ли...  но
ничего более.
   Настал его черед смущенно умолкнуть. Эйрар  попробовал  было  закрепить
преимущество:
   - Ты любишь другую?
   Висто беспокойно шевельнулся. Колеблющийся свет скрыл выражение лица.
   - Не то чтобы... но уж это мое дело.  Я  пришел  сказать  тебе:  Гитоне
грозит опасность, которую только возлюбленный может от нее отвести.
   - Возлюбленный? Я?.. Да Гитона со мной едва здоровается, и  то  -  один
раз в день, по-воински!
   - Если сердится, - сказал Висто, - значит, не так уж ты ей безразличен.
Слушай же. Ты знаешь, почему герцога Роджера называют Бастардом?
   - Наверное, потому, что он и  есть  бастард...  незаконнорожденный.  За
что, кстати, я не решился бы его осуждать.
   Висто фыркнул:
   - Да если бы только это! Насколько мне известно,  салмонесские  герцоги
не женятся поколениями: бастарды наследуют бастардам, и это не  слишком-то
нравится Храму. - Он вновь фыркнул: - Точно так же, как и  барону  Дейдеи,
чья дочь - официальная, так сказать, любовница  герцога.  Старик  полагает
это бесчестьем...
   Тут только Эйрар начал смутно догадываться, в чем дело.  И  приподнялся
на постели:
   - Но каким образом... да говори же? Говори!
   - В общем, - сказал Висто, -  герцог  уведомил  мою  подружку,  а  твою
возлюбленную, что согласно вассальному долгу ей надлежит явиться к нему  и
возлечь с ним нынешней ночью. Понял теперь?
   Эйрар на  миг  задохнулся  от  боли,  пронзившей  сердце.  Потом  глухо
зарычал:
   - Я убью его...
   И рванул одеяло, спуская ноги на пол.
   - Не так легко это,  хозяин,  -  отрезвил  его  Висто.  -  Там  столько
Бритоголовых, что и не сосчитать.
   - Но неужели  она  пойдет?  Нет!  Она  должна  отказать  ему!  Отказать
наотрез!.. Я все-таки вождь...  Мы  будем  защищать  ее  до  последнего...
Проклятый герцог, я думаю, живо сменит тон, когда мечи заходят по  головам
в его собственном доме!..
   Висто вздохнул.
   - Мы уже толковали об этом - она, я и  Эрб.  Она  не  хочет,  чтобы  ее
защищали. Она говорит, что герцог, чего доброго, еще откажется воевать  за
свободу Дейларны. Тогда, мол, погибнет ее отец...
   - Свобода Дейларны!.. Господи, какой вздор!..  Чтобы  герцог  всю  свою
политику пустил коту под хвост из-за девчонки!.. Да неужели некому было ей
объяснить?..
   Висто пожал плечами - тени заплясали по стенам.
   - А вот Долговязый Эрб с  кем-то  там  советовался  и  утверждает,  что
Гитона права, и если она пойдет к герцогу, это уж насмерть втравит Салм  в
нашу войну. Мужчины платят жизнями за свержение Алого Пика, так почему  бы
женщине не заплатить своим телом? Что до меня, я...  я  не  очень  в  этом
уверен, хотя и согласился с ним. А еще я подумал, что у тебя в  этом  деле
тоже есть интерес. Вот я и пришел.
   - Но что же нам делать?.. -  спросил  Эйрар  в  отчаянии.  -  Бежать...
бежать немедля из проклятого города... нет, не выйдет, мосты подняты, да и
некуда,  с  Джентебби  после  нас  не  было  ни  корабля,  валькинги   там
хозяйничают,  как  пить  дать...  Спрятаться?  Негде!  Жениться   на   ней
немедленно? Так ведь она за меня не пойдет... а и пошла бы, разве  герцога
это остановит?
