зал: "Если будешь  воевать,  мы отзовем  закладные. И,  между
прочим, ты направил на меня мою пику. Я заплатил за щит,  что ты держишь.  И
сними мой шлем, когда разговариваешь со мной, ты маленький вонючий должник".
     И  теперь  вся эта машина,  которая работала так тихо, что люди забыли,
что  это  просто  машина,  и просто  думали,  что  так устроен  мир,  начала
барахлить.
     Лидеры гильдий обдумали свои мысли и решили, что чего  они не хотят так
это власти. Что  они действительно хотели,  так это то -- чтобы завтра будет
очень похоже на сегодня.
     -- Есть гномы, -- сказал мистер Боггис. -- Если даже кто-нибудь из нас,
конечно, я не говорю, что это будет один из нас,  даже если кто-то выиграет,
что  насчет гномов? Если  это  опять будет кто-то вроде Снапкейза, на улицах
будут валяться отрубленные коленные чашечки.
     --  Ты  думаешь,  что нам  нужно  что-то  типа...  голосования?  Что-то
популярное?
     --  О, нет. Сейчас  просто... просто... все  гораздо сложнее. А  власть
бьет людям в голову.
     -- А потом отрубают головы другим.
     -- Мне хотелось бы, чтобы Вы прекратили говорить об этом, кто  бы Вы не
были,  --  сказала миссис Пальм.  --  Все могут подумать, что  Вам  отрубили
голову.
     -- У...
     -- О, это Вы, мистер Косой. Я очень извиняюсь.
     --  Как  президент гильдии Адвокатов,  -- сказал  мистер  Косой,  самый
уважаемый зомби  в Анх-Морпорке, -- я  должен рекомендовать  стабильность  в
этом вопросе. Могу я предложить уважаемому собранию один совет.
     -- Сколько он будет стоить? -- спросил мистер Хук.
     -- Стабильность, -- сказал мистер Косой, -- равнозначна монархии.
     -- О, пожалуйста, только не говорите нам...
     -- Посмотрите на Клатч, -- упрямо продолжил  мистер  Косой, -- династия
Серифов. Результат  -- политическая стабильность. Возьмите  Псевдополис. Или
Столат. Или даже Агатинскую империю...
     -- Да хватит, -- сказал мистер Доуни. -- Все знают, что короли...
     -- О, монархи приходят и уходят, они свергают друг друга, и так далее и
тому подобное, -- сказал мистер Косой. -- Но  строй сохраняется. Кроме того,
я думаю, мы найдем возможность все... устроить.
     Он  почувствовал почву под ногами. Он  рассеянно теребил нити, которыми
была пришита  его голова. Много  лет назад он отказался умереть, пока ему не
заплатят как адвокату за защиту самого себя на суде.
     -- Что Вы имеете в виду? -- спросил мистер Горшок.
     --  Примите  к  сведенью,  что  вопрос  о  восстановлении  монархии   в
Анх-Морпорке  уже поднимался  несколько раз  в последнее  время,  --  сказал
мистер Косой.
     --  Да. Сумасшедшими,  -- сказал мистер Боггис. --  Один  из симптомов.
Надень трусы  на голову, поговори с деревьями, пускай слюни, доказывай всем,
что Анх-Морпорку нужен король, и тебя...
     --  Правильно.  Предположим,  разумные  люди  решили  рассмотреть  этот
вопрос?
     -- Продолжайте, -- сказал мистер Доуни.
     -- Уже  были  прецеденты, -- сказал мистер  Косой. -- Монархии, которые
обнаруживали, что  у  них  нет подходящего  монарха, ...  находили  другого.
Кого-то  с   подходящим   происхождением  из   другой   королевской   линии.
Просто-напросто,  все  что нужно,  это  кто-нибудь кто, м-м,  будет  хорошей
марионеткой, если можно так выразиться.
     -- Извините? Вы говорите искать короля? -- воскликнул мистер Боггис. --
Повесим  что-то   вроде   объявления?  "Есть  вакантный  трон,  претендентам
приходить с собственной короной"?
     --  Фактически, --  проигнорировал его  мистер Косой,  --  насколько  я
помню,  во  время  первой империи Генуа написала в  Анх-Морпорк  и попросила
прислать одного из наших генералов на место  их короля, их королевская линия
вымерла  из-за столь  интенсивного кровосмешения, что  их  последний  король
попытался  скреститься  сам с собой. В исторических книгах  описано, что  мы
послали  нашего  лояльного  генерала  Тактикуса,  и его  первым  актом после
коронации было объявление войны Анх-Морпорку. Королей можно... менять.
