з борта,  промокшие  гребцы
тряслись на скамьях.  И  мало  кто  удивлялся,  почему  это  валькинги  не
бросились на штурм, воспользовавшись пожаром.



32. УСТЬЕ ХРАКРЫ. ВАЖНЫЕ ВЕСТИ

   Скоро они поняли, что Стенофон  был  прав,  оберегая  свои  корабли  от
плавания по морю во время осенних штормов. Галера приняла много воды  и  к
полудню  сильно  отяжелела,  из-под  палубы  слышался   плеск.   Положение
сделалось угрожающим. Эрб развернул корабль кормой к  ветру,  обратив  его
нос в сторону побережья Норби.  Ветер  по-прежнему  дул  с  северо-запада;
удалось даже поставить прямой парус и дать гребцам передышку. Быть  может,
карренцы, привычные к подобным судам, управились бы с галерой получше,  но
среди ста семи человек на борту карренец сыскался всего один, да и  тот  -
оруженосец конного латника. Остальные были дейлкарлы из Эйрарова отряда да
члены  Вольного  Братства,  и  при  них  восемь  женщин,  считая   Эвадне,
воительницу, Звездного Воеводу.
   Эвадне глядела мрачней не придумаешь, у губ залегли  морщинки,  которых
не было накануне. Эйрар только подивился ее выдержке и мужеству:  когда  к
ним подошли парусники и братья принялись взволнованно  спрашивать:  "Не  у
вас ли Эвандер?.." - она  ответила  радостным  приветствием.  У  Эйрара  у
самого сердце рвалось из  груди  -  поговорить  с  Аргирой.  Но  когда  он
заглянул к ней первый раз, она спала, и он не посмел ее  разбудить.  А  во
второй раз на него сразу насела золотоволосая Аурия:
   - Ты вождь: какой казни ты велишь предать никчемного  юнца,  спалившего
замок? И не кажется ли тебе странным, что столь смелая  девушка,  как  эта
карренка, заговорила о любви лишь тогда, когда ей приставили к груди  меч?
А как ты думаешь - правду она говорила или пыталась что-то скрыть?..  -  и
без устали несла всякую чушь, так и не дав  ему  перемолвиться  с  любимой
даже словечком.
   - Но ведь Каррена - часть  Империи!  -  в  конце  концов  заявил  он  в
отчаянии и ушел, оставив ее размышлять, что сие означало.
   Герцог Микалегон сидел у борта на  лебедке,  подперев  бороду  кулаком.
Глаза у него были пустые.
   - Да никак ты отчаялся? - спросил его Эйрар. - Послушай,  я  ведь  тоже
потерял отцовское наследие. И карренские Воеводы. И ни один из нас еще  не
умер от разбитого сердца. А философ Мелибоэ, между  прочим,  говорит,  что
они и не разбиваются...
   Великан невнятно пробурчал что-то, даже не повернув головы.  Но  потом,
видя, что от Эйрара просто так не отделаешься, медленно проговорил:
   - Да, я слышал. Но что ты потерял? Нищий хуторок в Вастманстеде,  каких
сотни и сотни. А на мысе Эригу угас яркий светоч... этого дерьмового мира.
И все потому, что я  оказался  неспособен  его  удержать.  Куда  прикажешь
теперь податься тем, кого тошнит  от  сонной  Империи  или  от  Двенадцати
Городов, где человека всю жизнь попрекают происхождением?  Или  от  власти
валькингов, у которых и вельможи -  те  же  рабы?  В  моем  Братстве  было
несколько молодцов даже из Дзика, недовольных запретом  есть  баранину  во
вторник...  И  вот  все  пропало  -  погибло,  рухнуло,  утонуло...  и  не
возродится...
   - Ты вправду так думаешь? - спросил Эйрар очень серьезно.  -  Государь,
среди нас есть философ Мелибоэ; он был бы тебе лучшим собеседником, нежели
я, но, я думаю, вот с чего бы он  начал.  Пусть  это  и  звучит  несколько
по-карренски, но наше наследство - и твое, и мое - это не каменные  здания
и не акры земли, но мужество и кровь в  наших  жилах,  завещанная  отцами.
Неужто твой светоч может пылать лишь на мысе Эригу?
   - Нет... - отозвался герцог глухо. - Вольное  Братство  распалось.  Мои
корабли разошлись кто куда, бросили нас, хотя могли бы спасти все.  Видно,
люди способны действовать вместе только из страха... Морской Орел  высидел
гусят, а я... я состарился. Уйди, прошу тебя, оставь меня одного. И  зачем
тебе вчера понадобилось за мной возвращаться?
