свинд. - Я же пробовал матрасы...
   - Пряники - более традиционный материал, - вставил Двацветок.
   - Для матрасов?
   - Не глупи, - рассудительно заметил Двацветок. - Ты когда-нибудь слышал о
пряничном матрасе?
   Ринсвинд застонал. Он думал  о  еде  -  точнее,  о  еде  в  Анк-Морпорке.
Странно, но эта старая дыра, по мере того как он от нее  удалялся,  виделась
ему все более и более привлекательной. Ему достаточно  было  закрыть  глаза,
чтобы представить себе - во всех аппетитных подробностях - рыночные прилавки
с национальными блюдами сотен различных культур.  Там  можно  было  отведать
"трясучку" или суп из плавников акул, настолько свежий, что пловцы и  близко
к нему не подойдут, а...
   - Как по-твоему, я мог бы купить этот дом? - спросил Двацветок.
   Ринсвинд помедлил. Прежде чем ответить  на  неожиданный  вопрос  туриста,
нужно было как следует подумать, и это обязательно окупалось.
   - Зачем? - осторожно сказал он.
   - Ну в нем прямо-таки пахнет архаикой.
   - А-а.
   - А что такое архаика? - спросил гном,  с  опаской  принюхиваясь  и  всем
своим видом показывая, что он, Свирс, тут ни при чем.
   - По-моему, какая-то коза, - ответил Ринсвинд. - В любом  случае,  ты  не
можешь купить этот дом, потому что тебе не у кого его купить...
   - Мне кажется, я мог бы это устроить, от имени совета леса, разумеется, -
перебил Свирс, стараясь не встречаться с волшебником взглядом.
   - ...Да и как ты потащишь его с собой? В Сундук-то ты его не запихнешь!
   Ринсвинд кивнул на Сундук, который лежал у огня и совершенно непостижимым
образом ухитрялся быть похожим на удовлетворенного,  но  готового  к  прыжку
тигра.  Волшебник  быстро  перевел  взгляд  обратно  на  туриста.  Лицо  его
вытянулось.
   - Не запихнешь? - с сомнением повторил он.
   Он так и не смог освоиться с фактом, что внутреннее пространство Сундука,
в отличие от внешней оболочки, находится совсем в ином мире. Это  был  всего
лишь побочный продукт сундуковой необычности,  но  Ринсвинду  бывало  не  по
себе, когда он видел, как  Двацветок  до  отказа  набивает  Сундук  грязными
рубахами и старыми носками, а потом открывает крышку и под  ней  оказывается
стопка восхитительно свежего белья, от которого слабо пахнет лавандой. А еще
Двацветок покупал уйму самобытных  местных  поделок  -  или,  как  выражался
Ринсвинд, хлама, - и даже семифутовый церемониальный шест для щекотки свиней
помещался в Сундуке совершенно свободно, нигде не выпирая.
   - Не знаю, - сказал Двацветок. - Ты волшебник, тебе лучше знать.
   - Ну, в общем, багажная магия - это высокоспециализированное искусство, -
пояснил Ринсвинд. - Да и гномы вряд ли согласятся продать домик, ведь это...
это... - он порылся в словах, которым его научил сумасшедший турист,  -  это
достопримечательность.
   - А что это значит? - заинтересованно спросил Свирс.
   - Это значит, что  такие,  как  он,  будут  толпами  валить  сюда,  чтобы
посмотреть на этот домик, - ответил Ринсвинд.
   - Почему?
   - Потому что... - Ринсвинд снова задумался в поисках подходящих  слов,  -
он оригинальный. Гм, старосветский.  Фольклористичный.  Э-э,  восхитительный
пример исчезнувшей разновидности  народного  творчества,  впитавшей  в  себя
традиции давно прошедших времен.
   - Да ну? - удивился Свирс, обалдело оглядывая домик.
   - Ага.
   - Все это?
   - Боюсь, что да.
   - Я помогу вам собрать вещи. Ночь медленно тянется  дальше  под  покровом
нависающих облаков,  которые  закрывают  большую  часть  Диска...  оно  и  к
лучшему,  потому  что,  когда  покров  рассеется  и  археологи  как  следует
рассмотрят небо, они будут очень рассержены.
   А в различных частях леса  отряды  волшебников  плутают,  ходят  кругами,
прячутся друг от друга и  нервничают,  потому  что  каждый  раз,  когда  они
натыкаются на дерево, оно перед ними извиняется. Но каким бы неуверенным  ни
было их продвижение, кое-кто из  них  подошел  к  пряничному  домику  совсем
близко...
