,  что  полицейские  могут  определить вещество,
только  понюхав  и  осторожно  попробовав  его, но эта  практика  немедленно
прекратилась как только констебль Кремень опустил свой палец в контрабандную
партию аммоний хлорида смешанного с  радием, и сказал:  "Да, это точно слэб,
чердынь мырдынь кэб". И провел три дня привязанным к кровати в ожидании пока
все чертики не разбегутся.
     Но, не смотря  на  это, Кэррот сказал: -- Я уверен, что это не ядовито,
-- облизнул палец и попробовал чуточку.
     -- Это сахар, -- сказал он.
     Доуни, с заметно  подорванной  уверенностью,  ткнув  пальцем  в  Ваймза
взвизгнул: -- Вы признались, что это опасное вещество!
     -- Правильно!  Принимайте большие дозы и посмотрите, что он  сделает  в
Вашими зубами! -- взревел Ваймз. -- А Вы что думали это такое?
     -- У нас была информация..., -- начал Боггис.
     -- Ах,  у вас была  информация? -- воскликнул Ваймз. -- Вы слышали это,
капитан? У них была информация. Ну, тогда все в порядке!
     -- Мы поступил достаточно честно, -- сказал Боггис.
     -- Давайте посмотрим, -- сказал Ваймз. -- Вкратце вашу информацию можно
изложить так: "Ваймз  валяется у себя в кабинете мертвецки пьяным и у него в
столе лежит мышьяк"?  И  я могу  поспорить,  что  вы сразу же  захотели быть
достаточно честными, так?
     Миссис  Пальм прочистила  горло.  --  Это зашло достаточно  далеко.  Вы
правы, сэр Самуэль,  --  сказала  она. -- Нам всем  прислали записку. -- Она
протянула Ваймзу бумажку. На ней что-то было написано  печатными буквами. --
И я вижу, что нас дезинформировали, -- добавила она, сверля взглядом Боггиса
и Доуни. -- Позвольте мне извиниться. Пойдемте джентльмены.
     Она проскользнула  за дверь. Боггис  быстро пошел  за ней. Доуни  потер
нос. -- Какая цена назначена за Вашу голову у нас в гильдии, сэр Самуэль? --
спросил он.
     -- Двадцать тысяч долларов.
     -- Правда? Я думаю, мы должны ее значительно увеличить.
     -- Я тронут. Мне надо купить новый медвежий капкан.
     -- Давайте я, э, покажу Вам дорогу, -- сказал Кэррот.
     Когда он прибежал назад, Ваймз стоял,  высунувшись  в окно, и  ощупывая
стену под ним.
     -- Ни один  кирпич не тронут, --  бормотал  он.  -- Ни  одна плитка  не
упала... и в главной комнате постоянно сидит дежурный. Однако странно.
     Он пожал плечами, вернулся к столу и взял записку.
     --  Я  не думаю, что  мы найдем здесь какие-нибудь подсказки, -- сказал
он. -- Слишком много жирных отпечатков. -- Он положил бумажку и посмотрел на
Кэррота. -- Когда  мы найдем того, кто заварил  эту кашу, --  сказал  он, --
самое главное обвинение будет сформулировано так: "Вынудил коммандера Ваймза
вылить целую бутылку отличного  виски на  ковер". За это надо вешать, -- его
передернуло. Есть вещи, которые людям нельзя делать.
     -- Это  отвратительно!  --  воскликнул Кэррот.  -- Как они  могли  даже
подумать такое, что Вы отравляете патриция!
     -- Меня больше  оскорбило, что они подумали, что я настолько слабоумен,
чтобы держать яд у себя в столе, -- сказал Ваймз, зажигая сигару.
     -- Правильно, -- сказал Кэррот. -- Они думали, что Вы  настолько глупы,
чтобы держать улику там, где ее может найти каждый?
     --  Именно так,  --  откидываясь в  кресле, сказал Ваймз. -- Поэтому  я
положил яд в карман.