   Эйрар мучительно шагал  туда-сюда  босиком  по  холодному  полу.  Висто
следил за ним, держа хризму на коленях. Наконец он проговорил:
   - Я, конечно, плохой законник, хозяин...  но  что-то  я  такое  слыхал,
будто  по  вассальному  праву  никто  мне  через  твою  голову  не   смеет
приказывать. Во всяком случае,  про  герцога  в  нашей  присяге  точно  не
говорилось!
   Эйрар рывком повернулся к нему:
   - Так скажи ей это скорее, друг Висто! Может,  это  нас  спасет!  Беги,
скажи ей!.. Герцог, да, сюзерен; но приказывать моим людям могу  только  я
сам!..
   Он ломал пальцы от нетерпения. Дверь за  Висто  не  успела  еще  толком
закрыться - а он уже мчался к шкафу за светильником и  колдовской  Книгой.
Ему было ясно одно: ради того, чтобы  удовлетворить  свою  похоть,  герцог
Роджер Салмонесский с легкостью отметет любые законы. Даже если Гитона и в
самом деле захочет воспользоваться подобной лазейкой. Ведь не по закону же
он овладел дочерью барона Дейдеи! Да, Гитона права:  всякое  сопротивление
его воле  может  стать  для  Бастарда  поводом  переметнуться  на  сторону
валькингов, и тогда прощай освобождение  Дейларны...  как  и  предсказывал
Рогей. Да, наступил тот самый час смертельной опасности, грозившей  всему,
чем он дорожил... тот самый час, когда следовало  прибегнуть  к  отцовской
науке и призвать на помощь потусторонние силы...
   Он разыскал в  очаге  кусочек  угля  и,  как  был  полуголый,  принялся
торопливо вычерчивать пентаграмму.
   - Йа, йа, Сабахтхани... - прозвучали первые слова  заклинания.  Вовремя
вспомнив, Эйрар вытащил локон, подаренный ему когда-то в знак дружбы, -  и
присовокупил. Непогожий день за окном давно сменила холодная черная  ночь;
лишь там и сям далеко внизу поблескивали редкие городские  огни.  Вряд  ли
кто-то гулял в этот час по улицам. А если и гулял - скорее всего не должен
был обратить внимания  на  синие  колдовские  огни,  что  взвились  вокруг
Эйрара, напоенные тающими, бледными лицами. Он продолжал:  -  Именем  Семи
Сил, покорных мне и властных над вами! Приказываю вам привести ее сюда  ко
мне и без остатка покорить ее волю моей!
   Синее пламя  постепенно  опало.  Эйрар  торопливо  задул  светильник  и
принялся одеваться впотьмах.
   ...Гитона подошла так тихо, что он едва услыхал ее шаги в  коридоре.  В
неверном свете факела, тускло чадившего за углом, он увидел, что она снова
была одета по-женски.
   - Гитона... - прошептал  он  и  за  руку  втянул  ее  в  комнату.  Рука
показалась ему совершенно безвольной. - Гитона,  здесь,  наверное,  темно?
Зажечь свет?..
   - Как пожелаешь, мой господин, - ответила она тихо. Он ударил  кресалом
и не с первого раза сумел уронить искру на трут. Но вот  огонь  озарил  ее
милое личико... и безвкусное розовое платье  с  ужасающим  вырезом,  почти
открывшим грудь. Несомненно, подарок герцога Роджера!
   - Здесь ты в безопасности, - сказал Эйрар. - Присядь!
   Последствие колдовства уже накрывало его, он и сам рад был сесть,  пока
ноги не подломились.
   - Благодарю тебя, мой господин, -  ответила  Гитона  и,  опустившись  в
пододвинутое креслице, сложила руки на коленях. Она  глядела  прямо  перед
собой... впрочем, достаточно дружелюбно...
   - Здесь тебе ничто не грозит, - повторил Эйрар.  -  Герцог  не  посмеет
вломиться сюда, даже если догадается,  где  ты.  Короче,  оставайся  здесь
столько, сколько понадобится.
