удь на воровстве,  просто оставляешь дверь  открытой,
чтобы вор мог убежать. Таким образом, возвращаешься домой одним куском".
     Упираясь в  стену  и  большую  корзину, он смог подняться на ноги.  Это
ненамного  улучшило положение  дел, но после того как гром в голове утих, он
неуверенно допрыгал до двери.
     Из-за нее все еще доносились голоса.
     У еще кого-то, помимо сержанта Кишки, были проблемы.
     --  ...  болван! Ты  из-за этого  позвал  меня  сюда?  В  полиции  есть
оборотень! Ах-ха. И это не один из ваших уродцев. У нее настоящий биморфизм!
Если  ты  тронешь  монетку,  она  по  запаху определит  какой стороной упала
монетка!
     -- А что если мы убьем его и оттащим куда-нибудь его тело?
     -- Ты думаешь она не почувствует разницу между трупом и живым телом?
     Сержант Кишка тихонечко застонал.
     --  Э, а  что если мы заставим его  пройти пешком  куда-нибудь,  в этом
тумане...?
     --  Идиот,  они почувствуют запах страха. Ах-ха. Почему ты не  позволил
ему все  здесь посмотреть? Что он  мог  увидеть? Я знаю  этого полицейского.
Жирный старый трус с мозгами, ах-ха, борова. Он все время воняет от страха.
     Сержант  Кишка  очень  понадеялся, что  от него сейчас  не запахнет еще
чем-нибудь кроме страха.
     -- Пошли Мешугаха за ним, ах-ха.
     -- Вы уверены? Он становится странным. По ночам он уходит и орет, а они
не должны этого  делать. И он трескается. Не доверяй големам делать что-либо
важ...
     -- Все знают, что нельзя доверять големам. Ах-ха. Следи за ним!
     -- Я слышал, что Ваймз...
     -- Я прослежу за Ваймзом!
     Кишка как  можно тише отодвинулся от двери. У него не было ни малейшего
представления, что за штука такая называемая голем Мешугах,  за  исключением
того, что от него надо держаться подальше.
     Теперь, если бы он был таким же хорошим полицейским,  как Сэм Ваймз или
капитан  Кэррот, он  бы...  нашел гвоздь  или что-то,  чтобы  перерезать эти
веревки. Они  были затянуты очень крепко, и врезались в запястье из-за того,
что  были  очень  тонкими,  чуть толще струны,  и были  многократно обмотаны
вокруг рук. Нужно найти об что их потереть...
     Но,  к  сожалению,  и  против  всякого  здравого  смысла,  иногда  люди
непредусмотрительно бросают своих связанных врагов  в комнатах  абсолютно не
содержащих  ни гвоздей, ни  подходящих  острых  камней,  ни  острых осколков
стекла,  и даже,  в крайних случаях,  без  достаточного  количества  хлама и
инструментов, чтобы собрать полностью работоспособную бронированную машину.
     Ему удалось опуститься на  колени  и обследовать доски.  Хоть  бы отщеп
доски.  Или  полоска металла. Или широко открытая дверь с надписью  СВОБОДА.
Ему бы подошло что угодно.
     Все что у него было,  это тонкий  кружок света на полу. Дырка от  давно
выпавшего из доски сучка, сквозь который сочился тусклый оранжевый свет.
     Кишка лег и приложился глазом  к дырке. К сожалению  там же  оказался и
нос.
     В нос ударила ужасная вонь.
     Там  внизу  было  что-то вроде воды,  или,  по  меньшей  мере, какой-то
жидкости.  Он  был над  одним  из  многочисленных потоков,  протекающих  под
городом, конечно же,  их построили века назад и их сейчас использовали, если
помнили об  их  присутствии,  для обычных  нужд,  для  которых  люди  обычно
использовали чистую свежую воду; например, чтобы  сливать  туда всевозможные
отходы,  делая ее абсолютно непригодной  для  питья.  Один  из этих  потоков
проходил  под  Кишкой.  Аромат  аммиака  как сверло вбурился  в обонятельные
луковицы носа Кишки.
     И все же там был свет.
     Он задержал дыхание и посмотрел еще раз.
     На  пару  футов  ниже него  плыл  малюсенький плотик.  На  нем лежало с
полдюжины крыс, и горел малюсенький огарок свечи.
     В его поле зрения вплыла крошечная  лодочка. Она доверху была наполнена
крысами, а в середине, верхом на крысах, сидел и греб...
     -- Крошка Безумный Артур?
     Лилипут посмотрел вверх. -- Кто это там?