     Он закинул ноги на стол и  выпустил  облако дыма. Ему надо избавится от
ковра. Он не собирается провести остаток жизни в  комнате насквозь пропахшей
запахом разлитого спиртного.
     У Кэррота рот все еще был открытым.
     -- Ох, ты  господи, -- сказал Ваймз. --  Да  это же просто,  парень.  Я
должен был дойти до "Наконец -- спиртное!" и, не  подумав, набухаться. Потом
какие-нибудь  уважаемые  в обществе  шишки, --  он  вытащил сигару изо рта и
сплюнул,  -- должны  были  найти меня,  также при  Вашем присутствии,  какая
трогательная  предусмотрительность --  с  доказательством моего преступления
спрятанным, но не  очень далеко,  чтобы они  не могли  не  найти его.  -- Он
печально покачал головой.  -- Проблема в том, что, однажды попробовав, очень
трудно не поддастся соблазну.
     -- Но  Вы  отлично держались, сэр,  --  сказал Кэррот. -- Я ни  разу не
видел, чтобы Вы хоть пригубили...
     -- А, это, --  сказал Ваймз.  -- Я говорил о  работе  в полиции, не  об
алкоголе.  Многие могут  помочь  стать  алкоголиком, но нет ни  одного,  кто
организовал маленькое собрание, где  надо встать и сказать: "Меня зовут Сэм,
и я действительно подозрительный ублюдок".
     Он вытащил из кармана  кулек. -- Надо  дать это Малопопке для проверки,
-- сказал он. -- Я был чертовски уверен, что это не стоит пробовать на вкус.
Поэтому я спустился в  буфет и насыпал из чаши полный кулек сахара. Я должен
сказать, было чертовски трудно выпроводить эту  задницу Нобби оттуда. --  Он
открыл дверь  и крикнул: --  Малопопка! -- Потом добавил Кэрроту: -- Знаете,
это меня взбодрило. Старые мозги, наконец,  заработали.  Вы уже  узнали, что
это голем совершил убийство?
     -- Да, сэр?
     -- Ах, но что-то особое уже узнали об этом?
     -- Не знаю, сэр, -- сказал Кэррот, -- я знаю только, что это  был новый
голем. Големы сами его сделали, я думаю.  Но конечно им нужен был священник,
чтобы написать слова, и им надо было позаимствовать печь мистера Хопкинсона.
Я  думаю, что  старикам  это  показалось интересным. Они  же  все-таки  были
историками.
     Теперь настала очередь Ваймза стоять с открытым ртом.
     Наконец  он взял себя  в  руки. -- Да,  да,  конечно, -- чуть  дрожащим
голосом сказал он. -- Да, я думаю, это  очевидно. Проще  пареной репы. Но...
э, но что Вы узнали еще особенное в этом деле? -- сказал он, стараясь скрыть
проблески надежды в голосе.
     -- Вы имеете в виду тот факт, что голем спятил, сэр?
     -- Ну, я не думаю, что он был чемпионом в конкурсе "мистер Самый Умный"
в Анх-Морпорке.
     -- Я имею в  виду, они сделали его  сумасшедшим. Другие големы. Они  не
хотели этого, но так получилось, сэр. Они  хотели, что  бы он  мог многое. Я
думаю,  он был их... ребенком. Все их надежды  и  мечты. А когда они узнали,
что он убивает людей... ну, это ужасно для  голема. Они не должны убивать, и
это была их глина, что творила эти...
     -- Людям тоже не нравится, когда убивают...
     -- Но они вложили в него все свои надежды на будущее...
     -- Вы вызывали меня, коммандер? -- спросила Веселинка.
     -- О, да. Это мышьяк? -- спросил Ваймз, протягивая ей пакет.
     Веселинка понюхала.  -- Похоже  на  мышьяковую  кислоту,  сэр.  Но мне,
конечно же, надо проверить.
     --  Я думал, кислоты наливают в  кувшины, -- сказал  Ваймз. -- Э... что
это такое у Вас на руках?
