ц воскликнул:
   - Какую же плату они потребовали? И кто намерен платить?
   Виграк ничуть не смутился:
   - Согласен, не все обстоит так, как нам бы хотелось. Я сам разговаривал с
Воеводами... Да, они нам чужие. Да, они не особенно  честны  и  не  особенно
чистоплотны. Да, они потребовали имений  в  стране  -  это  помимо  денежной
суммы, которая, признаться, заставила поколебаться предводителей  гильдий...
Вдобавок они  не  слишком  ладят  с  самим  императором,  и  это  может  нам
повредить, если Вальк вздумает надеть личину верного вассала. Все  это  так,
господа мои. Но потерпевшему кораблекрушение грех жаловаться, если нет перца
приправить пойманную рыбешку. Бриельскому дьяволу только и  надо,  чтобы  мы
выступили против  него  разумно  и  вежливо,  соблюдая  все  церемонии...  и
позволили без помех обрубить себе головы. А что  касается  Звездных  Воевод,
каковы бы они ни были - именно они  давно  уже  обгадили  все  любимые  углы
валькингских псов!
   Сидевшие за столом разразились хохотом.
   - Что до меня, - подал голос  угрюмый  Галлиль,  -  от  имени  дейлкарлов
Вастманстеда  скажу:  не  больно  мне  все  это  нравится.  Но  не  дело   и
отказываться от игры, коли правила пришлись не  по  ноздре.  Что,  разве  не
должен был наш заговор однажды кончиться войной против графа? Так почему  не
теперь? Поднимем же наши мечи и  знамя  Крылатого  Волка,  и  пусть  немытые
карренские свиньи ведут нас в бой, как умеют. Ну, кто со мной?
   - Я! - крикнул кто-то. - Я - именем Хестинги!
   Они  с  Рогеем  гордо  оглядывались,  но  Эйрар  заметил,  что  остальные
поддержали их не больно-то дружно. Когда  выкрики  стали  стихать,  поднялся
откормленный  малый,  по  одежде  и  выговору   которого   невозможно   было
определить, откуда он прибыл.
   - Галлиль, - сказал он, - твое  великодушие  всем  нам  известно.  И  ты,
господин синдик, говорил поистине убедительно.  Но,  знаете  ли,  как-то  не
особенно  вдохновляет  меня  слово  "заговор",  которое  здесь   прозвучало.
Присоединяясь к Железному Кольцу, мы, шелландцы, надеялись  востребовать  от
Империи те древние права и свободы, которые отцы наши завоевали под знаменем
короля Аргименеса. А вместо этого нас призывают к  восстанию  против  графа,
признанного  законным  имперским  наместником,  да  еще  предлагают  вождей,
которых император объявил вне закона. Хотел бы я знать, кто защитит  нас  от
язычников, если мы отречемся от Империи и Колодца?..
   Старый Виграк поднял палец, собираясь ответить,  но  его  опередили.  Это
был, судя по его внешности и особенно золотой цепи, торговец.
   - Ты совершенно прав, -  обратился  он  к  шотландцу.  -  Я  хочу  только
добавить еще кое-что. Мариаполь лежит на самой границе, можно сказать  почти
под рукой великого герцога Салмонессы, который никогда не даст его в  обиду.
А кто позаботится о нас, жителях Ставорны, зажатых между Бриеллой и пиратами
Ос Эригу? Нет уж! Я думаю, наш граф - наименьшее из множества  зол.  Неплохо
бы только заставить его вести себя чуть-чуть по-другому.  Если  я  правильно
понимаю, именно это и есть цель Железного кольца?..
   - Боюсь, у нас в Нааросе дело зашло  слишком  далеко  -  мы  уже  убиваем
графских лучников прямо на улицах, - выкрикнул кто-то, сопроводив свои слова
жестким смешком. Виграк вздрогнул  и  вскинул  голову,  собираясь  о  чем-то
спросить, но его снова опередили.
