везде вулканы. Тогда это действительно
что-то значило - быть валуном. Об осадочных породах  даже  не  вспоминали  -
либо ты вулканический, либо никто. Разумеется, теперь все иначе. В наши  дни
люди называют себя троллями, а сами иной раз состоят из одного  сланца.  Или
даже мела. Я бы не стал задирать нос, если бы мной можно было  рисовать,  ты
согласен?
   - Ага, - быстро кивнул Ринсвинд. - Ни за что не стал бы. Эта,  э-э,  ваша
легенда... Там говорится, что вы не должны меня кусать?
   - Вот именно! - пискнул тролльчонок, сидящий у него на ноге. -  И  это  я
подсказал тебе, где растут луковицы!
   - Мы положительно рады, что ты к нам  зашел,  -  объявил  первый  тролль,
который, как сразу заметил Ринсвинд, был здесь самым большим. -  Мы  немного
бес покоимся насчет этой звезды. Что она означает?
   - Не знаю, - пожал плечами Ринсвинд.  -  Все,  похоже,  думают,  что  мне
что-то известно про нее, но я...
   - Не то чтобы нас беспокоила возможность быть расплавленными,  -  перебил
его первый тролль. - Все равно именно так мы и возникли. Просто мы подумали,
что звезда, может быть, означает конец всего,  а  это  вроде  как  не  очень
хорошо.
   - Она все растет, - вступил в разговор еще один тролль. - Посмотри-ка  на
нее. Больше, чем прошлой ночью.
   Ринсвинд посмотрел. Она определенно была больше, чем прошлой ночью.
   - Так что мы подумали, может, у  тебя  имеются  какие-то  предложения,  -
продолжил старший тролль с покорностью  в  голосе  -  если  только  возможно
выразить покорность голосом, похожим на клокотание гранита в каменном горле.
   - Вы можете прыгнуть за  Край,  -  предложил  Ринсвинд.  -  Во  вселенной
множество мест, где не помешали бы лишние камни.
   - Мы слышали об этом, - отозвался тролль. -  И  встречались  с  валунами,
которые  пытались  это  проделать.  По  их  словам,  ты  сначала  паришь   в
пространстве в течение миллионов лет, а  потом  раскаляешься  и  падаешь.  В
результате оказываешься на дне огромной дыры в  пейзаже.  По-моему,  это  не
особо умно.
   С грохотом, напоминающим стук угля, катящегося по желобу, он  поднялся  и
потянулся, выставив в стороны толстые, шишковатые руки.
   - Что ж, предполагается, мы должны тебе помочь, - сказал он. - Что еще мы
можем для тебя сделать?
   - По идее, я должен был сварить суп.  -  Ринсвинд  неопределенно  помахал
луковицами. Возможно, решительностью или героикой в его жесте даже не пахло.
   - Суп? - переспросил тролль. - И все?
   - Ну, может быть, понадобится еще пара сухариков.
   Тролли переглянулись, выставляя напоказ столько драгоценных зубов, что на
эти алмазы можно было бы купить средних размеров город.
   Наконец самый большой тролль сказал:
   - Ладно, суп так суп, - он  со  скрежетом  пожал  плечами.  -  Просто  мы
представляли себе, что легенда  будет,  ну,  немного  более...  не  знаю,  я
почему-то думал... хотя, полагаю, это неважно.
   Он протянул Ринсвинду похожую на гроздь ископаемых бананов ладонь.
   - Я Кварц, - представился он. - Вон того зовут Хризопраз, а это  Брекчия,
Яшма и моя жена Берилл - она немного метаморфна, но кто из нас не метаморфен
в наши-то дни? Яшма, слазь с его ноги.
   Напрягаясь в ожидании хруста раздавленных костей, Ринсвинд осторожно взял
поданную ему лапу. Но хруста не последовало. Ладонь тролля была  шершавой  и
немного замшелой у ногтей.
   - Мне очень жаль, - сказал волшебник. - У меня  никогда  раньше  не  было
знакомых троллей.