     --  Вы что-то говорили  о том, что все можно устроить, -- сказал мистер
Боггис. -- Вы имели в виду, что мы сможем говорить королю что делать?
     -- Мне нравится Ваша формулировка, -- сказала миссис Пальм.
     -- Мне нравится Ваша поддержка, -- сказал мистер Доуни.
     --  Мы  не  будем говорить, --  сказал мистер  Косой.  --  Мы  будем...
соглашаться. Вообще, в  качестве короля, он будет занят традиционными делами
королей...
     -- Махать рукой, -- сказал мистер Хук.
     -- Следить за осанкой, -- сказал миссис Пальм.
     -- Принимать послов иностранных государств, -- сказал мистер Горшок.
     -- Пожимать руки.
     -- Отрубать головы...
     -- Нет! Нет.  Нет,  это  не  будет  входить  в  его обязанности.  Малые
государственные дела будут решаться...
     --  Его советниками? -- сказал  доктор Доуни.  Он  откинулся на  спинку
стула. --  Мне  кажется, я  все понял,  мистер  Косой,  --  сказал он. -- Но
короли, заняв трон, становятся чертовски трудными в управлении.
     -- На это тоже есть прецеденты, -- сказал мистер Косой.
     Глава гильдии Наемных Убийц сощурился.
     --  Я заинтригован,  мистер  Косой,  как только лорд  Ветинари серьезно
заболел,  выскочили  Вы  с  такими  решениями.  Это  похоже  на...  странное
совпадение.
     -- Нет  ничего загадочного, уверяю Вас. Это судьба. Конечно, до  многих
из Вас уже дошли слухи, что в нашем  городе  есть кое-кто, чье происхождение
можно проследить к последней королевской семье. Кое-кто, кто работает в этом
самом   городе  на  сравнительно  низкой   должности.  Фактически,   простым
полицейским.
     Последовали кивки, но не сказать, чтобы  очень уж определенные. Им было
так  же  далеко  до  кивков, как хрюканью до  пения.  Все  гильдии  собирали
информацию. Никто  не хотел показать как  много, или как мало, они знали, на
случай  того,  что они знали  слишком мало или, что даже хуже, знали слишком
много.
     Однако, Док Псевдополис из гильдии Шулеров скорчил физиономию покера  и
заявил: -- Да, но момент наступает. И через несколько лет  будет век  Крысы.
Говорят, что этот век приносит что-то вроде лихорадки.
     -- И  все же  это человек  существует, -- сказал мистер  Косой. --  Кто
ищет, тот всегда найдет, если правильно искать.
     --  Очень  хорошо,  --  сказал мистер  Боггис.  -- Назовите  имя  этого
капитана. -- В картах он всегда проигрывал большие суммы.
     --  Капитана?  -- переспросил  мистер  Косой.  -- С  прискорбием должен
сообщить, что его природные данные далеки до этого звания. Он капрал. Капрал
С. В. Ст. Дж. Ноббс.
     Наступила тишина.
     Потом  послышалось  сдерживаемое бульканье, как  если  бы вода пыталась
пробиться сквозь перекрытую трубу.
     Его издавала королева Молли из гильдии Попрошаек, которая все это время
пыталась не цыкать теми самыми штуками, которые до сих пор остались у нее во
рту, между которыми  застряли кусочки обеда, и которые технически назывались
зубами.
     Сейчас она смеялась.  Смеялась так, что  на всех ее бородавках тряслись
волосы. -- Нобби Ноббс? -- смеялась она. -- Вы говорите о Нобби Ноббсе?
     --  Он  последний  известный  потомок  графа  Анхского,  который  может
предъявить свое происхождение к дальнему кузену последнего короля, -- сказал
мистер Косой. -- Так говорят в городе.
     -- Кажется  я припоминаю, --  сказал доктор Доуни. --  Маленький  такой
паренек,  похожий  на  макаку,   постоянно  курит  бычки.  Рябой.  Постоянно
выпрашивает бычки.
     -- Это он! -- хихикала королева Молли. -- Морда как мозоль у плотника!
     -- Он? Да он же идиот!
     -- У него вид как у мусорки, -- сказал мистер Боггис.  -- Я не понимаю,
почему...
     Неожиданно  он  остановился, и присоединился к  созерцательной  тишине,
которая охватила всех сидящих за столом.
     -- Не  понимаю, почему бы... нам не рассмотреть  этот  вопрос, -- после
паузы добавил он.
     Заседающие лидеры  посмотрели на стол. Потом на потолок. Потом прилежно
стали избегать взглядов друг друга.
     -- А кровь себя покажет, -- сказал мистер Керри.
