а  схватили  за  одежду  и  втащили  на
палубу, чувствительно приложив о борт животом. Все  сели  на  весла,  даже
хохочущий Микалегон. Галера ринулась к устью фиорда,  а  рвущиеся  в  небо
костры за кормой сливались в одно огромное пламя: оставшимся там явно было
не до погони.
   Герцог Микалегон на миг придержал весло:
   - Вот это я в самом деле назвал бы деянием -  слышишь,  молодой  вождь?
Взятие Полиолиса, которым так гордится старый Мешок Костей, перед  этим  -
тьфу, да и только. И вся заслуга твоя, так что можешь хвастаться внукам. И
особенно тем, до чего вовремя ты протрубил отход! Я, например,  ни  о  чем
уже и не помнил, только знай проламывал черепа... так что горели бы теперь
мои бедные косточки в одном костре с костями какого-нибудь  крысоеда.  Да,
парень, поистине это деяние, ибо войну  выигрывает  тот,  у  кого  светлая
голова, и тут мне с тобой не  равняться.  Я  согласен  отныне  подчиняться
тебе!
   - Эй,  вы  там!  Гребите!..  -  прикрикнул  Долговязый  Эрб,  и  галера
вырвалась из фиорда в открытое, бушующее море.  Навстречу  ползли  тяжелые
тучи, чреватые дождем.



31. ПРОЩАЙ, ОС ЭРИГУ!

   - Тебе еще многое предстоит узнать, юноша, - сказал чародей Мелибоэ.  -
И, в частности, что никакой подвиг не в радость, если он совершен не  ради
кого-то. Или тебе нужны людские хвалы?  Найди  того  пьяненького  певца  и
брось ему аур - уж он  расстарается.  А  по  мне,  лучше  бы  ты  потерпел
поражение и едва спасся - но принял это мужественно!
   - Она говорила, ее жизнь зависит... а теперь - ни словечка...
   - Благодарность есть добродетель  верного  пса.  Милый  мой,  ты  лучше
держался даже с карренкой Эвадне. Никаких благодарностей и  тому  подобной
чепухи, лишь сильные порывы чувств - ты же прямо  кипел!  Без  такой,  как
она, ты скоро превратишься в репку на грядке...
   Эйрар засмеялся ему в глаза:
   - Небось, и об этом уже погадал? Не такие речи ты вел, когда  советовал
мне насесть на Висто и заставить парня  жениться.  Ха,  так  и  вижу  себя
растущим посреди огорода... с зелеными волосами...
   Мелибоэ спрятал улыбку в бороду.
   -  Какая  жалость,  что  без  Зримого  Предсказания  никто   не   верит
неизбежному... пока оно не произойдет. Ладно, смейся,  радуйся,  гневайся;
ты не слушаешь советов, предпочитая верить в судьбу... ну так пусть она  и
распорядится. - Он поднялся. -  Ты,  кажется,  собирался  пойти  на  стену
проведать,  как  там  Плейандер  и  его  замечательная  машина.  Поистине,
Плейандер - выдающийся полководец, весьма честолюбивый  к  тому  же.  Твой
подвиг в фиорде преисполнил его жаждой соперничества. Он из кожи вон лезет
и, пожалуй, горы свернет!
   Там, снаружи,  первые  реденькие  снежинки  слетали  наземь  из  низких
темно-синих туч  и  тотчас  таяли  на  каменных  плитах.  Эйрару  пришлось
облачиться в броню и низко пригнуться,  идя  по  стене,  сплошь  усыпанной
осколками камня. С обеих осадных башен по замку били без устали,  бастионы
Ос Эригу понемногу приобретали потрепанный вид...
   Должно быть, валькинги заметили блеск  его  шлема:  свистнуло  стальное
жало и ударило в стену совсем рядом с его головой. Широкая  площадка,  где
Плейандер  возводил  свою  катапульту,  была  ограждена  прочными  щитами,
изрядно побитыми и помятыми, - но зато стрела огромной  машины  глядела  в
самые небеса, чем-то  похожая  на  колодезный  журавль  из  горных  степей
Хестинги.