   - Я из Норби, - подал голос длинноволосый кудрявый парень не старше Рогея
или самого Эйрара. - Простите великодушно, но к нам, северянам,  все  важные
новости  добираются  с  опозданием.  Ох,  не  очень  я  понимаю,  что  здесь
происходит. Сам я был мал и не помню битвы в Красных  Холмах,  но  отец  мне
рассказывал - в те дни Мариаполь и  его  гильдии  первыми  распахнули  перед
валькингами ворота, и ни один клинок не был обнажен.  Чего  ж  им  теперь-то
неймется?..
   - Дело в том, - ответил корсорец, - что нынче у них нет  особого  выбора:
либо восстание, либо нищета, какой они не видали. Вы что, вправду не  знаете
о  последнем  изобретении  господина  Ланноя,  канцлера?..   Он   устраивает
мануфактуры и ставит к ткацким станкам миктонских рабов.  Шерстяная  гильдия
Мариаполя по миру скоро пойдет, вот оно что.
   Все глаза обратились к Виграку.
   - Я не буду этого отрицать, - сказал он.  -  Но  и  вы,  если  хорошенько
подумаете, согласитесь: то,  что  происходит  в  Мариаполе  сегодня,  завтра
повторится в Нааросе, а послезавтра в Ставорне. Граф явно  вознамерился  так
или иначе впихнуть нас всех в железное кольцо, выкованное по его мерке. Будь
по-другому - зачем  бы  ему  сгонять  наших  крестьян  с  наследных  земель?
Оглянитесь: повсюду трудятся рабы, а новые владельцы  усадеб  сидят  себе  в
замках... - он повернулся к Галлилю:
   - Ты, друг мой, судя по твоему  возрасту,  должен  помнить  первое  время
валькинговской  власти...  Сколько  было  тогда  свободных  земледельцев   в
Вастманстеде и сколько осталось?.. Что  же  до  решения  раскрыть  городские
ворота... многие уже тогда были против, в том числе и  ваш  покорный  слуга.
Нет, я отнюдь не оправдываюсь. Я хочу только спросить: неужто никому из  вас
не доводилось сделать ошибку и  получить  прощение?  Думается  мне,  друзья,
настал час нам позабыть старое и сплотиться против врага!
   Наблюдая за собравшимися,  Эйрар  решил  уже  было,  что  синдик  вот-вот
склонит-таки их на свою сторону, - но поднялся мужчина  в  рыбацкой  кожаной
куртке и, тяжело отдуваясь, проговорил с характерным акцентом:
   - Я рыбак, я гладко говорить не умею... Ну, знаете, так, как  если  бы  я
кому предлагал поцеловать меня пониже спины, а он и решил,  что  это  я  ему
собираюсь пятки лизать... Уф-ф, уф-ф... Я уж, с  вашего  позволения,  прямо,
по-рыбацки скажу. Нам, вольным рыбакам, ну до  смерти  лестно,  когда  такие
важные люди из мариапольских гильдий величают нас своими друзьями... уф-ф...
раньше  мы  что-то  за  ними  этакого  не   замечали.   Уж   верно,   что-то
понадобилось... Так я вам вот что скажу: когда морские демоны  начинают  нас
заедать, старый граф всегда присылает нам  своего  колдуна,  Мелибоэ.  Уф-ф,
уф-ф... Графу, понятно, тоже от нас кое-что перепадает, налоги там всякие...
да такие, что и не  вздохнуть.  Так  что  не  сомневайтесь,  мы,  рыбаки,  с
радостью утопили бы его в устье Наара.  Но  этот  синдик  нам  предлагает  -
уф-ф!.. - спихнуть одного графа, а на его место посадить пятерых новых... да
еще карренцев вонючих. Ну нет, премного благодарны!
   Он сел. Толстый малый согласно кивнул:
   - Шелландцы тоже не поднимутся. Я не смогу их убедить.
   - И Корсор, - послышались голоса.
   - И Белоречье, боюсь, тоже.