     -- Всегда когда я видела его, я думала: "Есть же человек, который может
ходить с величием", -- сказала миссис Пальм.
     -- Он выпрашивал бычки с очень царственным видом, очень грациозно.
     Опять наступила тишина. Но это была тишина занятости, как бывает тишина
занятости на муравейнике.
     -- Должна напомнить вам, леди и джентльмены, что бедный мистер Ветинари
все еще жив, -- сказала миссис Пальм.
     -- Конечно,  конечно,  --  сказал  мистер Косой.  -- И  пусть  предолго
останется таковым.  Я  просто  показал вам  одну  из  возможностей,  которая
встанет перед нами когда-нибудь, я надеюсь  не  очень  скоро, когда нам надо
будет подыскивать... наследника.
     -- В любом случае, -- сказал мистер Доуни, -- нет никаких сомнений, что
Ветинари лучше. Если он выживет,  на что мы все очень надеемся, конечно, мне
кажется, мы должны потребовать от него, что бы  он отказался  от поста  ради
здоровья. Спасибо за  хорошую  службу и  все  такое. Купим ему хороший домик
где-нибудь за городом. Дадим пенсию. Обеспечим местом на официальных обедах.
Очевидно,  если  его так  легко  отравить, он будет  рад освободиться от пут
официальной должности...
     -- А как насчет волшебников? -- спросил мистер Боггис.
     -- Они никогда не вмешиваются  в гражданские  вопросы, -- сказал доктор
Доуни. -- Кормите их четыре раза в день, приветствуйте их поднятием шляпы, и
они счастливы. Они не знают ничего о политике.
     Наставшая тишина была нарушена королевой Молли из гильдии Попрошаек. --
А как насчет Ваймза?
     Доктор Доуни пожал плечами. -- Он слуга города.
     -- Я об этом и говорю.
     -- Мы же представители города!
     -- Ха! У  него другое мнение.  И вы знаете, что Ваймз думает о королях.
Последнему  королю отрубил голову именно Ваймз. Ему по наследству передались
мысли что, размахивая топором можно решить все.
     -- Подумай,  Молли, ты же  знаешь,  что Ваймз  возможно отрубил бы  сам
голову  Ветинари, если бы он знал, что он выберется из этого. Уверяю,  он не
питает к нему никакой любви.
     --  Ему это  не  понравится.  Это  все  что я  могу  сказать.  Ветинари
постоянно заводит  Ваймза.  Никто не  знает, что произойдет, если он однажды
отпустит сразу весь завод Ваймза...
     -- Он -- слуга народа! -- отрезал доктор Доуни.
     Королева  Молли скорчила рожу, что было  совсем не сложно  сделать с ее
способностями, и откинулась на спинку стула. -- Времена меняются, не так ли?
--  пробормотала она. -- Группа  обычных людей садится  за стол, беседует, и
неожиданно мир меняется? Овца перекувыркнулась и изменила овчарню.
     -- Сегодня  вечером в доме  у леди Селачи  будет  вечеринка,  -- сказал
доктор Доуни,  игнорируя ее. --  Я  думаю, Ноббс будет в числе приглашенных.
Возможно мы сможем... встретиться с ним.


     Ваймз объяснил себе, что  ему  действительно надо  проверить,  как идут
дела в  новом доме стражи на Читтлинг-стрит.  Кокбилл-стрит начиналась сразу
за  углом.  Туда  он  и  пойдет,  неофициально.  Нет  смысла  посылать  сюда
кого-нибудь,  когда они так заняты со всеми этими убийствами, делом Ветинари
и анти-слэбовой компанией Камнелома.
     Он завернул за угол и остановился.
     Почти ничего не изменилось. Это шокировало. После... о, стольких лет...
улица не имела права не измениться.
     Но  вымытые  полосы  мостовой  между домами  все еще пересекали  улицы.
Старая покраска так же была нанесена на стены, дерево которых  было  слишком
старо и  источено для нормальной покраски. Жители Кокбилл-стрит  обычно были
слишком бедны, чтобы купить достойную краску, но всегда слишком горды, чтобы
использовать побелку.
     И все стало немного меньше, чем он помнил. На этом все.
     Когда он был здесь в последний  раз? Он не помнил. Эта улица находилась
за  кварталом  Теней, и до последнего времени  полиция  оставляла этот район
управляться своими неписаными правилами.