   Эйрар никогда прежде  не  видел  подобного  устройства,  но  знал,  что
правильно  выстроить  его  -  большое  искусство.  Катапульта   стояла   с
натянутыми канатами, почти готовая  к  первому  пробному  выстрелу.  Когда
Эйрар подошел, вместительную корзину набивали обломками камня.
   Щиты содрогнулись от очередного удара.  Плейандер  обернулся  и  увидел
трангстедца.
   - Пришел поучиться воевать? - спросил он  весело,  поглаживая  одну  из
опор с нежностью влюбленного. -  Эти  игрушки  обидчивы  и  капризны,  как
женщины. Но стоит им заговорить, и все прочее умолкает!
   - Желаю ей удачи, - сказал Эйрар с искренним чувством.
   - Удача пришлась бы  нам  кстати,  -  кивнул  Плейандер.  И  вдруг  его
настроение мгновенно переменилось, он яростно замотал головой: -  Вот  где
собака зарыта  в  осадном  деле,  друг  Эйрар...  сколько  бы  ты  там  не
полоскался в своей воде. Я еще не  видал  никого,  кто  бы  так  трудился,
невзирая на все поражения и неудачи, как валькинги. Это демоны, а не люди!
Не пройдет и месяца, их тараны ударят в основание  стен  -  и  прощай.  Ос
Эригу!
   - Но неужели от таранов ничем нельзя защититься? Я слышал...
   - Способов тьма, нужно только побольше людей. Нас же горстка -  что  мы
можем против двух полных терций, не считая моряков Пермандоса,  оставшихся
без кораблей?
   Карренский воин тронул за руку Воеводу:
   - Все готово, господин, можно стрелять.
   Плейандер повернулся, поднял руку и прокричал:
   - Руби... во имя Господне!
   Сверкнул топор. Тяжелый противовес пошел вниз - сперва медленно  и  как
бы неторопливо, постепенно набирая страшную  скорость...  стрела  и  праща
взвились, дошли до упора - казалось, удар подбросил всю крепость - и Эйрар
с Плейандером кинулись к щитам, глянуть  в  щелочку,  что  же  получилось.
Набитая камнями корзина снижалась  по  длинной  параболе.  Растеряв  часть
содержимого, она пронеслась мимо той из осадных башен, что стояла подальше
к северу, и с треском разбилась о  камни  внизу.  Полный  промах!..  Эйрар
собрался было утешать Плейандера, но сочувственные слова замерли у него на
устах: карренец плясал от радости, потрясая кулаком и крича:
   - Погодите, скоро вы  в  штаны  у  меня  наделаете,  немытые  лягушачьи
задницы из Ласии...
   - По-моему, - сказал Эйрар осторожно, - она упала несколько левее,  чем
следовало...
   - Ерунда! Небольшая регулировка - и все. Диад! Главную ось - вправо  на
фут!.. Я  думаю,  управимся  до  рассвета.  Главное  дело  было  проверить
дальнобойность нашей красавицы;  понимаешь,  нельзя  удлинить  стрелу,  не
распотрошив весь механизм, а время нынче дорого. Но теперь все в порядке -
мы выиграли, осада будет снята!
   - Одной этой машиной? Но как?
   Валькинги за стеной явно  уже  поняли,  как.  Ослабленный  расстоянием,
долетел целый хор яростных криков, и тяжкий град камней ударил в основание
площадки. Плейандер вдруг хитро, совершенно по-лисьи, глянул на  Эйрара  и
приложил палец к носу:
   - Ну нет, Ясноглазый, слишком многое из того, о чем говорится  здесь  в
крепости, тотчас достигает лишних ушей. Я даже  своему  милому  ничего  не
скажу, не то что тебе - чтобы ты сразу выложил своей...
