я другой 
к брату и вытащил его туда, где было безопаснее. Потом они пригнулись, 
слишком потрясенные, чтобы разговаривать, а буря грохотала вокруг.
	Так же быстро, как пришла, она изменила направление и 
двинулась на юг, а вслед за этим наступила темнота.
	Тишина звенела, как несколько гонгов.
	Снибрил поморгал, Что бы это ни было, но оно забрало с собой 
его головную боль. У него заложило уши.
	Потом, когда ветер стих и замер он услышал стук копыт на дороге.
	Звук становился все громче, он быстро приближался, и возникало 
ощущение, что лошадь напугана и обезумела, как если бы на ней не было 
всадника.
	Когда она появилась, так и оказалось: всадника не было. Ее уши 
были отведены назад и прижаты к голове, а глаза от ужаса полыхали 
зеленым огнем. Белая шкура блестела от пота, поводья хлестали по седлу 
с яростью, соответствовавшей ее галопу.
	Снибрил прыгнул на тропинку. Потом, когда животное налетело 
на него, он схватился за поводья, с секунду бежал рядом, 
приноравливаясь к цоканью копыт, а потом взлетел в седло. Почему он 
осмелился это сделать, он и сам не знал. Вероятно, причиной тому было 
тщательное наблюдение и ясное видение цели.


	Они въехали в деревню. Успокоившаяся лошадь несла на себе 
обоих и тащила за собой снарга.
	Деревенский частокол был проломлен в нескольких местах, 
булыжники сокрушили несколько хижин. Гларк бросил взгляд в сторону 
хижины Орксона, и Снибрил услышал стон, вырвавшийся у брата. Вождь 
соскочил на землю и медленно пошел к своему дому. Или к тому, что 
было домом прежде.
	Остальные члены племени умолкли и подались назад, давая ему 
дорогу. Свалилась ворсинка, большая ворсинка. Она разрушила 
частокол. Ее верхушка лежала поперек того, что осталось от хижины 
Орксона, только арка входа все еще отважно возвышалась среди 
обломков балок и соломенной кровли. Берта Орксон вместе с детьми 
выбежала вперед и бросилась в объятия мужа.
	-  Писмайр вывел нас до того, как упала ворсинка,-  закричала 
она,-  что нам делать?
	Он с отсутствующим видом похлопал ее по плечу и продолжал не 
отрываясь смотреть на разрушенную хижину. Потом забрался на кучу 
обломков, возвышавшуюся холмиком, и покопался в ней.
	Толпа безмолвствовала. Тишина была такая, что каждый звук, 
производимый им, отдавался эхом. Послышался звон, Гларк поднял 
горшок, чудом избежавший разрушения. Он глядел на него, как если бы 
никогда не видел ничего похожего, поворачивая его так и эдак в свете 
костра. Поднял его над головой и шмякнул о землю.
	Потом он поднял над головой кулак и начал браниться и 
божиться. Он клялся ворсинками, темными пещерами Подковерья, 
демонами Пола, Тканью и Основой. Он рычал, изрыгая Запретные 
Слова, и клялся клятвой Ретвотшада Умеренного, этой треснувшей кости 
или как это там называлось (хотя Писмайр уверял, что это суеверие).
	Проклятья кружились в вечернем воздухе среди ворсинок, а 
ночные твари, обитающие в Ковре, слушали их. Клятва следовала за 
клятвой, проклятье за проклятьем, громоздясь в вибрирующую от ужаса 
башню.
	Когда Гларк умолк, воздух все еще содрогался. Он плюхнулся на 
гору мусора и сел, положив голову на руки, и никто не осмеливался 
приблизиться к нему. На него бросали взгляды искоса, и один или двое 
сельчан вздрогнули и поспешили прочь.
	Снибрил спешился и побрел туда, где мрачно стоял Писмайр в 
своем плаще из козьих шкур.
	-  Ему не следовало произносить Запретных Слов,-  сказал 
Писмайр, как бы разговаривая с самим собой.-  Конечно, все это 
суеверие, но нельзя сказать, чтобы за этим не стояло что-то настоящее. 
О, привет. Я вижу, ты выжил.
	-  Что это было?
	-  Мы привыкли называть это Фрэем,-  сказал Писмайр.
	-  Я думал, что это всего лишь старая сказка.
	-  Что не означает, что это не правда. Уверен, что это был Фрэй. 
Начать хотя бы с изменения атмосферного давления... животные это 
почувствовали... ну, как это сказано... в...
	Он замолчал.
	-  Точно не помню, но где-то я читал об этом,-  сказал он 
смущенно.