     В отличие  от  квартала Теней  на Кокбилл-стрит  было  чисто,  обычной,
пустой чистотой, когда у  людей не хватает средств даже на  грязь. Обитатели
Кокбилл-стрит были хуже, чем бедны, потому-что они  даже не знали, что такое
бедность.  Если их  об  этом  спросить, они наверно  ответят что-то вроде  "
брюзжать  нехорошо",  или "некоторые живут гораздо  хуже",  или "мы завсегда
держимся на поверхности, и ниче никому не должны".
     Он почти слышал,  как  его бабушка говорила:  "Бедность не  оправдание,
чтобы  не  покупать мыло". Конечно,  многие не покупали. Но на Кокбилл-стрит
все  покупали как один. На столе  могло  не  быть никакой еды,  но  боже, он
должен  быть  чисто выскоблен.  Такова была  Кокбилл-стрит, где  чаще  всего
питаются собственной гордостью.
     Как ужасен мир, подумал Ваймз. Констебль Посети однажды сказал ему  что
кротость будет вознаграждена, но чем эти бедняги заслужили такое?
     Обитатели  Кокбилл-стрит  смогли  бы  уступить  дорогу  даже  кротости.
Неясное понимание, что есть правила, удерживало,  физически и духовно, людей
на  этой улице.  И они проходили по жизни с  тихим, сковывающим страхом, что
они живут не совсем по этим правилам.
     Люди говорят, что существует один закон и для бедных и для богатых. Это
не правда. Все законы и правила существуют для тех людей, которые достаточно
глупы, чтобы думать как обитатели Кокбилл-стрит.
     Стояла странная  тишина. Обычно здесь  носились  толпы  детишек, телеги
направлялись в порт, но сегодня здесь было очень тихо.
     Посреди улицы была расчерчена мелом таблица для игры в классики.
     Ваймз почувствовал слабость в ногах. Эта таблица  все еще здесь.  Когда
он в последний  раз видел  ее? Тридцать пять лет  назад?  Сорок?  Ее наверно
перерисовывали тысячи раз.
     Он  довольно  хорошо  играл  в  нее.  Конечно,  они  играли  в  нее  по
Анх-Морпоркским  правилам. Они пинали не  гальку, а Вильяма  Скаггинза.  Это
была одна из многих изобретательных игр, в которые они играли, где надо было
скакать, прыгать и пинать Вильяма Скаггинза, до тех пор, пока он не впадал в
один из своих припадков, пускать слюни и жестоко биться головой об мостовую.
     Ваймз  мог попасть Вильямом девять раз из десяти. На десятый раз Вильям
кусал его за ногу.
     В те дни, жизнь была  простой и  прямой и состояла из издевательств над
Вильямом  и поисками еды. Не было  никаких вопросов, на которые надо  искать
ответы, за исключением может быть, как залечить болячку на ноге.
     Сэр Самуэль  оглянулся  на  пустую  улицу,  и выкатил ногой  камень  из
канавы. Затем он толкнул его в один  из  квадратов,  подтянул  свой плащ,  и
поскакал по клеткам...
     Что там надо кричать, когда  скачешь? "Шишли-мышли, сопли вышли!"? Нет?
Или что-то типа "Вильям Скаггинз --  ду-ра-чок!"? Теперь  он весь день будет
думать над этим.
     В  доме напротив открылась дверь. Ваймз замер  с  одной поджатой ногой.
Оттуда, медленно и неуклюже, вышли двое в черном.
     Это потому, что они несли гроб.
     Необходимая  торжественность  была  нарушена  их  суетой,  вытягиванием
застрявшего в  дверях гроба, помогая двум  другим носильщикам тоже выбраться
на свежий воздух.
     Ваймз  вовремя опомнился,  опустил  поджатую  ногу,  затем  еще  больше
опомнился, и снял головной убор в знак уважения и скорби.
     Вынесли еще  один гроб.  Он  был значительно  меньше. Его несли  только
двое, хотя, наверно, хватило бы и одного.
     Пока скорбная процессия выбиралась  из дома, Ваймз шарил  по карману  в
поисках  бумажки  с  написанным Камнеломом  адресом. Вид процессии  с  одной
стороны был  забавен,  как цирковая сцена, когда карета  останавливается,  и
дюжина клоунов начинает из нее выбираться. Места было слишком мало для такой
толпы соседей.
     Он нашел бумажку и развернул ее. Первый этаж, Кокбилл-стрит, 27.
     Именно здесь. Он пришел точно на похороны. Двойные похороны.


     -- Похоже, настало  тяжелое  время  для  големов, -- сказала  Ангуа.  В
канаве лежала глиняная рука. -- Это уже третий разбитый на улице голем.