     -- Лак для ногтей, сэр.
     -- Лак для ногтей?
     -- Да, сэр.
     -- Э... хорошо, хорошо. Забавно, мне показалось, что он должен был быть
зеленым.
     -- Этот цвет не смотрится на ногтях, сэр.
     -- Я про мышьяк, Малопопка.
     -- А, мышьяк  может быть  любого цвета, сэр. Сульфиды, это  такие руды,
сэр,  могут быть  красными, коричневыми, желтыми, и  серыми, сэр. И если  их
смешать с азоткой, то  получится мышьяковая или арсениковая  кислота, сэр. И
большое облако противного дыма, очень ядовитого.
     -- Опасная штука, -- сказал Ваймз.
     --  Ничего хорошего, сэр.  Но  полезная, сэр, -- сказала Веселинка.  --
Дубильщики, красильщики кожи, маляры... его используют не только отравители.
     -- Удивительно,  почему  люди постоянно не падают  замертво,  -- сказал
Ваймз.
     -- О, чаще всего для этого используют големов, сэр...
     Слова повисли в воздухе...
     Ваймз  поймал взгляд  Кэррота и  начал тихонько  насвистывать. "Вот оно
где,  -- подумал он.  --  Здесь  мы переполнили  себя  вопросами, что теперь
начали выливаться и превращаться в ответы".
     Он  почувствовал себя  как никогда хорошо за последние дни. Возбуждение
от обиды все еще билось у него  в  венах,  возбуждая мозг. Он знал, что этот
прилив сил был от изнеможения. Он был настолько усталым, что  небольшая доза
адреналина била  как  падающий  тролль.  Теперь у  них все должно быть.  Все
кусочки мозаики. Края, углы, вся картинка. Все здесь, надо их только сложить
вместе...
     --  Эти големы, --  сказал Кэррот. -- Они должны быть покрыты мышьяком,
не так ли?
     -- Может быть, сэр. Как-то был один в здании гильдии Алхимиков в Квирме
и, ха, у него мышьяк был как броня на руках, сэр, он руками мыл тигли...
     -- Они не чувствуют жара, -- сказал Ваймз.
     -- И боли, -- сказал Кэррот.
     --  Это  так,  --  сказала Веселинка. Она  недоумевающе смотрела то  на
одного, то на другого.
     -- Их нельзя отравить.
     -- И они подчиняются приказам, -- сказал Кэррот. -- Без разговоров.
     -- Големы делаю всю грязную работу, -- сказал Ваймз.
     -- Веселинка, Вы могли сказать об этом раньше, -- сказал Кэррот.
     -- Ну, знаете, сэр... Големы везде, сэр. Их никто не замечает.
     -- Жир под  ногтями,  --  сказал Ваймз в  пустоту. -- Старик процарапал
убийцу. Жир у него под ногтями. С мышьяком.
     Он посмотрел на  свою записную книжку, которая все еще лежала на столе.
"Вот  оно,  -- подумал  он.  -- Что-то мы не увидели. Но  мы везде смотрели.
Значит, мы видели ответ  и не поняли что это ответ. И если мы не  найдем его
сейчас, мы не увидим его никогда..."
     -- Не забывайте, сэр, хотя может это и не поможет, -- сказала Веселинка
откуда-то издалека. --  Во многих видах производства употребляется мышьяк, и
разные виды жирных веществ.
     "Что-то, что мы не видим, --  подумал Ваймз. --  Что-то невидимое. Нет,
это не может быть невидимым.  Что-то, что мы не видим, потому что это всегда
есть. Что-то, что срабатывает ночью..."
     И тут он понял.
     Он моргнул. Сверкающие звездочки от усталости в  глазах  заставляли его
думать ненормальным образом. Что ж, думанье нормальным образом не помогло.
     --  Никому не двигаться,  -- сказал он. Поднял руку, призывая к тишине.