     -- Это я,  твой  старый добрый друг Фред Кишка!  Протяни мне пожалуйста
руку.
     -- Че тя тама делашь?
     -- Я весь связан, и меня хотят убить! Почему здесь так ужасно пахнет?
     --  Энто  старый  поток  с  Кокбилл. Все  отходы  с  этого  рынка скота
сливаются сюды, -- Крошка Безумный Артур ухмыльнулся. -- Можешь назвать энто
рогом изобилия, да? Зови меня просто королем золотой реки.
     -- Меня хотят убить, Артур! Не прикалывайся!
     -- Ага, хорошенькое дело!
     Клетки  мозга  Кишки аж затрещали от отчаянья. --  Я вышел на  след тех
гадов, что травили твоих крыс, -- сказал он.
     -- Гильдия Крысоловов! -- зарычал  Артур, чуть не выбросив весло. --  Я
так  и знал, что это они, правильно? Вот  откуда у меня эти крысы!  Там ниже
лежат еще крысы, мертвые как гвозди!
     --   Правильно!  И  мне  надо  сообщить  их  имена  коммандеру  Ваймзу!
Персонально!  И чтоб все мои  руки и ноги  были на  месте!  Он очень строг к
таким вещам!
     --  Тя че, не знаешь  что тя  на люке? --  сказал Артур.  --  Никуда не
уходи.
     Артур исчез из поля  зрения. Кишка перевернулся.  Через некоторое время
послышался скрежет в стене, и потом кто-то пнул его в ухо.
     -- Ой!
     -- А  за это  что-нибудь  заплатят? --  спросил Крошка  Безумный Артур,
поднимая  свой огарок свечи.  Он  был  очень маленький,  из  тех,  что можно
поставить на торт в день рождения ребенка.
     -- А как насчет твоих общественных обязанностей?
     -- А значит, за это ничего не полагается?
     -- Куча денег! Я обещаю! Скорее развяжи меня!
     -- Чем  тя  связали?  --  воскликнул, откуда-то из-под  рук, Артур.  --
Совершенно не похоже на веревку.
     Кишка  почувствовал как  его руки освободились, хотя все равно осталось
чувство давления на запястья.
     -- А где же люк? -- спросил он.
     -- Тя  прямо на нем. Он  наверно для мусора. Снизу похож, что его давно
не открывали. Эй, там мертвые крысы повсюду валяются!  Жирные что тя голова,
но  в  два раза мертвее!  Я думал, что  те,  которых я  поймал, были немного
ленивые!
     Послышался  звук  лопнувшей  струны,  и  ноги  Кишки  освободились.  Он
осторожно сел и попробовал размять их.
     -- А тут есть какой-нибудь другой выход? -- спросил он.
     -- Полно для  меня  и  ни одного для такого увольня  как  тя, -- сказал
Крошка Безумный Артур. -- Тя придется чуть поплавать.
     -- Ты хочешь, чтобы я упал туда?
     -- Да не беспокойся, тя не сможешь там утонуть.
     -- Ты уверен?
     -- Да. Но тя могешь задохнуться. Тя слыхал, что говорят  об одной речке
тут? О котором говорят, что упадешь в него без плеска?
     -- Надеюсь не про эту речку?
     --  Это  все из-за  загонов скота, -- сказал Крошка  Безумный Артур. --
Скот в загоне всегда немного нервничает.
     -- Я их понимаю.
     За дверью послышался скрип. Кишка вскочил на ноги.
     Дверь открылась.
     Дверной  проем заполняла фигура. Из-за бьющего  за ней света, был виден
только силуэт, но на Кишку смотрели два треугольных светящихся глаза.
     Тело Кишки, которое, несомненно, было много разумнее, чем мозг, которой
оно таскало в себе, тут же среагировало. После мощного выброса адреналина из
мозга,  оно  подпрыгнуло  на  несколько футов в  воздух,  и  на  приземлении
одновременно ударило окованными ботинками об люк.
     Наслоения грязи и ржавчина люка не выдержали.
     Кишка провалился. К счастью тело Кишки предусмотрело это,  и зажало нос
до того как он врезался в зловонный поток, который издал:
     -- Бульб.
     Многие  люди,  которые оказались  в воде, борются за  дыхание.  Сержант
Кишка боролся с дыханием. Об альтернативе было страшно и думать.
     Он  вынырнул,  во  многом благодаря различным выталкивающим  газам, что
оказались в потоке. В нескольких футах от него свеча Крошки Безумного Артура
вспыхнула голубым пламенем.
     Кто-то приземлился на его шлеме и пришпорил его как лошадь:
     -- Поворачивай направо! Вперед!
