ь они его придумали.
	Снибрил почувствовал напряженный взгляд затененных 
капюшоном глаз человечка. Он ощутил жесткость пояса, натиравшего 
ему спину и беспокойно зашевелился. Человечек перевел взгляд на 
Бейна.
	-  Сегодня вечером у нас Бронзовый Пир. Вы приглашены. 
Примите наше приглашение. Только семеро. Когда загорятся ночные 
костры.
	-  Мы принимаем приглашение,-  сказал Бейн серьезно.
	Человечек повернулся на каблуках и зашагал обратно к фургону.
	-  Сегодня вечером? -  спросил Писмайр -  Бронзовый Пир? Как 
если бы это был Сахарный Пир или Пир Ворсинок? Удивительно, я 
думал, они никогда не приглашают чужих.
	-  Кто пригласил кого? -  проворчал кто-то из повозки. 
Послышался топот тяжелых шагов, и между занавесками передней части 
повозки просунулась голова Гларка.
	-  Ты знаешь, что я сказал насчет того, когда тебе можно будет 
встать,-  начал Писмайр, но так как Гларк уже был одет, то он мог мало 
что добавить и мало что сделать, только хитро подмигнул Бейну и 
Снибрилу.
	-  Человечки? Я думал, что они существуют только в сказках для 
детей,-  сказал Гларк после того, как ему все объяснили.-  Все-таки это 
даровая еда. Что в этом плохого?
	-  По правде говоря я знаю о них очень мало, всего лишь крохи 
информации, но я никогда не слышал ни об одном человечке ничего 
плохого.
	-  А я вообще едва ли слышал о человечках до сегодняшнего дня,-  
сказал Снибрил.
	-  Ах, но ведь тебя еще не было на свете, когда существовал мой 
дедушка,-  ответил Гларк.-  Он рассказывал мне, что однажды в 
ворсинках встретил человечка и одолжил ему свой топор.
	-  Тот его вернул? -  спросил Писмайр.
	-  Нет.
	-  В таком случае, это был настоящий человечек,-  заметил 
Писмайр.-  Они, говорят, так заняты, что не могут думать о простых 
обычных вещах.
	-  Он говорил также, что топор был хороший.
	-  О том, чтобы отказаться к ним пойти не может быть и речи,-  
сказал Писмайр.
	-  Верно,-  ответил Бейн.
	-  Но так легко наделать ошибок. Вы ведь знаете, как они 
чувствительны. У них такие странные верования. Вы двое должны об 
этом знать. Расскажи им, генерал.
	-  Ну,-  сказал Бейн,-  число семь для них крайне важно. Семь 
элементов в составе Ковра, семь цветов...
	-  Расскажи им о Чеях.
	-  Да, раз уж об этом зашла речь, то семь Чеев. Это как... периоды 
времени. Но не регулярно повторяющиеся. Иногда они бывают 
короткими, иногда длительными. И только человечки знают, насколько 
они длительны. Помнишь пояс? Семь квадратов, каждый из которых 
представляет собой Чей. Например, Чей Соли, видишь ли,-  это время 
процветания, успехов в торговле. А что касается Чея Камня, Гравия, то 
этот период наступает, когда создаются империи и воздвигаются стены... 
я говорю слишком быстро?
	"Генерал?" -  подумал Снибрил. Так сказал Писмайр. Он и не 
думал. Генерал -  это главный солдат... а теперь они все смотрят на меня. 
Никто из них не заметил!
	-  Гмм,-  сказал он. Он пытался вспомнить, что говорил Бейн.
	-  О... так сегодняшнее торжество означает, что сейчас Бронзовый 
Чей? Да?
	-  Это означает начало,-  сказал Писмайр.-  Это время войн и 
разрухи.
	Гларк кашлянул.-  В таком случае, сколько времени это продлится?