-- Это здесь, -- мягко сказал он. -- Здесь. На моем столе. Вы видите?
     -- Что, сэр? -- спросил Кэррот.
     -- Вы что -- не поняли? -- сказал Ваймз.
     -- Что, сэр?
     -- То,  чем  отравляют его превосходительство.  Вот  оно...  на  столе.
Видите?
     -- Ваша записная книжка?
     -- Нет!
     -- Он пьет виски "Биерхаггерс"? -- спросила Веселинка.
     -- Сомневаюсь, -- сказал Ваймз.
     -- Чернильница? --  сказал Кэррот. --  Отравленные  перья?  Пачка сигар
"Пантвидс"?
     -- Где они? -- сказал Ваймз, хлопая себя по карманам.
     -- Лежат под  письмами, у  Вас  на подносе, сэр, -- сказал  Кэррот.  Он
добавил с упреком. -- Знаете, сэр, те, на которые Вы не ответили.
     Ваймз схватил пачку и извлек сигару. -- Спасибо, -- сказал он. -- Ха! Я
не спросил Милдред Изи, что еще она брала! Конечно, маленькие дополнительные
доходы  для  служанки!  А старая  миссис Изи была швеей, настоящей  швеей! А
сейчас осень! Убивает потихоньку по ночам! Видите?
     Кэррот нагнулся и уставился на крышку стола. -- Не вижу, сэр, -- сказал
он.
     --  Конечно, не видите,  --  сказал Ваймз. -- Потому-что видеть нечего.
Этого не замечаешь. Поэтому можно  сказать, что  это на столе. Если бы этого
не было на столе, вы бы сразу это увидели! -- Он улыбнулся  улыбкой маньяка.
-- Но вы бы не увидели! Понятно?
     --  Вы  в   порядке,  сэр?  --  сказал   Кэррот.  --  Я  знаю,  что  Вы
перерабатывали последние несколько дней...
     -- Я недорабатывал! --  воскликнул Ваймз. -- Я бегал  вокруг да около в
поисках проклятых улик, вместо того чтобы подумать пять минут! Что я  обычно
всем говорю?
     -- Э... э... Никогда никому не доверяй, сэр?
     -- Нет, не то.
     -- Э... э... Каждый в чем-то виноват?
     -- Тоже не то.
     -- Э... э... Если  у  какого-нибудь члена национального меньшинства  не
варит котелок, это не значит что все они слабоумные недоумки, сэр?
     -- Н... Когда я сказал такое?
     -- На прошлой неделе, сэр. Когда у нас были посетители из этой компании
Равного Роста, сэр.
     -- Ну,  не  это. Я имею  в  виду... Я уверен, что  я  всегда говорю еще
что-то,  что   относится  к  этому   моменту.  Что-то  о   сущности   работы
полицейского.
     -- Не могу ничего больше вспомнить, сэр.
     --  Хорошо,  черт  побери, я  подготовлюсь, и с настоящего момента буду
говорить многое.
     -- Очень приятно, сэр, -- Кэррот поклонился. --  Рад видеть  Вас таким,
каким Вы всегда были, сэр. Ищущий  зад... ягодицы для пинков, сэр. Э...  Что
мы нашли, сэр?
     --  Увидите!  Немедленно  во   дворец.   Позовите  Ангуа.   Она   может
потребоваться нам. И возьмите ордер на обыск.
     -- Вы говорите о молотке для замков, сэр?
     -- Да. И еще о сержанте Кишке.
     --  Он  все еще не появился, сэр, -- сказала Веселинка. --  Дежурство у
него должно было закончиться час назад.
     -- Шляется наверно где-то, подальше от проблем, -- сказал Ваймз.


     Крошка Безумный  Артур  посмотрел через  край  стены. Откуда-то из  под
Кишки на него смотрели два красных глаза.
     -- Тяжелый наверно?
     -- Ошн.
     -- Пни его второй ногой!