	Он посмотрел куда-то мимо Снибрила и просиял.
	-  Вижу, у тебя появилась лошадь.
	-  Думаю, она поранена.
	Писмайр подошел к лошади и тщательно осмотрел ее.
	-  Конечно, это дьюмайи,-  сказал он,-  эй, кто-нибудь, принесите 
мне мой ящик с травами. Кто-то набросился на нее, видишь, вот здесь. 
Не очень глубокая ранка, но ее надо обработать. Великолепное 
животное. Великолепное. И без всадника?
	-  Мы довольно долго ехали по дороге, но никого не видели.
	Писмайр погладил лоснящуюся шкуру.
	-  Если бы продали в рабство всю деревню со всеми людьми, 
может, только тогда вам удалось бы наскрести денег, чтобы купить 
такую лошадь. Кому бы она ни принадлежала, она убежала довольно 
давно. Эта лошадь бегала сама по себе уже несколько дней.
	-  Дьюмайи больше никому не разрешают держать рабов,-  сказал 
Снибрил.
	-  То, что я пытаюсь сказать, значит очень многое,-  отозвался 
Писмайр.
	Он рассеянно забубнил что-то про себя, пока осматривал копыта 
лошади.
	-  Откуда бы лошадь ни появилась, кто-то, должно быть, на ней все 
же ездил.
	Он отпустил одну из лошадиных ног, чтобы внимательно 
вглядеться в ворсинки.
	-  Что-то ее напугало. Не Фрэй. Что-то, что произошло несколько 
дней назад. Это не были бандиты, потому что они забрали бы и лошадь. 
И они не оставляют следов когтей. Это мог бы сделать снарг, если бы 
был втрое больше нормального роста. О, Боже, а такие ведь есть,-  сказал 
он.
	Послышался крик.
	Снибрилу показалось, что у ночи появились рот и голос. Крик 
исходил от ворсинок, прямо из-за сломанного частокола -  это было 
насмешливое скрежетание, расколовшее мрак. Лошадь попятилась.
	У пролома в стене уже был разложен костер, и несколько 
охотников бежало туда с копьями наизготовку.
	Они остановились.
	На дальнем конце видимого пространства в темноте размещалось 
нечто, походившее на холм с двумя парами глаз. Одна пара глаз была 
красной и мрачной, другая посверкивала зеленым. Они, не мигая, 
уставились на сельчан и смотрели в упор сквозь пламя костра.
	Гларк схватил копье, вырвав его из рук у одного из глазевших 
мужчин, и стал пробираться вперед.
	-  Всего лишь снарг,-  проворчал он и метнул копье.
	Копье ударилось во что-то, но зеленые глаза замерцали еще ярче. 
Из невидимой глотки раздалось низкое, утробное и угрожающее 
ворчание.
	-  Убирайся прочь! Отправляйся в свое логово!
	Писмайр выбежал вперед с горящей головней и метнул ее в глаза.
	Они мигнули и исчезли. А с ними перестали действовать чары. 
Вверх взметнулись крики людей, стыдящихся своего страха, вперед 
вырвались охотники.
	-  Остановитесь,-  закричал Писмайр,-  идиоты! Вы хотите 
отправиться на охоту за ним в темноту, вооруженные только вашими 
костяными копьями? Это был черный снарг. Не похожий на тех 
коричневых, которые водятся здесь повсюду и которых вы добываете. Вы 
знаете легенды? Они, эти чудовища, из самых отдаленных Уголков! С тех 
Территорий, которые никогда не Подметают! Из Неподметаемых 
Регионов!
	С севера, со стороны самого белого утеса Деревянной Стены, снова 
послышался крик снарга. На этот раз он не замер вдали, а прервался 
внезапно.
	Писмайр с секунду вглядывался в темноту на севере, потом 
повернулся к Гларку и Снибрилу.
	-  Вас выследили,-  сказал он,-  то, что привело сюда эту лошадь,-  
страх перед снаргами. А в страхе перед снаргами нет ничего постыдного. 
Такой страх перед снаргами порожден здравым смыслом. Теперь, когда 
они обнаружили деревню, в ней нельзя оставаться. Они будут 
возвращаться сюда каждую ночь, пока не наступит такая, когда вы не 
сможете дать им достойного отпора. Уйдем отсюда завтра. Но и завтра 
может быть слишком поздно.
	-  Мы не можем просто...-  начал Гларк.
	-  Можете. Должны. Фрэй вернулся, а с ним и все остальное. 
Понимаете?
	-  Нет,-  сказал Гларк.
	-  Тогда доверьтесь мне,-  сказал Писмайр,-  и надеюсь, что вам 
никогда не понадобится понимать это. Вы знаете случай, когда бы я 
ошибся?