	-  Это продлится ровно столько, сколько считают человечки. Не 
спрашивай меня, каким образом они это узнают. Но сегодня вечером 
человечки со всего Ковра будут пировать на Пиру Бронзы. Это имеет 
какое-то отношение к их воспоминаниям.
	-  Для меня это звучит несколько неправдоподобно,-  сказал Гларк.
	-  О, да. Но не означает, что это неправда.
	-  Конечно, ты много о них знаешь,-  сказал Снибрил.
	-  Нет, не знаю,-  возразил Писмайр просто.-  Когда речь заходит о 
человечках, никогда ничего не знаешь наверное... Помнишь легенды, 
видишь кое-что, собираешь знания по крохам там и сям, но никогда 
ничего не знаешь наверное.
	-  Ладно,-  сказал Гларк. Он стоял на козлах своей повозки.-  Мы 
пойдем. Не думаю, что мы можем поступить иначе. Пойдут Берта, и 
Герт, и, дайте подумать... да, Дэмион Одфут. Меня поражает, что, когда 
человечек приглашает тебя на обед, ты идешь, и все тут. И приходят к 
ним всемером.


	Они ступили в лагерь человечков, держась кучкой, по-овечьи. 
Человечки всегда путешествовали семерками или составляли число, 
кратное семи; их бывало двадцать один или сорок девять. Никто ничего 
не знал о человечках, оказавшихся арифметически лишними. Возможно, 
остальные убивали и съедали их, предположил Гларк, который хранил 
память о человечках, способных украсть топор, и это вызывало у него 
неприязнь к ним. Писмайр велел ему замолчать.
	Самым старым человечком в группе был Мастер. В этой группе их 
было двадцать один, и Писмайр посмотрел на их повозку и указал на 
большой котел с лаком, возвышавшийся наверху повозки. Человечки 
специализировались на плавлении лака, который они добывали в копях 
Полированной Низины -  в гигантском столбе или колонне красного 
дерева, располагавшемся на севере и известном дьюмайи как Ножка 
Стула. Потом они ходили по деревням, продавая его. Лак можно было 
плавить и вставлять в наконечники копий или ножей.
	Снибрил гадал, сколько времени пройдет прежде, чем кто-нибудь 
заметит, что он снова засунул пояс в свой узел. Но я не собираюсь с ним 
расставаться, говорил он себе. Они непременно потребовали бы его 
назад, если увидели.
	Было зажжено семь костров, близко друг к другу, и вокруг каждого 
восседало по три человечка. Они выглядели похожими друг на друга. 
Как они друг друга различают, удивился Снибрил.
	-  О, есть еще кое-что, о чем я забыл вам сказать,-  объявил 
Писмайр. Человечки тем временем занялись приготовлением пищи в 
горшках.-  Они обладают совершенной памятью. Гм. Они помнят все. 
Вот почему им так трудно разговаривать с обычными людьми.
	-  Не понимаю,-  возразил Снибрил.
	-  Не удивляйся, если они дадут тебе ответ прежде, чем ты задашь 
вопрос. Иногда это смущает даже их самих,-  продолжал Писмайр.
	-  Да ну их. Я уже смущен.
	-  Они помнят все, сказал я. Все. Все, что должно когда-нибудь 
произойти с ними. Их мозг работает... иначе. Для них прошлое и 
будущее -  одно и то же. Пожалуйста, попытайся понять, что я говорю. 
Они помнят события, которые еще не произошли.
	У Снибрила отвалилась челюсть.
	-  Тогда мы могли бы их спросить,-  начал он.
	-  Нет! Мы не должны этого делать! Благодарю покорно,-  
продолжал Писмайр более нормальным тоном, принимая от человечка 
тарелку.-  Это выглядит... гм... восхитительно.
	Они ели в молчании. Снибрил размышлял: они ничего не говорят 
потому, что уже знают, что сказали? Нет, такого не может быть. Они 
сейчас должны были бы заговорить, чтобы вспомнить, что уже говорили 
это... или...