   Эйрар отошел прочь, понимая, что в этаком расположении  духа  с  ним  и
впрямь не столкуешься, но про себя чувствуя, что это минует. Другое  дело,
не стоило ввязываться в спор и слово за слово заводить его  далеко  -  как
тогда в лесу, когда умер Люронн, дезерион.  А  кроме  всего  прочего,  ему
самому о многом надо было поразмыслить. Например - как все-таки вышло, что
Ос Эригу пал?..
   Глядя на волны, катившиеся вдоль борта галеры,  он  думал:  "Волшебник,
похоже, был прав: всюду непременно найдется предатель. Герцога  Салмонессы
предал барон Дейдеи. А нашу Дейларну - такие, как Бритгальт... такие,  как
мой  собственный  дядюшка  Толо,  лакающий  вино  у   Леонсо   Фабриция...
Разбежалось даже Вольное Братство, предав свою вольность и себя  самое.  А
есть  ли  изменники  у  валькингов?  Никто  пока  не  слыхал;  они  правят
жестоко... но предателей у них не бывает. Так неужели истина  все-таки  на
их стороне?.." - Но  подобной  мысли  противилось  все  его  существо,  и,
отбросив ее, он задался вопросом: - "А сам я - не предатель? Не предал  ли
я память Гитоны?.. Мама говорила мне перед кончиной: любовь бывает однажды
- и навсегда. Но вот он я: уже во второй раз  за  неполных  два  года  мне
кажется, что это - навеки... Как же так?" - Но стоило вспомнить Аргиру,  и
все прочее переставало существовать, и он уже снова знал, что ни люди,  ни
демоны, никакие замки и города не принудят его от нее отказаться...
   Голос Эрба вывел его из  задумчивости:  галера  входила  в  заливчик  у
побережья Норби. Там все три корабля спустили паруса и встали на якоря.
   Сгущались сумерки, ветер понемногу стихал. Заросшие соснами горы  круто
обрывались в маленький  фиорд.  Люди  вооружились  котелками  и  принялись
вычерпывать  воду  из  трюма.  Друзья,  оказавшиеся  на  разных  кораблях,
приставляли ладони  ко  рту  и  звали  один  другого.  Карренские  Воеводы
приехали  в  лодке  проведать  сестру.   Почувствовав   наконец   себя   в
безопасности,  все  ощутили  голод.  Заглянули  в  рундуки  на  борту,  но
оказалось, что в свое время никто не позаботился снабдить трофейное  судно
должным припасом. Хлеба не сыскалось ни крошки, лишь горстка черных маслин
- галера, как-никак, была пермандосская, - и немного тамошнего  вина.  Так
что  Эйрар  первым  долгом  отправил  на  берег   несколько   мариоланских
охотников, привычных к лесам, а рыбаки забросили сеть.
   Военачальники собрались на кормовой палубе одного из кораблей... Герцог
Микалегон не вымолвил ни слова, лишь подтвердил сказанное в ночь  сожжения
Стенофоновых кораблей:
   - Я согласен подчиняться тебе.
   Таким образом, у Эйрара оказался наиболее многочисленный отряд.  Юноша,
однако, не стал зазнаваться и не пустился немедленно отдавать  приказания,
но скромно испросил совета у остальных:
   - Как вы думаете, что нам теперь следует предпринять?
   - Не худо бы сунуть нос  в  какой-нибудь  из  этих  маленьких  северных
городишек, - предложил Плейандер.  -  Лучше  всего,  по-моему,  в  Большой
Лектис - старый город, что напротив нового, Малого Лектиса, через реку.  У
нас под триста мечей: если  внезапно  напасть,  да  если  Железное  Кольцо
поддержит нас изнутри  -  чего  доброго  и  возьмем  городок.  И  пусть-ка
попробуют еще разок нас осадить. Я слыхал, старый город - крепкий  орешек,
а стоит-то как - на склоне горы! Да и Малый  Лектис  поможет  из-за  реки,
коли вы, дейлкарлы, и впрямь хотите свободы...
   Эвименес осмеял брата:
   - Не так весело кончилась первая наша осада, чтобы тут  же  ввязываться
во вторую. Или тебе, может, понравилось?
   Мелибоэ отказался давать какой-либо  совет  на  том  основании,  что  в
нынешних   обстоятельствах   они   превратились   в   бродячих   искателей
приключений, которым все равно - то ли выслушать  совета  мудреца,  то  ли
метнуть кости:
   - Вот  что  я  действительно  мог  бы  для  вас  предпринять,  так  это
гадание...