   Она ничего не ответила. Даже  губы  не  дрогнули.  Выждав  немного,  он
сказал еще:
   - Гитона, прости меня... прости за все. Я не стану больше колдовать.  Я
все буду делать так, как ты пожелаешь. Только чтобы  ты  простила  меня  и
мы... снова дружили...
   - Конечно, я прощаю тебя, господин, - ответила девушка. - Разве я  тебе
не присягала на верность?
   - Присягал Эйтор... копьеносец, вольный рыбак.
   - Да, но клятву произносила Гитона.
   Слова были нежными - нежней не придумаешь - но тон оставался  холодным,
и  руки  не  покидали  колен,  и  взгляд  был  пустым  по-прежнему.  Эйрар
воскликнул в отчаянии:
   - Неужели ты правду пошла бы к герцогу нынешней ночью?..
   - Если бы на то была твоя воля, господин мой Эйрар.
   - Господин! Я не господин тебе,  я  твой  приятель  и  посмешище  всего
Вагея, как ты сама прекрасно знаешь!.. - Он вскочил на ноги и заметался по
комнате, забыв про усталость. - Как же  нам  провести  поганого  герцога?!
Какое убежище найти для тебя, чтобы не проболтался  какой-нибудь  слуга  и
тебе снова не приказали явиться?..
   - Я ни за что к нему не пойду, если ты не велишь.
   Эти слова застали его у очага. Он обернулся к ней, неподвижно  сидевшей
в креслице, такой прекрасной... и такой безразличной.
   - Придумай же что-нибудь! - крикнул он. - Скажи что-нибудь!..
   И прежде, чем она успела ответить - бросился к ней,  обнял  и  принялся
целовать. И сперва ее губы были безответны, но затем как будто оттаяли,  и
с коротким счастливым вздохом она теснее притянула его к себе.
   - Гитона... - прошептал он, переводя дух. Она покосилась на светильник,
и светильник был немедля задут. Гитона отвечала страстью на его страсть...
Но  когда  мир  был  готов  раствориться  в  вихре  блаженства   -   вдруг
содрогнулась всем телом и, не в силах сдержаться, отчаянно зарыдала.
   - Любимая... - растерянно шепнул он ей на ухо, но она отвернулась.
   - Если бы это был Висто!..  О,  если  бы  только  это  был  Висто!..  -
выговорила она каким-то незнакомым голосом...
   На другой день герцог Роджер  соизволил  всего  однажды  покинуть  свои
покои, - и на челе его лежала тень, ничего хорошего не предвещавшая.



13. ДАМБА. СРАЖЕНИЕ

   ...И вот пропели трубы, и армия двинулась через ворота  вперед.  Совсем
как в день смотра, только вот выстроили ее на сей раз в обратном  порядке.
Первыми выехали салмонесские рыцари и бароны -  сырой  южный  ветер  играл
вымпелами на пиках. Два дня назад выпал  легкий  снежок,  но  теперь  была
оттепель, мостовая сделалась скользкой, кони спотыкались  и  падали  то  и
дело, нарушая строй. Седоки  поднимали  их,  потея  и  ругаясь.  Урданецца
проехал мимо в своей нарядной броне,  подходившей,  казалось,  скорее  для
турнира, а не для битвы. Впрочем, Эйрар не  мог  не  отметить,  что  принц
управлялся со своими людьми, как истый военачальник - раздавая  команды  и
направляя наиболее тяжело вооруженных в голову колонны. Они примут  первый
удар, когда придет время сталкиваться войскам.  Недаром  герцог  послал  в
отряд Урданеццы несколько самых рослых своих телохранителей - нести  знамя
Салма. Личный штандарт его светлости  плыл  далеко  позади,  подле  самого
Бастарда, ехавшего в окружении Бритоголовых.
