дилось слышать об этих Звездных Воеводах -  каждое  из  пяти
овеянных славой имен было подобно зову боевого рога. Он ждал торжествующих
криков, к которым и сам готов был присоединиться... но нет. Слова  синдика
были  встречены  почти  полным  молчанием.  Ничьи  глаза   не   загорелись
восторгом. Галлиль только нахмурился еще больше, а корсорец воскликнул:
   - Какую же плату они потребовали? И кто намерен платить?
   Виграк ничуть не смутился:
   - Согласен, не все обстоит так, как нам бы хотелось. Я сам разговаривал
с Воеводами... Да, они нам чужие. Да, они не особенно честны и не особенно
чистоплотны. Да, они потребовали имений в стране  -  это  помимо  денежной
суммы,   которая,   признаться,   заставила   поколебаться   предводителей
гильдий... Вдобавок они не слишком ладят с самим императором, и это  может
нам повредить, если Вальк вздумает надеть личину верного вассала. Все  это
так, господа мои. Но потерпевшему кораблекрушение  грех  жаловаться,  если
нет перца приправить пойманную рыбешку. Бриельскому дьяволу только и надо,
чтобы  мы  выступили  против  него  разумно  и   вежливо,   соблюдая   все
церемонии... и позволили без помех обрубить себе головы.  А  что  касается
Звездных Воевод, каковы бы они ни были - именно они давно уже обгадили все
любимые углы валькингских псов!
   Сидевшие за столом разразились хохотом.
   - Что до меня, - подал голос угрюмый Галлиль,  -  от  имени  дейлкарлов
Вастманстеда скажу:  не  больно  мне  все  это  нравится.  Но  не  дело  и
отказываться от игры, коли правила пришлись не по ноздре.  Что,  разве  не
должен был наш заговор однажды кончиться войной против графа?  Так  почему
не теперь? Поднимем же наши мечи и знамя Крылатого Волка, и пусть  немытые
карренские свиньи ведут нас в бой, как умеют. Ну, кто со мной?
   - Я! - крикнул кто-то. - Я - именем Хестинги!
   Они с Рогеем  гордо  оглядывались,  но  Эйрар  заметил,  что  остальные
поддержали их не больно-то дружно. Когда выкрики стали  стихать,  поднялся
откормленный  малый,  по  одежде  и  выговору  которого  невозможно   было
определить, откуда он прибыл.
   - Галлиль, - сказал он, - твое великодушие всем  нам  известно.  И  ты,
господин синдик, говорил поистине убедительно. Но, знаете  ли,  как-то  не
особенно вдохновляет  меня  слово  "заговор",  которое  здесь  прозвучало.
Присоединяясь к Железному Кольцу, мы, шелландцы, надеялись востребовать от
Империи те древние права  и  свободы,  которые  отцы  наши  завоевали  под
знаменем короля Аргименеса. А  вместо  этого  нас  призывают  к  восстанию
против  графа,  признанного  законным  имперским   наместником,   да   еще
предлагают вождей, которых император объявил вне закона. Хотел бы я знать,
кто защитит нас от язычников, если мы отречемся от Империи и Колодца?..
   Старый Виграк поднял палец, собираясь ответить, но его  опередили.  Это
был, судя по его внешности и особенно золотой цепи, торговец.
   - Ты совершенно прав, - обратился он  к  шотландцу.  -  Я  хочу  только
добавить еще кое-что. Мариаполь лежит  на  самой  границе,  можно  сказать
почти под рукой великого герцога Салмонессы, который никогда не даст его в
обиду. А кто позаботится о нас, жителях Ставорны, зажатых между Бриеллой и
пиратами Ос Эригу? Нет уж! Я думаю, наш граф  -  наименьшее  из  множества
зол. Неплохо бы только заставить его вести себя чуть-чуть по-другому. Если
я правильно понимаю, именно это и есть цель Железного кольца?..
