вающую
фигуру, которая сидела на дереве, словно стервятник какой.
   - Не будет больно? - переспросил он. - Быть разорванным на куски  волками
- это не больно?
   Он заметил, что его опасно сужающуюся  ветку  несколькими  футами  дальше
пересекает другая ветвь. Если б только он мог дотянуться до нее...
   Он качнулся в сторону, выставив вперед одну руку.
   Как ни странно, прогнувшаяся ветка не сломалась. Она просто издала  тихий
хлюпающий звук и вывернулась из его хватки.
   Ринсвинд  обнаружил,  что  теперь  он  висит  на  полоске  коры,  которая
потихоньку удлиняется, по  мере  того  как  кора  отдирается  от  ветки.  Он
посмотрел вниз и с каким-то мрачным удовлетворением осознал, что приземлится
на самого крупного волка.
   Он медленно  опускался  -  кора  неумолимо  продолжала  отрываться.  Змея
задумчиво наблюдала за происходящим.
   Однако полоска коры выдержала. Ринсвинд уже было поздравил себя, но  тут,
подняв глаза, обнаружил то, чего прежде не замечал. Прямо на его пути висело
самое большое осиное гнездо, какое он когда-либо видел.
   Ринсвинд плотно зажмурил глаза.
   "Откуда взялся тролль? - спросил он сам себя. - Все остальное -  это  мое
обычное везение, но тролль-то тут при чем?  Что  здесь,  раздери  вас  гром,
происходит?"
   Щелк. Это мог хрустнуть сухой прутик, вот только звук, казалось, раздался
у Ринсвинда прямо в голове. Щелк, щелк. И ветерок, который не потревожил  ни
листочка.
   Полоска коры, двигаясь мимо осиного гнезда, сорвала жужжащий шар с ветки.
Он просвистел мимо головы волшебника и, стремительно уменьшаясь в  размерах,
ухнул в круг поднятых вверх волчьих морд.
   Круг внезапно сомкнулся.
   Круг внезапно разомкнулся.
   Дружный вой, вырвавшийся из волчьих пастей, эхом отдался среди  деревьев.
Стая отчаянно пыталась увернуться от  разъяренного  облака.  Ринсвинд  глупо
ухмыльнулся.
   Его локоть во что-то уперся. Это был ствол дерева. Полоска  коры  донесла
волшебника до  самого  основания  ветки.  Но  других  ветвей  поблизости  не
наблюдалось. На гладкой коре не за что было уцепиться.
   Зато можно было взяться за руку. Вернее, за две руки, которые просунулись
сквозь замшелую кору рядом с волшебником. Узкие ладони, зеленые, как молодые
листочки, изящная рука - и  наружу  выглянула  дриада.  Ухватив  изумленного
Ринсвинда с той растительной силой, которая легко вгоняет испытующий  корень
в скалу, дриада втащила волшебника в дерево. Плотная кора расступилась,  как
туман, и сомкнулась, как створки устрицы.
   Смерть проводил Ринсвинда бесстрастным взглядом.
   Затем Он посмотрел  на  облачко  букашек,  выписывающих  веселые  зигзаги
вокруг Его черепа, и щелкнул пальцами. Насекомые посыпались на землю. Однако
особого удовольствия от этого Смерть не получил.

   Слепой Ио двинул свою кучу фишек через стол, окинул собравшихся  свирепым
взглядом тех глаз, которые на данный момент находились в комнате, и  зашагал
к выходу. Несколько полубогов прыснули со смеху. Оффлер,  по  крайней  мере,
воспринял  потерю  отличного  тролля  с  педантичной,   хотя   и   несколько
крокодильей учтивостью.
   Последний противник Госпожи передвинул свой стул  так,  чтобы  сидеть  за
доской напротив нее.
   - Господин, - вежливо сказала она.
   - Госпожа, - отозвался он.
   Их глаза встретились.
   Он был немногословным богом. Поговаривали, что он появился на Диске после
какого-то ужасного и  таинственного  происшествия,  случившегося  на  другой
Событийной Линии. Все боги  пользуются  привилегией  изменять  свой  внешний
облик  по  своему  усмотрению.  Даже  перед   коллегами   они   предпочитают
появляться, накинув на себя другую личину. Рок  Плоского  мира,  к  примеру,
выглядел  сейчас  добродушным  старичком  с  седеющими  волосами,  аккуратно
зачесанными набок, - такому человеку любая девушка предложила  бы  стаканчик
слабого пива, появись этот старичок у задней двери  ее  домика.  Человеку  с
таким лицом сердобольный паренек с радостью помог бы подняться на приступку.