	-  Я Норал, мастер по обжигу кирпичей,-  сказал человечек слева от 
него.
	-  Мое имя...
	-  Да...
	-  Мы...
	-  Да.
	-  Там было...
	-  Знаю.
	-  От куда?
	-  Ты мне расскажешь после обеда.
	-  О,-  Снибрил попытался подумать. Писмайр был прав. Было 
почти невозможно поддерживать беседу с тем, кто уже слышал ее 
однажды.
	-  Вы действительно знаете, что произойдет? -  это было все, что он 
мог придумать.
	Под низко сдвинутым капюшоном, в самой его глубине, появилась 
тень улыбки.
	-  Не все. Разве можно знать все? Но многое я действительно знаю.
	Снибрил в отчаянии оглянулся. Бейн и Писмайр были погружены 
в беседу с человечками и не обращали на него внимания.
	-  Но... но... предположим, что вы знали бы, когда должны 
умереть? Предположим, знали бы, что на вас собирается напасть дикий 
зверь?
	-  Да? -  спросил Норал вежливо.
	-  Вы просто могли бы убедиться в этом и сделать так, чтобы вас в 
этот момент там не было?
	-  Чтобы нас не было, когда мы умирали бы? -  спросил человечек.-  
Это было бы славной шуткой.
	-  Нет! Я хочу сказать... вы могли бы избежать...
	-  Понимаю, что ты имеешь в виду. Но мы не могли бы этого 
сделать. Это трудно объяснить. Или легко объяснить, но трудно понять. 
Мы должны следовать за Нитью. Есть только одна Нить. Мы не должны 
ее рвать.
	-  И ничто не бывает для вас неожиданностью? -  спросил Снибрил.
	-  Не знаю. А что такое неожиданность?
	-  Ты можешь мне сказать, что случится со мной? Со всеми нами? 
Ты знаешь, что уже случилось однажды. Знание будущего могло бы 
очень помочь.
	Темный капюшон повернулся к нему.
	-  Не могло бы. Это очень усложняет жизнь.
	-  Нам нужна помощь,-  сказал Снибрил отчаянным шепотом.-  
Что такое Фрэй? Куда нам пойти? Где искать спасения? Что нам делать? 
Ты можешь сказать нам?
	Человечек склонился ближе к нему.
	-  Ты умеешь хранить тайны? -  спросил он заговорщицким тоном.
	-  Да! -  ответил Снибрил.
	-  По-настоящему? Даже если бы ты был готов все отдать, чтобы 
рассказать об этом другим людям? Даже если бы хранить тайну было все 
равно что держать горячий уголь голой рукой? Хранить тайны по-
настоящему?
	-  Ну... да.
	-  Ладно,-  сказал человечек, снова откидываясь назад.-  Ну так вот, 
мы тоже это умеем.
	-  Но...
	-  Наслаждайся трапезой.
	-  Наслаждаться?
	-  Да. Конечно. Она ведь тебе нравится.
	Человечек отвернулся, потом снова повернулся к Снибрилу.-  А 
пояс можешь оставить себе.
	-  О, ты знаешь, что у меня пояс?
	-  Знаю.
	Снибрил поколебался.
	-  Продолжай,-  сказал он.-  Я сказал только, потому что ты...
	-  Самое лучшее, если ты не будешь пытаться понять,-  сказал 
Норал приветливо.
	Снибрил некоторое время продолжал есть, но его мучили вопросы.
	-  Послушай. Все случается, что должно,-  сказал Норал.-  Это как 
Нить Ковра. Изменить ничего нельзя. Даже перемены... это уж часть 
будущего. Это все, что тебе требуется знать.
	Странная это была трапеза. Не было никакой уверенности в том, 
что человек, с которым ты говоришь, не задумался сейчас над тем, что 
ты собираешься сказать через десять минут. Некоторое облегчение 
наступило только, когда один из человечков дал Гларку топор. Это был 
топор его деда, хотя и топорище и лезвие заменяли несколько раз.
