Я  больше  не  стану  звать  тебя
господином... -  Она  повернулась  и  вновь  протянула  ладонь,  и  ладонь
трепетала, и он разглядел в свете звезд, как она опустила голову,  готовая
немедля исчезнуть. - И я... я принимаю, Эйрар, твою верную службу.
   Он никак не мог выпустить ее руку:
   - Я обойду для тебя всю Землю, только скажи. Я остановлю Сатурн,  стащу
рог у Козерога и призову в союзники Меркурий, заклиная души умерших...
   - Нет, нет, так ты, чего доброго, меня разубедишь. Если  ты  честен,  к
чему поэтические красоты? Язык поэзии - лживый язык!
   - Но ведь... любовь, это же и есть поэзия, и...
   Из-за цитадели  донесся  громовой  удар,  потом  невнятные  крики.  Они
испуганно оглянулись. Вновь  раздался  грохот;  вдали,  на  стене,  кто-то
размахивал факелом. Боевая труба хрипло прокричала во тьме.
   Вот теперь осада воистину началась.



28. ОС ЭРИГУ. КОШКА ПОКАЗЫВАЕТ КОГТИ

   Оказывается, валькинги соорудили тяжелую катапульту и надежно укрыли ее
на  макушке  деревянной  башни,  которую  передвигали  все  время  вперед,
наращивая свой мост. Эйрар запнулся о небольшой валун, на  боках  которого
еще держались кусочки спекшейся глины: валькинги  облепляли  камень  слоем
глины  и  обжигали,  готовя  снаряд.  Перешагнув  его,  Эйрар  подошел   к
Плейандеру, стоявшему у одной из замковых катапульт в стальном шлеме  и  с
круглым щитом у плеча. В мечущемся факельном  свете  казалось,  будто  его
лицо то и дело  меняло  выражение.  Люди  возились  у  ворота  катапульты:
ответный выстрел только что кончился недолетом.
   Еще один глиняный снаряд со свистом пронесся над их головами  и  тяжело
грянул о мостовую. Один из карренских воинов вскрикнул, хватаясь за руку у
запястья. Плейандер зло выругался:
   - На свет бьют, скоты! Эй, Дад, Гонатас! Свесьте-ка пару  факелов  вниз
со стены - подставим им мишень! А вы, ребята, не ленитесь,  тяните  живее,
хей, хей!.. У вас там мускулы или кисель?..
   - Что я могу сделать? - спросил Эйрар.
   - Для начала надень латы, если хочешь быть здесь, -  ответил  карренец.
Подобравшийся, как пружина, он казался внимательным и  злым.  -  Это  тебе
дело не на час - трах, бах и готово; здесь ум нужен. Не просто ударить, но
так, чтобы самую душу поколебать... Готово? Отпускай!
   За бойницей валькинговской башни горел огонек. На мгновение его  скрыла
тень - это вылетел очередной глиняный  шар  с  камнем  внутри.  Мгновение,
другое... и вот он с треском и грохотом разлетелся о стену чуть ниже, там,
где болтались  факелы.  Карренцы  закричали,  принялись  насмешничать,  но
Плейандер явно был недоволен:
   - Ишь куда взгромоздились, то-то и бьют так далеко... Эй,  погодите  на
вороте! Астианакс, живенько принеси мне  три-четыре  стрелы  от  арбалета:
свяжем их вместе, подожжем и  попробуем  запустить  с  катапульты;  может,
долетят благодаря оперению?
   Тут он снова заметил Эйрара:
   - Как, ты еще здесь? Говорят  же  тебе  -  быстро  вниз,  и  чтобы  без
доспехов не появлялся! Нынче всякая жизнь ценна, и даже твоя. Ибо я  вижу,
что у  барона  Катинэ  есть  мозги  в  голове.  Чем  без  толку  погибать,
поберегись лучше до рукопашной!