Вот только глаза...
   Ни одно божество не может скрыть природу своих глаз.  Природа  глаз  Рока
Плоского мира была такова, что если с первого взгляда они казались  темными,
то при ближайшем рассмотрении оказывалось,  что  это  всего  лишь  дыры.  Но
поздно, слишком поздно отводить взгляд - эти дыры уводили  в  черноту  столь
далекую и глубокую, что смотрящего неумолимо затягивало в эти два одинаковых
озерца бесконечной ночи и уносило к ужасным, кружащимся звездам...
   Госпожа вежливо кашлянула и выложила на стол двадцать одну белую фишку, а
потом из складок платья достала еще одну, серебристую, полупрозрачную, вдвое
крупнее остальных. Душа истинного Героя идет  по  более  высокому  обменному
курсу и очень ценится богами.
   Рок приподнял одну бровь.
   - Только без обмана. Госпожа, - предупредил он.
   - Но кто может обмануть Рок? - спросила она.
   Он пожал плечами.
   - Никто. Однако все пытаются.
   - И тем не менее я почувствовала, что ты слегка помогал мне в игре.
   -  Конечно.  Чтобы  заключительная  партия  была  приятней.  Госпожа.   А
теперь...
   Он опустил руку в свою  шкатулку  и,  достав  оттуда  одну  из  фигур,  с
удовлетворенным видом поставил ее на доску. У наблюдающих со  стороны  богов
вырвался дружный вздох. Даже Госпожа слегка опешила.
   Ничего не скажешь, фигура принадлежала отнюдь не красавцу. Ее детали были
нечеткими, словно руки  ремесленника  дрожали  от  ужаса  перед  той  вещью,
которая обретала форму под его сопротивляющимися  пальцами.  Она,  казалось,
состояла из одних присосок и щупалец.  И  еще  зубов,  заметила  Госпожа.  И
одного огромного глаза.
   - Я думала, такие, как Он, вымерли на заре времен, - заметила она.
   - Видно, наш общий друг-некрофил так и не решился сунуться в его  логово,
- рассмеялся Рок. Происходящее доставляло ему истинное удовольствие.
   - Этой твари вообще не следовало появляться на свет.
   - И тем не менее, - лаконично ответил Рок и, смахнув  кости  в  необычный
стаканчик, поднял глаза на богиню.
   - Но, может, - добавил он, - ты пожелаешь сдаться?..
   Она покачала головой.
   - Играй.
   - Тебе есть чем ответить на мою ставку?
   - Играй!

   Ринсвинд  знал,  что  внутри  деревьев  бывают  древесина,  сок,   иногда
встречаются белки. Но не дворцы.
   И все же подушки, на  которых  он  сидел,  были  определенно  мягче,  чем
древесина, вино в  деревянном  кубке,  который  стоял  рядом,  было  гораздо
вкуснее, чем древесный сок; да и девушку, которая сидела напротив,  обхватив
руками колени, и смотрела на него задумчивыми глазами, нельзя было  сравнить
с белкой. На белку она смахивала разве что некоторой пушистостью.
   Высокую и просторную  комнату  сверху  освещал  мягкий  желтоватый  свет,
однако источника его Ринсвинд так и не обнаружил. В узловатых,  искривленных
арочных проемах виднелись другие комнаты и нечто похожее на широкую винтовую
лестницу. А ведь снаружи дерево выглядело совершенно нормальным.
   Девушка была  зеленого  цвета  -  телесно-зеленого  цвета.  Ринсвинд  мог
утверждать это с абсолютной уверенностью, потому что единственной ее одеждой
был висящий на шее медальон. Ее длинные волосы слегка напоминали мох.  Глаза
не имели зрачков и сияли яркой зеленью. Ринсвинд пожалел, что в Университете
не уделял больше внимания лекциям по антропологии.
   До сих пор она не произнесла ни слова. Указав на диван и предложив  вина,
девушка опустилась напротив и принялась молча разглядывать волшебника, время
от времени потирая глубокую царапину на предплечье.
   Ах да, дриада настолько тесно связана со своим деревом, что  страдает  от
ран вместе с ним, припомнил Ринсвинд.
   - Ты уж извини, что так вышло, - выпалил он. - Это был несчастный случай.
Ну, я имею в виду, внизу меня ждали волки и...
   - Тебе привилось залезть на мое дерево, и я тебя спасла,  -  без  запинки
подхватила дриада. - Повезло тебе. И твоему другу, наверное, тоже?
   - Другу?
   - Тому коротышке с магическим ящиком, - объяснила дриада.
   - А, ему... - неопределенно произнес Ринсвинд. - Да. Надеюсь, у него  все
в порядке.