   Рогей-охотник вскинул было руку, но только махнул ею - и опустил.
   - Все старые песни! - молвил он с горечью. - Посади пятерых дейлкарлов за
один стол!.. О чем они смогут договориться? Разве о  том,  как  надуть  друг
друга с помощью валькинга, стоящего под окошком... - и обратился к Виграку:
   - Сам видишь, господин мой, что получается. Эх, обернись дело иначе...
   Синдик плотнее завернулся в меха, не спеша отведал меду, и произнес своим
ясным серебряным голосом:
   - Что ж, тогда нам, жителям Мариаполя, не остается иного пути, как только
порвать все связи с нашими кровными братьями  дейлкарлами  и  проситься  под
руку великого герцога  Роджера...  Спасибо  вам,  господа,  и  на  том,  что
выслушали старика!
   Он хотел уже подняться, но рыцарь Ладомир удержал его за плечо:
   - Нет! - и пристукнул по столу кулаком:
   - Нет! Я знатнее любого из присутствующих здесь. До  сих  пор  я  молчал,
дабы каждый мог высказаться свободно. Вижу, однако, что вы вправду  способны
утопить любое дело в словах. Хватит! Теперь слушайте: я согласен с Галлилем.
Будь моя воля, я тоже предпочел бы  иное  время  и  иных  полководцев.  Быть
может, я вовсе избрал бы иной способ борьбы, ибо предвижу, что деяния  графа
Валька рано  или  поздно  столкнут  его  лбами  с  Империей.  Но  когда  это
произойдет? До тех пор  он  вполне  способен  сгноить  всю  Дейларну  своими
налогами и  рабским  трудом.  Мы  должны  нанести  удар,  покуда  вконец  не
иступились острия наших мечей! Сегодня Мариаполь  предлагает  нам  деньги  и
наемные копья Каррены кто знает, когда еще подвернется такая  возможность?..
А тебя, господин синдик, я просил  бы  обратить  внимание,  какие  провинции
ответили "нет". Белоречье, Шелланд, Норби, Корсор,  город  Ставорна  -  весь
север страны. Представим теперь, что мы пустили по кругу  боевую  стрелу,  и
народ поднялся. Хотел бы я знать, что смогут поделать  сидящие  в  Мариаполе
Звездные Воеводы, если Вальк с Бордвином закроют перевалы Кабаньей  Спины  и
обрушатся на неопытных ополченцев из-за Наара?.. А вот  если  Вастманстед  и
Мариола будут уже в наших  руках,  а  берегом  двинется  армия  под  началом
опытного полководца... да, тогда дело  не  столь  безнадежно.  Что  скажешь,
Вард?
   - Возразить нечего, - ответил шелландец.
   - Во имя Создателя, - продолжал  рыцарь,  -  Виграк,  не  спеши  уходить.
Поистине, Железное Кольцо уже дало тебе все, чего  ты  мог  желать...  кроме
разве что Рудра с его вольными рыбаками. Да, что до  тебя,  Рудр,  -  колдун
Мелибоэ, на которого ты так рассчитываешь, только  что  предал  собственного
хозяина, о чем мы и узнали сегодня со  слов  этого  юноши.  Так  что  смотри
останешься верен Алому Пику, и морские демоны вовсе житья тебе  не  дадут...
Нет, Рудр, я вовсе не отвергаю твоей помощи: чья бы ни была лопата, лишь  бы
она рыла Вальку могилу. А ты, Галлиль, проведай чародея и вызнай доподлинно,
что там у него на уме. Итак  -  война!  Поднимайтесь!  Ударим  с  юга  и  по
побережью; однако пусть север и Хестинга воздержаться от восстания, пока  не
будет уверенности, что мы сможем их поддержать. Все  с  этим  согласны?..  -
оглядевшись, он высоко поднял кружку и воскликнул:
   - За Кольцо!..
   Люди вскочили на ноги, повторяя его тост:
   - За Железное Кольцо!..