   Кто-то язвительно захохотал в темноте. Эйрар пошел прочь, задыхаясь  от
обиды. Почти бессознательно он перекрестил пальцы и начал было произносить
первые  слова  заклинания,  долженствующего  причинить  Звездному  Воеводе
чесотку, но, спохватившись, успел вовремя остановиться. Потом он  вспомнил
Аргиру, принцессу, выросшую в деревне, и душу вновь наполнило счастье. Она
сказала, что принимает его верную службу. Что она имела  в  виду?  Неужели
действительно то же, что и он сам?.. Обратно на стену он не пошел,  лег  в
постель и долго вертелся с боку на бок, не в силах заснуть. Лишь под утро,
когда за окном посерело, а шум снаружи вроде примолк, Эйрар смежил наконец
глаза и увидел сон - впервые с того самого дня, когда  они  разлучились  с
Гитоной.
   Ему приснилась одинокая звезда, горевшая над  сумрачным  морем;  где-то
далеко медленно, мерно звонил колокол. Затем он ощутил  как  будто  биение
могучих невидимых крыл, и вот уже не море было вокруг, но  лес,  уходивший
вдаль колоннадами громадных стволов, вечные сумерки царили у их  подножий.
Что-то белое мелькнуло неподалеку: это,  высоко  вскидывая  точеные  ноги,
мчался галопом белоснежный единорог. "Только невинная  девственница  может
его укротить..." -  подумал  Эйрар  во  сне.  И  все-таки  не  совладал  с
искушением и  начал  звать  волшебного  зверя,  припоминая  слова  древних
языков, магические слова: отец говорил  ему,  что  для  всех  зачарованных
созданий это  было  заклинание  дружбы.  Остановившись,  единорог  ласково
фыркнул, а потом пошел навстречу, и тут Эйрар заметил, что во лбу  у  него
вместо рога сверкал обнаженный меч, и...
   Долговязый Эрб тряс его за плечо:
   - Вставай, молодой хозяин, всех зовут на совет, только засонь не ведено
приглашать.
   Когда Эйрар явился, вожди уже собрались, но  было  похоже,  что  в  его
отсутствие особого единодушия среди них не возникло.
   Плейандер стоял у окна, мурлыча какую-то  карренскую  песенку  и  держа
руку на  рукояти  меча;  Альсандер  внимательно  разглядывал  носки  своих
башмаков, а Эвадне смотрела прямо  перед  собой,  и  на  щеках  ее  горели
красные пятна. Герцог, сидевший напротив, горстями заталкивал в  рот  свою
черную бороду, жевал ее и снова выплевывал. Эйрар удивился столь  странной
привычке и подумал, что в подобном расположении духа  Микалегон,  пожалуй,
мог бы закусать насмерть гадюку. Поэ  не  было  среди  окружавших  герцога
командиров, зато в  сторонке  переминался  крестьянского  вида  парень  со
щегольской шапкой в руках.
   - Ага, а вот и  наш  знаменитый  полководец  и  судья,  -  съехидничала
Эвадне. - Берегитесь его: кабы не продал он нас всех  Стассии  за  поцелуй
девочки-молочницы...
   - Нехорошо ты сказал, брат, - покачал головой  Альсандер.  -  Это  ведь
наше общее дело! - И  повернулся  к  герцогу:  -  Разреши  объяснить  ему,
государь?
   - А что объяснять? - зарычал тот. - Все равно  ничего  сделать  нельзя!
Клянусь пламенем преисподней...
   - С твоего позволения, государь... - сказал Альсандер  и  повернулся  к
Эйрару: - Его милость - хозяин Ос Эригу и наш предводитель, никто  с  этим
не спорит. Однако, согласно его же собственным правилам, все мы -  вольные
члены Вольного Братства. И вот теперь мы  -  и,  кажется,  непоправимо,  -
разошлись во мнениях относительно того, как же спастись  от  валькингов  и
устроить так, чтобы  не  пришлось  наслаждаться  вольностью  где-нибудь  в
Миктонских горах. Сам же  его  милость  говорит,  что  обязательства  надо
исполнять до конца, ибо даже вольные люди зависят один от другого, пока не
истечет договор. А ты как считаешь?