	Когда путешественники возвращались к своим повозкам, Бейн и 
Писмайр молчали.
	-  Они вам что-нибудь сказали? -  спросил Снибрил.
	-  Нет,-  ответил Писмайр.-  Они никогда не говорят. Но...
	-  Все дело в том, как они себя ведут,-  отозвался Бейн.-  Они ничего 
не могут поделать.
	-  Им не нравится то, чего они нам не говорят,-  сказал Писмайр.



Глава 5

	Миновала неделя. Повозки двигались на север. Ковер вокруг них 
менялся. По обе стороны узкой колеи возвышались ворсинки, и теперь 
они были насыщенного темно-красного цвета. Пушистые кустарники и 
даже пыльный шиповник были всех оттенков красного.
	У Снибрила было такое ощущение, будто они пробираются сквозь 
огромный костер, который внезапно застыл. Но все было спокойным и 
мирным, и впервые с того момента, как они покинули свою деревню, они 
не слышали ночью снаргов.
	И, конечно, это вызывало у людей желание остановиться.
	-  Хотя бы на две недели,-  сказал Кадмик Харголдер, оружейник, 
изготовлявший копья. Это произошло, когда несколько сельчан 
однажды вечером пришли к повозке Гларка.-  Возможно, они забыли о 
нас, и, может быть, мы можем вернуться домой.
	-  Они не забывают,-  отозвался Бейн.-  Кто угодно, только не они. 
Кроме того, мы должны продолжать свой путь. Мы должны двигаться 
на Уэйр.
	-  Вы, двое, можете, если хотите,-  сказал Кадмик.-  Что же касается 
меня...
	-  Что касается нас, Кадмик, мы будем держаться вместе. По 
крайней мере, пока я вождь племени,-  сказал Гларк.-  Я не буду считать, 
что мы в безопасности, пока мы не окажемся далеко от ближайшего 
моула. Имеет смысл двигаться и дальше в Уэйр. Увидите, что там будет 
лучше. Но если кто-то из вас думает иначе, то...
	В этом "то" было нечто серьезное. Это слово было полно 
глубокого смысла. В нем слышалась невысказанная угроза.
	Но в ответ послышалось лишь сердитое бормотанье. И тогда-то 
они и повстречали моула.
	Произошло это, когда Снибрил и Бейн ушли по колее вперед. Их 
не было видно, но они слышали звук движения повозок. Снибрил мало 
разговаривал. Он все думал о "генерале".
	Иногда ему случалось видеть офицеров дьюмайи. Нечасто. Тригон 
Марус не был особенно важным местом. В такой дали от дома они 
страдали, и это им не нравилось. Бейн двигался, как солдат. Люди, 
которых называют "генералами", не должны скитаться в потрепанной 
одежде и выглядеть такими бродягами... А теперь, по-видимому, они 
собирались в Уэйр. Никто этого не обсуждал. Казалось, что решение 
пришло внезапно.
	Хотя в Уэйре все должно было уладиться. Это было самое 
знаменитое место на всем Ковре. Лучше, чем какое-либо другое. 
Безопасное место. Там были легионы и легионы солдат.
	Вероятно, Бейн почувствовал, о чем думает Снибрил, но, что было 
для него необычно, бесцельно болтал о чем попало и ни о чем в 
особенности.
	Никто из них не замечал моула до тех пор, пока они чуть не 
наступили на него. Моул сидел верхом на своем снарге посреди тропы и 
рука его была на полпути к мечу, но он смотрел прямо на них с 
выражением ужаса.
	Бейн издал нечто вроде кряканья, обнажил меч и чуть не упал, 
когда рука Снибрила взметнулась и ухватила его за плечо.
	-  Что ты делаешь, идиот?
	-  Посмотри на него,-  сказал Снибрил.-  Посмотри. Заметь, что 
Писмайр всегда говорил: прежде, чем действовать...