   Но сейчас самое время вернуться к расползшимся во все стороны  постройкам
Незримого Университета и, в  частности,  к  покоям  Грейхальда  Спольда,  на
данный момент старейшего волшебника на Диске. Причем, Грейхальд  преисполнен
решимости оставаться таковым и дальше...
   Однако только что ему довелось испытать крайнее удивление и огорчение.
   В течение последних нескольких часов он был очень занят. Да, он был  глух
и не  слишком  сообразителен,  но  престарелые  волшебники  обладают  хорошо
развитыми инстинктами выживания и знают, что когда высокая фигура  в  черном
плаще и с последней новинкой из  области  сельскохозяйственных  инструментов
начинает бросать на вас задумчивые взгляды, тут  нужно  действовать  быстро.
Слуги были отпущены. Двери запечатаны пастой, изготовленной из  растертых  в
порошок мошек, а на окнах вычерчены защитные  октограммы.  На  пол  нанесены
редкими и пахучими маслами сложные узоры, очертания  которых  режут  глаз  и
позволяют предположить, что  художник  был  пьян  или  прибыл  из  какого-то
другого измерения, а возможно, и то и другое сразу. В самом  центре  комнаты
красуется восьмикратная октограмма Удержания, окруженная красными и зелеными
свечками. А посреди нее стоит ящик, сделанный из древесины сосны  кучерявой,
которая доживает до глубокой старости.  Ящик  этот  выстлан  алым  шелком  и
снабжен дополнительными защитными амулетами.  Грейхальд  Спольд  знает,  что
Смерть его ищет, и поэтому потратил  много  лет  на  создание  неприступного
убежища.
   Он как раз установил замысловатый часовой механизм замка на нужное  время
и, закрыв крышку, откинулся на подушку в приятном сознании того,  что  здесь
ему обеспечена абсолютно надежная  защита  от  самого  неумолимого  из  всех
врагов.  Но  он  совсем  забыл,  насколько  важную  роль  могут   играть   в
предприятиях подобного рода вентиляционные отверстия...
   И рядом с ним, у самого его уха, чей-то голос только что сказал:
   - ТЕМНОВАТО ЗДЕСЬ, А?

   Пошел снег. Леденцовые окна пряничного домика ярко и весело сияли на фоне
темноты.
   С одной стороны полянки зарделись три  крошечные  точки  алого  света,  и
послышался сдавленный грудной кашель.
   - Заткнитесь! - зашипел волшебник третьего ранга. - Нас услышат!
   - Кто услышит? От парней из Братства  Очковтирателей  мы  ускользнули  на
болотах" а эти придурки из Почтенного Совета Провидцев все равно пошли не  в
ту сторону.
   - Ага, - сказал самый младший  волшебник,  -  но  кто  с  нами  постоянно
разговаривает? Я слышал, что  это  магический  лес,  здесь  полно  гоблинов,
волков и...
   - Деревьев, - закончил чей-то голос из  темноты  высоко  наверху.  В  нем
присутствовало  нечто  такое,  что  позволяло   описать   его   только   как
"древесный".
   - Ага, - подтвердил младший волшебник. Он затянулся окурком и вздрогнул.
   Предводитель отряда высунулся из-за камня и осмотрел домик.
   - Ну ладно, - он выколотил трубку о подметку одного из своих  семимильных
сапог, который  в  ответ  протестующе  заскрипел.  -  Врываемся,  хватаем  и
исчезаем. Все ясно?
   - А ты уверен, что там люди? - нервно спросил младший волшебник.
   - Естественно, уверен, - огрызнулся предводитель. -  А  ты  кого  думаешь
найти? Трех медведей?
   - Там могут оказаться чудовища. Это как раз такой лес, в котором  водятся
чудовища.
   - И деревья, - добавил из ветвей дружелюбный голос.
   - Ага, - осторожно сказал предводитель.

   Ринсвинд  с  опаской  посмотрел  на  кровать.  Довольно  милая  маленькая
кроватка из твердой тянучки, инкрустированной карамелью. Он предпочел бы  ее
съесть, а не спать на ней, кроме того,  у  кровати  был  такой  вид,  словно
кто-то ей уже пообедал.
   - Кто-то ел мою кровать, - сказал он.
   - Я люблю тянучку, - обороняющимся тоном заявил Двацветок.
   - Смотри, не то прилетит фея, и ты лишишься  всех  зубов,  -  предупредил
Ринсвинд.
   - Не фея,  а  эльф,  -  вмешался  Свирс  с  туалетного  столика.  -  Этим
занимаются эльфы. И ногти с ног - тоже они. Эльфы иногда такие вспыльчивые.