   Эйрар дорого дал бы за то, чтобы оказаться где угодно, только не здесь.
Он спросил:
   - Вы хотите, чтобы я вас рассудил?
   - Только не на таких условиях, как тогда в Хестинге, - бросил Эвименес.
- Это было бы слишком!..
   - Судить? - рявкнул герцог, выплевывая спутанный клок бороды. - Меня? В
моем собственном замке?
   Эйрар сказал ему:
   - Немного же стоит вольность твоего Вольного Братства, если она того  и
гляди рассыплется от первого же испытания!
   - Насчет этого не знаю, - проворчал Микалегон, - но вот когда некоторые
бегут с воплями: "Спасите! Помогите!" и чего  только  не  обещают,  а  как
спасешь, не хотят делать ни бельмеса - вот это уж точно клятвопреступники!
   - Клятвопреступники! - взвился Плейандер, и  его  меч  голубой  молнией
вылетел из ножен. Воины  Ос  Эригу  мгновенно  вскочили  на  ноги,  лязгая
оружием - но Эйрар успел опередить и тех и  других  и  встал  между  ними,
раскидывая руки.
   - Слушайте! - сказал он. - Пока вы тут хватаете друг друга  за  глотки,
по стенам лупят из катапульт. Неужели не ясно, что все наши  свары,  я  не
говорю уж о драках, только на руку валькингам?
   Наступила тишина. Напряжение почти осязаемо уходило  из  подобравшихся,
готовых  к  прыжку  тел.  Наконец  Плейандер  опустил  меч,  а   Альсандер
проговорил:
   - Так вот, ближе к делу. Наш брат  Плейандер  -  а  он,  как  известно,
больше всех прочих здесь понимает в осадах и крепостях -  утверждает,  что
без удачно проведенной морской вылазки замок  неминуемо  падет.  А  герцог
Микалегон не желает рисковать кораблями.
   - Без кораблей мы пропали, - сказал Микалегон.
   - Как только их башня приблизится вплотную к  стене  -  мы  пропали,  -
одновременно с ним сказал Плейандер.
   - Просветите меня, - попросил Эйрар.  -  Кажется,  предполагалось,  что
метание огня с катапульт должно их задержать...
   -  Не  выходит:  они  обвешали  башню  сыромятными  кожами,  чтобы   не
загоралась.
   - А что же Рогей в Короше, в их тылу?..
   - Ох-хо-хо-хо! - загромыхал Микалегон, не выпуская  из  рук  бороды.  -
Вот, парень, перед тобой человек из Короша! Расспроси его, если охота... а
впрочем, что зря тратить время. Ну да, ваш Рогей поднял горцев чин  чином,
но перед нами стоят две с половиной терции  и  еще  половина  подходит.  А
обозы у них такие, что не больно-то выпотрошишь. Едут из самой  Бриеллы  с
полной охраной и притом под защитой таких заклятий, что у корошских  ребят
от страха кишки к спине прилипают. В общем, толку, что с козла молока.
   - Валькинги строят свой мост из дерева и валунов, - добавил  Плейандер,
- он растет куда быстрее,  чем  наша  дополнительная  стена.  Они  очистят
бастионы Ос Эригу из катапульт и займут их без большого  труда.  И  потом,
таран...
   - И что же предлагается делать? - спросил Эйрар.
   Тут  все  заговорили  разом,  но  вскоре  кое-что  прояснилось.  Герцог
Микалегон настаивал на том, чтобы бросить замок, уйти в море и отправиться
на поиски нового дома - где-нибудь в Ураведу или  на  Островах  Пряностей,
где можно будет без труда покорить синекожих людей, - или даже в языческом
Дзике.