	Моул не двигался, Снибрил пополз вперед. Потом, дотянувшись, 
он похлопал тварь по рылу. Не произнося ни слова, он указал на ноги 
снарга. Толстые слои пыли лежали вокруг его ног, и на них не было 
следов.
	Даже сам моул был покрыт пленкой пыли. Он сидел, как статуя, 
глядя без всякого выражения пустыми глазами.
	-  Как это могло...-  начал было Снибрил.
	-  Не знаю. Возможно, это мог бы объяснить Писмайр,-  сказал 
Бейн довольно грубо, чувствуя, что свалял дурака.-  Пошли. Ты 
возьмешь его за голову, а я за ноги.
	Они осторожно сняли Моула со снарга и все еще в сидячем 
положении понесли к своим повозкам.
	Снибрил заткнул нож за пояс, откуда в случае чего его легко было 
достать. Но казалось, что моул изваян из камня.
	Они нашли Писмайра чрезвычайно занятым. Гларк побывал на 
охоте и раздобыл дикую свинью. Или, по крайней мере, статую дикой 
свиньи.
	-  Там было целое стадо таких,-  говорил Гларк.
	Он постучал по свинье своим копьем. Послышался звук "бонг".
	-  Должен быть другой звук,-  сказал он.-  Не "бонг".
	Писмайр взял нож Снибрила и легонько ударил им по груди 
моула. Раздался звук -  "пинг".
	-  А должен быть звук "ааах!",-  сказал Гларк.
	-  Они мертвы? -  спросил Снибрил.
	-  Не уверен,-  ответил Писмайр.-  Один или двое самых нервных 
зевак отпрянули и поспешно проследовали прочь.-  Смотри-ка.
	Снибрил заглянул в глаза мула. Они были широко раскрыты и 
казались тускло-черными. Но где-то глубоко в них было что-то... какая-
то искра; крошечная искорка огня в озера мрака.
	Снибрил содрогнулся и отвернулся, встретив спокойный и 
твердый взгляд Писмайра.
	-  Удивительно. Преждевременное окаменение. А я и не знал, что в 
этой части света есть термаганты. Сегодня вечером следует выбрать 
часовых с особенно острым слухом.
	-  Почему? -  спросил Гларк.
	-  Потому что будет лучше, если они наденут на глаза повязки.
	-  Почему?
	Раздался крик, и Йрно Бериус подбежал, держа на руках одну из 
своих охотничьих собак.
	-  Слышал лай,-  задыхаясь, сказал он.-  Побежал, чтобы найти ее, и 
вот какой я ее нашел.
	Писмайр осмотрел собаку.
	- Счастливчик!
	-  Я так не считаю! -  возразил Йрно.
	-  Да не она,-  ответил Писмайр.-  А ты!
	Собака была вся скрюченная, как бы присевшая на корточки, 
готовая к прыжку, ее зубы были оскалены, а хвост поджат.
	-  Что такое этот термагант? -  наконец спросил Снибрил, не глядя.
	-  Существует очень много описаний этих явлений теми, кто видел 
их с тыла,-  объяснил Писмайр.-  К сожалению, не сохранилось ни 
одного из тех, кто видел это. Никто из них не мог рассказать об этом 
много. Они превращались в камень. Никто не знает, почему. 
Удивительно. Не слышал ничего об этом долгие годы. Думал, они все 
повымирали.
	В этот вечер и сам Писмайр чуть было не умер. Он всегда 
придерживался мнения, что для философа очень важно пить козье 
молоко. Поэтому вскоре после того, как они покинули Деревянную 
Стенку, он купил у Гларка молочную козу, принадлежавшую к его 
небольшому стаду.