   Эйрар едва удержался от запальчивого ответа. Но  все-таки  удержался  и
отправился разыскивать Поэ, который, будучи спрошен, ответил:
   - Я - член Вольного Братства и не шибко разбираюсь в осадах, но больших
тайн тут не вижу. Машина, созданная Плейандером - самое страшное  из  всех
орудий войны. Она способна гору пробить...
   - Это все мне и сам Плейандер рассказывал, - заметил Эйрар сухо.
   - А осадные башни - они  же  из  дерева,  -  продолжал  Поэ.  -  Им  не
выдержать ударов этакой  камнеметалки.  Плейандер  проломит  перед  башни,
увешанный кожами, и следом подкинет им  огоньку.  Не  вечно  же  он  будет
промахиваться. То-то славно они поджарятся! Ха! Ну и выпивка будет сегодня
на совете!..
   Эйрару захотелось спросить - по какому,  собственно,  поводу,  ведь  до
победы было весьма еще далеко. Ему что-то плохо  верилось,  чтобы  упрямые
сыны Бриеллы вот так все бросили, хотя бы их осадные башни были сожжены во
второй раз. Однако портить праздник не стоило, и он ничего  не  сказал  ни
тогда, ни потом, когда пошло веселье,  куда  более  шумное,  чем  в  честь
победы в Медвежьем фиорде. Ну да, ведь тот раз  они  явились  домой  после
бессонной ночи, израненные и без сил. А может, Плейандеру просто до смерти
хотелось утереть ему нос...
   На стол было выставлено едва ли не последнее вино из погребов Ос Эригу:
морская блокада давно канула в прошлое, но снимать воинов со  стен,  чтобы
отправить их за съестным, пока еще длилась осада с суши, сочли неразумным.
Эйрару бросилось в глаза, что герцогу прислуживал новый виночерпий, не тот
томный юноша, что прежде...  Один  Мелибоэ  оставался  трезв  и  задумчив,
остальные веселились вовсю  -  даже  Эвадне,  даже  Альсандер,  утративший
обычную рассудительность. Когда жаркое было роздано и чаши  запенились,  а
между столами закружились танцовщицы, Альсандер подозвал  одну  из  них  и
принялся наполнять золотыми аурами Империи ямочку меж ее  грудей:  девушка
выносила это с кротостью необычайной...
   Вскоре вино развязало языки, со всех сторон зазвучали  громкие  голоса,
так что Эйрар не знал, кому  первому  отвечать.  Потом  начали  вспоминать
предыдущий большой пир - тот самый, когда произносились обеты  над  Кубком
Войны.
   - Эй! - крикнули ему. - Так ты уже спал с этой девкой из Стассии?
   - А ну поведай нам - она такая же  пылкая,  как  ее  матушка?  -  пьяно
хохоча, потребовал Микалегон. - Когда я был молод, а она звалась  попросту
дочерью рыцаря Бреммери, ни  один  знатный  юноша  не  считался  мужчиной,
покуда не побывает в ее опочивальне. Помнится, я тоже поехал было на виллу
Бреммери на Джентебби, думая подтвердить свое мужество и право  на  отцово
наследство... да вот незадача: опередил меня  сам  император,  а  тогда  -
принц Аурарис. И так ему это дело понравилось, что он аж обвенчался с  ней
у Колодца!
   Эйрар вскочил, обезумев от ярости... Еще миг, и он,  пожалуй,  запустил
бы в герцога кружкой или наделал еще каких-нибудь  дел,  но  в  это  самое
время распахнулась дверь и вбежал слуга, истошно кричавший:
   - Государь!.. Государь!.. Замок горит!..
   Тут уж не один Эйрар - все  вскочили,  причем  Альсандер  выронил  свою
девушку - и кинулись в дверь.
   Там, где над морской стеной возвышалась Черная башня, и  в  самом  деле
пылало. Из каждого  окна  рвался  наружу  длинный  язык  огня,  крыша  уже
провалилась. Вот пламя дотянулось туда, где вдоль  южной  стены  теснились
домики Вольного Братства... Пожар  распространялся  стремительно,  сильный
морской ветер так и гнал его с крыши на крышу.