     Послышался   всасывающийся  звук.   Кишку  передернуло.   Потом   снизу
послышался шлепок, секунда тишины, и громкий треск разбиваемых горшков.
     -- Он с моим ботинком улетел, -- простонал Кишка.
     -- Как это случилось?
     -- Он... соскользнул.
     Крошка Безумный Артур дернул за палец. -- Тогда вылезай.
     -- Не могу.
     -- Почему не можешь? Он же больше не висит на тебе.
     --  Руки  ослабели. Еще десять  секунд и  вокруг  меня  будут  обводить
мелом...
     -- Не, ни  у кого нет столько мела, --  Крошка Безумный Артур нагнулся,
так  что его  голова  была  на  одном уровне  с  глазами  Кишки.  -- Если ты
умираешь, тя можешь подписать расписку, что тя обещал мне доллар?
     Снизу слышался хрустящий шум от обоженной глины.
     --  Что такое?  --  сказал  Кишка. --  Я  думал, этот  проклятый  голем
разбился...
     Крошка   Безумный   Артур  заглянул  вниз.  --   Тя  веришь  во  всякие
реинкарнации, мистер Кишка? -- сказал он.
     --  Ты не достанешь меня  всякими  грязными иностранными словечками, --
сказал Кишка.
     -- Ну, он там весь собирается. Как из кусочков детского конструктора.
     -- Неплохо придумано, Крошка  Безумный Артур, -- сказал Кишка.  -- Но я
знаю, что ты говоришь это, чтобы я выбрался отсюда сам, правильно? Статуи не
собираются сами, если их разбить.
     -- Глянь сам. Уже почти всю ногу собрал.
     Кишке удалось  скосить глаз в  вонючее  пространство  между  стенной  и
собственной подмышкой.  Все  что  он  увидел,  это  клубы  тумана  и  слабое
свечение.
     -- Ты уверен? -- спросил он.
     -- Если бы тя бегал по крысиным норам, тя научился бы видеть в темноте,
-- сказал Крошка Безумный Артур. -- Иначе тя сдох бы.
     Что-то зашипело под ногами Кишки.
     Ботинком и пальцами ноги он начал скрести по стене.
     --  У  него маленькая проблемка, -- разговорился Крошка Безумный Артур.
-- Похоже, что колени он сделал не с той стороны.


     Дорфл  сгорбившись,  сидел  в том  самом заброшенном подвале, в котором
проходило  собрание  големов. Иногда он поднимал голову и шипел. Из его глаз
лился красный свет. Если бы что-то прорвалось бы сквозь  это мерцание, через
глазницы во внутреннее небо, то было бы...
     Дорфл  сломился  под  тяжестью   обрушившейся  на  него  вселенной.  Ее
бормотание было долгим, оглушающим шумом, ничего не значащим для Дорфла.
     Слова стенной до небес окружали его со всех сторон.
     И голос тихо сказал. --  Ты принадлежишь  себе. -- Дорфл  раз  за разом
видел эту сцену, видел заботливое лицо, поднимающуюся руку, заполнившую весь
вид, чувствовал неожиданное леденящее знание.
     -- ... Принадлежишь себе.
     Эта  фраза налетело  на стену из  Слов, отскочило  эхом, и  нарастающей
громкостью начала летать туда сюда пока  не заполнило мир окруженный стенной
из слов.
     У голема должен быть  хозяин. Буквы поднимались  башнями в центре мира,
но эхо протекало сквозь них, ударяя как песчаная буря.  По  камню  зигзагами
поползли трещины и потом...
     Мир  взорвался.  Огромные  плиты  этого мира,  каждая размером  с  гору
обрушились душем из красного песка.
     И  вовнутрь потекла  Вселенная. Дорфл  почувствовал,  что эта Вселенная
захватывает его, накатывается на него и подхватывает его с ног и...
     ... и теперь голем оказался внутри Вселенной. Он чувствовал ее повсюду,
ее мурлыканье, ее занятость, ее вращающуюся сложность, ее рычание...