   - Ему нужна твоя помощь.
   - Это его обычное  состояние.  Он  что,  тоже  забрался  на  какое-нибудь
дерево?
   - Он забрался в храм Бел-Шамгарота.
   Ринсвинд поперхнулся вином. Его  уши,  ужаснувшись,  попытались  заползти
внутрь головы. Пожиратель  Душ!  Ринсвинд  не  успел  справиться  с  потоком
нахлынувших воспоминаний - они налетели на него буквально галопом.  Однажды,
в  бытность  свою   студентом   отделения   практической   магии   Незримого
Университета, Ринсвинд на  спор  пробрался  в  небольшую  комнатку  рядом  с
главной библиотекой. Стены этой комнаты были  покрыты  защитными  свинцовыми
пентаграммами, и никому не дозволялось находиться  там  дольше,  чем  четыре
минуты  и  тридцать  две  секунды.  Двести  лет   осторожных   экспериментов
потребовалось ученым, чтобы определить это время...
   Он с опаской открыл Книгу, которая была прикована  цепями  к  октироновой
кафедре, стоящей в центре испещренного рунами пола, -  прикована  не  затем,
чтобы ее никто не украл, но затем, чтобы она сама не  сбежала.  Ибо  то  был
Октаво, гримуар, настолько насыщенный магией, что обрел собственные  неясные
чувства. Одно  заклинание  все  же  умудрилось  соскочить  с  потрескивающих
страниц и устроиться в темных глубинах Ринсвиндова  мозга.  Это  определенно
было одно из Восьми Великих Заклинаний,  но  никто  не  мог  сказать,  какое
именно заклятие досталось Ринсвинду. Даже сам Ринсвинд не знал этого.  Чтобы
узнать, он сначала должен был произнести его. Однако иногда  он  чувствовал,
как заклинание незаметно, бочком, пробирается за спиной у его  "я",  выжидая
подходящий момент...
   На передней крышке Октаво был изображен Бел-Шамгарот. Он не являлся Злом,
потому что даже Зло обладает некоей жизненной силой. Нет,  Бел-Шамгарот  был
оборотной стороной монеты, на которой Добро и Зло  образовывали  всего  лишь
одну сторону.
   - Пожиратель Душ. Его число лежит  между  семью  и  девятью;  это  дважды
четыре, - процитировал Ринсвинд, рассудок которого оцепенел от  страха  -  О
нет! Где этот храм?
   - В сторону Пупа, в центре леса, - ответила дриада. - Это  очень  древний
храм.
   - Неужели еще остались на  свете  глупцы,  поклоняющиеся  Бел...  ему?  Я
понимаю сумасшедших, которые поклоняются дьяволу, но он же Пожиратель Душ...
   - Поклонение ему давало... некоторые преимущества.  И  у  той  расы,  что
прежде жила в этих местах, были странные взгляды на жизнь.
   - И что же с этой расой случилось?
   - Я ведь сказала, она прежде жила здесь.
   Дриада встала и протянула Ринсвинду руку.
   - Идем. Меня зовут Друэлле. Пойдем со мной, посмотришь на  участь  своего
друга. Это, должно быть, интересно.
   - Не уверен, что... - начал было отнекиваться Ринсвинд.
   Дриада обратила к нему свои зеленые глаза.
   - Неужели ты считаешь, что у тебя есть выбор? - спросила она.

   Широкая, как мощеная  дорога,  лестница  вилась  снизу  вверх  через  все
дерево, и с каждой площадки открывался вид на просторные помещения.  Повсюду
сиял все тот же, не имеющий определенного источника желтоватый свет. Правда,
присутствовал еще и звук, похожий - Ринсвинд  сосредоточился,  пытаясь  дать
ему определение, - похожий на отдаленные  раскаты  грома  или  шум  далекого
водопада.
   - Это дерево, - коротко сказала дриада.
   - А что оно делает? - полюбопытствовал Ринсвинд.
   - Живет.
   - Я  как  раз  спрашивал  себя  об  этом.  Я  имею  в  виду,  неужели  мы
действительно находимся внутри дерева? Я что, уменьшился в размерах? Снаружи
оно выглядело нормальным деревом, и я мог обхватить его руками.
   - Оно и осталось таковым.
   - Хм, но я здесь, внутри него?
   - Да.
   - Хм, - сказал Ринсвинд.
   Друэлле расхохоталась.
   - Я с легкостью читаю твои мысли, самозваный волшебник!  Я  ведь  дриада!