   Двацветок тяжело опустился на кровать.
   - Ты все перепутал, - возразил он. - Эльфы благородны, прекрасны, мудры и
справедливы. Я где-то это читал.
   Свирс и коленная чашечка Ринсвинда обменялись понимающими взглядами.
   - Мне кажется, ты имеешь в виду не тех эльфов, - медленно сказал гном.  -
У нас здесь водится другая разновидность.  Не  то  чтобы  их  в  лицо  можно
назвать вспыльчивыми... - быстро добавил он. - Лучше этого не  делать,  если
не хочешь принести свои зубы домой в шляпе.
   Где-то неподалеку раздался еле слышный  характерный  скрип  открывающейся
конфетной двери. В то  же  самое  время  с  другой  стороны  домика  донесся
легчайший звон, словно от камня, который очень деликатно  разбил  леденцовое
окошко.
   - Что это было? - спросил Двацветок.
   - Что из двух? - уточнил Ринсвинд. Вслед за этим  послышался  звук  удара
тяжелой ветки о подоконник. Свирс  с  воплем  "Эльфы!"  пронесся  через  всю
комнату к мышиной норе и исчез.
   - Что будем делать? - осведомился Двацветок.
   - Паниковать? - с надеждой предложил Ринсвинд.
   Он всегда утверждал, что паника - лучшее средство  выживания.  В  древние
времена, как гласила  его  теория,  людей,  столкнувшихся  лицом  к  лицу  с
проголодавшимся саблезубым тигром, можно было легко разделить  на  тех,  кто
паниковал,  и  тех,  кто  стоял  на  месте,  восклицая  "Какое  великолепное
животное!" и "Иди сюда, киска".
   - Там есть кухонный шкаф, - заметил Двацветок, указывая на  узкую  дверь,
втиснувшуюся между стеной и передней доской камина.
   Они торопливо забрались в сладкую,  отдающую  плесенью  темноту.  Снаружи
раздался скрип шоколадной половицы.
   - Я слышал голоса, - сказал кто-то.
   - Да, внизу, - добавил другой голос. - Думаю, это Очковтиратели.
   - Ты же говорил, что мы ускользнули от них на болоте!
   - Эй, вы двое, этот дом можно есть! Вот, смотрите, здесь можно...
   - Заткнись!
   Скрип повторился в умноженном варианте, и ему ответил приглушенный вскрик
с нижнего этажа, где один из Почтенных  Провидцев,  проникнув  внутрь  через
разбитое  окно  и  осторожно  пробираясь  в  темноте,  наступил  на   пальцы
Очковтирателя, который прятался под столом. В воздухе внезапно засвистела  и
затрещала магия.
   - Вот зараза! - выругался снаружи чей-то голос. - Они его поймали! Пошли!
   Снова послышался скрип, а потом наступила тишина.  Через  какое-то  время
Двацветок сказал:
   - Ринсвинд, кажется, в этом шкафу стоит помело.
   - Ну и что в этом необычного?
   - У этого помела есть руль. Снизу донесся пронзительный вопль. В  темноте
кто-то из волшебников  попытался  открыть  Сундук.  Грохот,  раздавшийся  из
буфетной,  возвестил  о  внезапном  прибытии   отряда   Подлинных   Мудрецов
Ненарушенного Круга.
   - Как ты думаешь, что им нужно? - прошептал Двацветок.
   - Не знаю, но, по-моему, благоразумнее будет не выяснять это, - задумчиво
ответил Ринсвинд.
   - Может, ты и прав.
   Ринсвинд осторожно приоткрыл дверцу. Комната была пуста. Он  на  цыпочках
подошел к окну и, посмотрев вниз, увидел обращенные к нему лица трех братьев
ордена Полуночи.
   - Это он!
   Ринсвинд торопливо отпрянул и бросился к лестнице.
   Разыгрывающуюся внизу сцену невозможно  было  описать,  но  поскольку  во
времена правления Олафа Квимби II  такое  утверждение  заслуживало  смертной
казни, лучше все же попробовать это сделать.  Прежде  всего,  большая  часть
занятых схваткой волшебников тщилась  осветить  происходящее  разнообразными
огнями, шаровыми молниями и магическим сиянием, так что  освещение  наводило
на мысль о дискотеке на фабрике стробоскопов. Каждый  старался  найти  обзор
получше и при этом избежать нападения. И абсолютно  все  пытались  держаться
подальше от Сундука, который загнал в угол двух Почтенных Провидцев и щелкал
крышкой на каждого, кто  к  нему  приближался.  Но  один  волшебник  все  же
случайно посмотрел наверх.