	Ее звали Кристобелла, и она ненавидела Писмайра глубокой 
звериной ненавистью. Когда она не хотела, чтобы ее доили, что 
полагалось делать дважды в день, ее можно было видеть носящейся 
между повозками, а разгоряченный и запыхавшийся Писмайр с 
проклятьями гонялся за ней. В этих случаях матери имели обыкновение 
будить своих детей, чтобы те полюбовались этой картиной. Они 
говорили, что такое зрелище запомнится детям на всю жизнь.
	На этот раз коза с презрительным блеянием ринулась между 
повозками прямо в гущу ворсинок. Писмайр бросился за ней, прыгнул 
вниз, во тьму, и споткнулся об нее.
	Что-то со слабым звоном торопливо рванулось назад, в тень.
	Писмайр вернулся, держа на руках статую козы. Он молча 
положил ее и похлопал по морде. Послышался звон: пинг.
	-  А должно было бы прозвучать: "бээээ",-  сказал Писмайр.-  
Сегодня вечером пусть никто не покидает лагеря.
	В эту ночь десятеро стояли с плотно закрытыми глазами, 
собравшись в круг. Среди них был Снибрил рядом с Роландом, у 
которого на глаза были надеты шоры.
	Это же они проделали и следующей ночью и следующей, а потом 
корова вдовы Маллок начала издавать звук "пинг" вместо того, чтобы 
кричать "ммууу".
	Никто не хотел продолжать путь. Они не разбивали лагеря, но без 
всяких указаний и договора сдвинули свои повязки в более тесный круг.
	Раз или два им казалось, что они слышали звуки, напоминающие 
звон.
	И тогда на третью ночь Снибрил, стоявший на часах и почти 
уснувший, вдруг услышал позади себя шаркающие шаги. Что-то 
большое возилось в кустах. Он слышал дыхание этого существа.
	Он даже собрался круто повернуться, но услышал звон металла.
	Оно здесь, подумал он. Прямо за моей спиной. Если я обернусь, то 
превращусь в камень. Но если я не повернусь, то не превращусь ли я в 
чей-то ужин?
	Он простоял совершенно тихо примерно сотню лет или около 
того. Через некоторое время шарканье притихло, и он отважился 
бросить в ту сторону беглый взгляд. В тусклом свете он сумел различить 
что-то громоздкое, по крайней мере вдвое выше него, и это "нечто" 
исчезало среди ворсинок.
	Я должен кого-нибудь позвать, подумал он. Но они будут тут 
носиться, и орать, и отдавать друг другу приказы, и спотыкаться, и к 
тому времени "это" окажется уже далеко отсюда. Но я должен что-то 
предпринять. В противном случае у нас окажется статуя, которая будет 
говорить "пинг" вместо "привет".
	Он нашел Роланда и быстро надел на него уздечку. На то, чтобы 
оседлать коня, времени не хватило. И Снибрил очень тихо повел лошадь 
туда, откуда доносился звон.



Глава 6

	Термагант был так стар, что уже и не помнил времени, когда был 
молодым. Он мог смутно припомнить, что когда-то были и другие 
термаганты, но тогда он был силен и прогнал их прочь.
	Позже появились люди, которые обожествляли его и поклонялись 
ему и построили для него храм, чтобы он в нем жил, полагая, что он бог. 
Они поклонялись ему, потому что он обладал такой разрушительной 
силой; это случается с людьми часто, но в конечном итоге такая религия 
никогда не бывает долговечной. После того, как многих из них он 
превратил в изваяния, оставшиеся бежали, а он продолжал пребывать в 
храме.
	Теперь у него не было общества. Даже дикие звери держались 
подальше от храма. Напрасно он бродил вокруг и звал своих людей с 
юга. Ответа не было. Вероятно, он был последним термагантом Ковра.
	Иногда он выходил, чтобы поискать себе компанию. Ему подошло 
бы любое существо. Ему просто необходимы были другие живые 
существа. Он даже не стал бы их есть. Но его надежды не оправдались. 
Как только он к кому-нибудь приближался, этот кто-то каменел и по 
неизвестной ему причине становился холодным и недруж