   - Боюсь, у нас в Нааросе дело зашло слишком далеко  -  мы  уже  убиваем
графских лучников прямо на улицах, -  выкрикнул  кто-то,  сопроводив  свои
слова жестким смешком. Виграк вздрогнул  и  вскинул  голову,  собираясь  о
чем-то спросить, но его снова опередили.
   - Я из Норби, - подал голос длинноволосый  кудрявый  парень  не  старше
Рогея или самого Эйрара. - Простите великодушно, но к нам, северянам,  все
важные новости добираются с опозданием. Ох, не очень я понимаю, что  здесь
происходит. Сам я был мал и не помню битвы в Красных Холмах, но  отец  мне
рассказывал - в те дни Мариаполь и его гильдии  первыми  распахнули  перед
валькингами ворота, и ни один клинок не был обнажен. Чего ж  им  теперь-то
неймется?..
   - Дело в том, - ответил корсорец, - что нынче у них нет особого выбора:
либо восстание, либо нищета, какой они  не  видали.  Вы  что,  вправду  не
знаете о последнем изобретении господина Ланноя, канцлера?.. Он устраивает
мануфактуры и ставит к ткацким станкам миктонских рабов. Шерстяная гильдия
Мариаполя по миру скоро пойдет, вот оно что.
   Все глаза обратились к Виграку.
   - Я не буду этого отрицать, - сказал он. - Но  и  вы,  если  хорошенько
подумаете, согласитесь: то, что происходит  в  Мариаполе  сегодня,  завтра
повторится в Нааросе, а послезавтра в Ставорне. Граф явно вознамерился так
или иначе впихнуть нас всех в железное кольцо, выкованное  по  его  мерке.
Будь по-другому - зачем бы ему сгонять наших крестьян с наследных  земель?
Оглянитесь: повсюду трудятся рабы, а новые владельцы усадеб сидят  себе  в
замках... - он повернулся к Галлилю:  -  Ты,  друг  мой,  судя  по  твоему
возрасту, должен помнить первое  время  валькинговской  власти...  Сколько
было тогда свободных земледельцев в Вастманстеде и сколько осталось?.. Что
же до решения раскрыть городские ворота... многие уже тогда были против, в
том числе и ваш покорный слуга. Нет, я  отнюдь  не  оправдываюсь.  Я  хочу
только спросить: неужто никому из  вас  не  доводилось  сделать  ошибку  и
получить прощение? Думается мне, друзья, настал час нам позабыть старое  и
сплотиться против врага!
   Наблюдая за собравшимися, Эйрар решил  уже  было,  что  синдик  вот-вот
склонит-таки их на свою сторону, - но поднялся мужчина в рыбацкой  кожаной
куртке и, тяжело отдуваясь, проговорил с характерным акцентом:
   - Я рыбак, я гладко говорить не умею... Ну, знаете, так, как если бы  я
кому предлагал поцеловать меня пониже спины, а он и решил, что это  я  ему
собираюсь пятки лизать... Уф-ф, уф-ф... Я уж, с вашего позволения,  прямо,
по-рыбацки скажу. Нам, вольным рыбакам, ну до смерти лестно,  когда  такие
важные люди из  мариапольских  гильдий  величают  нас  своими  друзьями...
уф-ф... раньше мы что-то за ними этакого не  замечали.  Уж  верно,  что-то
понадобилось... Так я вам вот что скажу: когда морские демоны начинают нас
заедать, старый граф всегда присылает нам своего колдуна,  Мелибоэ.  Уф-ф,
уф-ф... Графу,  понятно,  тоже  от  нас  кое-что  перепадает,  налоги  там
всякие... да такие, что и не  вздохнуть.  Так  что  не  сомневайтесь,  мы,
рыбаки, с радостью утопили бы его  в  устье  Наара.  Но  этот  синдик  нам
предлагает - уф-ф!.. - спихнуть одного графа,  а  на  его  место  посадить
пятерых новых... да еще карренцев вонючих. Ну нет, премного благодарны!