   - Разбирай дома! Воду,  воду  неси!  Трубач!  Где  трубач?  -  проревел
Микалегон, с перекошенным лицом бросаясь  навстречу  огню.  Люди  со  всех
сторон сбегались на его зов, но Эйрар нутром чувствовал - этого пожара  им
не унять. Эвименес закричал, указывая рукой, и они  увидели,  что  головни
сыпались уже на самую кровлю зала советов.  Плейандер  в  ужасе  вытаращил
глаза, и лишь Альсандер сохранил довольно рассудка, чтобы прокричать:
   - Это конец! Они пойдут на штурм и перебьют нас, пока мы будем  тушить!
Братья, собирайте людей - и к кораблям! Карренцы, за мной!
   При других обстоятельствах Эйрар, может быть, и попытался бы остановить
их бегство. Но между жилищами солдат и залом советов уже  занимался  огнем
домик, где жила Аргира. Эйрар огляделся в поисках Эрба, но того  нигде  не
было видно.
   - Альсандер прав!.. - крикнул он первому попавшемуся  рыбаку,  кажется,
Гиннбреду. - Веди всех на пирс! - А сам кинулся через двор.
   В окне не было света; Эйрар с разбегу наладился плечом в  дверь,  думая
ее вышибить, но дверь оказалась не заперта. С трудом устояв на  ногах,  он
пролетел сквозь маленькую прихожую и ворвался в комнату с криком:
   - Быстро вставайте и выходите - горим!..
   Мог бы он и не кричать - все были уже на ногах. В смутном свете  хризмы
его глазам предстала  более  чем  странная  сцена:  съежившаяся  служанка;
Аргира,  едва  прикрытая  наброшенным  плащом,  прячущая  лицо  на   груди
золотоволосой сестры. Аурия неподвижно смотрела прямо перед  собой.  Туда,
где, распластавшись по стене, тяжко дыша сквозь  оскаленные  зубы,  стояла
Эвадне. Долговязый Эрб держал короткий меч, приставленный к ее груди.
   - Ага, а вот и судья пришел, сейчас всех рассудит,  -  обратился  он  к
Эйрару. - Хозяин, вот эта дама только  что  собиралась  пырнуть  маленькую
принцессу - Аргиру. Прикажешь проткнуть ее? Я,  собственно,  это  и  хотел
сделать, но...
   - Бей! - гневно приказала Аурия. Эвадне скривила губы:
   - Бей, сукин сын, дерьмо! Что мне жизнь, если я все потеряла...
   - Нет! - вскрикнула Аргира, впервые поднимая лицо. - Она ничего мне  не
сделала - не за что мстить!..
   - В чем дело, скажите наконец! - потребовал Эйрар. - Эвадне, ты  что  -
вправду хотела?..
   Эвадне расхохоталась:
   - Это как еще посмотреть - скорее уж я хотела спасти наши жизни и  само
наше дело...  от  подлого  предательства!  Эти  красотки  держат  связь  с
валькингами за стеной, а теперь вот учинили пожар. Но у меня не вышло, так
что бей! Я верно служила тебе - вели же прикончить меня!
   Аргира пристально вглядывалась в ее глаза, силясь что-то понять, - даже
морщинка пролегла между бровями.
   - Я в это не верю, - ясным голосом сказала она наконец. - И думаю,  что
у тебя в мыслях ничего подобного не было, когда ты входила... Мы с сестрой
лежали в постели и крепко спали - неужели бы мы  устроили  пожар  и  легли
спать на его пути? Скажи, для чего ты хотела убить меня - или я присоединю
свой  голос  к  смертному  приговору  и  думаю,   что   мой   друг   Эйрар
прислушается!..