     Полуплывя,  полупешком Кишка начал пробираться сквозь зловонный  поток.
Страх придал  ему сил. Позже страх заберет должок, с большими процентами, но
сейчас,  он  помогал.  Кишка с такой силой пробивался сквозь жидкость, что у
последней уходило несколько секунд, чтобы сомкнуться позади него.
     Он не останавливался до тех пор, пока неожиданное исчезновение давления
впереди не сообщило ему,  что  он выбрался  на  воздух. Он нашарил в темноте
берег, и с сопением уцепился за него.
     -- Че это было? -- спросил Крошка Безумный Артур.
     -- Голем, -- выдохнул Кишка.
     Ему удалось зацепиться  за край  берега, он попытался вылезти, но сполз
обратно в воду.
     -- Эй, я, кажется, что-то слышал, -- сказал Крошка Безумный Артур.
     Сержант  Кишка  подскочил   как  баллистическая  ракета,  запущенная  с
подводной лодки, приземлился на склоне берега и подтянулся вверх.
     -- Ниче, просто птичка или что-то, -- сказал Крошка Безумный Артур.
     --  Как тебя зовут  друзья  --  Крошка Безумный Артур?  --  пробормотал
Кишка.
     -- Не знам. У меня их нет.
     -- Странно. Ни за что бы не подумал.


     Теперь  у  лорда  де  Ноббса было полно друзей. --  Вверху, в люке!  Ты
видишь свою задницу! -- сказал он.
     Со всех  сторон  слышались  взрывы  хохота.  Нобби счастливо  улыбнулся
толпе. Он не помнил когда еще, ему одетому, было так хорошо.
     В дальнем конце гостиной леди Селачи за благоразумно закрытой дверью, в
комфортабельной  курилке, в  кожаных креслах сидели и выжидательно  смотрели
друг на друга члены анонимного общества.
     Наконец  один  сказал:  --  Изумительно.  Очень  изумительно.  У  этого
человека определенно есть харизма.
     -- Простите, что?
     -- Я имею в виду, он настолько  ужасен, что  привлекает  людей. Как все
эти  истории,  что он  рассказывает... Вы заметили, как  люди  поощряют его,
потому что никто  не  может поверить,  что  кто-то может  рассказывать такие
шуточки в обществе?
     -- Вообще-то, мне понравился рассказ о маленьком человеке, что играл на
рояле...
     -- А его манеры! Вы заметили их?
     -- Нет.
     -- Вот именно!
     -- А запах, не забывайте о запахе.
     -- Не то что плох, а... странен.
     -- Действительно,  я заметил, что через несколько минут нос привыкает и
потом этот...
     -- Я хочу отметить, странным образом, но людей влечет к нему.
     -- Как публичное повешенье.
     Повисла тишина.
     -- Идиотик с хорошим чувством юмора.
     -- Однако не слишком ярок.
     -- Дайте  ему пинту пива и тарелку этих штучек с ногтями, и он счастлив
как свинья в луже.
     -- Я думаю это оскорбительно.
     -- Мои извинения.
     -- Я знаю некоторых отличных свиней.
     -- Конечно.
     -- Но  я практически вижу, как он,  попивая  пива и, закусывая ножками,
подписывает королевские указы.
     -- Да, действительно. Э... Как вы думаете, он умеет читать?
     -- А какая разница?
     Опять наступила тишина, все сидели с задумчивыми лицами.
     Потом  кто-то  сказал: -- Еще  одно... нам не придется  беспокоится  об
обустройстве королевского наследника, что причинило бы неудобства.
     -- Почему Вы так думаете?
     -- Вы можете представить принцессу,  которая согласится выйти  за  него
замуж?
     -- Ну-у-у... известно, что они целовали лягушек...
     -- Лягушек, замечу Вам.
     -- ... И, конечно, власть и принадлежность  к королевской крови, делают
мужчину сильно привлекательным.
     -- Достаточно ли привлекательным, не могли бы сказать?
     Еще тишина. Затем: -- Наверно не настолько привлекательным.
     -- Он хорошо подойдет.
     -- Великолепно.
     --  Дракон отлично справился. Мне кажется,  на самом деле, этот идиотик
не является графом, ни коим образом?
     -- Не говорите глупостей.


     Веселина Малопопка неуверенно  сидела на высоком табурете за столом. Ей
сказали,  что ей  надо только проверять  патрули,  сменяющие друг  друга  на
дежурстве.
     Несколько человек  возвращающихся с патруля только одарили ее странными
взглядами  и  не сказали ничего,  и  она  уже начала расслабляться,  когда в
комнату ввалились четверо гномов после патрулирования Королевской улицы.