   Он сел. Толстый малый согласно кивнул:
   - Шелландцы тоже не поднимутся. Я не смогу их убедить.
   - И Корсор, - послышались голоса.
   - И Белоречье, боюсь, тоже.
   Рогей-охотник вскинул было руку, но только махнул ею - и опустил.
   - Все старые песни! - молвил он с горечью. - Посади пятерых  дейлкарлов
за один стол!.. О чем они смогут договориться? Разве  о  том,  как  надуть
друг друга с помощью валькинга, стоящего под окошком... -  и  обратился  к
Виграку: - Сам видишь, господин мой, что  получается.  Эх,  обернись  дело
иначе...
   Синдик плотнее завернулся в меха, не спеша  отведал  меду,  и  произнес
своим ясным серебряным голосом:
   - Что ж, тогда нам, жителям Мариаполя,  не  остается  иного  пути,  как
только  порвать  все  связи  с  нашими  кровными  братьями  дейлкарлами  и
проситься под руку великого герцога Роджера... Спасибо вам, господа, и  на
том, что выслушали старика!
   Он хотел уже подняться, но рыцарь Ладомир удержал его за плечо:
   - Нет! - и пристукнул по столу кулаком: -  Нет!  Я  знатнее  любого  из
присутствующих здесь. До сих пор я молчал,  дабы  каждый  мог  высказаться
свободно. Вижу, однако, что вы  вправду  способны  утопить  любое  дело  в
словах. Хватит! Теперь слушайте: я согласен с Галлилем. Будь моя  воля,  я
тоже предпочел бы иное время и  иных  полководцев.  Быть  может,  я  вовсе
избрал бы иной способ борьбы, ибо предвижу, что деяния графа  Валька  рано
или поздно столкнут его лбами с Империей. Но когда это произойдет? До  тех
пор он вполне способен сгноить всю  Дейларну  своими  налогами  и  рабским
трудом. Мы должны нанести удар, покуда вконец не иступились  острия  наших
мечей! Сегодня Мариаполь предлагает нам деньги и наемные копья  Каррены  -
кто знает, когда еще подвернется такая  возможность?..  А  тебя,  господин
синдик, я просил бы обратить внимание,  какие  провинции  ответили  "нет".
Белоречье, Шелланд, Норби, Корсор, город Ставорна  -  весь  север  страны.
Представим теперь,  что  мы  пустили  по  кругу  боевую  стрелу,  и  народ
поднялся. Хотел бы я  знать,  что  смогут  поделать  сидящие  в  Мариаполе
Звездные Воеводы, если Вальк с Бордвином закроют перевалы Кабаньей Спины и
обрушатся на неопытных ополченцев из-за Наара?.. А вот если Вастманстед  и
Мариола будут уже в наших руках, а  берегом  двинется  армия  под  началом
опытного полководца... да, тогда дело не столь  безнадежно.  Что  скажешь,
Вард?
   - Возразить нечего, - ответил шелландец.
   - Во имя Создателя, - продолжал рыцарь, -  Виграк,  не  спеши  уходить.
Поистине, Железное Кольцо уже дало тебе все, чего ты мог  желать...  кроме
разве что Рудра с его вольными рыбаками. Да, что до тебя, Рудр,  -  колдун
Мелибоэ, на которого ты так рассчитываешь, только что предал  собственного
хозяина, о чем мы и узнали сегодня со слов этого юноши. Так что  смотри  -
останешься верен Алому Пику, и морские демоны вовсе житья тебе не дадут...
Нет, Рудр, я вовсе не отвергаю твоей помощи: чья бы ни была  лопата,  лишь
бы она рыла Вальку могилу.  А  ты,  Галлиль,  проведай  чародея  и  вызнай
доподлинно, что там у него на уме. Итак - война!  Поднимайтесь!  Ударим  с
юга и  по  побережью;  однако  пусть  север  и  Хестинга  воздержаться  от
восстания, пока не будет уверенности, что мы сможем их поддержать.  Все  с
этим согласны?.. - оглядевшись, он высоко поднял кружку и воскликнул: - За
Кольцо!..