   Ее рука нашла его руку и сомкнулась в волнующем пожатии... Порыв  ветра
ворвался  в  растворенную  дверь,  внеся  тучу  дыма,  от   которого   все
закашлялись и вспомнили о смертельной опасности, нависшей над ними.  Одной
Эвадне не было дела. Оторвав от стены  руки,  она  закрыла  ими  лицо,  но
тотчас вновь выпрямилась:
   - Потому что... потому что я  люблю  его...  моего  лягушонка...  я  бы
перерезала глотку не то что тебе - тысячам... только  бы  уберечь  его  от
тебя... Я бы  даже  согласилась  делить  его  с  тобой...  но  ведь  ты...
императорская киска, мурлычущая у камина... ты же  никогда  не  допустишь,
чтобы у него был кто-то еще... Да откуда тебе  знать,  что  такое  любовь!
Страсть, которая требует удовлетворения  -  или  смерть!  Ну  что  же,  ты
победила, он твой. Можешь смеяться, мурлыкать, мяукать! Ну,  бей  наконец,
Урб, Эрб, или как еще тебя там! Кончай!.. - и продолжала еле слышно:  -  А
ты будь проклят, государь Эйрар... ненавистный... любимый...  Ты  оказался
все-таки прав, так что забирай свою домашнюю кошечку, женись на  ней,  как
положено, со священниками... я бы нипочем не пошла с тобой к ним... О, как
бы я тебя любила! Яростно и свободно!.. Безо всяких уз, кроме тех,  что  я
сама на себя налагаю - а они держат покрепче любого  вашего  ритуала  -  я
ведь во всем была верна тебе одному, а ты того и не замечал... да,  правда
на  твоей  стороне...  мы,  карренцы,  слишком  непокорны,  мы  не  желаем
подчиняться ничьим законам, лишь своим собственным... а любовь... любовь -
это покорность... все кончено... Ну, бей наконец, дьявол тебя задери!
   И она рванулась грудью на меч, но Эрб  успел  отвести  руку,  а  Аргира
сказала:
   - Прошу тебя, посети Колодец Единорога, он утешит.  Он  излечивает  все
раны...
   Эрб же добавил, оглядываясь на дверь:
   - Смотри, хозяин, как густеет дым, да и крыша, слышишь, трещит! Надо бы
нам поторапливаться!.. - А у самого стояли слезы  в  глазах,  и  по  худым
щекам пролегли две мокрые дорожки.
   Эйрар встряхнулся, точно спросонья.
   - Спрячь меч, - сказал он Эрбу. Потом повернулся к Аргире; - Идем! -  и
потащил ее к двери.
   - Но мои платья... - начала принцесса Аурия. Эйрар огрызнулся:
   - Идем - или можешь гореть вместе с ними!
   Эрб подхватил карренку, и все вместе они выскочили во  двор  -  ревущее
пламя заливало его неистовым светом. Крыша зала советов пылала, как пылали
когда-то корабли Стенофона,  языки  огня  подбирались  к  нижним  бойницам
главной башни. Аргира споткнулась, Эйрар легко вскинул ее на руки и понес.
Он успел расслышать какое-то хныканье справа и сзади, и вот  они  вылетели
на причал: оба парусника на веслах отходили прочь, а на  галере  суетились
люди - вот-вот отчалят.
   - Мя-а-а-а-ау! - во все горло издал Эйрар  отчаянный  кошачий  клич.  И
весьма вовремя: вольные рыбаки услыхали, и нос галеры,  уже  нацеленный  в
море, качнулся назад. Эйрар  аккуратно  перебросил  девушку  в  протянутые
руки:
   - Где герцог, ребята? Где Микалегон?
   Отозвалось сразу несколько голосов:
   - Здесь его нет!
   - Он на "Драгге", на паруснике.
   - Я видел его...
   Эйрар приложил ладони ко рту:
   - Эй, на "Драгге"! Государь с вами?
   - Нет!.. - долетело издалека. - А разве он не у вас?
   Эйрар шагнул назад, к замку:
   - Подождите меня.