   - Нет уж! - отказался Альсандер. - Я еще не забыл предсказания Ос Эригу
в  огне,  что  ты  сделал  по  дороге  туда!   Что-то   твои   пророчества
подозрительным образом попадают в яблочко, господин маг! Сбываются, как по
писаному! Хватит искушать судьбу: и так уже мы здесь, в Дейларне,  слишком
многое потеряли. Я считаю, надо идти  прямо  в  Пермандос,  пока  Стенофон
заперт на севере - и поднимать против него партию Гильдий!
   Это показалось Эйрару  слишком  рискованными,  ведь  из  трех  кораблей
подобное плавание было под силу лишь двум.  Зато  Рогей  пришел  в  полный
восторг и лишь предложил посетить по пути порты Скогаланга:
   - Железное Кольцо  в  тех  краях  имеет  большое  влияние,  да  и  силы
валькингов в основном оттянуты на север. Не говоря уж о том, что  в  лесах
скрывается такой деятельный человек, как  господин  Ладомир  Ладомирсон  -
советник Империи и самого Дома!
   Засим предводители собрались уже расходиться, но тут вернулся  один  из
мариоланских охотников и вместо добычи привел с собой нечто более полезное
- жителя Норби. По его словам, этот малый  удил  рыбу  выше  по  фиорду  и
правильно ответил на "Горе, и слезы..." Парень  выглядел  простоватым,  но
все же поведал:
   - Весь Норби готов восстать. Мало  того,  иные  из  валькингов  открыто
возмущаются Бордвином и говорят, что это человек поистине жестокосердный и
необузданный: только подумайте, собрался вести терциариев в  зимний  поход
на Миктон! Неслыханное дело! Торговцы обоих Лектисов - те, что в  Железном
Кольце - призывают к терпению, ожидая, чем кончится осада Ос Эригу. И  под
всякими предлогами уклоняются от  бессчетных  поборов,  учиняемых  графом.
Нынче летом из-за моря пришло совсем мало кораблей, так что  купцам  нужна
только искра. Если бы кто поднял знамя и притом выставил  хоть  сколько-то
войска  -  глядишь,  Лектисы  и   захлопнули   бы   ворота   перед   алыми
треугольничками!
   Совет предводителей отпустил славного малого  назад  к  его  удочкам  и
снова взялся за ум. И теперь уже Рогей поддержал  Плейандера  в  том,  что
следовало высадиться в Норби и поднять  восстание,  а  там  соединиться  с
отрядами рудокопов Короша, действующими в горах,  пока  один  из  Лектисов
будет удерживать терциариев подле себя...
   - Глупости! - повторил Эвименес, и Альсандер с ним согласился, приведя,
как обычно, весьма основательный довод:
   - Городские купеческие гильдии еще никогда и нигде не  были  такими  уж
горячими сторонниками восстаний. А как только они прослышат о  падении  Ос
Эригу - они не то что сразу остынут, они льдом покроются, что твоя вершина
Лунного Пика. И где то войско, с которым мы могли бы поднять знамя, как он
выразился? Триста мечей? Ой, да не смешите меня.
   - Ничуть не смешнее, чем с тремя сотнями брать  Пермандос,  -  довольно
ядовито  ответил  Плейандер.  -  Скажи  лучше,  носатый,  почему  ты   так
стремишься туда? Небось, потому, что ни одна дейларнийская девка не желает
развлекаться с тобой, пока не заплатишь?
   - Вот именно! - огрызнулся Альсандер. - Ты-то готов  остаться  здесь  и
кувыркаться с мальчиками, благо бесплатно!
   Началась нескончаемая, грязная перепалка, на  памяти  Эйрара  -  первая
такого рода между  карренскими  братьями.  Эвадне  слушала  молча  и  лишь
презрительно кривила губы, поводя глазами то на  одного,  то  на  другого.
Рогей откровенно зевал, откинувшись на скамье. В  конце  концов  Эйрар  не
выдержал:
   - Соратники и друзья, что без толку ссориться? Право  слово,  ну  точно
пес за лисой вокруг дерева - кто за кем, не поймешь, и все на одном месте.
Так вот, если вам интересно мое мнение, я думаю, что нам с  нашими  силами
ни в одной провинции какого следует восстания не устроить, да и в Лектисах
мы навряд ли получим особое подкрепление. Торговые гильдии, как  я  понял,
порядочные двурушницы: проведают о падении  Ос  Эригу  и  переметнутся  на
сторону валькингов...