   Люди вскочили на ноги, повторяя его тост:
   - За Железное Кольцо!..
   ...Осушив кружки, все начали понемногу двигаться к  двери.  Об  Эйраре,
казалось, окончательно позабыли; воспользовавшись  этим,  он  пробрался  к
рыцарю Ладомиру,  беседовавшему  с  рыбаком,  и,  выбрав  удобный  момент,
обратился к нему:
   -  Господин  мой,  я  всю  жизнь   мечтал   драться   против   графских
приспешников. Отомстить им за мою родину... за мою родню... Не найдется ли
у вас для меня какого-нибудь дела?
   Рыцарь смерил его взглядом.
   - Отчего бы и нет... Но что ты умеешь?
   - Творить заклинания. Не то чтобы очень, конечно...
   - Такое искусство, - ответствовал рыцарь, - как нельзя более пригодится
в Мариоле, если Бордвин Дикий Клык окажется нашим противником. Вот уж кто,
говорят, колдун из колдунов. Поедешь с Рогеем!



5. В ДОРОГЕ. ЛИЦО И ЛИЧИНА

   Ту ночь они провели на постоялом дворе пушного рынка. У Рогея было  там
какое-то дело, служившее ему предлогом для  пребывания  в  Нааросе.  Рогей
оказался простым и дружелюбным малым; впрочем, скоро  выяснилось,  что  за
внешней простотой, подобно глубинной жиле в мраморе,  скрывалась  железная
властность. Эйрар понял это,  когда  рассказал  ему  про  узел  с  вещами,
оставленный в харчевне, а потом, не сдержавшись, - про кинжал и колдовскую
Книгу, что привели его в  такой  восторг  накануне.  Выручать  узел  Рогей
наотрез отказался:
   - Лучники наверняка уже хватились твоего Пертвита  и  небось  рыщут  по
горячим следам!
   Что же касалось кинжала и Книги - это он клятвенно пообещался  достать.
Взял у Эйрара один золотой и исчез, наказав  ему  носа  не  высовывать  за
порог:
   - Не ровен час, попадешься на глаза ищейкам Рыжего Барона!
   Скучный день взаперти показался  Эйрару  невероятно  долгим.  Он  успел
десять раз пересчитать медные гвозди  в  полу,  пытаясь  проследить  узор,
которого на самом деле не было  и  в  помине.  Затем  принялся  вспоминать
заклинание от морских демонов, но только нажил  головную  боль.  Кончилось
тем, что он прилег на кровать - и уснул, не раздеваясь.
   Ему приснилось лесное озеро и белоснежные  единороги,  пробиравшиеся  в
золотистых сумерках к водопою... "Вот оно, сердце вселенной, -  подумалось
ему во сне. - Сокровище из сокровищ..." - Но  тут  просвистела  стрела,  и
одно из чудесных созданий  упало  и  забилось  в  предсмертных  судорогах,
надрываясь жалобным криком. Эйрар проснулся и  вскочил  в  ужасе,  пытаясь
продрать глаза... - оказалось, это Рогей тряс его за плечо.
   Мариоланец принес и кинжал, и Книгу, а кроме того, еду  -  хлеб,  вино,
несколько луковиц. Он сообщил, что на улицах  было  не  слишком  спокойно.
Поговаривали даже о том, не закрыть ли на денек-другой городские ворота. И
не то чтобы стражники всерьез  взыскались  Пертвита,  -  лучник  ведь  мог
попросту сбежать с опостылевшей службы, -  нет,  в  воздухе  витала  некая
безотчетная тревога, а разноречивые  слухи  ее  только  подогревали.  Одни
утверждали, что в море опять показались корабли язычников,  изготовившиеся
для разбойного набега; другие опасались вооруженных солдат, оставшихся  не
у дел по окончании войны между Карреной и  Бербиксаной  -  двумя  городами
Двенадцатиградья...