   - Умереть здесь, если потребуется, но не уходить,  -  стояла  на  своем
Эвадне. - Иначе Каррена нам этого никогда не простит!
   - А также и Дейларна, - сказал Эйрар. - За что вообще  мы  деремся?  За
свою корысть или за освобождение страны?.. - Он  помолчал,  ожидая  ответа
или возражения, но даже если Микалегон думал иначе, он постыдился  сказать
об этом при всех, и Эйрар  добавил:  -  Тем  не  менее,  Плейандер,  я  не
особенно понимаю, каким образом нам должна помочь вылазка с моря.
   - А что тут понимать, - пожал  плечами  карренец.  -  Сажаем  людей  на
корабли, берем на борт штурмовые лестницы, сходни  и  все,  что  положено,
подходим вплотную к мосту, захватываем его и сжигаем башню... да, и добрая
часть моста сгорает тоже, дерева там предостаточно. Ну, а если мы этого не
сделаем - тогда, конечно...
   - А я тебе говорю, ни хрена не получится, - проворчал Микалегон.  -  Да
они в щепки расколошматят  все  мои  корабли  из  своих  камнеметалок  или
спалят, пока мы и подойти-то еще не успеем. Я уж молчу про то, что корабли
неминуемо сядут на камни, пока мы будем возиться со штурмовыми  лестницами
и прочим. Ну а хотя бы мы и спалили их башню, подумаешь,  важность  какая!
Валькинги - это вам не расфуфыренные вояки Двенадцатиградья, у тех, точно,
сразу бы перышки опустились, а эти ребятки попросту выстроят  все  заново,
такой они народ, уж я-то их знаю. И где мы будем тогда - все то же  самое,
но только без кораблей? Короче, если наш  знаменитый  знаток  осад  ничего
более путного не родит, я приказываю - к черту все и поднять  паруса.  Ну,
что тебе еще?..
   Эйрар сказал:
   - Надо послушать Альсандера.
   Эвадне открыла было рот, но Альсандер опередил ее:
   - Я  полагаю,  наш  предводитель  и  государь  по  сути  прав.  Этак  и
проторговаться недолго, расплачиваясь кораблями за осадные  башни.  Бывает
однако, что даже разум отступает перед необходимостью...
   - А может быть, - сказал  Эйрар,  -  примирим  необходимость  и  разум?
Сдается мне, государь наш уже молвил нечто, указующее этот путь. Что-то  о
том, что вражеского  моста  можно  достичь  с  корабля,  проникшего  между
скал...
   Микалегон перестал жевать бороду: все внимательно слушали.
   - Мы ведь не собираемся захватывать башню, - вслух рассуждал  Эйрар.  -
Значит, нам незачем поднимать туда воинов - только  огонь.  Значит,  можно
обойтись всего одним кораблем, оснастив его лестницами, а к концам лестниц
привязать горшки с горючим - так, чтобы они подпалили башню, когда корабль
подойдет достаточно близко. А если его прежде как  следует  разогнать,  он
застрянет намертво, и тогда пусть  валькинги  сколько  угодно  стреляют  -
столкнуть его им уже не удастся.
   - Я это сделаю! - воодушевился Микалегон.  Более  осторожный  Плейандер
потер острый подбородок, скаля  зубы  в  умственном  напряжении,  а  потом
заявил:
   - Кажется, это и в самом деле возможно, но требует дополнения:  скажем,
напасть на мост с лодок... или послать лучников  через  скалы  к  остаткам
прежнего моста - того, что раньше вел из Ос Эригу на сушу...
   Похоже, его весьма впечатлили северные лучники, оттягивавшие тетиву  до
уха, чего отроду не видали в Каррене.