   - Мы - вымирающая раса, -  грустно  поведал  Кварц,  когда  вся  компания
выступила в путь под сверкающими звездами. - Юный Яшма - единственный  голыш
в нашем племени. Мы, видишь ли, страдаем от философии.
   - Да? - откликнулся Ринсвинд, пытаясь поспеть за своими спутниками.
   Тролли двигались не только быстро, но и тихо  -  большие  округлые  тени,
скользящие сквозь  ночь,  точно  видения.  Их  продвижение  отмечалось  лишь
раздающимся время  от  времени  приглушенным  писком  какого-нибудь  ночного
существа, не услышавшего, что идут тролли.
   - О да. Мы жертвы философии. В конце  это  приходит  к  каждому  из  нас.
Говорят, в один прекрасный вечер ты начинаешь просыпаться, но вдруг думаешь:
"А чего беспокоиться?" - и продолжаешь спать дальше. Видишь вон те  каменные
глыбы?
   Ринсвинд увидел в траве несколько громадных силуэтов.
   - Тот, что с краю, - это моя тетка. Не знаю, о чем она думает, но она  не
шевелится уже двести лет.
   - О боги, как это печально.
   - Да не, это-то не проблема, потому что мы рядом и можем  присмотреть  за
ними, - сказал Кварц. - Видишь ли, здесь, в округе, не так  много  людей.  Я
знаю, это не ваша вина, но вы, похоже, не  в  состоянии  отличить  мыслящего
тролля от обыкновенного камня. Моего двоюродного дедушку, к твоему сведению,
в прямом смысле слова взорвали в каменоломне.
   - Это ужасно!
   - Да, только что он был троллем -  и  вдруг  превратился  в  декоративный
камин.
   Они остановились перед знакомым с виду утесом. В  темноте  тлели  останки
разбросанного костра.
   - Похоже, тут случилась драчка, - объявила Берилл.
   - Они все исчезли! - воскликнул Ринсвинд, подбежав к опушке поляны.  -  И
лошади тоже! Даже Сундук!
   - Кто-то из них протек, - сообщил Кварц, опускаясь на колени.  -  Смотри,
здесь красная водянистая субстанция, которую вы носите во внутренностях.
   - Кровь!
   - Так она называется? Никогда не понимал, что такого вы находите в ней.
   Ринсвинд с совершенно растерянным видом сновал по поляне,  заглядывая  за
кусты на случай,  если  там  кто-то  прячется.  И  вскоре  он  споткнулся  о
маленькую зеленую бутылочку.
   - Коэново растирание! - простонал он. - Коэн без него и шагу не ступит!
   - Знаешь, - заметил Кварц, - вы, люди, делаете такую штуку, ну, когда  мы
становимся совсем уж медлительными и заболеваем философией, вы  распадаетесь
на куски...
   - Это называется "умирать"! - выкрикнул Ринсвинд.
   - Оно самое. Они этого не сделали, потому что здесь их нет.
   - Если их не съели! - возбужденно предположил Яшма.
   - Хм, - задумался Кварц.
   - Волки? - спросил Ринсвинд.
   - Мы расплющили всех волков в округе  много  лет  назад,  -  заверил  его
тролль. - Вернее не мы, а Дедуля.
   - Он их не любил?
   - Нет, просто не смотрел, куда идет. Хм-м.
   Троль снова взглянул на землю.
   - А здесь след. От конских копыт. Он посмотрел на близлежащие холмы,  где
отвесные скалы и грозные утесы неясно  вырисовывались  над  залитыми  лунным
светом лесами.
   - Дедуля живет там, наверху, - негромко сообщил он.
   В том, как это  было  произнесено,  присутствовало  нечто  такое,  отчего
Ринсвинд решил, что ему не хочется встречаться с Дедулей.
   - Этот Дедуля опасен, да? - рискнул спросить он.
   - Он очень старый, большой и злобный. Мы не видели его в наших краях  уже
много лет, - ответил Кварц.
   - Веков, - поправила Берилл.