   - Одним словом - чушь собачья, - торопливо хрустя луковицей,  подытожил
Рогей.  -  Попросту  говоря,  наш  рыжий  приятель  что-то  почуял  насчет
Железного Кольца и сам сочиняет все эти побасенки, надеясь вывести нас  на
чистую воду. Да, ничего не скажешь, голова у него не сеном набита!
   Эйрар невольно благоговел,  слушая,  с  какой  легкостью  его  ровесник
разбирался в таких сложных вещах. Сам он, пожалуй, принял бы на веру любые
россказни, а то и  вовсе  запутался,  ибо  в  окрестностях  Трангстеда  не
считалось достойным разносить лживые слухи, и тех немногих, кто  попадался
на этом, другой раз в гости не звали.
   Он спросил:
   - А не взбредет в голову стражникам пройтись по постоялым дворам?
   - Может и взбрести, - ответил Рогей. - Особенно, если Ванетт-Миллепиг и
вправду что-нибудь заподозрил... - Он  внимательно  глянул  на  Эйрара:  -
Погоди-ка! Ведь ты же у нас ученый волшебник! Придумал  бы,  как  изменить
наши физиономии, а?
   У Эйрара, правду сказать, голова была спросонья еще  тяжела.  Он  молча
смотрел на Рогея некоторое  время,  мучительно  соображая,  как  объяснить
этому парню, явно мало что смыслившему в  колдовстве,  что,  во-первых,  у
него не было с собой никаких волшебных приспособлений, одна только  Книга;
а во-вторых, колдовство подобного рода отнимало у него  столько  сил,  что
каждый раз, совершив его, он отлеживался по двое суток,  беспомощный,  как
новорожденный младенец...
   - Зачем? - спросил он наконец. - Они что, разыскивают именно  тебя  или
просто хватают всех недовольных? При чем тут наша внешность?
   - При том. Если Барону попадется хоть кто-то  -  это  конец  для  всех.
Слишком много народу замешано. А я, например, и вообще не очень-то доверяю
ни Бланду из Скогаланга, ни Сиккальду из Корсора... пьянчуге  несчастному.
Того и гляди, напьется где-нибудь и пойдет чесать языком.  Я-то  уж  знаю.
Представляешь, если там будут лишние уши?.. Ну, а я нынче для валькингов и
вовсе лакомый кусочек. Я ведь из Мариолы, где заваривается все дело. Да!..
   Он расстегнул пояс и со стуком швырнул в угол ножны с ножом:
   - Эх, держался бы ты подальше от заговоров и политики, Эльварсон!.. Что
за жизнь - никому не верь, все проверяй, спи вполглаза... А уж дерьма я  в
людях насмотрелся - тебе к девяноста годам столько не повидать!
   Эйрар, подумав, спросил его:
   - Стало быть, ты и мне не особенно доверяешь?..
   - Ну, раз уж на то пошло... до сих пор  ты,  кажется,  говорил  правду.
Если бы ты лгал, ты непременно уже попался бы  на  какой-нибудь  мелочи...
вроде кинжала и Книги. Сам видишь, я удостоверился. Ну да, и твоих  папашу
с дядюшкой повидал... у Леонсо Фабриция  служат,  как  ты  и  рассказывал.
Теперь насчет магии. Покамест я вижу только штуковину на твоем пальце,  но
заколдовал ее не ты сам, так? Если  в  самом  деле  что-то  умеешь,  валяй
доказывай. Да и поедем, пока нас еще не заперли в городе.
   И Эйрару ничего не оставалось, как только сотворить заклинание. Он лишь
предупредил, что оно продержится не более  суток.  Ему  пришлось  рисовать
охранительную пентаграмму с  помощью  пыли,  извлеченной  из-под  кровати.