То,  что  ты  принижаешь  названием  "дерево",  -  на  самом  деле   простой
четырехмерный аналог всей многомерной Вселенной, которая...  Нет,  вижу,  ты
этого не знаешь. Мне следовало бы догадаться, что ты не настоящий волшебник,
как только я увидела, что у тебя нет посоха.
   - Я потерял его при пожаре, - автоматически соврал Ринсвинд.
   - А шляпа с вышитыми на полях магическими знаками где?
   - Ветром сдуло.
   - А дух-советчик?
   - Помер. Послушай, спасибо, что спасла меня, но, если ты  не  против,  я,
пожалуй, пойду. Только покажи мне, как отсюда выбраться...
   Нечто подозрительное в выражении ее лица заставило Ринсвинда  обернуться.
За его спиной стояли трое дриадов - дриад мужского пола. Как и девушка,  они
были  обнажены.  Оружия  Ринсвинд  тоже   не   заметил.   Однако   последнее
обстоятельство не имело ровно никакого значения. Похоже, им и не нужно  было
оружие, чтобы справиться с Ринсвиндом.  Они  выглядели  так,  словно  плечом
могли проложить себе путь сквозь монолитную скалу, а по пути  перебить  полк
троллей.  Трое  красавцев-великанов  смотрели  на  волшебника  с  деревянной
угрозой. Их кожа походила цветом на  скорлупу  грецкого  ореха,  и  под  ней
огромными валунами перекатывались мускулы.
   Ринсвинд повернулся обратно и  слабо  ухмыльнулся  Друэлле.  Жизнь  опять
начинала приобретать знакомые черты.
   - Ты ведь и не думала спасать меня? - спросил он. - Ты взяла меня в плен.
   - Конечно.
   - И ты меня не отпустишь? Это было скорее утверждение, чем вопрос.
   Друэлле покачала головой.
   - Ты причинил боль дереву. Но тебе повезло. Твой  приятель  встретится  с
Бел-Шамгаротом. Ты же умрешь простой смертью.
   Две ладони легли на его плечи. Ринсвинд ощутил себя небольшим булыжником,
вокруг которого неумолимо обвивается старый древесный корень.
   - Разумеется, твоей казни будут  предшествовать  некоторые  церемонии,  -
продолжала  дриада.  -  Но  все  это  после  того,  как  Насылатель   Восьми
расправится с твоим дружком.
   - Знаешь, мне никогда не приходило в голову, что  бывают  мужчины-дриады.
Даже когда я смотрел на дуб.
   Один из великанов ухмыльнулся.
   Друэлле фыркнула.
   - Болван! А откуда, по-твоему, берутся желуди?
   Перед ними открылось похожее на зал обширное пустое пространство, потолок
которого терялся в золотистой дымке. Бесконечная лестница поднималась  прямо
в его центре.
   В дальнем конце зала собралось  несколько  сотен  дриад  и  дриадов.  Они
почтительно расступились при приближении Друэлле  и  не  обратили  абсолютно
никакого внимания на Ринсвинда, которого то и дело пихала  в  спину  твердая
рука.
   Большинство дриад  были  женского  пола,  хотя  среди  них  затесалось  и
несколько мужчин-великанов. Они стояли, словно  богоподобные  статуи,  среди
невысоких, смышленых женщин. "Насекомые, - подумал Ринсвинд.  -  Это  дерево
очень напоминает мне муравейник".
   Но откуда здесь взялись  дриады?  Насколько  помнил  Ринсвинд,  древесный
народец вымер много столетий назад. Был вытеснен в процессе эволюции людьми,
подобно большинству остальных Сумеречных Народностей. Только эльфы и  тролли
пережили пришествие Человека в Плоский мир:  эльфы  всегда  славились  своим
умом, а  тролли  ничем  не  уступали  людям  в  злобности,  мстительности  и
жадности. Дриады же, как  считалось,  вымерли  много  лет  назад,  вместе  с
гномами и феями.
   Гул заметно усилился. Время от времени по полупрозрачным стенам пробегало
снизу вверх пульсирующее  золотистое  сияние,  которое  исчезало  в  висящей
наверху дымке. Некая сила, наполняющая зал, заставляла воздух вибрировать.
   - О несведущий волшебник, - произнесла Друэлле, - узри же магию. Не вашу,
прирученную, двуличную, но магию корня и ветви, древнюю магию.  Неукрощенную
магию. Смотри.
   Пятьдесят или около того женщин-дриад сбились в тесную кучку, взялись  за
руки и стали отходить назад, пока не  образовался  большой  круг.  Остальные
дриады негромко затянули какой-то напев.  Потом,  повинуясь  кивку  Друэлле,
круг принялся вращаться противосолонь.