	Гларк призадумался.
	-  Ну, это было, когда ты сказал...
	-  О важных вещах?
	-  Нет, пожалуй, нет.
	Гларк казался обеспокоенным.
	-  Но мы никогда не боялись снаргов. Мы знаем, как с ними 
обращаться. А что особенного в этих?
	-  Особенное заключается в том, кто ездит на них верхом,-  сказал 
Писмайр.
	-  Там была еще одна пара глаз,-  сказал Гларк неуверенно.
	-  Это хуже снаргов,-  сказал Писмайр.-  У них есть оружие 
пострашнее зубов и когтей -  у них есть мозги.



Глава 2

	-  Ну, что же, таков жребий. Пошли,-  сказал Гларк, бросая 
последний взгляд на развалины хижины.
	-  Минутку,-  ответил Снибрил.
	Все его пожитки легко умещались в один меховой тюк, но он все 
копался в них на всякий случай, чтобы убедиться, что ничего не забыл. 
Там был костяной нож с резной деревянной ручкой и запасная пара 
сапог. Кроме того, там был моток тетивы и еще один мешочек с 
наконечниками для стрел, а также комок пыли, приносящей удачу. В 
самом низу, на дне, пальцы Снибрила нащупали плотный мешочек и 
сомкнулись вокруг него. Он осторожно вытащил его, стараясь не 
повредить содержимое, и открыл. Две, пять, восемь, девять. Все они 
были там, и свет отражался в их полированной поверхности, когда он 
вертел их в пальцах.
	-  Ха,-  сказал Гларк,-  не понимаю, почему ты с ними возишься. 
Гораздо лучше было бы заполнить это место еще одним мешочком с 
наконечниками стрел.
	Снибрил покачал головой и поднял монеты, сверкавшие 
полированной поверхностью.
	Они были выточены из красного дерева в копях Ножки Стула. На 
одной стороне каждой монеты была вырезана голова Императора. Это 
были тарнерайи, монеты дьюмайи, и по ценности они приравнивались в 
Тригон Марусе ко многим шкурам. Собственно говоря, они и были 
шкурами, если воспринимать их таким образом, или горшками, или 
ножками, или копьями. По крайней мере, Писмайр так говорил. 
Снибрил никогда по-настоящему этого не понимал, но, по-видимому, 
любовь дьюмайи к своему Императору была столь велика, что эти его 
маленькие деревянные изображения принимали и отдавали за шкуры или 
меха. Во всяком случае, так говорил Писмайр. Снибрил не был уверен, 
что Писмайр разбирался в финансовых делах лучше его.
	Они оба двинулись к повозкам. И дня не прошло с тех пор, как 
появился Фрэй. Но что это был за день...
	В основном споры. Манранги побогаче не хотели уезжать, 
особенно потому, что никто не имел ясного представления о том, куда 
ехать. И Писмайр куда-то подевался. Отправился куда-то по 
собственным делам.
	И тогда в середине утра они услышали крики снаргов на юге. Кто-
то увидел тени, скользившие среди ворсинок. Кто-то другой сказал, что 
видел глаза, заглядывавшие за частокол.
	После этого споры смолкли. Как внезапно заметили некоторые, 
ведь манранги привыкли странствовать. Каждый или почти каждый год 
они колесили в поисках лучших охотничьих угодий. Возможно, они 
готовились к таким переездам долгие месяцы. Не похоже было, чтобы 
они удирали. Так считали все. Никто бы не мог сказать, что они бежали. 
Они уходили. Совсем медленно...
	Еще до середины дня все пространство внутри частокола 
оказалось заполнено повозками, коровами и людьми, несущими мебель. 
Теперь с суматохой было покончено, и все ждали Гларка. Его повозка 
была лучшей, семейным наследием, с резной крышей, покрытой мехами. 
Чтобы ее тянуть, требовалась четверка пони. Хижины строились на год 
или на чуть больший срок, но повозки передавались по наследству 
внукам.


	За повозкой Орксона выстроилась череда вьючных пони, 
груженных имуществом Орксона в мехах. Они терпеливо ждали. Дальше 
стояли повозки поменьше, но ни одна из них не была такой богатой, как 
у Орксона, хотя некоторые почти приближались к ней по великолепию. 
За ними в очереди двигались ручные тележки и семьи, у которых хватало 
средств только на то, чтобы владеть одним пони и третью коровы. 
Последними шли пешком те, у кого не было ни повозок, ни пони. 
Снибрилу показалось, что те, кто нес в руках все свои пожитки, 
выглядели чуточку бодрее тех, кто оставил половину своего имущества.