   Голос  герцога  вновь  энергично  гремел  -  Микалегон  объяснял  своим
командирам, кому что следовало делать и как утаить в гавани от чужих  глаз
избранный для вылазки корабль, пока его будут готовить. Никто не мешал ему
уточнять замысел нападения, но внимательный наблюдатель мог  бы  заметить,
что  немалая  доля  идей  исходила  при  этом  от   карренца   Плейандера,
вставлявшего  время  от  времени  словечко-другое.  Так,  он   посоветовал
заменить предложенные Эйраром горшки с горючим ивовыми корзинами:
   - Они прогорят, и начинка высыплется наружу.
   Самому Эйрару с его копейщиками-рыбаками  поручили,  пожалуй,  наиболее
трудное: сидя в небольших лодках, прикрывать корабль-поджигатель, ведь его
люди были опытны в обращении с маленькими  судами.  В  замке,  правда,  не
нашлось достаточного количества смолы или другого подходящего горючего, но
посланец Короша утешил их:
   - Наши люди часто гонят смолу, когда не заняты в  рудниках.  Присылайте
через недельку корабль в Медвежий фиорд...
   Этим определилась дата вылазки:  недельный  срок  да  еще  два  дня.  А
чародей Мелибоэ увел рудокопа к себе и  немалое  время  беседовал  с  ним,
обсуждая магические приемы, которыми  валькинги  защищали  свои  обозы,  и
подыскивая способы их превозмочь.
   Эйрару так  и  не  удалось  послушать  их  беседу  или  даже  выяснить,
получилось ли вообще что-нибудь. Оставалось лишь сожалеть, ибо это  весьма
и весьма его интересовало: он не знал  заклинаний,  с  помощью  которых  в
подобном  случае  удалось  бы  создать  щит  сразу  для  всех.  Ничего  не
поделаешь, у него было  полно  куда  более  срочных  забот,  в  частности,
разыскать принцессу Аргиру. Но и тут ему суждена была неудача; и не только
в этот день, но и на следующий, и еще через три дня: приходилось все время
проводить на стене, по которой  неустанно  били  уже  несколько  катапульт
Катинэ, между тем как осадная башня бодро подвигалась  все  ближе,  заодно
прикрывая собою строителей моста, трудившихся внизу.
   Валькинги сменили глиняные ядра на каменные, и они  яростно  гремели  о
внешние бастионы, кроша и окапывая темный камень замковых стен.  Появились
раненые; на нижней стене одна или две боевые машины были  начисто  разбиты
точным попаданием, а двоих воинов  Ос  Эригу  убило  на  стене-полумесяце,
возводимой внутри. Свист каменного ядра, внезапный удар -  и  все,  и  два
тела остались лежать внизу, точно смятые куклы...
   Герцог Микалегон готов был бросить строительство.  Зато  Плейандер  без
устали звал людей  на  стены,  к  машинам,  не  забывая  присматривать  за
оружейниками крепости, ковавшими  на  внутреннем  дворе  длинные  стальные
копья. Острый глаз Эйрара и  его  искусство  лучника  оказались  куда  как
полезны, когда их метали из катапульт во  все,  что  только  двигалось  на
растущем мосту. Иногда удавалось попасть  даже  в  бойницы  башни,  нанося
сынам Ласии немалый урон. Однажды, когда валькинги меняли стражу, пущенное
копье пригвоздило сразу двоих, как цыплят, надетых на  вертел;  осажденная
крепость приветствовала этот успех торжествующим криком.
   Даже волшебник Мелибоэ  являлся  порою  на  стены,  привлеченный  духом
непреклонного мужества, почти осязаемо исходившим от карренского  Воеводы.
Как-то он принес с собою пригоршню крохотных деревянных фигурок, каждая  с
длинной иглой, вонзенной в нутро. Их метнули через валькинговскую башню на
мост:
   - Воины графа, всего вероятней, защищены, - пояснил чернокнижник,  -  а
вот рабочие - вряд ли; тем не менее, в этой войне  стен  каждый  строитель
важен не менее, чем солдат...