   Лихорадочно  завершались  последние  приготовления.  У  Нени  из  Баска
оказались разорваны несколько  звеньев  кольчуги,  и  кузнецы  нипочем  не
соглашались чинить их бесплатно, пока не вмешался "дворянин" Эйрар.  Потом
Берни поссорился из-за чего-то с купцом из Нижнего Города - и вновь Эйрару
пришлось разбираться. Так он и не сумел выкроить время и еще раз навестить
предмет своей горькой любви.  Гитона,  как  они  условились,  должна  была
укрыться меж копьеносцев. Предыдущие несколько  дней  она  провела  в  его
комнате, почти не высовываясь наружу. Но после той первой ночи Эйрар  спал
на полу, подстелив плащ. И они почти не разговаривали...
   Труба вновь и вновь подавала сигнал; странной грустью отдавал ее голос,
издалека долетавший в вязком оттепельном  воздухе.  В  распахнутые  ворота
выезжали  карренские  всадники.  На  сей  раз  Альсид  скакал  во   главе.
Треугольное смуглое лицо под шлемом показалось  Эйрару  угрюмым,  стальной
колпак скрывал седые фамильные прядки.
   Долговязый Эрб подошел к молодому вождю и тронул его за руку:
   -  Господин...  у  нас  недостает  человека.   Ове   Губошлеп   куда-то
запропастился, не можем сыскать.
   Поздно: подошел их черед двигаться. Эйрар вскочил в  седло,  по  взмаху
его руки вольные рыбаки Джентебби дружно крикнули - и зашагали.  Они  были
вооружены привычными копьями,  чуть  коротковатыми,  зато  пригодными  для
метания. Все в стальных шлемах, с круглыми щитами и луками.  Луки  подарил
герцог  Роджер,  отнесшийся  к   затеянной   Эйраром   учебе   тем   более
благосклонно, что собственных лучников у него было не очень-то густо.
   Они протопали под гулкими сводами  -  эхо  шагов  и  воинственный  клич
отдавались в каменных  стенах.  Бледное  зимнее  солнце  встретило  их  за
городскими стенами. А потом и купеческие амбары на  выселках  отодвинулись
назад, назад, и воины вступили на дамбу, тянувшуюся  в  глубь  болот,  меж
двух колеблющихся стен гигантского, выше  человеческого  роста,  шуршащего
тростника.
   Там, впереди, где двигались семь сотен верховых, без конца приключались
заторы. Отставший от своих конник с Краеугольным Камнем  Каррены,  вышитым
на груди, ворчливо поделился с Эйраром своим недовольством:
   - Уж мне это баронское ополчение!.. На полдня  опаздываем,  не  меньше.
Хорошо если к вечеру придем в Мариолу, да вот много ли навоюем до темноты?
   Во время следующей остановки к Эйрару подошел Висто:
   - А где Гитона, хозяин? Что-то ее не видать среди наших...
   Ледяной ужас приковал Эйрара к месту...
   - Как же так!  -  вырвалось  у  него.  -  Ведь  ты  должен  был  о  ней
позаботиться! Ты мне ответишь...
   - Нет, хозяин, - покачал головой Висто, -  вот  уж  тут  ты  неправ.  Я
должен был присматривать за Гитоной в дороге. Но за все, что  было  прежде
выступления - спрос только с тебя!
   Больше они ничего не успели  друг  другу  сказать.  Карренцы,  стоявшие
впереди, передали команду двигаться. Эйрар смог лишь послать Висто  назад,
к мариоланцам, с наказом поискать среди них Гитону: опоздав к месту сбора,
она вполне могла примкнуть и к ним. Самому  ему  оставалось  только  ехать
вперед и молча терзаться. Он был бы рад немедля броситься на поиски, но не
мог. Тростники по сторонам дороги  сменились  открытыми  топями,  залитыми
черной жижей; позади дорога была плотно забита людьми. Рыбаки  его  отряда
держались большей частью бодро  -  смеялись,  отпускали  соленые  шуточки,
затягивали песни, - хотя для многих, как  и  для  него  самого,  это  была
первая битва.