     Они уставились на нее. И на ее уши.
     Взгляды переместились вниз.  В Анх-Морпорке не  было принято  накрывать
столы  покрывалом.  Обычно под столом была  видна  нижняя  половина сержанта
Кишки. Не было никакого смысла  прятать от взглядов его нижнюю половину, она
ни коим образом не претендовала на вхождение в десятку самых соблазнительных
нижних половин.
     -- Это же... женская одежда, -- сказал один из гномов.
     Веселина сглотнула. Почему  именно  сейчас. Ей казалось, что  когда это
случится, Ангуа  будет поблизости.  Люди  всегда  успокаивались,  когда  она
улыбалась им, вот что было удивительно.
     -- Ну и что? -- она начала дрожать. -- Что из этого? Я могу, если хочу.
     -- И... на ушах...
     -- Ну и что?
     -- Это... моя мать никогда даже... ургх... это отвратительно! Да еще на
публике! А что если дети увидят?
     -- У тебя видны колени! -- сказал другой гном.
     -- Я вынужден сообщить об этом капитану Кэрроту!  -- воскликнул третий.
-- Никогда не думал, что доживу до такого.
     Двое  гномов бросились  в  раздевалку. Еще  один  поспешил  за  ним, но
замешкался около стола. Он окинул ее неистовым взглядом.
     -- Э... э... однако, симпатичные коленки, -- сказал он, и убежал.
     Четвертый гном подождал, когда другие уйдут, и бочком подошел к столу.
     Веселина не могла  унять нервную  дрожь. -- Попробуй сказать что-нибудь
про мои ноги! -- сжимая кулаки, сказала она.
     --  Э..., -- гном  быстро оглянулся  и  наклонился над столом.  -- Э...
это... губная помада?
     -- Да! Что из этого?
     -- Э..., -- гном еще  больше наклонился над столом,  опять оглянулся, и
конспиративно понизив голос, спросил: -- Э... дашь мне попробовать?


     Ангуа и  Кэррот шли сквозь  туман в  полной тишине, изредка прерываемой
резкими и короткими указаниями Ангуа.
     Потом она  остановилась. До этого момента запах Дорфла, или, по меньшей
мере, старый  запах мяса  и коровьего навоза, шел четко в направлении района
боен.
     -- Он  пошел  по этой  улицы, --  сказала  она. -- Это совсем  в другую
сторону. И... он двигался быстрее... и... много людей и... сосисок?
     Кэррот  побежал. Толпа людей и запах  сосисок означал  представление из
уличной жизни Анх-Морпорка.
     Дальше по  улице виднелась  толпа. Было видно, что она  стояла  там уже
некоторое время, потому что  рядом уже стояла знакомое личность  с подносом,
которая старалась смотреть поверх голов.
     -- Что происходит, мистер Грабля? -- спросил Кэррот.
     -- А, здравствуете капитан. Они поймали голема.
     -- Кто они?
     -- А, ребятки. Только что принесли молоты.
     Перед Кэрротом  стояла  стена тел. Он сложил вместе  руки,  просунул их
между двумя, и раздвинул их.  Ворча и сопротивляясь, толпа расходилась перед
ним, как пучина воды расходится перед пророками высшего класса.
     Дорфл стоял на  берегу в  конце  улицы. Трое мужчин  с молотами  делали
выпады в его сторону, как собаки загнавшие медведя, каждый не хотел наносить
первый удар, понимая, что второй удар достанется ему.
     Голем  отступал  назад,  прикрываясь своей дощечкой,  на  которой  было
написано:
     Я стою 530 долларов.
     --  Деньги? -- сказал один из нападающих.  --  Это  все о чем вы големы
думаете!
     Дощечка рассыпалась от удара.
     Он попробовал опять занести молот. И  чуть не перекувыркнулся  от того,
что молот не сдвинулся с места.
     -- Деньги, это все о  чем ты  можешь думать, когда все  что у тебя есть
это  цена, -- холодно сказал  Кэррот, вырывая у  него  из рук  молот. -- Мой
друг, как Вы думаете, чем Вы тут занимаетесь.
     -- Вам не  остановить  нас! -- пробурчал человек. -- Все знают, что они
не живые!
     -- Но я  могу арестовать Вас за преднамеренное нанесение ущерба частной
собственности, -- сказал Кэррот.
     -- Один из них убил старого священника!