   - Он  их  всех  расплющит!  -  добавил  Яшма,  прыгая  вверх  и  вниз  по
Ринсвиндовой ноге.
   - Просто иногда так случается, что по-настоящему старый и большой  тролль
уходит в одиночку в горы...  В  общем,  камень  берет  верх,  если  ты  меня
понимаешь.
   - Нет.
   Кварц вздохнул.
   - Люди иногда поступают как животные, не так ли? А тролль иногда начинает
думать как камень, только камни не очень-то любят людей.
   Брекчия, костлявый тролль с песчаниковой поверхностью, постучал Кварца по
плечу.
   - Так мы пойдем за ними или  нет?  -  поинтересовался  он.  -  В  легенде
говорится, что мы должны помочь этому желеобразному Ринсвинду.
   Кварц поднялся на ноги, немного подумал, схватил волшебника за шиворот  и
размашистым, скрежещущим движением посадил себе на плечи.
   - Мы идем, -  твердо  заявил  он.  -  А  если  встретимся  с  Дедулей,  я
постараюсь ему объяснить.

   В двух милях от поляны трусила сквозь ночь вереница лошадей. Три  из  них
несли пленников, искусно связанных и с кляпами  во  ртах.  Четвертая  тащила
грубую повозку, на которой лежал стянутый веревками,  завернутый  в  сеть  и
молчаливый Сундук.
   Херрена негромко приказала колонне остановиться и подозвала к себе одного
из своих людей.
   - Ты уверен? - спросила она. - Я ничего не слышу.
   - Я видел силуэты троллей, - отрезал он.
   Она оглянулась вокруг. Деревья  поредели,  землю  покрывал  толстый  слой
гравия, а лежащая впереди тропа вела к лысому,  каменистому  холму,  который
казался особенно неприятным в багровом звездном свете.
   Эта тропа вызывала у нее беспокойство. Она была  чрезвычайно  старой,  но
ведь кто-то же ее проложил, а убить тролля не так уж и легко.
   Херрена вздохнула. Внезапно ей пришло на ум, что карьера секретарши -  не
самая плохая идея.
   Уже не в первый раз она подумала, что в положении  наемницы  -  множество
недостатков,  не  последний  из  которых  состоит  в  том,  что  мужчины  не
воспринимают тебя всерьез, пока ты их не убьешь в прямом смысле этого слова,
после чего они вообще перестают тебя воспринимать. Да и эти кожаные  шмотки,
которые выводят ее  из  себя,  но,  такое  впечатление,  представляют  собой
незыблемую традицию. И еще пиво. Для таких, как Хрун-Варвар и Симбар-Убийца,
вполне нормально кутить ночами  напролет  в  низкопробных  забегаловках,  но
Херрена позволяла себе это только в том  случае,  если  на  стол  подавались
приличные напитки в небольших бокалах, предпочтительно с вишенкой внутри.  А
что касается туалетов...
   Но она была слишком рослой, чтобы стать воровкой, слишком честной,  чтобы
пойти по тропе наемного убийцы, слишком умной, чтобы выйти замуж, и  слишком
гордой,  чтобы  избрать  единственную   оставшуюся   общедоступную   женскую
профессию.
   Так что она стала наемницей и преуспела в этом ремесле, сколотив скромное
состояние, которое заботливо приберегала на будущее. Херрена еще  не  знала,
каким будет это будущее, но она сделает все возможное, чтобы оно включало  в
себя биде.
   Где-то вдалеке послышался треск ломающегося  дерева.  Тролли  никогда  не
понимали, зачем огибать деревья.
   Она снова посмотрела на холм. Вправо  и  влево  расходились  два  высоких
отрога, а наверху торчал огромный выступ, в  котором  -  она  прищурилась  -
виднелись какие-то пещеры?
   Пещеры троллей. Но уж лучше это, чем блуждать вслепую в потемках. А после
восхода солнца вообще не будет никаких проблем.