   ...Осушив кружки, все начали понемногу  двигаться  к  двери.  Об  Эйраре,
казалось, окончательно  позабыли;  воспользовавшись  этим,  он  пробрался  к
рыцарю  Ладомиру,  беседовавшему  с  рыбаком,  и,  выбрав  удобный   момент,
обратился к нему:
   - Господин мой, я всю жизнь мечтал драться против графских  приспешников.
Отомстить им за мою родину... за мою родню... Не найдется ли у вас для  меня
какого-нибудь дела?
   Рыцарь смерил его взглядом.
   - Отчего бы и нет... Но что ты умеешь?
   - Творить заклинания. Не то чтобы очень, конечно...
   - Такое искусство, - ответствовал рыцарь, - как нельзя более пригодится в
Мариоле, если Бордвин Дикий Клык окажется нашим  противником.  Вот  уж  кто,
говорят, колдун из колдунов. Поедешь с Рогеем!

5. В ДОРОГЕ. ЛИЦО И ЛИЧИНА

   Ту ночь они провели на постоялом дворе пушного рынка. У  Рогея  было  там
какое-то дело, служившее ему  предлогом  для  пребывания  в  Нааросе.  Рогей
оказался простым и дружелюбным малым;  впрочем,  скоро  выяснилось,  что  за
внешней простотой, подобно глубинной жиле  в  мраморе,  скрывалась  железная
властность. Эйрар  понял  это,  когда  рассказал  ему  про  узел  с  вещами,
оставленный в харчевне, а потом, не сдержавшись, - про кинжал  и  колдовскую
Книгу, что привели его в такой восторг накануне. Выручать узел Рогей наотрез
отказался:
   - Лучники наверняка уже хватились  твоего  Пертвита  и  небось  рыщут  по
горячим следам!
   Что же касалось кинжала и Книги - это он  клятвенно  пообещался  достать.
Взял у Эйрара один золотой и исчез, наказав ему носа не высовывать за порог:
   - Не ровен час, попадешься на глаза ищейкам Рыжего Барона!
   Скучный день взаперти показался Эйрару невероятно долгим. Он успел десять
раз пересчитать медные гвозди в полу, пытаясь проследить узор,  которого  на
самом деле не было и в  помине.  Затем  принялся  вспоминать  заклинание  от
морских демонов, но только нажил головную боль. Кончилось тем, что он прилег
на кровать - и уснул, не раздеваясь.
   Ему приснилось лесное озеро  и  белоснежные  единороги,  пробиравшиеся  в
золотистых сумерках к водопою... "Вот оно, сердце  вселенной,  -  подумалось
ему во сне. - Сокровище из сокровищ..." - Но тут просвистела стрела, и  одно
из чудесных созданий упало и забилось в предсмертных  судорогах,  надрываясь
жалобным криком.  Эйрар  проснулся  и  вскочил  в  ужасе,  пытаясь  продрать
глаза... - оказалось, это Рогей тряс его за плечо.
   Мариоланец принес и кинжал, и Книгу, а кроме  того,  еду  -  хлеб,  вино,
несколько луковиц. Он сообщил, что  на  улицах  было  не  слишком  спокойно.
Поговаривали даже о том, не закрыть ли на денек-другой городские  ворота.  И
не то чтобы  стражники  всерьез  взыскались  Пертвита,  -  лучник  ведь  мог
попросту сбежать с опостылевшей  службы,  -  нет,  в  воздухе  витала  некая
безотчетная тревога,  а  разноречивые  слухи  ее  только  подогревали.  Одни
утверждали, что в море опять показались  корабли  язычников,  изготовившиеся
для разбойного набега; другие опасались вооруженных солдат, оставшихся не  у
дел по окончании  войны  между  Карреной  и  Бербиксаной  -  двумя  городами
Двенадцатиградья...
   - Одним словом - чушь собачья, - торопливо  хрустя  луковицей,  подытожил
Рогей. - Попросту говоря, наш рыжий приятель что-то почуял насчет  Железного
Кольца и сам сочиняет все эти побасенки, надеясь вывести нас на чистую воду.