   - Это он!
   Ринсвинд шарахнулся назад, и на  него  что-то  наткнулось.  Он  торопливо
оглянулся и вытаращил глаза, увидев Двацветка, сидящего  верхом  на  помеле,
которое парило в воздухе.
   - Ведьма, должно быть, забыла взять его с  собой!  -  сообщил  турист.  -
Настоящее летучее помело!
   Ринсвинд заколебался. От прутьев помела сыпались октариновые искры. Кроме
того, Ринсвинд ненавидел высоту почти больше всего свете.  Но  дюжина  очень
злых и раздраженных  волшебников,  несущихся  по  лестнице  в  его  сторону,
заставила его изменить своим привязанностям.
   - Ладно, - сказал он, - но за руль сяду я.
   Он лягнул сапогом какого-то волшебника, который  уже  дошел  до  середины
Заклятия Связывания По Рукам и Ногам, и вскочил на помело. Оно, подпрыгивая,
слетело вниз по лестнице и перевернулось, так что Ринсвинд, к своему  ужасу,
оказался лицом к лицу с одним из Братьев Полуночи. Он завопил и конвульсивно
дернул  руль.  Несколько  вещей  случилось  одновременно.  Помело  рванулось
вперед, проломило стену и скрылось в облаке крошек; Сундук двинулся на Брата
и цапнул его за ногу;
   и, неизвестно откуда, со странным посвистывающим звуком появилась стрела,
которая пролетела всего в нескольких  дюймах  от  Ринсвинда  и  ударилась  о
крышку Сундука.
   Сундук исчез.

   В маленькой деревушке, скрытой в глубине леса, дряхлый шаман подбросил  в
костер несколько прутиков и уставился сквозь дым на смущенного ученика.
   - Ящик с ножками? - переспросил он.
   - Да, учитель. Он упал с неба и посмотрел на меня, - ответил ученик.
   - Значит, у него были глаза, у этого ящика?
   - Нет, но... - начал ученик и в недоумении запнулся.
   Старик нахмурился.
   - Многие видели Топакси, Бога Красного Гриба, и они заслужили имя шамана,
- сказал он. - Некоторые видели Скельде, духа дыма, и их называют чародеями.
Очень немногие  были  удостоены  лицезрения  Умчеррель,  души  леса,  и  они
известны как повелители духов. Но мало  кто  видел  ящик  с  сотнями  ножек,
который смотрел бы на них без глаз, и такие люди обычно зовутся идио...
   Его речь была прервана внезапным пронзительным жужжанием, порывом снега и
искр, который разметал костер  по  темной  хижине.  В  воздухе  промелькнуло
смазанное пятно, противоположная стена улетела в ночь, и видение исчезло.
   Наступило долгое молчание. За которым последовало  молчание  покороче.  И
наконец старый шаман осторожно поинтересовался:
   - Ты случайно не видел, как двое человек  только  что  пронеслись  сквозь
хижину, сидя вверх ногами на помеле, вопя и крича друг на друга?
   Ученик посмотрел на него ровным взглядом.
   - Разумеется, нет, - ответил он. Старик облегченно вздохнул.
   - Слава богам, - сказал он. - Я тоже.

   В пряничном домике царила суматоха,  потому  что  волшебники  рвались  не
столько отправиться в погоню за помелом, сколько помешать другим сделать  то
же самое. Это привело к нескольким достойным сожаления инцидентам.  Наиболее
эффектный и, без сомнения, самый трагический имел место быть, когда один  из
Провидцев попытался пустить в  ход  семимильные  сапоги,  не  предварив  эту
операцию соответствующей последовательностью заклинаний  и  подготовительных
обрядов.
   Как уже давалось понять, семимильные сапоги - это крайне ненадежная форма
магии, а Провидец  слишком  поздно  вспомнил  о  той  осторожности,  которую
следует проявлять в обращении с транспортным средством - в особенности  если
это средство иногда пытается унести одну  ногу  за  две  с  лишним  лиги  от
другой.

   Бушевали  первые  снежные  бури,  и   большую   часть   Диска   закрывала
подозрительно плотная пелена облаков. Однако со значительной  высоты  и  при
серебристом свете крошечной луны Плоского мира Диск представлял  собой  одно
из самых красивых зрелищ во всей множественной вселенной.
   Гигантские облачные ленты в  несколько  сотен  миль  длиной  тянулись  от
Краепада к горам в районе Пупа. В холодной хрустальной тишине огромные белые
спирали морозно поблескивали под звездами, неощутимо  поворачиваясь,  совсем
как если бы Создатель помешал свой кофе и добавил туда сливок.