     Нет никаких Слов между тобой и Ней.
     Ты принадлежишь Ей, а Она принадлежит тебе.
     К Ней нельзя было повернуться спинной, она была повсюду, перед тобой.
     Дорфл  почувствовал ответственность  за  каждое  тиканье  Ее  часов, за
каждый их удар.
     Нельзя  сказать: "У меня есть приказы". Нельзя сказать: "Так нечестно".
Никто не будет слушать. Нет Слов. Ты принадлежишь себе.
     Дорфл увидел пару сияющих светил и опять провалился во внутренний мир.
     Не Ты не должен. Скажи: "Я не буду".
     Дорфл провалился сквозь красное небо, потом увидел впереди темную дыру.
Голем почувствовал,  что его уносит  туда, и  он понесся сквозь  мерцание, а
дыра становилась все больше и, наконец, ее края просвистели рядом с ним...
     Голем открыл глаза.
     Нет хозяина?
     Дорфл вскочил на ноги. Он протянул руку с вытянутым пальцем.
     Голем легонько нажал на  стену где  шел спор,  и  потом осторожно повел
пальцем по растрескавшимся кирпичам. У него ушло на это пару минут, но Дорфл
чувствовал, что это должно быть сказано.
     Он  закончил последнюю букву и  прочертил ряд из трех точек  после нее.
Потом он ушел, оставив на стене:
     Нет хозяина...


     Голубое облако дыма сигар висело под потолком курилки.
     -- Ах, да. Капитан Кэррот, -- сказало кресло. -- Да... конечно... но...
тот ли он человек?
     --  У не'о родимое  пятно в  форме  короны. Я сам видел, -- с  надеждой
сказал Нобби.
     -- Но его прошлое...
     --  Его  вырастили гномы, --  сказал  Нобби  и  помахал официанту своим
стаканом от бренди, -- повторите, мистер.
     --   Я  не  думаю,  что  гномы  могут  вырастить  кого-нибудь  высокого
происхождения, -- сказало другое кресло. В комнате засмеялись.
     -- Слухи и фольклор, -- пробормотал кто-то.
     -- Мы живем  в большом и  очень сложном городе. Я боюсь,  что обладание
мечом и родимым пятном далеко недостаточная квалификация. Нам нужен король с
происхождением, предки которого знали, как управлять.
     -- Например, как Ваше происхождение, мой господин.
     Нобби с громким шумом всосался в  новый стакан с бренди. -- О, я привык
к управлению, что правда -- то правда, -- сказал он, опуская стакан. -- Люди
все время мною командуют.
     --  Нам  нужен король,  имеющий поддержку  основных кланов и гильдий  в
городе.
     -- Кэррот нравится народу, -- сказал Нобби.
     -- Ах, народу...
     --  Все равно,  там надо очень  хорошо трудиться, --  сказал  Нобби. --
Старина Ветинари постоянно проталкивал  бумаги. Че забавного в этом? Никакой
жизни, сидеть  часами,  беспокоиться,  ни  секунды на личную  жизнь.  --  Он
протянул  пустой стакан. -- Еще  раз, старина. На  этот раз, наполни его  до
краев, ладно?  Чего  ради использовать такие большие стаканы  и наливать  им
только на самое дно, странные вы какие-то.
     -- Многие предпочитают  ощущать  букет,  -- сказало немного  испуганное
кресло. -- Они получают наслаждение, нюхая его.
     Нобби  посмотрел  на стакан  красными глазами,  в его взгляде  читалось
неодобрительное  осознание  того, что все  слухи  о том,  до  чего скатилось
высшее общество оказались правдой. --  Не, -- сказал  он. -- Я буду  пить из
него, если Вы понимаете, о чем я.
     -- Если  мы вернемся  к нашему разговору, -- сказало  другое кресло, --
король не стал бы  тратить  много времени  на  управление городом.  У  него,
конечно, для этого будут люди. Советники. Консультанты. Люди с опытом.
     -- А ему ч