Да, ничего не скажешь, голова у него не сеном набита!
   Эйрар  невольно  благоговел,  слушая,  с  какой  легкостью  его  ровесник
разбирался в таких сложных вещах. Сам он, пожалуй, принял бы на  веру  любые
россказни, а  то  и  вовсе  запутался,  ибо  в  окрестностях  Трангстеда  не
считалось достойным разносить лживые слухи, и тех немногих, кто попадался на
этом, другой раз в гости не звали.
   Он спросил:
   - А не взбредет в голову стражникам пройтись по постоялым дворам?
   - Может и взбрести, - ответил Рогей. - Особенно, если  Ванетт-Миллепиг  и
вправду  что-нибудь  заподозрил...  -  Он  внимательно  глянул  на   Эйрара:
Погоди-ка! Ведь ты же у нас ученый волшебник! Придумал бы, как изменить наши
физиономии, а?
   У Эйрара, правду сказать, голова была  спросонья  еще  тяжела.  Он  молча
смотрел на Рогея некоторое время, мучительно соображая, как объяснить  этому
парню, явно мало что смыслившему в колдовстве, что,  во-первых,  у  него  не
было  с  собой  никаких  волшебных  приспособлений,  одна  только  Книга;  а
во-вторых, колдовство подобного рода отнимало у него столько сил, что каждый
раз,  совершив  его,  он  отлеживался  по  двое  суток,   беспомощный,   как
новорожденный младенец...
   - Зачем? - спросил он наконец. - Они что,  разыскивают  именно  тебя  или
просто хватают всех недовольных? При чем тут наша внешность?
   - При том. Если Барону попадется  хоть  кто-то  -  это  конец  для  всех.
Слишком много народу замешано. А я, например, и вообще не  очень-то  доверяю
ни Бланду из Скогаланга, ни Сиккальду из  Корсора...  пьянчуге  несчастному.
Того и гляди, напьется где-нибудь и пойдет  чесать  языком.  Я-то  уж  знаю.
Представляешь, если там будут лишние уши?.. Ну, а я нынче для  валькингов  и
вовсе лакомый кусочек. Я ведь из Мариолы, где заваривается все дело. Да!..
   Он расстегнул пояс и со стуком швырнул в угол ножны с ножом:
   - Эх, держался бы ты подальше от заговоров и политики,  Эльварсон!..  Что
за жизнь - никому не верь, все проверяй, спи вполглаза... А уж  дерьма  я  в
людях насмотрелся - тебе к девяноста годам столько не повидать!
   Эйрар, подумав, спросил его:
   - Стало быть, ты и мне не особенно доверяешь?..
   - Ну, раз уж на то пошло... до сих пор ты, кажется, говорил правду.  Если
бы ты лгал, ты непременно уже попался бы  на  какой-нибудь  мелочи...  вроде
кинжала и Книги. Сам видишь, я  удостоверился.  Ну  да,  и  твоих  папашу  с
дядюшкой повидал... у Леонсо Фабриция служат, как ты и  рассказывал.  Теперь
насчет  магии.  Покамест  я  вижу  только  штуковину  на  твоем  пальце,  но
заколдовал ее не ты сам,  так?  Если  в  самом  деле  что-то  умеешь,  валяй
доказывай. Да и поедем, пока нас еще не заперли в городе.
   И Эйрару ничего не оставалось, как только сотворить заклинание.  Он  лишь
предупредил, что оно продержится  не  более  суток.  Ему  пришлось  рисовать
охранительную пентаграмму с помощью пыли, извлеченной из-под кровати.  Когда
они взялись за руки, а вокруг вспыхнуло синее  пламя,  храбрый  Рогей  вдруг
затрясся, точно кот, вытащенный из воды. Эйрар еле-еле зажал Книгу между ним
и собой и не без труда сумел прочесть нужные строчки. Волшебником он был  не
слишком умелым и оттого счел за благо придать себе облик древней старухи,  а
своего товарища превратить в седого  крестьянина.  Кончилось  тем,  что  оба
рухнули на пол... и в это время раздался требовательный стук в дверь.