   Рогей ткнул пальцем в сторону Звездных Воевод:
   -  Их  наняли  торговые  гильдии  Мариаполя!  -  Но   Эйрар   продолжал
невозмутимо:
   - Я никого не собирался обидеть.  И  я  не  перебивал  тебя,  когда  ты
говорил... Чего нам больше всего не хватает? Людей. В Скогаланге,  надобно
думать, мы в самом деле их наберем.  Но  еще  важнее,  что  с  нами  будет
господин Ладомир Ладомирсон. Он ведь очень важный вельможа  и  царедворец:
может статься, с помощью своих связей в Стассии он снимет с нас  проклятие
Империи - это тем более вероятно,  что  мы  держим  заложниками  имперских
наследников.  Кроме  того,  не  за  горами  зима,  валькинговские   терции
застрянут на севере, ведь кораблей у них нет - а мы будем  себе  сидеть  в
лесах Скогаланга. Но даже для того, чтобы добраться туда,  нам  необходимы
припасы. Словом, взяли бы вы, карренцы, эту галеру да и отправились на ней
открыто в Малый Лектис со своими людьми.  Прикиньтесь,  будто  вас  послал
Стенофон, и потребуйте все, что нам надо, под видом союзников Валька...
   Этот план понравился всем.
   -  Голова!  -  похвалил  Альсандер.  Он  успел  несколько  поостыть   и
сосредоточенно мял  пальцами  подбородок.  А  Рогей,  вдохновленный  новым
замыслом, добавил:
   - Если Бордвин и впрямь не сможет выбраться  с  севера,  отчего  бы  не
раздобыть людей и  корабли  в  Нааросе,  на  Джентебби  или  в  прибрежной
Мариоле? Все уже поняли, что Вальк - сущий  скорпион,  и  присоединятся  к
нам, несмотря на проклятие!
   Эвадне ничего не присоветовала, но не стала и возражать. Итак,  решение
было принято.
   Пока длился совет, снег повалился большими мягкими хлопьями.
   - Куда это нас опять везут? И зачем? - спросила Эйрара принцесса Аурия,
переправляясь в шлюпке  с  галеры  на  парусник.  -  Достойно  ли  рыцарей
обращаться с нами, точно с собачками или танцовщицами? Не лучше ли было бы
отпустить нас - хотя бы в качестве ваших послов  у  государя  Валька?  Это
разумный  правитель:  он  наверняка  будет  рад  прекратить  бессмысленную
борьбу...
   Услышав,  как  Валька  Неразумного  называют  разумным,  гребцы  дружно
захохотали. Но принцесса  говорила  совершенно  серьезно  и  притом  таким
повелительным тоном, что Эйрар не сразу нашелся, что и сказать,  и  вышло,
что за него ответила Аргира:
   - Сестрица, ты старше меня  и  посему  обладаешь  надо  мной  некоторой
властью. К тому  же  папина  воля  обязывает  меня  служить  тебе  в  этом
путешествии. Но, прошу тебя, запомни одно:  лучше  я  отправлюсь  по  белу
свету с сумой, нежели последую за тобой ко двору этого  графа,  с  которым
водит  дружбу  тиран  Стенофон.  Быть  может,  я  вправду  слишком  важная
наследница, чтобы  самой  решать,  кто  станет  моим  мужем.  Но,  клянусь
Колодцем, я имею право решать, кто  им  не  станет!  Я,  наконец,  уйду  в
монастырь, где Бог будет моим женихом...
   - Вероятно, так тебе и следует поступить, - бросила Аурия, но  на  этом
разговор прекратился: они подошли к "Драггу", и Эйрар  принялся  расселять
людей и назначать вахты. Эрб, назначенный шкипером, с мрачным видом послал
одного из парней на грот-мачту, приказав  укрепить  там  кошачий  череп  -
Эйраров  боевой  знак.  На  мачте  другого  парусника  виднелся   флаг   с
изображением Морского Орла - герба  герцога  Микалегона.  Ветра  почти  не
было, и флаг печально висел, облепленный снегом.
   Хмурая безветренная погода была как раз для галеры, но парусные корабли
передвигались с трудом. Наступила ночь; когда маленький флот бросил якоря,
покинутый им залив был еще виден. Все продрогли,  а  еды  еле-еле  хватило
утолить голод. Эйрар поделился своей порцией с  венценосными  сестрами.  У
принцесс был один плац на двоих,  и  Аргира  отдала  его  сестре,  а  сама
куталась в старое матросское одеяло. Золотоволосая девушка без конца ныла,
жалуясь то на одно, то на другое. Эйрар слушал ее и  думал  о  том,  сколь
мало значили ее золотые локоны и правильные черты по сравнению  с  веселым
мужеством младшей. Та знай вспоминала снежные зимы среди холмов Скроби,  в
то время как старшая твердила без конца о  войне  и  политике,  о  горящем
замке и жуткой ночи, которую им выпало пережить...