   - Эй, господин волшебник! -  весело  кричали  ему.  -  Нет  ли  у  тебя
какого-нибудь завалящего заклинаньица от мечей?.. - и так далее,  и  порой
совсем не столь безобидно, но Эйрар при всем желании не мог избавиться  от
грызущей тревоги за Гитону и разделить их веселье - и пусть,  кому  охота,
думают, что он струсил.
   Бледное солнце перевалило полуденную  черту;  поход  продолжался.  Топи
сменились  настоящими  плавнями,  по  левую  руку  вдали  показался   даже
возделанный остров. На острове виднелся домишко, а рядом с домиком  стояла
женщина, махавшая и махавшая шедшим мимо  войскам.  Потом  задние  донесли
приказ герцога: устроить привал и перекусить.
   Эйрар слез с лошади и почувствовал, как одеревенели суставы. Он  присел
рядом с  карренцем.  Откупоривая  бутылку  кислого  вина,  привезенного  с
родины, тот продолжал ворчать:
   - Эх, иначе все выглядело бы,  командуй  здесь  наш  Воевода  Эвименес!
Отправились, как на прогулку, а ведь там, чего  доброго,  с  ходу  драться
придется. То ли было дело, когда Воеводы вели нас, помню, на Полиолис!  Мы
тогда скакали весь день и всю ночь и чуть только не падали с седел, а  как
же, и потом сразу кинулись в бой на...
   Досказать ему не пришлось: вернулся Висто.
   - Ее там нету, хозяин, никто даже не  видел.  Правда,  там  немногие  и
знают-то, что к чему...
   - Одна надежда, - сам с собой рассуждал карренец, - что  эти,  как  их,
валькинги не шибко умелые вояки. Сам-то я никогда не  имел  с  ними  дела.
Только слышал, будто ихняя пехота носит такие  большущие  круглые  щиты  с
шипом посередке  -  как  раз  пырнуть  человека.  Поэтому,  говорят,  если
валькинг замахивается мечом - смотри в оба, чтобы не получить в  бок  этим
шипом. Говорят еще, здорово они наловчились спасаться от стрел.  Строятся,
собачьи дети, по двое, и один прикрывает обоих здоровенным щитом, а второй
знай бросает дротики, и  оба  топают  себе  вперед,  пока  не  сойдутся  с
лучниками грудь на грудь и не разгонят. Так что лучникам против  них  надо
плотной кучей держаться, не то вовсе толку не будет...
   Висто терпеливо стоял около Эйрара.
   - Что будем делать, хозяин?
   - Ищи, спрашивай! - повторил Эйрар. И тут нежданная мысль взметнула его
на ноги: - Ове Губошлеп!.. Где он, кто его видел последним?
   Но к ним уже шел посланник, с немалым трудом  пробившийся  из  головной
части войска:
   - Воевода Альсид просит поторопиться, ибо время не ждет!
   И вновь крик, суматоха; словно бы медленная волна прошла по  колонне  -
движение возобновилось. И хотя Эйрар не мог уже  думать  решительно  ни  о
чем, кроме Гитоны, - надо было двигаться дальше, и  он  двигался,  и  пели
трубы, хотя и не так задорно, как  вначале,  -  ибо  музыканты  тоже  были
людьми и шагали, как все.
   Плавни, хоть как-то разнообразившие местность, вскоре остались  позади;
вновь потянулись по сторонам когда топи, когда тростники. Мрачный пейзаж -
и мрачны были мысли Эйрара, все думавшего о  герцоге  и  о  том,  что  мог
замышлять Салмонесский Бастард...