   Смертельная опасность едва заставила Эйрара  приподнять  руку  и  кое-как
стереть  магическую  фигуру.  Рогей  было  поднялся,  не  запнулся  и  вновь
повалился прямо  на  Эйрара.  Тут  засов  не  выдержал,  дверь  распахнулась
ворвался багроволицый лучник с  коротким  мечом,  изготовленным  для  удара.
Позади, заламывая руки, метался белый от ужаса домохозяин.
   -  Болван!..  -  зарычал  лучник,  отвешивая  ему  оплеуху.  -   Не   мог
предупредить, что здесь два старых мешка, вздумавших миловаться!..
   Он с отвращением скользнул глазами по Эйрару, по  сморщенным  старушечьим
прелестям - и дверь захлопнулась с треском.
   - Прости, - пробормотал Эйрар, когда Рогей, собравшись с силами,  перенес
его на постель. - Я же не знал, что нас уже ищут...
   - Я тоже не знал. - Изборожденное  возрастом  честное  крестьянское  лицо
было хмуро. - Должно быть, занятные новости получил Рыжий  Барон,  коли  так
торопится. А ведь обыски вряд ли приведут  в  особый  восторг  торговцев  из
Двенадцатиградья,  и  провалиться  мне,  если  они  смолчат.  Обложили,  как
волков!.. - Он оглядел себя. - И не выберешься в таком виде  в  город,  хоть
послушать бы, что говорят...
   Стало ясно  -  Наарос  необходимо  было  покинуть  с  рассветом.  Обсудив
предстоявшее путешествие -  причем  Рогей  без  устали  подхваливал  Эйрара,
кажется, уже считая его верховным магом вселенной, - они легли спать. Эйрар,
вымотанный  до  предела,  с  трудом  смог  заснуть...  на  рассвете,  как  и
договаривались, Рогей посадил его на осла, а сам сел на  лошадь.  Старческие
тела повиновались медленно и неохотно.
   У ворот города стояла двойная стража, но  чету  стариков  едва  удостоили
взгляда. Когда копыта ослика зацокали по мосту,  Рогей  наклонился  к  своей
якобы спутнице и с усмешкой заметил, что валькинги - вот забавные ребята!  -
считали, похоже, что только им одним дано было заставить  мельничный  жернов
притворятся головкой сыра. Эйрар, совершенно больной  после  своей  ворожбы,
сумел еле-еле кивнуть.
   Они свернули на прибрежную дорогу,  огибавшую  подножие  горы  Спанхавид;
солнце едва поднималось, обоим было холодно. Рогей хотел бы скакать быстрее,
но Эйрар не мог.
   Ярмарки  нынче  не  было,  и  дорога   оставалась   безлюдной.   Путникам
повстречался лишь лохматый крестьянин, ехавший со  стороны  гор  на  телеге,
полной буковых орешков - из них в Нааросе делали знаменитое масло. Потом  их
обогнал верховой пастух-мариоланец в длинном плаще и валяной  шляпе.  У  его
стремени бежала собака. Нелюдимый, как и большинство его  соплеменников,  он
мрачно пожелал Рогею и Эйрару доброго  утра.  Кролик  выбежал  на  дорогу  и
замер, глядя на всадников. Подкова коня лязгнула о булыжник, и кролик тут же
исчез. И снова впереди был лишь пустынный большак; настолько пустынный,  как
если бы гнев правителя Наароса пронесся здесь незримой волной,  разогнав  по
домам людей и зверье. Холодное синее море вздымало  белую  пену  у  подножия
скал по правую руку. С криками проносились редкие чайки. Слева молча  стояли
деревья - сосны и буки, карабкавшиеся по склонам Спанхавида.
   Рогей размыш