     Впереди  послышался  треск,  и из  окна  более или менее  горизонтально
вылетел гном. Он треснулся железным  шлемом  об мостовую, выбив фонтан искр,
но тут же вскочил и бросился обратно через дверь.
     Через  секунду он  опять вылетел в  окно,  но был  остановлен Кэрротом,
который поставил его на ноги.
     --  Здравствуйте, мистер Рудокоп! С Вами  все в  порядке?  И что  здесь
происходит?
     -- Этот чертов Буравчик, капитан Кэррот! Вы должны арестовать его!
     -- Почему, что случилось?
     -- Он отравляет людей, вот почему!
     Кэррот бросил взгляд на Ангуа и переспросил Рудокопа: -- Отравляет? Это
очень серьезное обвинение.
     --  Да  что Вы говорите?! Да мы вместе  с  миссис  Рудокоп всю  ночь не
спали! Я ничего об  этом ничего такого и  не думал, пока не пришел сюда и не
увидел, что сюда и другие пришли жаловаться...
     Он попытался вырваться из рук Кэррота. -- Знаете  что?  -- закричал он.
-- Знаете  что?  Мы  заглянули  в  его ледник и  знаете что? Вы  знаете что?
Знаете, что он продавал нам под видом мяса?
     -- Скажите мне, -- сказал Кэррот.
     -- Свинину и говядину!
     -- О, господи.
     -- И баранину!
     -- Вах, вах.
     -- Почти никакой крысятины!
     Кэррот покачал головой с двуличностью торговцев.
     -- А Храпун Глодссонсанклессон сказал, что он ел Крысиный Сюрприз вчера
вечером и он клянется, что там были куриные косточки!
     Кэррот  отпустил  гнома.  --  Стой  здесь,  --  сказал  он  Ангуа,   и,
пригнувшись, зашел в "Нору Съедобных Деликатесов Буравчика".
     В него полетел топор. Он почти рассеянно поймал его и небрежно отбросил
его в сторону.
     -- Ой!
     Рядом  с прилавком была куча-мала из  гномов. Насущная  тема  ссоры уже
давно была забыта  и, это были гномы,  шли разборки  по важнейшим  вопросам,
таким как, чей дед у чьего деда стащил право на  разработку шахты триста лет
назад, и чей топор сейчас торчит в чьем-то горле.
     Но  с   появлением   Кэррота  ситуация  изменилась.  Борьба,  в  общем,
прекратилась. Драчуны попытались придать себе вид, что они просто стоят там.
Послышались неожиданные  и  общие возгласы:  -- Топор? Какой топор?  А, этот
топор?  Я  его просто показывал своему давнишнему  приятелю  Бьерну, старому
доброму Бьерну стало что-то душно здесь.
     -- Хорошо, --  сказал Кэррот. -- Что тут говорят  о яде? Сначала мистер
Буравчик.
     -- Бесстыжая ложь! -- закричал Буравчик, откуда-то из-под кучи-малы. --
У меня отличный ресторан! У меня такие чистые столы, что с них можно кушать!
     Кэррот поднял  руку,  чтобы остановить этот  поток оправданий.  --  Тут
кто-то что-то сказал о крысах, -- сказал он.
     -- Я сказал им,  я  использую только лучших крыс!  -- заорал  Буравчик.
Отличных упитанных крыс  из  самых лучших мест! Никаких крыс с мусорок! И их
очень тяжело достать, уж поверьте мне!
     -- А когда Вы их не можете достать? -- спросил Кэррот.
     Буравчик замолчал. Трудно лгать Кэрроту. -- Хорошо, -- промямлил он. --
Наверно  когда  их  не  хватает  я  добавляю  немного курятины,  может  чуть
говядины...
     -- Ха! Чуть? -- заорали со всех сторон.
     -- Да посмотрите его ледник, мистер Кэррот!
     --  Да, он использует вырезку и вырезает из нее ножки и заливает соусом
из крыс!
     -- Я  не  знаю, стараешься,  как  можешь, чтобы все было по  приемлемой
цене, и что получаешь вместо спасибо? -- горячо воскликнул Буравчик. -- Ноги
беготней до мяса сбиваешь.
     -- Ты сбиваешь их до поддельного мяса!
     Кэррот вздохнул. В Анх-Морпорке не было законов по охране здоровья. Все
равно, что устанавливать детекторы дыма в аду.
     -- Хорошо, -- сказал он. -- Но нельзя же отравиться говяжьей  вырезкой.
Честно,  нет.  Нет.  Нет,  заткнитесь  вы все. Нет, мне все  равно, что  вам
говорили ваши мамы. А теперь, я хочу узнать об этом отравлении, Буравчик.
     Буравчик, наконец, встал