   Херрена  перегнулась  с  седла  к  Ганчии,  старшему  отряда  морпоркских
наемников. Этот человек вызывал у нее некоторое беспокойство.  У  него  были
бычьи мускулы и бычья выносливость, но вся беда заключалась в  том,  что  он
был таким же  тупым,  как  это  животное.  И  злобным,  как  хорек.  Подобно
большинству молодых парней из деловой части Морпорка, он с  радостью  продал
бы свою бабку на клей. Вполне возможно, он так и поступил.
   - Поедем к пещерам и разожжем у входа большой костер, -  сказала  она.  -
Тролли не любят огонь.
   Он бросил на нее  взгляд,  который  позволил  предположить,  что  у  него
имеются собственные соображения по поводу того, кто должен отдавать приказы,
но губы его произнесли:
   - Ты хозяйка.
   - Вот именно.
   Херрена оглянулась на троих пленников. Никаких сомнений, ящик тот самый -
Траймоново описание было абсолютно точным. Однако ни один  из  пленников  не
походил на волшебника. Даже на волшебника-недоучку.

   - О боги, - сказал Кварц. Тролли  остановились.  Ночь  сомкнулась  вокруг
них, как бархат. Где-то зловеще заухала сова - по  крайней  мере,  Ринсвинду
показалось, что  это  сова,  у  него  были  несколько  туманные  познания  в
орнитологии. Может, конечно, ухают соловьи, если он не путает их с дроздами.
Над головой прошелестела летучая мышь. Насчет мыши он был совершенно уверен.
   А еще он чувствовал себя очень усталым и совершенно разбитым.
   - Почему "о боги"? - спросил он, вглядываясь в темноту.
   Далеко  на  холмах  виднелось  крошечное  пятнышко,  которое  могло  быть
костром.
   - О-о, - понял он. - Вы не любите костры, да?
   Кварц кивнул.
   - Они нарушают сверхпроводимость нашего мозга, - пояснил он, - но  Дедуля
такой костерок даже не заметит.
   Ринсвинд с опаской оглянулся вокруг, ожидая услышать шаги  тролля-шатуна.
Он видел, что нормальные тролли могут сотворить с  лесом.  Они  не  особенно
любили ломать-крушить, просто тролли обращались с органической материей, как
с докучливым паром.
   - Что ж, давайте надеяться, что Дедуля их не засечет, - сказал он.  Кварц
вздохнул.
   - На это мало шансов. Они развели костер прямо у него во рту.

   - Это накажание  жа  мои  грехи!  -  простонал  Коэн,  безуспешно  дергая
связывающие его веревки.
   Двацветок посмотрел на него затуманенным взглядом. Праща Ганчии  оставила
на затылке у туриста довольно большую шишку, и сейчас он пребывал  в  легком
сомнении по поводу некоторых вещей, начиная со своего имени и так далее.
   - Мне шледовало пришлушиватьщя, -  корил  себя  Коэн.  -  Мне  надо  было
шледить жа тем, што проишходит вокруг, а не поддаватьшя на эти  ражговоры  о
твоих, как их там, подштавных челюштях. Должно быть, я теряю хватку.
   Он приподнялся на локтях. Херрена и остальные члены банды  стояли  вокруг
костра, разожженного у входа в пещеру. Сундук молчаливо и неподвижно лежал в
углу под своей сетью.
   - Эта пещера какая-то странная, - заметила Бетан.
   - Што? - переспросил Коэн.
   - Посмотри на нее. Ты когда-нибудь видел такие камни?
   Коэн был вынужден признать, что полукруг каменных глыб у входа в пещеру и
впрямь выглядит  необычно  -  каждая  из  них  превосходила  в  высоту  рост
человека, была сильно  стертой  и  на  диво  блестящей.  Такой  же  полукруг
виднелся и на потолке. В общем и целом они походили на  каменный  компьютер,
построенный  каким-нибудь  друидом,  у  которого  были   довольно   туманные
представления о геометрии, впрочем, сила  тяжести  тоже  представлялась  ему
очень непонятной штукой.