   Когда шаги убыстрились, а сложный  многоголосый  напев  зазвучал  громче,
Ринсвинд  поймал  себя  на  том,  что  наблюдает  за   происходящим   словно
зачарованный. Он слышал в Университете про Древнюю Магию,  хотя  волшебникам
было категорически запрещено практиковать  ее.  Он  знал,  что,  когда  круг
наберет  достаточную  скорость  вращения  против  магического  поля   Диска,
который, в свою очередь, тоже крутится, возникшее астральное трение приведет
к созданию огромной разницы  потенциалов,  каковая  разрядится  колоссальным
выходом Стихийной Магической Силы.
   Круг слился  в  неясное  пятно,  и  стены  Дерева  зазвенели  отголосками
пения...
   Ринсвинд почувствовал в волосах знакомое липкое покалывание,  означающее,
что поблизости собирается мощный заряд сырого волшебства.  Поэтому  когда  с
невидимого  потолка  ударил  вниз  луч   резкого   октаринового   света   и,
потрескивая, сфокусировался  в  центре  круга,  волшебник  ничуть  этому  не
удивился.
   Луч высветил  изображение  исхлестанного  бурями,  опоясанного  деревьями
холма  с  храмом  на  вершине.  Форма  этого  храма  проделывала  с  глазами
неприятные вещи. Ринсвинд знал, что если это храм Бел-Шамгарота, то  у  него
должно быть восемь сторон. (Восемь было также Числом Бел-Шамгарота, и именно
по этой причине здравомыслящий волшебник никогда не станет  произносить  эту
цифру вслух, всячески стараясь избежать ее упоминания. "Или он восьм-ет тебя
живьем", - в шутку предупреждали учеников. Бел-Шамгарота особенно привлекали
балующиеся магией любители. Эти, так сказать, случайные пляжники на  берегах
сверхъестественного сразу попадали в его сети.  Номер  комнаты  Ринсвинда  в
студенческом общежитии был 7а. Его это не удивляло.)

   По черным стенам храма струился дождь. Единственным признаком жизни  была
привязанная снаружи лошадь, но Двацветку она не принадлежала. Прежде  всего,
она была слишком крупной. У храма мирно пасся белый боевой конь  с  копытами
размером с тарелку для второго блюда и кожаной сбруей, сверкающей  кричащими
золотыми  украшениями.  В  данный  момент  коняга   наслаждался   овсом   из
привязанного под носом мешка.
   Однако  было  в  этом  животном  нечто   знакомое.   Ринсвинд   попытался
припомнить, где он видел похожего коня раньше.
   Коняга, судя по всему, мог развивать неплохую скорость и поддерживать  ее
в  течение  долгого  времени.  Теперь  Ринсвинду  оставалось   всего-навсего
избавиться от охранников, пробиться к выходу  из  Дерева,  отыскать  храм  и
украсть коня из-под той штуки, которой Бел-Шамгарот пользуется вместо носа.
   - Похоже, ужин у  Насылателя  Восьми  будет  состоять  из  двух  блюд,  -
заметила Друэлле, пристально глядя на Ринсвинда.  -  Кому  принадлежит  этот
скакун, самозваный волшебник?
   - Понятия не имею.
   - Неужели? Впрочем, неважно. Скоро мы сами все узнаем.
   Она взмахнула рукой. Фокус изображения переместился внутрь, проскочил под
огромной восьмиугольной аркой и быстро поехал вдоль коридора.
   По коридору, прижимаясь спиной к  стене,  украдкой  пробиралась  какая-то
фигура. Ринсвинд заметил блеск золота и бронзы.
   Этот силуэт невозможно было не узнать. Он видел его тысячу  раз.  Широкая
грудь, стволоподобная шея,  удивительно  маленькая  голова,  укрытая  буйной
шапкой черных волос  и  похожая  на  помидор,  лежащий  на  крышке  гроба...
Ринсвинд мог дать крадущейся фигуре имя, и это имя было Хрун-Варвар.
   Хрун  был  одним  из  самых  живучих  героев  Круглого  моря:  победитель
драконов, разоритель храмов, наемник, центр и опора любой уличной потасовки.
Причем, в отличие от  многих  героев,  Хрун-Варвар  мог  употреблять  слова,
состоящие более чем из  двух  слогов,  -  правда,  сначала  ему  нужно  было
подсказать, а потом дать время подумать.
   Краем уха Ринсвинд уловил необычный  звук.  Звук  этот  походил  на  стук
черепов,  катящихся  по  ступенькам  отдаленной  темницы.  Волшебник  искоса
взглянул на охранников.
   Свое ограничен