Когда они взялись за руки, а вокруг вспыхнуло синее пламя,  храбрый  Рогей
вдруг затрясся, точно кот, вытащенный из воды. Эйрар еле-еле  зажал  Книгу
между  ним  и  собой  и  не  без  труда  сумел  прочесть  нужные  строчки.
Волшебником он был не слишком умелым и оттого счел за благо  придать  себе
облик древней старухи, а своего товарища превратить в седого  крестьянина.
Кончилось  тем,  что  оба  рухнули  на  пол...  и  в  это  время  раздался
требовательный стук в дверь.
   Смертельная опасность едва заставила Эйрара приподнять руку  и  кое-как
стереть магическую фигуру.  Рогей  было  поднялся,  не  запнулся  и  вновь
повалился прямо на Эйрара. Тут засов не  выдержал,  дверь  распахнулась  -
ворвался багроволицый лучник с коротким мечом,  изготовленным  для  удара.
Позади, заламывая руки, метался белый от ужаса домохозяин.
   -  Болван!..  -  зарычал  лучник,  отвешивая  ему  оплеуху.  -  Не  мог
предупредить, что здесь два старых мешка, вздумавших миловаться!..
   Он с отвращением скользнул глазами по Эйрару, по сморщенным старушечьим
прелестям - и дверь захлопнулась с треском.
   - Прости, -  пробормотал  Эйрар,  когда  Рогей,  собравшись  с  силами,
перенес его на постель. - Я же не знал, что нас уже ищут...
   - Я тоже не знал. - Изборожденное возрастом честное  крестьянское  лицо
было хмуро. - Должно быть, занятные новости получил Рыжий Барон, коли  так
торопится. А ведь обыски вряд ли приведут в особый  восторг  торговцев  из
Двенадцатиградья, и провалиться  мне,  если  они  смолчат.  Обложили,  как
волков!.. - Он оглядел себя. - И не выберешься в таком виде в город,  хоть
послушать бы, что говорят...
   Стало ясно - Наарос  необходимо  было  покинуть  с  рассветом.  Обсудив
предстоявшее путешествие - причем Рогей  без  устали  подхваливал  Эйрара,
кажется, уже считая его верховным магом  вселенной,  -  они  легли  спать.
Эйрар, вымотанный до предела, с трудом смог заснуть... на рассвете, как  и
договаривались, Рогей посадил его на осла, а сам сел на лошадь. Старческие
тела повиновались медленно и неохотно.
   У ворот города стояла двойная стража, но чету стариков  едва  удостоили
взгляда. Когда копыта ослика зацокали по мосту, Рогей наклонился  к  своей
якобы спутнице и с усмешкой заметил, что валькинги - вот забавные  ребята!
- считали, похоже, что только им  одним  дано  было  заставить  мельничный
жернов притворятся головкой сыра. Эйрар, совершенно  больной  после  своей
ворожбы, сумел еле-еле кивнуть.
   Они свернули на прибрежную дорогу, огибавшую подножие  горы  Спанхавид;
солнце едва поднималось,  обоим  было  холодно.  Рогей  хотел  бы  скакать
быстрее, но Эйрар не мог.
   Ярмарки  нынче  не  было,  и  дорога  оставалась  безлюдной.   Путникам
повстречался лишь лохматый крестьянин, ехавший со стороны гор  на  телеге,
полной буковых орешков - из них в Нааросе делали знаменитое  масло.  Потом
их обогнал верховой пастух-мариоланец в длинном плаще и валяной  шляпе.  У
его  стремени  бежала   собака.   Нелюдимый,   как   и   большинство   его
соплеменников, он мрачно пожелал  Рогею  и  Эйрару  доброго  утра.  Кролик
выбежал на дорогу и замер, глядя на всадников.  Подкова  коня  лязгнула  о
булыжник, и кролик тут же  исчез.  И  снова  впереди  был  лишь  пустынный
большак; настолько пустынный, как если бы гнев правителя Наароса  пронесся
здесь незримой волн