	Теперь им был нужен Писмайр. Где он пропадал?
	-  Разве его здесь нет? -  спросил Гларк.-  Но ведь он знает, что мы 
уходим. Он появится где-нибудь в пути. Не думаю, что он надеется, что 
мы будем его ждать.
	-  Поеду вперед и поищу его,-  сказал Снибрил отрывисто.
	Гларк открыл было рот, чтобы остеречь брата, но потом 
передумал.
	-  Ну, так скажи ему, что мы направляемся к Обгорелому Краю по 
старым проторенным дорогам,-  сказал он,-  это удобная позиция, чтобы 
защищаться сегодня вечером, если дело дойдет до этого.
	Гларк подождал, пока за пределы частокола не вышел последний 
сельчанин, отставший от других. Потом он закрыл ворота, укрепив 
поперек засов. Кто угодно мог проникнуть в деревню сквозь проломы в 
стенах ограды, но Гларк чувствовал, что ворота должны быть закрыты. 
Так было... достойнее. Это был намек на то, что однажды они могут 
вернуться.
	Снибрил затрусил рысью и обогнал процессию. Он ехал на белом 
коне, не очень сноровисто, но решительно. Он дал лошади имя "Роланд" 
в честь дяди. Никто не оспаривал ни о его праве давать коню имя, ни о 
праве владеть им. Манранги в целом были согласны соблюдать законы 
дьюмайи, но самым старейшим законом из всех был закон о праве 
владеть тем, что нашел.
	Проехав немного вперед, он свернул с дороги, и вскоре в поле его 
зрения оказался ослепительно сверкающий белый утес Деревянной 
Стены, поднимавшийся над ворсинками. Копыта Роланда бесшумно 
ступали по густой пыли, лежавшей кругом, а Ковер наступал отовсюду. 
Снибрил ощущал невероятную безбрежность просторов, расстилавшихся 
вокруг и уходивших далеко за границы Империи. И если дорога 
дьюмайи могла привести в дальние края, то куда могла привести эта 
старая последняя дорога?
	Иногда в тихие ночи он сидел и смотрел на нее. Манранги много 
колесили по округе, но всегда в одних и тех же местах. А дорога всегда 
вилась вокруг каких-то других территорий и уходила неизвестно куда. 
Писмайр рассказывал о таких местах, как Коврик-у-Камина, Камин, 
Край. Это были дальние края, и названия их звучали странно. Писмайр 
побывал всюду и видел то, что Снибрилу никогда не суждено было 
увидеть. Он рассказывал славные истории.
	Несколько раз Снибрилу показалось, что он слышит где-то 
поблизости цоканье копыт другого коня или пони. Или это были черные 
лапы? Должно быть, Роланд их тоже слышал, потому что он бодро 
бежал вперед рысью, готовый в любой момент перейти на легкий галоп.
	Здесь пыль скапливалась между ворсинками, образуя высокие 
курганы, где травы и папоротники росли так густо, что от их аромата 
воздух казался плотным и тяжелым. Казалось, что и тропинка навевает 
дремоту. Казалось, она бесцельно вьется среди холмов из пыли. Прямо у 
южной поверхности Деревянной Стены тропинка заканчивалась и 
выходила на прогалину.
	Деревянная Стена много лет назад свалилась с неба. Она была 
длиной в один дневной переход, а шириной в часовой. Половина ее была 
обгоревшей. Писмайр говорил, что есть еще парочка таких же где-то в 
дальних краях, на дальних окраинах ковра, но он при этом использовал 
слово дьюмайи "спичка".
	Писмайр жил в хижине поблизости от старого деревянного 
карьера. Вокруг его двери валялось несколько горшков. Несколько 
тощих, наполовину одичавших коз ускакало с дороги, когда Роланд 
рысью выехал на поляну. Писмайра там не было. Его маленького пони 
тоже.
	Но у входа в пещеру висела свежевыдубленная шкура снарга. У 
небольшого костерка на охапке листьев папоротника кто-то лежал, 
надвинув на лицо шляпу. Шляпа была с высокой тульей, и, вероятно, 
когда-то она была синей, но теперь превратилась в бесформенный 
войлочный мешок дымчатого цвета.
	Одежда лежащего выглядела так, будто прильнула к его телу, 
чтобы согреться. Под его голову вместо подушки был подложен 
потрепанный коричневый плащ.
	Снибрил оставил Роланда в тени ворсинок и вытащил нож. Он 
пополз к спящему и попытался острием ножа приподнять край его 
шляпы.