     --  Простите? -- сказал Кэррот.  --  Если  дело только в этом,  как  Вы
можете  обвинить в убийстве? Меч это вещь, -- он вытащил свой  меч из ножен,
меч чуть  слышно звякнул,  --  и конечно, Вы, вероятно, не  сможете обвинить
меч, если кто-то ударил Вас им, сэр.
     От попытки сфокусироваться на мече, глаза у человека перекосились.
     И,  опять,  Ангуа  опять  почувствовала  приступ  изумления. Кэррот  не
запугивал этого человека. Он не запугивал его. Он просто использовал меч для
демонстрации... ну, точки  зрения.  И все. Он  бы  очень  удивился, если  бы
услышал, что не все думали также.
     Какая-то  часть ее сказала:  "Кому-нибудь  другому нужно  было бы стать
очень умным, чтобы стать таким же простым как Кэррот"
     Нападавший сглотнул.
     -- Хорошее замечание, -- сказал он.
     -- Да, но... им нельзя доверять, -- сказал  один из нападавших.  -- Они
ходят туда-сюда и ничего не говорят. Что они замышляют, а?
     Он пнул Дорфла. Голем немного покачнулся.
     -- Ну, это, --  сказал Кэррот. -- Я как  раз разбираюсь с этим делом. А
пока, я вынужден попросить вас заняться собственными делами...
     Третий из  нападающих  был новеньким  в  городе,  и  не мог  так  легко
отступить  от  задуманного,  пусть  даже на пути стоял  какой-то там капитан
городской стражи.
     Он вызывающе поднял молот и открыл рот, чтобы сказать: --  О, да? -- но
запнулся, потому-что до его ушей дошло рычание. Оно было  довольно низким  и
мягким, но в нем была какая-то сложная интонация, которая проскочила вниз по
позвоночнику  к какому-то маленькому  нервному узлу  и нажала древнюю кнопку
под названием "Первобытный Ужас".
     Он   повернулся.   Привлекательная   женщина-полицейский   позади  него
дружелюбно  улыбнулась  ему. Правильней сказать,  уголки ее  рта  вытянулись
вверх и обнажили все ее зубы.
     Он уронил молот себе на ногу.
     -- Очень хорошо, -- сказал Кэррот. -- Я всегда говорил, что всего можно
добиться добрым словом и улыбкой.
     Толпа посмотрела на него  с  тем  выражением людей, с каким они  всегда
смотрели  на  Кэррота.  Оно  возникало   от  невообразимой   мысли,  что  он
действительно верит в  то, что говорит. От такого утонченного издевательства
у них перехватывало дыхание.
     Они отступили и заспешили прочь.
     Кэррот  повернулся к голему,  который, встав на колени, пытался сложить
вместе кусочки своей дощечки.
     --  Пойдемте,  мистер  Дорфл,  --  сказал  он.  -- Мы  пройдем  с  Вами
оставшийся путь.


     -- Вы с  ума сошли?  --  воскликнул  мистер Хук  и попытался захлопнуть
дверь. -- Вы думаете, я захочу это обратно?
     -- Он является Вашей собственностью, --  сказал Кэррот. --  Люди хотели
разбить его.
     -- Вам не  надо  было им мешать, -- сказал мясник. -- Вы что, ничего не
знаете? Я не собираюсь пускать его к себе под крышу!
     Он опять попытался закрыть дверь, но нога Кэррота блокировала ее.
     -- Тогда я боюсь,  я буду вынужден предъявить  Вам обвинение, -- сказал
Кэррот. -- А именно, в загрязнении города.
     -- О, будьте серьезны!
     -- Я всегда серьезен, -- сказал Кэррот.
     -- Он всегда серьезен, -- подтвердила Ангуа.
     Хук в бешенстве замахал руками. -- Пусть он убирается. Черт! Я не хочу,
чтобы убийца работал на моей бойне! Оставьте его себе, если Вам так хочется!
     Кэррот схватил  дверь и  силой распахнул ее  до конца. Хук  отступил на
шаг.
     -- Вы собираетесь дать взятку офицеру полиции, мистер Хук?
     -- Вы с ума сошли?
     -- Я всегда разумен! -- сказал Кэррот.
     -- Он всегда разумен, -- вздохнула Ангуа.
     --  Полицейским  запрещено  принимать  подарки,  --  сказал  Кэррот. Он
оглянулся  на Дорфла, с жалким  видом стоявшего на обочине.  --  Но  я  могу
купить его у Вас. По честной цене.
     Хук бросил взгляд на голема. -- Купить? За деньги?
     -- Да.
     Мясник заколебался. Когда люди предлагают деньги, не время  рассуждать,
разумны ли они. -- Ну, это другое