   Впереди снова что-то случилось; послышались  возгласы,  улюлюканье.  По
краешку  дамбы  навстречу  воинам  пробирался  кто-то  одетый  в   длинные
белоснежные ризы, с золотым обручем на голове. Он держал резную чашу перед
собой на седле. Следом  ехал  второй  всадник,  и  тоже  в  церемониальном
облачении. Эйрару показалось, это был тот самый пустоглазый  представитель
Империи, которого он видел тогда при дворе в Салмонессе.
   Одетый в белое подъехал к Эйрару и с поклоном спросил, не  является  ли
он предводителем отряда. Эйрар ответил утвердительно, и священник протянул
ему чашу:
   - Тогда, во имя Мира Империи, который  есть  Богом  Установленный  Мир,
повелеваю тебе испить из этой чаши истинной воды, почерпнутой  из  Колодца
Единорога.  Испей  вместе  с  графом  Вальком,  законным  наместником  Его
Священного  Величества  Императора  Аурариса.  Испей  в  знак  того,   что
отказываешься от этой богопротивной войны. И знай: если ответишь отказом -
будешь отторгнут от Империи и отлучен от благодати Колодца!
   Эйрар ответил:
   - Не в моей власти, святой отец, решать  что-либо  о  войне.  Поезжайте
лучше к герцогу Роджеру, нашему сюзерену...
   Судя по лицу священника, иных слов он и не ожидал.  Он  молча  направил
коня в гущу воинов, проталкиваясь  дальше.  Зато  имперский  представитель
повернулся в седле и скрестил пальцы, крикнув:
   - Отлучен! Отлучен!..
   - Ох, скверно... - шагая у стремени Эйрара, пробормотал Долговязый Эрб.
Но юноша был слишком занят собственными тревогами и не ответил.  -  Да,  -
продолжал Эрб. - Тут и не поколдуешь!
   День клонился к вечеру. Усталые люди  разговаривали  мало  и  неохотно.
Слышался только шорох шагов, да копья торчали в разные  стороны,  щетинясь
над головами. Эйрар сделал усилие и попробовал представить себе сражение и
как будут выглядеть в нем его молодцы и он сам...  но  даже  и  эта  мысль
каким-то образом снова привела его к Гитоне. А тем  временем  по  сторонам
дамбы там и сям уже возникали островки твердой  земли,  виднелись  тропки,
явно проложенные людьми - берег болот Салма был близок.
   Островки уже смыкались в некое подобие суши, когда нестройный рев  труб
разом вывел его из задумчивости. К  беспорядочным  сигналам  примешивались
далекие крики. Эйрар увидел, как опустили забрала карренцы,  ехавшие  чуть
впереди его рыбаков.
   - Скажи людям, пусть надевают тетивы, - велел он  подоспевшему  Эрбу  и
сам почувствовал, что голос готов был сорваться.  -  Пусть  выдвигаются  с
насыпи на твердую землю, вот сюда, вбок. Мы должны прикрывать мариоланцев,
а они - герцога!
   Произнося это, он  на  какой-то  миг  оторвал  взгляд  от  творившегося
впереди, и что же? Когда он  повернулся  обратно,  вокруг  не  было  почти
никого. Лишь спины последних карренских всадников мелькали там, где  дамба
переставала быть дамбой и  превращалась  просто  в  дорогу,  убегавшую  на
северо-запад по отлогому склону холма, и оттуда  слышался  стук  оружия  и
воинственные крики. Пущенный кем-то дротик одиноко валился наземь из алого
закатного неба. Перепуганная болотная птица  пронеслась  мимо  с  жалобным
писком, едва не чиркнув крылом по его волосам.
   Кто-то дернул стремя, и Эйрар увидел, что  рыбаки,  пригибаясь,  бежали
куда-то влево. Иные на миг останавливались выпустить стрелу, но без всякой
видимой цели.
   - Вот они! -  крикнул  подбежавший  воин,  указывая  рукой.  -  Господи
помилуй, вот же они!..
   С заросшего ивами пригорка прямо на них рысцой ехала кучка всадников  в
шлемах с яркими плюма