   - Стой, хозяин, куда... - крикнул с палубы Нени из Баска. Но Эйрар  уже
во весь дух мчался прочь, не слыша ни слов, ни топота ног - двое или  трое
все-таки выпрыгнули на причал и побежали за ним.
   Впереди  шевелились  тени,  расплывчатые  и  неясные  на  фоне  огня  и
рушащихся стен. Гарь и головни летали вокруг, было трудно  дышать.  Шестое
чувство вело Эйрара в укромный угол двора,  где  между  главной  башней  и
залом советов был небольшой промежуток. Там герцог  выстроил  себе  личный
покой, там он спал в те ночи, когда пустовала Черная башня... Догадка была
верна: когда Эйрар, стряхивая с плеча горящие угли,  подбежал  вплотную  -
одна из мечущихся теней оказалась-таки Микалегоном.  Двумя  руками  герцог
вздымал боевой топор и с маху крушил им столбы косяка. Он обратил к Эйрару
лицо безумца:
   - Хоть один остался верен, и то хорошо.  Бери  топор!  Если  мы  успеем
разобрать эту стену, пламя не пойдет дальше и цитадель с внутренним двором
уцелеет. Во имя ада - поторопимся!
   - Государь мой и друг, - сказал Эйрар, - надо уходить: слишком поздно!
   Вместо ответа великан замахнулся на Эйрара топором, но  тот  увернулся.
Герцог тотчас забыл про него и снова атаковал расщепленный  столб.  Делать
нечего: Эйрар выхватил свой нааросский кинжал, перевернул его  и  рукоятью
наотмашь ударил  Микалегона  по  голове,  когда  тот  наклонился  вытащить
засевший топор. Герцог начал падать,  Эйрар  хотел  удержать  его,  но  не
рассчитал сил и свалился сам.
   - Бери его за ноги, вождь, - раздался чей-то  голос.  Оказывается,  это
подоспели  Поз  Глупец  с  мариоланцем  Толкейлом:  видно,  была  все   же
благодарность на свете.
   Спотыкаясь, шатаясь, волоком таща обмякшего герцога, заживо  сгорая  на
палящем ветру, они вновь спустились на набережную, и всех их втащили через
борт в галеру. Эрб с непокрытой головой стоял у  правила,  глаза  у  парня
были дикие.
   - Весла на воду!.. - скомандовал он,  но  Эйрар  устремился  к  носовой
надстройке, где, как он понял, поместили Аргиру с сестрой. Возле двери  на
палубу только что  уложили  герцога,  глядевшего  в  небеса  бессмысленным
взором. И в это время с  ближней  скамьи  скатился  какой-то  парнишка  и,
осыпаемый проклятиями и пинками, пал ниц подле герцога, лобзая его сапоги.
Эйрар пригляделся и узнал того самого виночерпия, похожего на девушку.
   - О государь... возлюбленный мой государь... - бормотал  он,  заливаясь
слезами. - Прости!.. Прости меня!.. Я не хотел... я хотел  спалить  только
Черную башню, куда ты ходил с тем другим... Я не мог вынести этого... я не
мог...
   Поэ, зарычав, дотянулся и огрел его кулаком, так,  что  тот  сунулся  в
палубу носом. Потом оглянулся на замок, где пламя  рвалось  уже  изо  всех
окон, и сказал Эйрару:
   - Подумать только! Наследие поколений и поколений свободных людей!..  И
чтобы  все  вот  так  пошло  прахом  из-за  одного   дрянного   маленького
предателя!..
   В ответ прозвучал голос волшебника Мелибоэ:
   - Дрянной маленький предатель сыщется всегда  и  везде.  Дело  в  самом
наследии: уцелеет лишь то,  что  способно  противостоять  козням  подобных
ничтожеств...
   - Вы там, на носу!.. - прокричал Эрб. - Хватит болтать! Живо  берите-ка
весла и давайте гребите!
   Они сели на весла и погнали галеру вперед, в  штормовое  предрассветное
море. Море врывалось сквозь гребные люки и чере