   Ночью, когда солнце угасло в морских волнах, в  его  домике  загорелись
синие колдовские огни - он творил заклинания для фигурок. Эйрар в тот  час
возвращался со стены вместе с  Поэ  Глупцом,  чувствуя  себя  так,  словно
прошагал десять миль, и полагая, что вовсе не лишне было  бы  подкрепиться
стаканом вина. При виде колдовских огней Поэ осенил себя  знаком  истинной
веры.
   - Господин Эйрар, - сказал он, и голос его звучал неуверенно,  -  давай
примем вправо да прибавим-ка шагу, коли не  возражаешь;  люди  говорят,  я
воин не из последних - во всяком случае, не стыжусь признаться, когда  мне
до одури страшно!
   Эйрару вовсе не хотелось куда-то сворачивать, так  как  избранный  путь
вел как раз мимо двери любимой, но он был готов уступить -  и  тут  совсем
рядом, в тени стены, прозвучал Ее смех,  и  Она  сама  подошла  к  ним  со
словами:
   - Господин воин! От твоего страха есть верное  средство  -  Колодец,  у
края которого любое заклятие утрачивает силу.
   - Ну, это не для меня, - коротко бросил Поэ. - С вашего  позволения,  я
лучше пойду... - И исчез, понимающе глянув на Эйрара, но тот и не заметил:
для него во всем мире снова существовала только Она.
   - Позволь сказать тебе... - начал он, и Она ответила:
   - Я здесь - говори.
   Но на него вновь напало косноязычие. Трепет и  восторг  Ее  присутствия
рядом,  отсветы  синих  огней  Мелибоэ,  плясавших  на  Ее  лице  -  давно
приготовленные слова испарились бесследно, он стоял и молчал.
   - Так что же ты хотел мне сказать? -  спросила  Аргира.  -  Ну  хорошо,
тогда говорить буду я. Послушай, господин Эйрар,  видел  ли  ты  маленькую
башенку над морской стеной? С таким круговым балконом? Знаешь ли  ты,  для
чего она предназначена?
   - Знаю, - сказал он. И покраснел в темноте, и изумился  тому,  с  какой
легкостью эта девушка заговорила о вещах, о которых он с  трудом  заставил
себя даже думать: о Черной  башне,  куда  Микалегон  водил  приглянувшихся
юношей.
   - Так вот, - продолжала она, - я к тому, что прошлой ночью герцог ходил
туда с твоим пареньком - Висто.  А  нынче  Плейандер  развлекается  там  с
принцем Аурарием...
   Эйрар ощутил, как в нем  поднимается  гнев:  он  собирался  говорить  о
высокой и чистой любви... а не слушать про всякую мерзость.
   - Ну и на что мне эти сплетни?  Что  ж  теперь,  плакать  прикажешь?  -
спросил он раздраженно. - И вообще, какое мне дело...
   Она взяла его за руку:
   - Я... просто  хотела  предупредить  тебя...  и  мне,  знаешь  ли,  это
кое-чего  стоило...  благодаря  сестре.  Право,  мне  жаль,  если  я  тебя
рассердила. Понимаешь... мужчины часто говорят, да и делают  нечто  очень,
странное во имя того, что они называют любовью...
   - Значит, когда я говорю тебе о любви, ты не веришь, что я в самом деле
люблю? Да я звезды с неба достану и сплету венок,  чтобы  ты  украсила  им
свои волосы...
   Она засмеялась и перебила:
   - Ой, нет, куда ж  мне  так  много.  И  отпусти  меня,  мне  пора.  Моя
сестра...
   - Сестра? Да чем она может тебя здесь обидеть? А если у тебя на  первом
месте сестра - зачем вообще было выходить ради таких мелочей?
   Он крепко держал ее руки; она вдруг перестала отнимать  их  и  тих