	И тут произошло нечто трудно определимое: непонятный всплеск 
энергии, в результате чего Снибрил оказался лежащим плашмя на спине, 
его собственный нож приставлен к горлу, а в нескольких дюймах от него 
загорелое лицо.
	Глаза незнакомца открылись. Несмотря на ужас, Снибрил осознал, 
что незнакомец только сейчас начал просыпаться. Он задвигался 
просыпаясь.
	-  Ммм? О, так это манранг! -  сказал незнакомец, отчасти себе 
самому.-  Безобидное создание,-  он встал.
	Снибрил забыл о своем страхе, потому что поспешил обидеться.
	-  Безобидное создание!
	-  Ну, по сравнению с вот таким, как этот,-  сказал незнакомец, 
указывая на шкуру.-  Писмайр сказал, что один из вас может появиться.
	-  Где он?
	-  Отправился в Тригон Марус. Скоро явится.
	-  Кто ты?
	-  Я предпочитаю, чтобы меня звали Бейн.
	Он был чисто выбрит, что было достаточно необычно для всякого, 
кроме молодых дьюмайи, а его рыжевато-золотые волосы были 
заплетены в косицу, спускавшуюся на спину. Хотя по многим признакам 
он был не старше самого Снибрила, его лицо было изрезано жесткими 
морщинами, но усмешка его не была суровой. У пояса его висел 
короткий меч, выглядевший очень свирепо, а возле узла с пожитками 
лежало копье.
	-  Я следовал за моулами,-  сказал он и по выражению лица 
Снибрила понял, что тот не знает, о чем речь,-  это такие твари. Они 
происходят из Неподметаемых Областей. Мерзкие твари. Они ездят 
верхом вот на них.
	Он снова показал на шкуру.
	-  Ты не испугался глаз?
	Бейн рассмеялся и поднял свое копье.
	И тут к ним подъехал Писмайр: на прогалину выехал мускулистый 
человек. С каждой стороны по бокам пони свисали его длинные ноги и 
почти касались земли. Старик и ухом не повел, увидев Снибрила.
	-  Тригон Марус пал,-  сказал он медленно,-  рухнул.
	Бейн застонал.
	-  Я хочу сказать, что он разрушен в буквальном смысле слова,-  
сказал Писмайр,-  уничтожен. Храмы, стены и все остальное. А в 
развалинах гнездятся снарги. Город сокрушил Фрэй. Тригон Марус 
оказался в эпицентре, прямо под ним,-  продолжал он устало.-  Это был 
ужасно долгий день. Куда отправилось племя? К Обгорелому Краю? Это 
хорошо. Удобное для обороны место. Пошли.
	У Бейна был маленький пони он пасся среди ворсинок. Они 
двинулись, держась поближе к деревянному утесу.
	-  Но что такое Фрэй? -  спросил Снибрил.-  Я помню, что ты 
рассказывал истории о прежних временах... но это было давным-давно. 
Ты говорил, что это какое-то чудовище, а не реальное существо.
	-  Моулы поклоняются ему,-  сказал Бейн,-  я в некотором роде 
эксперт в этом вопросе.
	Снибрил выглядел озадаченным. У манрангов не было богов. 
Жизнь и без того была слишком сложной.
	-  У меня есть теория,-  сказал Писмайр,-  я читал кое-какие старые 
книги. Забудь об этих сказках. Это просто метафоры.
	-  То есть интересные выдумки,-  перевел Бейн.
	-  Ну, скорее... манера рассказывать, не вдаваясь в объяснения. 
Фрэй -  это особого рода сила. Думаю, прежде были люди, которые 
знали об этом больше. Я слыхивал старые истории о древних городах, 
внезапно исчезавших с лица земли. Теперь мы считаем их просто 
легендами. О, Боже. Столько уже забыто. Записано и потеряно.


	Узенькие проторенные старые дорожки, испещрившие весь Ковер, 
не шли прямо, как дорога, а извивались между ворсинками, как змеи. 
Любой путешественник, который бродил по ним -  некоторые это 
действительно делали -  редко мог кого-нибудь встретить. И тем не 
менее, эти дорожки никогда не зарастали. Дьюмайи утверждали, что они 
были проложены Пелуном, богом путешествий. Манранги же имели 
собственное мнение и считали, что ковер сам проложил их каким-то 
таинственным образом, хотя они никогда не делились своим мнением с 
дьюмайи. У них самих не было богов, но они обычно проявляли 
вежливость, когда речь шла о богах других народов.
	Под неровным концом утеса Деревянной Стены, который 
называли Обгорелым Краем, дорожка раздваивалась, и после развилки 
одна из двух образовавшихся