   Одного лишь предмета они по общему молчаливому согласию избегали. Но  и
тут Аурия умудрилась все испортить, спросив:
   - А что, карренская девушка переехала к  братьям?  Или  она  здесь,  на
борту? - но прежде, чем Эйрар успел открыть  рот  для  ответа,  продолжала
неостановимо трещать: - Ты знаешь, сестренка, киска моя, все же мне трудно
тебя порицать из-за Стенофона. Хоть и учат  нас  Сыны  Колодца  не  делать
различий между народами нашей  Империи,  признаться,  уроженцы  Двенадцати
Городов нередко вгоняют меня  в  дрожь.  Ты  помнишь  Коралис  из  Стелии,
баронскую дочь, и ее мужа-филедийца, что держал ее взаперти в своем старом
замке, полном мышей, покуда она вконец не поблекла и  не  поглупела?  Хотя
частью она и сама виновата, нечего было флиртовать с тем юным черноволосым
пажом из...
   "Без  сомнения,  -  думалось  Эйрару,  -  она  полагает,  что  держится
снисходительно и любезно..." Он поднялся с поклоном:
   - Доброй ночи и приятных сновидений, ваши высочества.
   Аргира выпростала руку из-под одеяла и протянула ему.
   Выйдя на  палубу,  он  увидел,  что  погода  снова  переменилась:  снег
перестал,  было  совсем  тихо  и  холодно.  В  разрывах  туч  проглядывали
звезды... "Весьма подходящая ночь  для  размышлений  и  мудрой,  неспешной
беседы с другом, - сказал он себе. - Но друга у меня нет, да и говорить ни
с кем  неохота..."  Ему  казалось,  все  чувства  в  нем  выгорели  дотла,
унесенные тем же огнем, что поглотил Ос Эригу; мысли  его  снова  и  снова
возвращались к утраченному,  словно  слепая  лошадь,  вертящая  мельничный
жернов.
   Он забрался в постель, но отдохнуть так и не удалось. То Микалегон,  то
Эвадне, то Аурия, чудовищно  искаженные,  вставали  перед  его  внутренним
оком, а те, кого он любил, не появлялись. А потом топот  ног  над  головой
возвестил наступление утра.
   Утро занялось ясное и  донельзя  студеное,  зато  с  суши  тянул  бриз,
достаточно сильный, чтобы сдвинуть парусники с  места.  В  этот  день  они
одолели  немалое  расстояние,  причем  рыбаки  не  переставали  удивляться
странным мореходным приемам карренцев, управлявших галерой.  Галера  то  и
дело убегала далеко в море, распустив парус и подставив ветру корму, затем
парус прятался, появлялись весла - и она возвращалась к  берегу,  двигаясь
галсами, точно краб.
   Весь день они шли вдоль гористого берега Норби, заросшего темнохвойными
еловыми лесами; пятна нерастаявшего снега ярко сияли в холодном  солнечном
свете.  К  вечеру  горы  начали  сглаживаться,  уступая  место  серо-бурым
вспаханным полям -  снег  здесь  не  задержался,  разве  что  вдоль  живых
изгородей. Появились и дома.
   - Скоро откроется устье реки Хракры, на которой стоят  оба  Лектиса,  -
сделал вывод кто-то  из  воинов  Вольного  Братства.  Тут  с  подветренной
стороны к большому кораблю подгребла галера, и Звездные Воеводы сообщили:
   - Лучше отправимся в Малый Лектис днем, а не в потемках.
   Это означало еще одну ночь почти на голодный желудок.
   Ради  разнообразия  Эйрар  отправился  на  галеру.  Там   он   встретил
Микалегона; герцог, казалось, отчасти оправился от постигшего  его  удара.
Он даже смеялся, разглядывая преобразившихся Воевод - те  зачернили  седые
прядки в своих волосах, чтобы не быть узнанными немедля. Эвадне  выглядела
едва ли не самым мужественным мужчиной из всех - даже вышила Лесную  Крысу
Стенофона на своей шапке. - Заговорили о погоде.
   - Не принес бы  этот  ветер  северный  шторм  при  ясном  небе,  какими
славятся эти места, - высказал свои опасения  Микалегон.  Было  условлено,
что оба парусника укроются в устье Хракры и встанут там на якорь, но будут
держать наготове и паруса и боевые машины на случай  погони.  В  последнюю
минуту Рогей запросился ехать вместе с карренцами:
   - Если хитрость не удастся, я бы  устроил  все,  что  надо,  с  помощью
Железного Кольца, - и его взяли.
   К утру, как и предвидел Микалегон, ветер усилился.  Гребцам