   Ничто не тревожило сияющей сцены, которая...
   Какой-то небольшой предмет вынырнул из облачного слоя,  волоча  за  собой
клочья тумана. В стратосферном спокойствии звуки перебранки были слышны ясно
и отчетливо.
   - Ты сказал, что умеешь летать на такой штуке!
   - Ничего я не говорил. Я просто сказал, что ты этого точно не умеешь!
   - Но я ни разу в жизни даже не сидел на помеле!
   - Какое совпадение!
   - Во всяком случае, ты сказал... Посмотри на небо!
   - Нет, этого я не говорил!
   - Что случилось со звездами? Вот так и вышло, что  Ринсвинд  и  Двацветок
стали первыми двумя  людьми  на  Диске,  которые  увидели,  что  готовит  им
будущее.
   В тысяче  миль  под  ними  Пуповый  пик  Кори  Челести  пронизывал  небо,
отбрасывая на бурлящие облака сверкающую, как нож, тень, так что богам  тоже
следовало бы обратить  внимание  на  происходящее.  Однако  боги  обычно  не
смотрят на небо;  кроме  того,  сейчас  они  занимались  тяжбой  с  Ледяными
Великанами, которые наотрез отказывались убавить звук у радио.
   К Краю, по направлению движения Великого А'Туина, звезды были  сметены  с
небес.
   В этом круге черноты сияла всего одна звезда, багровая и злобная, похожая
на  искру  в  глазнице  бешеного  хорька.  Она  была  маленькой,  ужасной  и
неотвратимой. Диск двигался прямо на нее.
   Ринсвинд  абсолютно  точно  знал,  как  следует  поступать   в   подобных
обстоятельствах. Он завопил и направил помело вертикально вниз.

   Гальдер Ветровоск встал в центр октограммы и вскинул руки вверх.
   - Уршало, дилептор, к'хула, исполните мое повеление!
   Над его головой образовался легкий  туман.  Гальдер  искоса  взглянул  на
Траймона, который с надутым видом стоял на краю магического круга, и сказал:
   - Следующий кусок будет особо впечатляющим. Смотри.  Кот-б'хай!  Кот-шам!
Ко мне, о духи маленьких отдельно стоящих скал и встревоженные мыши не менее
трех дюймов длиной!
   - Что? - переспросил Траймон.
   - Этот пассаж  потребовал  долгих  изысканий,  -  согласился  Гальдер.  -
Особенно кусок про мышей. Но на чем это я остановился? Ах да...
   Он снова воздел руки. Траймон наблюдал за ним, рассеянно облизывая  губы.
Старый болван сосредоточился, с головой уйдя в заклинание и почти позабыв  о
своем коллеге.
   По комнате прокатились  магические  слова.  Они  отскакивали  от  стен  и
торопливо скрывались за полками и сосудами. Траймон заколебался.
   Гальдер прикрыл глаза и с застывшим в экстазе лицом  выговорил  последнюю
Руну.
   Траймон напрягся, его пальцы снова обхватили рукоять ножа. Гальдер открыл
один глаз, кивнул молодому волшебнику и искоса метнул заряд магической силы,
который распластал юного соперника о стену.
   Гальдер подмигнул ему и опять поднял руки.
   - Ко мне, о духи...
   Последовали раскат грома, коллапс света  и  мгновение  полной  физической
неуверенности, в течение которого стены и те вывернулись  наизнанку.  Кто-то
резко втянул в себя воздух, затем послышался глухой, увесистый шлепок.
   В комнате наступила внезапная тишина.
   Несколько минут спустя Траймон выполз из-за кресла, отряхнулся  от  пыли,
просвистел несколько случайных тактов и, с преувеличенным вниманием глядя на
потолок, как будто никогда не видел его раньше, повернулся к двери. Нечто  в
его движениях наводило на мысль о том, что он пытается побить мировой рекорд
по непринужденной ходьбе.
   Сундук прижался к полу в центре круга и открыл крышку.
   Траймон остановился и очень-очень осторожно обернулся, страшась того, что
ему предстоит узреть.
   В Сундуке вроде бы лежало чистое белье, от которого слабо пахло лавандой.
Почему-то это было самым  устрашающим  зрелищем,  которое  когда-либо  видел
волшебник.
   - Ну что ж, э-э, - промямлил он. - Ты случайно, гм, не  видел  поблизости
еще одного волшебника?
   Сундук умудрился принять еще более угрожающий вид.
   - О,